Шанелька и Крис [СИ]

Глава 16

Поезд лязгал, гремел, замедлялся и снова набирал скорость. На станциях квакал громкоговорителем и визжал дверями. Шанелька сбоку посматривала на суровое лицо подруги. Не хотела бы она оказаться на месте незадачливой любительницы крысиной малышни.

— И все-таки надо было тебе остаться, — вспомнила Крис снова, торопясь по гулкому переходу.

— Еще чего.

— Все кувырком. Ну, прям, каждый день!

— Зато нам интересно. Такие незапланированные Марианны и Просперы. Разве плохо? — Шанелька на ходу засмеялась, — правда, «Болеро» я так и не услышала. Дома, конечно, буду жалеть. Но нельзя же все прям сразу.

Но Крис не улыбнулась, и она тоже стала серьезной, понимая, как это все для подруги важно. И незнакомых малышей тоже было ей жалко, по-настоящему. Но приключение где-то и нравилось, если не зацикливаться на возмущении безответственной девицей. То есть нравилось, после трех часов сидения в темном зале оказаться на улице, бежать куда-то, чувствуя себя почти суперменом, летящим на помощь страдающим.

Переход вывел их в гулкое нутро вокзала, и они пошли между закрытых киосков к эскалатору, ведущему в верхний зал.

— Таня сказала, она там, перед кассами пригородными.

Крис замедлила шаги, внимательно осматривая сидящих и идущих мимо людей. Встала, ступая за стеклянную коробку какой-то витрины.

— Вон она. Сидит. С клеткой. Дура такая. Да погоди, не высовывайся.

— Почему? — Шанелька сунулась наружу, но Крис поймала ее за рюкзачок.

— Потому что это — ее клетка, — сказала раздельно, — понимаешь? Ее собственность. И мы не имеем права налететь и отобрать. Она устроит скандал и нас вообще заберут в ментовку. А крысики пропадут.

— Что же делать? — Шанелька растерялась от сложностей. Но Крис права.

Та пожала плечами, оглядываясь и прижимая к уху мобильник.

— Таня? Да. Да, мы уже тут. Вижу. Хорошо, если встанет, мы что-нибудь… Постараемся, да.

Шанелька соображала, кусая губу. И правда. Сидит себе чинная девушка, прилично одета, придерживает большущую клетку. И вдруг две фурии выскочат из-за угла, кинутся коршунами. А как по-другому?

В голову ничего не приходило, кроме мультяшных картинок о бравом крысином патруле. Вот они с Крис, звякая шпорами и кортиками, мотыляя аскельбантами и гремя, э-э-э, палашами какими-нибудь, подходят, и отдавая честь, требуют документы. И характеристику. И разрешение великого крысиного совета на усыновление, извините, укрысивание, младенцев обоего, ой нет, обязательно, одного пола. Иначе количество страдальцев у безалаберной владелицы неумолимо разрастется во всяких там прогрессиях.

— Что ты там?

— И справку о доходах, — ответила своим мыслям Шанелька, — нет, я так.

Под сводами зала прокашлялся репродуктор, сообщил про электричку в Балашиху. Дева привстала и подруги напряглись, высовываясь из-за киоска. Но та снова села, обхватывая рукой прутья и, кажется, разговаривая с клеткой. А Тани все не было. Да и что может сделать Таня, подумала Шанелька.

— А тебя она знает? В лицо?

Крис пожала плечами, потом кивнула.

— Вполне. Я на выставках сижу на регистрации участников. Ну и потом фотки у всех маячат в альбомах. Так что, скорее всего…

Дева снова приподнялась, цепляя клетку за верхнее кольцо. Репродуктор только что рассказал о следующей электричке. Крис дернулась было, но Шанелька отодвинула ее и вышла, пошла, распахивая плащ, мелькая блестящими под дырчатым трикотажем коленками. Перед тем как уйти, прошипела, стараясь поубедительнее:

— Азанчееву звони! А то куда мы с такой одороблой.

Дева уже вешала на плечо большую сумку, взялась за клетку, стащив ее с кресла. И пошла туда, куда устремилась жиденькая, но в узкости уплотнившаяся толпа усталых пригорожан.

— Мои лапулечки, — услышала Шанелька плачущий голосок, — сейчас покатаемся, с мамочкой… где березки. И рябинки.

— Куст осины за углом, — бархатно подсказала Шанелька, берясь за клетку с другой стороны и мягко толкая деву в сторону от потока.

— Вы чего? — плач в голосе сменился истерическим подвизгиванием.

Но Шанелька не обратила внимания. Она наклонилась к клетке, складывая губы бантиком. Плащ разошелся, показывая затянутую ажуром грудь.

— Божжжже! Какие чудесики! Дивные какие лапулечки! Это все ваши?

Дева повела плечами в драповом полупальтишке, выпрямилась гордо. Но как только открыла рот, Шанелька прижала к уху мобильник:

— Никандр Явович? Вы не поверите! Я нашла нам настоящих звезд! Хоть сейчас снимай. Где? Какая разница, главное, вот я на них смотрю! Ах вы мои лапулечки чудесненькие. И гималайчик я вижу тут? Мальчик?

Дева снова открыла рот, и опять Шанелька, выпрямляясь, заорала в трубку:

— Конечно, возьму телефон. И завтра. Нет, послезавтра. Отлично, ждите, я сообщу.

Всплеснула руками, стараясь поизящнее. Смещая растерянную владелицу клетки в угол за киоском, поделилась светским тоном:

— Эти телевизионщики. Вот подай им сразу же, вынь да положь. Я говорю, может быть, хозяйка не согласится, а вы. Душечка, ну какая удача! И медовый императорский, я вижу, у вас там. Бегает. Сколько всего красавцев?

— Девять, — наконец сумела ответить польщенная дева, одной рукой пытаясь поправить вязаную шапку, сползающую на лоб, — два императорских, этих… Мне сказали — это сиамы.

— Врут, — безапеляционно заявила Шанелька, — откуда тут эксперты. В этой несчастной Москве. У нас в шоу специалисты из Гамбурга и с… с… Саламанки. Очень жаль, что мы так поздно увиделись, но возможно, мне удастся выбить для ваших питомцев дополнительные минуты в последнем выпуске.

— Почему поздно? — обиделась дева, водружая клетку на кафельный бордюр.

— Потому что сейчас съемка в полном разгаре, ночная. И чтобы попасть, нужно ехать прямо сейчас, и до утра. А вы, конечно же, заняты. Я понимаю.

Выход из угла заслонила фигура и обе повернулись к суровому лицу Крис.

— Кристина Андреевна! Вот! Познакомьтесь. Это…

— Наташа, — расцвела страдалица, — Наталья Червонкина, э, Витальевна. Вы эксперт, да?

— Я, — тяжело сказала Крис, устремив ледяной взгляд на зареванные щеки и радостную улыбку.

— Это наша ведущая. Приглашенная. И журналист, освещает.

— Я вас видела, — кивнула Наташа, — на выставке. Вы там писали.

— Наталья Витальевна любезно согласилась рассказать нам о своих питомцах. И может, получится уговорить приехать на съемку.

Шанелька выразительно посмотрела на подругу. Та помолчала, обдумывая. И величественно кивнула, неопределенно разводя руками.

— Я могу, — обрела голос Наташа, — и сегодня могу, ночью. Мне только позвонить, кроличку. Ой, ну, Олежеку. Это муж мой, Олежек, позвонить, что я не поехала. К маме его. И попроситься.

— Ночью пропуска не выписываем, — металлическим тоном отрубила Крис, — Нелли Владимировна слегка погорячилась. Животных взять можем, а вас, извините, только утром.

Наташа и Шанелька хором вздохнули. Но Шанелька еще и тихонько толкнула владелицу под локоток.

— Я не могу, — растерялась та, — как это, отдать вам. А я? Они же…

— Ну, как знаете, — Крис повернулась, но перед тем заглянула в клетку, покачав головой, — прекрасные экземпляры. Если бы завтра приехали, то глядишь, попали бы вместе с ними на шоу. Сейчас мы отсняли бы материал с питомцами, завтра после обеда — беседу с вами. Нелли Владимировна дала вам контакты? Звоните послезавтра, попробуем что-то сделать.

Толпа схлынула, голос устало рассказал, что следующая электричка пойдет через сорок минут. Наташа быстро мелькала взглядом, от клетки к взволнованному лицу Шанельки, потом — к сурово усталому выражению на лице Крис, после — снова смотрела на мельтешащих за прутьями малышей.

— А вот и, э-э-э, Никандр Явович, — провозгласила Шанелька и замахала рукой, — у него такой плотный график, милочка. И все бросил, чтоб появиться. Боюсь, через пять минут мы все уедем обратно. До послезавтра, да?

Они с Крис вышли из-за угла, торопясь навстречу Азанчееву, который стоял посреди зала, с мобильником в руке, оглядываясь.

— Никандр Явович! — предупреждающе заорала Шанелька.

Крис позади сдавленно рассмеялась, замедлив шаги, чтоб не упускать Наташу.

— Подождите! — та уже бежала следом, держа клетку перед собой, как большой арбуз, — я согласна, берите. Вы мне только. Куда завтра прийти. Я приду. Здрасти, Никандр Яблокович!

Азанчеев пристально смотрел, не выражая лицом ничего, в руке сжимал связку ключей.

— Прекрасно, — Шанелька приняла клетку и сунула ее новоиспеченному Никандру. Тот обхватил, так же, как хозяйка, прижал к животу, вопросительно поворачиваясь к покрасневшей Кристине.

— Я… — Наташа припала к прутьям, заворковала, суя палец внутрь, — до свиданья, мои лапочки. Мамочка завтра покормит кроличка и прибежит к вам. Слушайтесь тетю Кристину Андреевну. И тетю Нелли, ой, тетю Нелю.

— И Никандра Явовича, — подсказала Шанелька, отрывая ее от клетки и отодвигая за спины, — нам пора, как все прекрасно, до завтра, милочка. Останкино, телевидение, студия ангар восемнадцать.

— И Никандра Явовича, — послушно повторила всхлипывающая Наташа.

Она еще махала обеими руками, когда все быстрым шагом свернули за угол и направились к припаркованным поодаль машинам. Навстречу им бежала от метро толстая женщина с волосами, растрепанными по скинутому капюшону.

— Это крысы? — немного нервно спросил Азанчеев, аккуратнее перехватывая клетку.

— Маленькие, — успокоила его Крис на ходу, — Таня бежит, успела.

— А кролик где?

— Какой кролик? Танечка, мы тут!

— Кроличек, — уточнил Азанчеев, останавливаясь и опуская руку с клеткой.

— А. Не волнуйся, кроличек дома. У этой коровы.

— Криси, не путай человека, — упрекнула Шанелька, — решит, у нас тут еще и коровы.

— Никандра, — снова уточнил Азанчеев, — яблоко… или как там?

— Явовича, — сокрушенно повинилась Шанелька, — извините, Валера.

— Нелли, предлагаю перейти на «ты». Если мы так близки, что я получаю новое имя с новым отчеством. Н-да, и как же зовут моего отца? Яв?

— Согласна. Извини. Оно как-то нечаянно проговорилось. Но это же лучше, чем Яблокович?

— Несравненно, — заверил ее серьезный Азанчеев.

— Фу, — сказала добежавшая Таня, поправляя волосы и в свою очередь припадая к клетке, — целы? Нормально? Как сумели, забрать?

Выпрямилась, глядя на перекошенные от сдерживаемого смеха лица.

— Никко застрял. С машиной что-то. Ну, я могу забрать на ночь. Завтра порешаем. Вот уже лахудра мелкая.

— Я возьму, — вдруг сказала Крис, становясь рядом с Азанчеевым, — всех. Надо будет посмотреть, чтоб все — мальчики.

Мимо проехала машина, за ней еще одна. Все зашевелились, снова пошли к парковке, уже не слишком торопясь. Таня тяжело дышала и все поправляла волосы, с интересом глядя на Азанчеева, торжественно несущего клетку.

— А принц, Кристиночка? Как же Гэндзи? Фу, как я бежала.

— И принца возьму, — кивнула Крис.

Таня остановилась, переводя шумное дыхание.

— Ну, как прекрасно! Тогда я побегу, а то не успею на автобус, придется такси. Удачи вам. Спасибо вам, милый, и не волнуйтесь, ваша жена чудесно управится с малышней, она удивительно все умеет. Вы такая чудесная пара!

Через минуту от нее остался быстрый силуэт в свете фонарей, бросающий на мокрый асфальт такую же быструю черную тень.

А еще через минуту Азанчеев грузил клетку на заднее сиденье массивного черного джипа. Крис обошла машину, распахивая другую дверцу, Шанелька поспешила за ней, хватая за локоть и припадая к уху подруги под черными косыми прядками:

— Какая чудесная пара! — прошептала, скисая от смеха.

— Молчи уже.

— Садись вперед, я клетку подержу.

Крис замялась, держась рукой за край дверцы. А из круга света под никлым высоким фонарем вдруг ступила ближе к машине высокая стройная фигура, запахивая на груди короткую стильную шубку. Стукнули по мокрому асфальту шпильки, встряхнулась короткая грива выбеленных волос.

— Валера? Мы едем уже? — голос был низким и медленным, сексуально хрипловатым.

По-хозяйски незнакомка распахнула переднюю дверцу и уселась, мелькнув блестящими коленями под коротким обтягивающим подолом.

Крис молча села рядом с клеткой. Шанелька, несколько ошарашенная, обойдя машину, устроилась с другой стороны, придерживая клетку за прутья.

— Девочки, знакомьтесь, это Светлана. Моя… коллега.

Светлая прическа пришла в движение, Светлана, не повернувшись, лениво кивнула и вперила взгляд в стекло, поблескивающее мелкой моросью. Машина двинулась, совершая плавные повороты, выехала с парковки на улицу. Дворники медленно метались, стирая со стекол праздничные брызги света.

Шанелька молчала. Отделенная от подруги клеткой, покачивалась, бросая в сторону Крис расстроенные взгляды. А та не поворачивалась, непроницаемо-безмятежно смотрела вперед, куда-то рядом с ухом Азанчеева. В полной тишине ехали не так, чтоб долго, пару раз останавливались на светофорах, потом машина свернула в жилые кварталы и завиляла, углубляясь по узким тихим дорогам, окруженным черными коваными заборами, за ажуром решеток и прутьев стояли дома, уже большей частью спящие. В неопознанном переулке Светлана, дождавшись остановки, вышла, хлопнула дверцей. Шанелька угрюмо следила, как та снова запахнула шубку, обошла машину и наклонилась к раскрытому окну, что-то тихо говоря Азанчееву. Покачала отрицательно головой, когда он собрался выйти. И пошла в темноту, перемежаемую светом и тенями от веток, заслонила собой замок на ажурной калитке.

Машина стояла. Внутри все молчали. Шанелька смотрела на водителя, а тот следил, как высокая Светлана удаляется к освещенному входу в подъезд.

— Ну, — сказал, заводя машину, — можем ехать.

Обернулся в ответ на молчание.

— Да, — поспешно отозвалась Шанелька, — спасибо большое, поехали, да.

— Кристина? — Азанчеев всмотрелся в угол за клеткой, — ты что там? Кристина!

Но та, привалившись к стеклу, не отвечала. Белели на коленях сложенные руки. Шанелька привстала, волнуясь, вытягивая шею над клеткой. И удивилась с беспокойством:

— Кажется… Она что, спит? Криси…

— Не надо! — Азанчеев тронул джип, очень осторожно, кажется, даже мотор заговорил шепотом, — если спит, пусть.

— Вот же, — Шанелька откинулась на спинку сиденья.

Они ехали, временами она беспокойно приподнималась, проверить, пугаясь, а вдруг та в обмороке. Но свет пробегал по совершенно спящему лицу, разок Крис заворочалась, съехала пониже, устраиваясь поудобнее, согнула руку, укладываясь на локоть щекой.

— И сколько она уже не спала? — вполголоса спросил Азанчеев на светофоре.

— Вторую ночь, — расстроилась Шанелька, — кофе литрами пьет. А нам долго ехать?

— Почти, — непонятно ответил тот.

Через десять минут они остановились у подъезда обычного девятиэтажного дома, с вывесками салонов и магазинов по всему первому этажу.

— Нелли, ты бери клетку. А я возьму Кристину. Машину потом отгоню на стоянку, тут рядом.

Он уже открывал дверцу, придерживая спящую Крис, чтоб не вывалилась на него. Шанелька беспокойно держалась за прутья, соображая.

— Валера, я не могу. Там же зверье. Их надо покормить. Мало ли. Поехали к нам.

— Ей надо нормально поспать, — Азанчеев, бережно придерживая, вытащил сонную Крис, она встала, покачиваясь, и привалилась к его груди, вздохнула, не открывая глаза.

— Приехали? — спросила невнятным голосом.

— Нет, — расстроилась Шанелька.

— Да, — перебил ее Азанчеев, обнимая Крис за плечи поверх клетчатого плаща.

Держа, коротко рассказал Шанельке:

— Я ее уложу и вернусь. Пусть спит. А тебя с зоопарком отвезу. Посиди в машине.

Шанелька собралась было возразить, но посмотрела, как медленно ступает подруга, спотыкаясь на каждом шаге, и осталась сидеть рядом с клеткой.

И в самом деле, думала, в полумраке разглядывая неясное шевеление внутри большой клетки, завернутой понизу каким-то цветным платком. Они уже больше года безмятежно дружат, да может Крис у него в гостях была сто раз. Подумаешь, Светлана какая-то, он же ее высадил. Теперь, главное, пусть довезет Шанельку, воссоединит зверюшник. А Криси выспится, с утра быстро попадет на работу, не придется ей толкаться в транспорте. Вечером нормально вернется уже на своей машине. Интересно, почему он живет один? Такой яркий мужик. Конечно, если у него мозги набекрень и каждое лето он сваливает хипповать в Коктебель, может, жены от него сбегают, московские. А неформальные всякие подружки не желают ехать в столицу, вести там стильную жизнь жены зам генерального директора. И еще интересно, долго ли он сам выдержит такое двойное существование? Или это и есть его устоявшая намечтанная жизнь… Возможно ли это — жить на два мира постоянно? Шанелька читала о том, что клерки, ведущие монотонную городскую жизнь, как раз очень любят во время отпуска совершать всякие безумства. А кому мегаполис становится поперек горла, ударяются в дауншифтерство, уничтожая все прежние ценности, преимущественно материальные, отказываются от «всего, шо нажито непосильным трудом». Сама она не очень понимала такую жизнь, но одновременно понимала, не ей судить, с ее нестоличной колокольни, где практически все и так поневоле дауншифтеры, так что, пусть сходят с ума, или напротив, стараются себя от свихивания мозгов уберечь. Но все эти теоретические размышления, оказывается, применимо к личности отдельно взятого Азанчеева думаются несколько по-другому. Хочется, чтоб у него все было хорошо, он молодец и Шанельке нравится. Но еще хочется, чтоб его «хорошо» совпадало с интересами Крис, потому что ей он, похоже, нравится еще больше, чем Шанельке.

Последний день…

Усталая напрочь Шанелька уже легла, насыпав в большую клетку опилок и корма, выгуляв принца и позаботившись о Марьяччо, и вдруг села, моргая и откидывая одеяло. Завтра, вернее, уже сегодня, вон за шторами светлеет, оказывается, последний полный день ее московских каникул? Как обычно и бывает, если дни наполнены интересным, казалось, она тут целую вечность, и одновременно — вечность промелькнула в секунду.

— Марьяччо, — вполголоса позвала и кот пришел, улегся на колени, укрытые одеялом, затоптался, намешивая себе уют. И замурлыкал, прикрывая голубые глаза.

Шанелька положила руку на маленькую башку. А еще нужно купить билет обратно, и подумать, что же делать с котом, везти его домой? И как жалко, что нет впереди еще пары дней, а лучше, еще недели, потому что совсем рядом стоит новая сказка, ждет, пока еще тихо, и боязно, а вдруг она так же тихо уйдет, размываясь в реальности, решив, ну если тебе до меня нет дела…

Но ложась снова, Шанелька ужасно вдруг заскучала по маме, Тимке и своим котам. А еще библиотека и ее там ждут. Иногда она в шутку, но вполне сердито упрекала ученых, что ж вы никак не придумаете нормальной телепортации, сейчас сгоняла бы домой, или утром — позавтракала со своими, после вернулась. Помочь Криси с ее новыми питомцами. А еще тут, в ее квартире, так славно пишется. Тогда я совершенно не успевала бы ни-че-го, возразила себе Шанелька, закрывая глаза. И вообще, хватит ломать голову, нужно поспать, чтоб не отрубаться, спят они действительно мало, а женщинам так нельзя, кругом про это пишут и говорят.

Будет утро, думала Шанелька, соскальзывая в сон, и будет день, а пока я посплю. Утром позвоню Крис, узнаю, нормально ли добрался Азанчеев.