Шестеро

Еще один шанс

Наступил долгожданный для Эда день выставки. Картинная галерея, принимающая его, располагалась в самом центре города. Ее руководители прочили брату большое будущее и ждали от него новых работ. Мои опасения оказались напрасными – все билеты раскупились, и в зале расхаживали толпы незнакомых людей. Они подходили к картинам и подолгу обсуждали их вслух. Некоторые даже о чем-то спорили, доказывая каждый свое видение той или иной работы.

Мой братец вальяжно прохаживался по залу, останавливаясь то тут, то там, здороваясь с теми, кого знал и, знакомясь с теми, кого видел впервые. Он надел идеально сидящий на нем белоснежный костюм, а его длинные рыжие волосы были собраны в высокий пучок. Но самое главное украшение Эда сегодня – счастливая улыбка на его лице. Я сделала фото, когда он не видел, и отправила маме. Она в ответ прислала смс: «Это наш Эдуард? Поверить не могу. Передай ему, пожалуйста, что мы очень им гордимся». Я ответила ей, что гордость – плохое чувство и посоветовала им с папой просто порадоваться за сына. На этом переписка закончилась.

Ко мне, словно подплывший лебедь, подошла Светлана.

– Какой хороший день, – восторженно сказала она, оглядываясь по сторонам.

– Думаю, самый лучший в его жизни, – ответила я, смотря на брата.

– Закуски, правда, не особо вкусные, никто их не ест, – соседка поморщилась.

– Если бы вы готовили, то все слопали бы их вместе со своими пальцами.

– Не смеши меня, Ева! – Светлана хихикнула, поправила платье и собралась уходить, когда я схватила ее за руку. – Что такое?

– Могу я, пожалуйста, пойти завтра с вами? – это вырвалось как-то само собой.

Она улыбнулась и подошла ко мне, чтобы обнять.

– Конечно, зайду за тобой перед службой. Береги себя, дорогая, – шепнула она мне напоследок.

Проводив глазами соседку, я снова посмотрела на брата. Он в этот момент увлеченно разговаривал с Леонидом. Мы со следователем встретились взглядами, коротко кивнули друг другу и отвернулись. Тайны – далеко не то, что может нас с кем-то сблизить.

Мои подопечные появилась в галерее уже под закрытие, с ними пришла Лилия, ведущая за ручку Анну. Они дружно подошли к Эду, громко поздравляя его с этим знаменательным днем и не скупясь на комплименты. Затем они рассредоточились по залу, что позволило мне поговорить с каждым из них. В первую очередь решила подойти к Даяне.

– Спасибо, что пришла, – сказала я, взяв ее за руку.

– Твой брат – светлый человек, как и ты, Ева. Это видно в его картинах и в каждом твоем поступке.

– Это совсем не так… – мне хотелось рассказать ей обо всем, о том, как струсила и спряталась дома, когда следовало действовать.

– Ты, значит, в отпуске? Решила отдохнуть после всего этого кошмара?

– Вроде того. Правда, я мало, что знаю о последних днях. Ушла в себя и все никак не вернусь.

Яна подошла ближе.

– Ее арестовали, – она отстранилась. – Мы переживали за тебя, когда ты пропала на несколько дней. После того, как Лолу задержали, мы снова собрались у меня дома, чтобы поддержать Тиму и как-то осмыслить случившееся.

– И к чему вы пришли?

– К тому, что мы стали единым целым, Ева. Это – не просто поддержка в тяжелую минуту. Это – семья, которая никогда не оставит и не предаст. Мы поклялись оберегать друг друга на этом пути и никогда с него не сворачивать.

– Красиво звучит, а на деле-то что? Ты так уверена в них?

– Да, – ответила она таким тоном, что сомневаться в ее словах бессмысленно.

Кивнув ей, я направилась дальше. Свят стоял над закусками и внимательно рассматривал их. Мое приветствие, кажется, напугало его.

– Ой, Ева, это ты! Привет. Думаешь, это безопасно есть?

Разговаривая с ними, во мне снова просыпалось чувство, похожее на материнскую любовь. Я настолько сильно привязана к ним, что не могу ничего с этим поделать.

– Как ты пережил последние дни, Свят?

Он, похоже, не сразу понял, о чем идет речь, а когда до него дошло, он огляделся по сторонам. Убедившись, что никого рядом нет, он тихим голосом ответил на мой вопрос.

– Похоже, они – мои друзья и единственные после родителей, кто заботится обо мне. Конечно, я расстроен и напуган, но еще больше рад, что все закончилось. Благодаря тебе, Ева.

– Не за что меня благодарить, Свят. Я струсила и подвергла вас опасности, когда сразу не пошла в полицию.

– Ты предупредила нас. Этого оказалось достаточно, чтобы сберечь наши жизни.

Следующей моей целью стала Эля, внимательно рассматривающая одну из самых мрачных картин Эда: в ее центре было подобие черной дыры, от которой по сторонам расходились красные (ядовитые по замыслу брата) брызги.

– Твой брат – талантлив, но нет предела совершенству. Пусть продолжает работать.

– Я ему передам. У тебя все хорошо? Выглядишь огорченной.

Эля демонстративно отвернулась от меня к картине.

– Помнишь историю про долину лотосов?

Я неуверенно кивнула, пытаясь припомнить детали ее рассказа на той встрече.

– В одну из поездок туда мы познакомились с одной семьей. У них был сын на пару лет старше меня, с которым мы много времени проводили вместе. Однажды ночью он пригласил меня на лодку, принадлежащую его отцу. Мы плыли по озерной глади, а с неба на нас смотрела практически полная луна. Я что-то чувствовала к нему, какую-то легкую влюбленность, – Эля скрестила руки на груди, словно желая отстраниться от того, что собиралась произнести. – Мы достаточно далеко отплыли от берега. Остались только я, он и лотосы вокруг нас. Он с нежностью поцеловал меня, и это было по-настоящему волшебно… А в следующее мгновенье его рука, зарывшаяся в моих волосах на затылке, резко дернула мою голову вниз. Хотелось закричать от боли, но он наотмашь ударил меня по щеке и велел молчать, если хочу жить. Я даже не просила его не трогать меня, не пыталась защититься. Не знаю, зачем, но он усадил меня перед собой на колени и принялся вырывать волосы с моей головы. Клочок за клочком. И каждый раз, когда я собиралась вскрикнуть, он снова бил меня по лицу. Когда все закончилось, он отвез меня обратно на берег и поцеловал на прощание. Так же нежно, как в первый раз. Когда он отошел, меня вырвало на собственные ноги. После этого все стало невыносимо мерзким. Глядя на эту картину, я вспомнила, как много ненависти к себе может помещаться в одном человеке. Это опасно, в первую очередь, для других. Мы должны признать: Филипп был опасен. Не знаю, можно ли назвать это правильным решением, но оно определенно справедливо по отношению к тем, кто мог в будущем пострадать от его рук.

– Эля, мне так жаль… – я подошла к ней, желая обнять, но она продолжала стоять, скрестив руки.

– Не надо. Я впервые рассказала кому-то об этом. Можешь считать это благодарностью за раскрытие дела.

Кивнув, я поспешила удалиться, оставляя ее наедине со страшными воспоминаниями. Лилия разговаривала с Лео и Эдом. Я подошла к ней со спины и взяла за руку, увлекая ее за собой. Ее собеседники вопросительно посмотрели на нас, но быстро вернулись к разговору.

– Рада тебя видеть, Ева, – похоже, она говорила искренне. Анна стояла рядом и постоянно показывала рукой на картины.

– Прости, что не рассказала тебе обо всем лично.

– Что она с тобой сделала? Как тебе удалось получить от нее признание и остаться живой?

– Невероятное стечение обстоятельств. По правде говоря, я похоронила себя еще там, находясь в ее квартире.

– Ты так боролась за правду. Теперь, когда она у тебя в руках, чем займешься дальше? – спросила Лилия, явно не желая обсуждать убийства и нападения при ребенке.

– Взяла отпуск и, честно говоря, уже не знаю, хочу ли выходить из него.

– Приезжай к нам на днях. Анна часто называет твое имя.

– Ого! – я посмотрела на малышку и опустилась на корточки, чтобы взять ее за ручки. – Соскучилась по тетушке Еве?

– Не слушай ее, милая. Тети выглядят совсем не так, – Лилия наклонилась, чтобы поцеловать Анну в макушку.

– Скажи, ты справляешься? Я чувствую себя так, будто не смогу с этим жить… – такого признания от меня она явно не ожидала.

– Нам всем придется жить с этим. Думаю, мы все сломленные неправильные люди. Без Липпа все не так, как раньше. И плохо так говорить, но иногда я чувствую облегчение. Ненавижу себя за это, но все равно продолжаю его ощущать.

– Надеюсь, – начала я, – у вас с Анной все будет хорошо.

Лилия хотела что-то ответить, но я уже отошла, направляясь к одиноко стоящему Тиме.

– Как тебе выставка, Тим?

– Очень крутая выставка, Эд – большущий молодец, – закивал Тима.

– Мне жаль, что так вышло… Знаю, вы стали близкими друг другу людьми.

– Я издал на электронной площадке сборник ее рассказов. Это ненормально, да?

– Нет, что ты такое говоришь. Она не притворялась с тобой. А издать сборник – ее мечта. Ты все правильно сделал. Даже у самых плохих людей есть другая, светлая сторона.

– И ты не считаешь, что мы должны ее ненавидеть? – Тима выглядел, как человек, потерявший ориентиры в жизни.

– Думаю, никого нельзя ненавидеть, а, особенно, тех, кто нам не безразличен. Она едва не убила меня, Тим, но это был другой человек. Не наша Лола, мечтающая издать рассказы, не та девушка, в которую ты влюбился. Тебе повезло, что ты не видел ее такой. Сохрани в памяти другой образ той, кто тебе дорог.

– Постараюсь, – он снова бодро закивал.

– Не скучай тут. Остальные присмотрят за тобой.

– А ты? Ты разве не присмотришь за всеми нами? – его взгляд стал жалостливым.

Я молча отошла в сторону, чтобы осмотреть ребят всех вместе. Теперь они выглядели сплоченными и куда более сильными, чем в самом начале этой истории. Птенцы окрепли, но все еще не могут покинуть гнездо. Зато сейчас они достаточно выросли в глазах друг друга, чтобы всем вместе заботиться о нашей мини-семье.

Подойдя к Эду со спины, я приобняла его за плечи. Он развернулся и заулыбался еще шире.

– Зачем ты разбил мой аквариум, Эд?

Вопрос стер с его лица радость.

– Хотел, чтобы ты бросила расследование. Прости, пожалуйста. Как ты узнала?

– Догадалась. Ладно, к этому мы еще вернемся. Знаешь, о чем я хотела поговорить?

Он снова засиял от счастья. Кажется, ничто не сможет омрачить для него этот день.

– О том, какой я потрясающий художник?

– С этим спорить никто не станет, Эд. Но речь сейчас о другом.

– О чем же?

– Я хочу уехать на время отпуска домой, к родителям. Ты справишься тут без меня?

– А зачем тебе к ним ехать? – брат выглядел растерянным.

– Честно? Не знаю, братец. У меня в голове хаос похлеще, чем бывает у тебя.

– Ты переутомилась после охоты на ведьм. Скоро все встанет на свои места. Мы с тобой вдвоем и не через такое проходили.

– Это правда, но я, кажется, больше не хочу эту жизнь, Эд.

Лео подошел незаметно и положил руку на плечо брата.

– Разреши мне ее похитить на мини-допрос, – в привычной для него серьезной манере сказал следователь.

– Конечно. Еще поговорим об этом, Ева. – Эд, подмигнув нам обоим, посновал дальше по залу и уже через минуту говорил с пожилой парой.

Я чувствовала себя виноватой перед Лео, ведь он доверился мне, попросил о помощи, а в итоге, из-за меня у Лолы было достаточно времени, чтобы скрыться. Нам повезло, что ее в итоге удалось задержать и отправить на лечение.

– Мы не договорили тогда в ресторане, – начал он.

– Прости, что сразу обо всем не рассказала.

– Я слышал запись, Ева, и мне не нужно объяснять, чего тебе стоило получить ее признание. Нет никого смелее и безрассуднее, чем ты. И мне это нравится. Очень нравится.

– Можешь считать, что разговор окончен, – я улыбнулась и, набравшись смелости, крепко взяла его за руку.

Вместе мы подошли к остальным. Яна, Свят, Тима, Эля, Лилия с Анной и Эд стояли напротив самого большого холста в зале – моего портрета.

– Говорила же, что из него плохой портретист, – выпалила я, и все дружно рассмеялись.

Может быть, Филипп стоит сейчас рядом с нами, довольный тем, что принял такое решение и втянул нас в эту странную историю, а Лола оказалась права, когда написала в блокноте ту фразу.

Может, жизнь, и правда, надела маску смерти, чтобы подарить всем нам, давно обреченным, еще один шанс.