Шикша

Пролог

Взъерошенная, будто продавщица беляшей из привокзальной забегаловки, ондатра вылезла из воды. В зубах она держала толстое корневище белокрыльника со свисающими словно тонкие мучнистые черви боковыми корешками. Оглядевшись по сторонам, она, совсем как человек, тяжко вздохнула и, неуклюже переваливаясь на коротких лапах, полезла на высокую сухую кочку, вспугнув по пути дурного рябчика. Покрепче ухватила передними лапками сочный побег и с наслаждением вгрызлась в рыхлую мякоть. Откусывая крепкими желтыми зубами мясистые куски, ондатра с громким чавканьем принялась задумчиво жевать, не обращая внимания ни на что. Даже слабые хлопки откуда-то сверху не вывели ее из столь блаженного медитативного состояния. Как, впрочем, и мелькнувшая странная белая тень высоко в небе.

Внезапно ветерок поменял направление — и тут же из-за елей и лиственниц пахнуло тяжелым сладковатым запахом с острым металлическим привкусом. Ондатра перестала жевать и насторожилась — ей не нравился этот запах, было в нем что-то тревожащее, неправильное, такое, что будоражило и заставляло панически бояться. Бросив недоеденный стебель, решительно прыснула прочь, по пути сбив крупную хищную росянку, которую она в обычное время всегда обходила стороной.

Коротко проверещав что-то ругательно-нелицеприятное, ондатра с разбегу плюхнулась в болотную воду и поплыла подальше, прочь от неприятного места, оставив после себя на прибрежной траве лишь резкое мускусное облачко и огрызок белокрыльника.

Вспугнув ондатру, легкомысленный таёжный ветерок с чувством выполненного долга вернулся обратно — на полянку, и там притих. Если бы трусливая ондатра таки решилась и заглянула сюда, она бы испугалась еще больше: здесь находились мертвецы. Пятеро трупов буквально плавали в лужах крови, право почва была еще сырая, глинисто-глеевая, и кровь впитывалась крайне неохотно. Бородатые, здоровые мужики были варварски убиты, растерзаны, а в спине одного из них так и торчал топор.

Трагедия произошла совсем недавно: все палатки были сбиты и перевернуты, вещи разбросаны, словно кто-то очень долго что-то искал, на потухшем кострище валялся перевернутый котелок с обугленной кашей, над которой еще вился легкий вонючий дымок.

У всех пятерых мертвецов на лицах застыли гримасы такого невообразимого ужаса, на которые было жутко смотреть. А зеленые мухи с противным жужжанием уже кружились над страшной полянкой: они устремлялись туда, к погибшим, и даже злой таёжный ветерок ничего не мог с этим поделать.