Школа темных искусств

Глава 10

Тяжелые, налитые свинцом тучи превратили солнечный полдень в густые сумерки. Темное, почти черное небо не пропускало свет, укутав каменистую, поросшую полуголыми, кривыми деревцами, землю тяжелым одеялом мрака. Ледяные шапки на острых горных вершинах не радовали глаз кристальной белизной. Грязно-серые пики горного хребта грозили прорвать тяжелые подбрюшья туч, опустившихся опасно низко, и обрушить на головы отряда всадников снежный гнев небес. Промозглый ледяной ветер пробирался под плотную одежду, выдувая остатки тепла, заставляя зябко ежиться и плотнее кутаться в меховые накидки. Стена камня возносилась вверх, казалось, от самых копыт их коней, теряясь в тучах.

Вильгельм окинул безрадостную картину тяжелым взглядом. Злой плевок вонзился в чахлую траву, светло-коричневую с острыми, перекрученными стеблями, растущую редкими жесткими пучками. Его конь недовольно всхрапнул, попытавшись сорвать неаппетитную растительность и уколовшись об острый лист.

— Что за проклятое место? — лейтенант повернулся к магу, запахнувшемуся в плащ так что только глаза холодно посверкивали откуда-то из тени капюшона. — Всего несколько часов назад было тепло и радостно, а здесь, будто вот-вот зима наступит.

— Проклятая долина. — каркнул в ответ некромант. — Ее не просто так прозвали подобным образом. Энергетика аномалии пробивается даже сквозь горы и оказывает свое влияние. — Повысив голос, обратился ко всему отряду. — Здесь где-то должен быть проход. Если верить старым записям, что-то наподобие огромной пещеры, что пробивает горы насквозь. Ищите! Но ни в коем случае не суйтесь внутрь, иначе вас самих уже никогда не найдут!

Лейтенант не уставал поражаться переменам в поведении Бернарда, стоило тому принять задание от его лорда. Может так сказывается отсутствие его слуг-учеников, может изменилось отношение к самому офицеру, но больше никаких издевательских ноток в голосе мага не звучало. В самом начале трехнедельной скачки еще что-то такое проскальзывало, но чем ближе была цель путешествия тем больше в некроманте проявлялась какая-то неестественная собранность, все меньше проявлялись эмоции, заменяясь потусторонней жутью, что начинала укутывать Бернарда словно плащом.

От отряда отделились две тройки и понеслись в разные стороны. Остальные полтора десятка солдат, отобранных некромантом из войска и гвардии графа по каким-то, только ему ведомым, соображениям, вопросительно уставились на предводителя.

— Разбивать лагерь? — поинтересовался лейтенант у Бернарда.

Маг пожевал губами, помолчал, разглядывая что-то в небе. Не найдя ничего, стоящего внимания, повернул провал капюшона к офицеру.

— Плохая мысль. Нужно дождаться разведчиков и вернуться в последнюю деревню.

— День пути. — не согласился лейтенант.

— Вам здесь делать нечего, едва обнаружится проход, возвращайтесь в поселение. Дальше уже только моя забота. И этого… — некромант качнул головой в сторону крепкой телеги с железными прутьями в которой на куче тряпья развалился грязный, заросший щетиной по самые глаза, с копной давно немытых, спутанных черных волос, мужчина.

Вильгельм равнодушно оглядел каторжника, что обошелся им всего в пару серебряных монет. Некромант не сомневался, когда выбирал будущую жертву для какого-то ритуала. Просто помолчал с минуту и уверенно ткнул пальцем в самого зверовато выглядящего разбойника из предоставленных ему на выбор.

— Будешь приносить в жертву? — попытался изобразить понимание происходящего офицер. Дружбы у них с некромантом, определенно, не выйдет, но просто поговорить маг, в последнее время, не отказывался, так что Вильгельм, к собственному удивлению, начал пользоваться любой возможностью чтобы пообщаться с Бернардом. Тем более, что после оформления лордом всех бумаг, этот маг — будущий граф Барен и его господин.

— Я не настолько слаб, чтобы использовать жертвоприношения. — покачал капюшоном Бернард. — Здесь, почти половину тысячелетия, не было людей, точнее никто не возвращался. Мне нужно знать, как аномалия влияет на обычного человека. Чем крепче будет этот человек — тем лучше.

— Поэтому ты выбрал самого здорового? — усмехнулся лейтенант. — Я-то думал, что он какой-то особенный.

— Ничего подобного, просто, чем больше в человеке жизненных сил, тем дольше он будет сопротивляться энергии смерти. Ну а я понаблюдаю за процессом и буду знать, какую защиту использовать.

Ветер изменил направление, начав дуть с гор, принося мелкие, острые снежинки, колющие неприкрытую кожу не хуже булавок.

Долетел далекий, переливчатый свист, многократно повторившийся среди каменных отрогов.

— Нашли. — удовлетворенно выдохнул офицер. — Быстро они.

Некромант лишь качнул головой, промолчав. Вильгельм думал было что ответа не получит, но внезапно маг решил высказаться.

— Мы двигались по старой имперской дороге, на этом месте она раздваивается и идет уже вдоль гор, на северо-восток и на запад. По сохранившимся бумагам, проход и должен быть где-то здесь.

Вильгельм достал рог и протрубил сбор, давая сигнал тройке, ускакавшей в другую сторону. Отряд, непроизвольно старающийся держаться поближе друг к другу, ища в живом тепле сослуживцев защиты от неестественного холода, совершенно не похожего на обычную зябкость морозного дня, вытянулся в колонну и двинулся на запад. В плотном земляном покрове, иногда, проглядывали остатки старой дорожной кладки, выдавая что здесь, действительно, когда-то пролегал имперский тракт.

Спустя совсем недолгое время, всадники столпились перед, укутанным мраком, провалом в горном массиве. Каторжник вцепился судорожно сжатыми пальцами в толстые прутья решетки и напряженно смотрел в густую черноту, словно пытаясь углядеть путь к свободе.

— Я не пойду туда! — подал неожиданно звонкий голос, разбойник. — Господин, лучше сразу убейте!

— Как будто тебя кто-то спрашивает. — лишь фыркнул в ответ некромант. И, повернувшись к Вильгельму, принялся отдавать распоряжения. — Лейтенант, каторжника вытащите из клетки и свяжите ему руки. Мне оставьте недельный запас провизии, а сами возвращайтесь в деревеньку, что была последней на нашем пути. Если, через десять дней я не вернусь — отправляйтесь к графу и сообщите, что ему нужно начинать работать над новым наследником.

Вильгельм, неожиданно, растерялся. Он молча сидел на своем скакуне и не знал что сказать. Еще совсем недавно он хотел ощутить кровь колдуна на своем клинке, а теперь спокойное заявление о том, что он может не вернуться из этой жуткой мглы, один взгляд на которую заставляет волосы вставать дыбом, а кожу покрываться мурашками, размером с яблоко, неожиданно остро кольнуло что-то внутри.

— Мы будем ждать две недели, милорд. — низко поклонился офицер, впервые назвавший виконта Барен своим лордом. — А потом пойдем за вами.

— Не пытайтесь играть в героя, лейтенант. — полоснул холодом голоса некромант. — Это магическая аномалия, прорыв из мира мертвых, которому более пяти сотен лет. Если вы сунетесь внутрь — вас выпьет за несколько мгновений. Вы можете лишь сообщить графу о моей гибели и только. Просто выполните приказ!

Офицер еще раз коротко поклонился и развернулся к своим людям, отдавая приказы. Каторжника, зарывшегося в вонючую подстилку и цеплявшегося за железные прутья, пинком вышвырнули на холод, спутали руки и оставили лежать на стылой земле. Разбойник попытался подняться, но пару раз дернулся и тоненько завыл, распахнув в ужасе глаза. Вильгельм узнал выражение лица, которое бывает у человека, которому перестало подчиняться собственное тело. Бросив короткий взгляд на некроманта, офицер разглядел скрюченные пальцы, будто удерживающие невидимые нити куклы-марионетки.

Несколько сумок с дорожным провиантом перекочевали к ногам мага, этого хватит и на большее время, не только на неделю. Все равно в деревне им обеспечат постой и отличную, хоть и простую, еду, а магу на этих мрачных землях питаться больше нечем.

Выстроив отряд в походную колонну Вильгельм в последний раз обернулся на мага, неожиданно даже для себя отсалютовал мечом и умчался вдаль, подспудно испытывая облегчение от того, что они покидают эти жуткие места.

Бернард, потратив некоторое время на рассматривание все уменьшающихся фигурок всадников, повернулся к каторжнику.

— Ну что же, дружок, настало время возместить весь тот вред, что ты нанес королевству. — от доброй улыбки некроманта могло прихватить и не очень крупного медведя, так что кишечная слабость разбойника вполне простительна.

Подергиваясь, грязный мужчина поднялся сперва на колено, потом встал на ноги и, подвывая от ужаса, дергаясь от непрекращающихся попыток вернуть контроль над телом, двинулся внутрь плотной пещерной тьмы.

Маг смотрел его глазами, ощущал все его чувства и не пропустил момент в который жизнь начала утекать из тела разбойника, едва тот отсчитал полсотни шагов. Медленно, почти незаметно, тоненьким ручейком энергия уходила из него, будто через трубку клепсидры.

— Как любопытно. — беззвучно прошептали побелевшие губы, когда сердце удерживаемого невидимыми нитями мужчины остановилось, но контроль над его телом не исчез. — А если так?

Отпустив нити, захватившие чужое тело, некромант оставил лишь связавшую их разумы. Новообращенная нежить тоскливо завыла и направилась куда-то вглубь пещеры. Хотя, проход здесь только один и свернуть ей некуда. Немертвый выйдет к Ледяному Зубу, рано или поздно.

Нить контроля и не думала истончаться, однако по ней скользнуло щупальце чужой воли, ткнулось в ауру некроманта, попыталось зацепиться…

Странно, но в чужой сущности не было разума. Не было даже инстинктов, типичных для саомозародившегося источника, только колоссальная мощь без какого-либо контроля. Словно младенец, слепо ощупывал все вокруг в поисках материнской груди. Очень могущественный младенец, но не осознающий себя.

— Ну что же, — маг оборвал связующую нить.

Каторжник исчерпал свою полезность, больше ничего нового через него узнать не получится. Теперь настало время для тяжелой некромантии. Бернард нагрузил спину коня, ткнувшегося в плечо мягкими губами, сумками с едой, прицепил к седлу меч, заглянул в умные глаза, отдавая неслышимые приказы.

Стоя перед входом в тоннель, ведущий к Проклятой долине, маг вытянул руки перед собой, словно творя заклятие. Ни одного лепестка колдовского огня не вспыхнуло на раскрытых ладонях, но воздух подрагивал от танца энергии. Высшая некромантия не подразумевает внешних эффектов, ни единой капли магии не должно просочиться из сплетаемого заклятия. Единственное доступное ему плетение из самого сложного раздела темного искусства. «Саван» — укутывает мага энергией смерти, заменяет потоки ауры на характерные для нежити, делая колдуна неотличимым от поднятых тварей. Укрытый «Саваном» некромант может спокойно войти в толпу самых агрессивных тварей, может разгуливать по страшнейшим аномалиям и уйти живым. Заклятие надежно укрывает того кто его сплел, подпитываясь от прокола в мир смерти, прячущийся внутри души каждого из практикующих некромантию. Наставник грозился что оно станет доступно Бернарду еще не скоро и был весьма удивлен когда ученик смог его выполнить. Даже похвалил за старания. Правда всыпал за честно утащенную из его библиотеки книгу очень сильно, но похвалил, когда юный маг смог нормально ходить после устроенной порки.

Финальный символ лег в сложнейшую фигуру, удерживаемую волей и плетение свернулось, укрыв ауру некроманта, вливаясь в жилы, мясо, кости. Вгрызаясь в самую суть, вплоть до костного мозга и глубин души. Все эмоции ушли, уступив место леденящему холоду и хрустальной ясности разума, тело мага засветилось тусклой зеленью и погасло.

Верный конь — высшая нежить тревожно всхрапнул, принюхиваясь и осторожно кося глазом. Добрый хозяин, что пожалел старую крестьянскую клячу и даровал новую жизнь, наполнив силой и молодостью, позволив питаться вкусной чужой жизнью лесных хищников вместо сухого сена, стал пугающим. Чужим.

Сердцебиение замедлилось до полного исчезновения, грудь поднялась и опала, делая тяжелый вдох, словно через силу. Маг распахнул глаза, горящие зеленым пламенем и шагнул во тьму.

Два дня конь, идущий шагом вез мага, без устали, сквозь могильный холод, заполнивший проход в толще горы. Давно остался позади бывший каторжник, медленно бредущий на неслышимый зов. Лишившись контроля немертвый словно потерял какую-либо тягу к существованию, однако некромант не обольщался, если бы не «Саван» тварь, в которую переродился разбойник, немедленно атаковала, едва ощутив жизнь на границе восприятия. Под непрекращающимся воздействием агрессивной энергии источника, тело каторжника высохло, начав напоминать лишенную бинтов мумию. Увидев эту картину, маг отметил что каторжник превратился в полноценное умертвие, меньше чем за день. Неизвестная аномалия, выпив всю жизнь из нового раба, взамен напитала его некроэнергией, проведя стремительную эволюцию до развитой стадии низшей нежити. Если бы душа мужчины не отправилась по назначению, не закрепленная соответствующим заклинанием, кто знает, до какого уровня он смог бы развиться. Личем он бы не стал, магической энергии в бывшем разбойнике не было ни капли, но вот в рыцаря смерти — вполне мог перевоплотиться.

Бернард передернул плечами, вспомнив последнюю работу, которая оставила на боку длинный шрам. Рыцарь смерти — могущественная тварь, сильная, быстрая, очень слабо реагирующая на магию. Трое из солдат сцепившихся баронов смогли сохранить души, став их подобием и маг, возомнивший себя некромантом, использовавший проклятый гримуар-копию, почти воплотившийся в лича. Ох и заставили они попрыгать, уклоняясь от огненных заклятий и бешено вращая клинком, отделяя головы от немертвых тел. Когда все было кончено, Бернард еле смог взобраться на раненого коня, отдав последние крохи магии на уничтожение источника, созданного магом. Чего он хотел добиться, используя непроверенное заклятие, так и останется неизвестным, да это и не важно.

Впереди забрезжил свет — выход из тоннеля уже совсем близко. Из подземного мрака выдвинулась тень. Густой туман заливал все пространство, не позволяя рассмотреть что-либо дальше двух шагов. Если бы Бернард мог сейчас что-то чувствовать, он бы непременно ругался в голос, используя богатый словарный запас, почерпнутый у самых разных слоев населения, который не стоило употреблять в приличном обществе. Да и вообще в любом обществе упоминание самых уродливых тварей и их разнообразных любовных отношений и замысловатых родственных связей. Полноценное воплощение мира смерти, вот что предстало перед взглядом укутанного в «Саван» мага. Холодный разум лишь отметил присутствие огромного количества довольно сильной нежити, заполнившей всю долину. Энергия мира мертвых поддерживала ее существование, не давая пробудиться голоду, что мог бы погнать орды немертвых на поиски жизни, способной этот голод утолить. Непростая работенка предстоит, ничего особо сложного, но долго, очень долго придется выискивать всех немертвых и упокаивать их… или же?..

Некромант ослабил контроль, открывая душу миру, выискивая центр всего этого… Темные потоки равномерно изливались откуда-то издалека, растрачиваемые на существование всего мертвого зверинца. Понятно, отметила часть сознания, самоподдерживающаяся система. Прокол в мир мертвых хоть и велик но все-равно ограничен и, поддерживая существование немертвых, не расходится дальше. Иначе некроманты наплевали бы на все свои убеждения и постарались его закрыть. А так… Им есть чем пнуть церковь, устроившую все это, начав гонения на орден, короли имеют образец того, что может произойти с их землями, если маги смерти обидятся и на них тоже, а сам орден получает свои деньги, потихоньку истребляя дикую нежить и борясь с новыми источниками, что, в потенциале, могут устроить то же что и здесь, и обучая новое поколение, копя силы. Любопытно, как церковники смогли открыть прокол в царство мертвых? И главный вопрос. ЗАЧЕМ?

Двигаясь к все более ясно различимому центру аномалии, Бернард, прислушиваясь к миру, разглядывал картины происходившего здесь пять веков назад, такие четкие, словно это происходит сейчас. Вот нарядные крестьяне празднуют изгнание темных колдунов из их долины. Под ноги процессии жрецов, движущихся в церемониальной шеренге, падает дождь из сорванных цветов. Главный служитель культа ведет под руку «невесту» бога света, в простой одежде с венком из ромашек на светлых, распущенных кудрях. Такие церемонии больше не проводятся, но Бернард знает ее смысл, читал в старых хрониках. Эта девушка вознесется к престолу своего жениха, а если говорить без иносказаний — будет принесена в жертву.

Вот жрецы выжигают заклятия ордена некромантов, призванные укрепить границы между мирами в местах наиболее массовых «развлечений» демонов. Там грань между мирами, подточенная длительным открытием Врат, истончилась до хрупкости. Священники торжествуют: сила их бога защитит верных последователей и оградит от сил тьмы.

Конечно, светом бороться с тьмой можно. И даже вполне успешно, но лишь до тех пор, пока свет сияет. Свет побеждает тьму, безусловно. Но вот только она и не думает бороться. Зачем? Тьма просто есть, даже на свету, просто ее не видно, и те, кто это отрицает, — обыкновенные глупцы. Победить тьму можно лишь познав ее, приняв, сделав частью себя и поставив под контроль. Контролировать тьму, контролируя себя — единственный путь. Когда ты знаешь ее сладкий шепот, знаешь на что он способен и как этому противостоять. Ключевое слово — «знаешь». Отрицая тьму — теряешь знание и становишься уязвим.

Новая картина перед глазами: великолепный, усыпанный цветами помост, окруженный тройным кольцом жрецов, возносящих хвалу Светлоликому. Девушка счастлива, ее избрали, посчитав достойной. Вот ее укладывают на «ложе», над красиво очерченной грудью возносится кинжал. Воздух дрожит от наполнившей его мощи и предвкушения. Кинжал несется вниз, потоки энергии, собранные верой десятков жрецов и сотен, присутствующих на площади людей, спиралью закручиваются вокруг него, устремляясь к острию для того чтобы вознести светлую душу к их повелителю. Удар. Сердце замирает, пронзенное отточенной сталью, душу, переполненную силой веры настолько, что она становится видна, стрелой возносит в небеса. Все смеются, все счастливы, их бог принял жертву, его «невеста» станет женой и принесет еше год процветания своему народу.

Вот только, в уже мертвом теле бьется еще одна жизнь, внезапно лишившаяся родного тепла. Крошечный комочек новой жизни, случайный результат невинной игры, девушка даже не лишилась девственности. Один шанс на миллион. В первый месяц беременности, пока открыт особый канал в мир мертвых и для новой, только готовящейся придти в мир, жизни формируется душа. Об этом знают только некроманты: души рождаются из энергии мира мертвых и уходят туда же, лишь на время перехватываемые богами или демонами, уж очень много в них энергии. Энергии, так необходимой духовным сущностям.

— Слуги света! — Бернард был готов плеваться ядом не взирая на всю безэмоциональность пропитанных «Саваном» ауры и тела. — Принести в жертву беременную! Ублюдки, что вам стоило проверить!

Гнев поднимался из глубины души, грозя разорвать сложнейшее плетение, защищающее мага. Религиозная церемония с добровольной избранной жертвой, благосклонностью светлого бога и всеобщим, заливающим окрестности, счастьем обернулась чернейшим из темных ритуалов, на который не решаются даже самые безумные из демонологов. В мертвом теле матери умирала крохотная новая жизнь с еще не сформировавшейся душой, но уже с зачатками инстинктов. И эти зачатки заставили искать. Искать и звать, тянуть энергию отовсюду. Изо всех сил. Канал в мир смерти открыт, и если бы девушку просто убили, начиная со второго месяца вынашивания — можно было бы получить источник магии из вечноумирающего, мучающегося младенца. Однако первый месяц, душа не сформирована и капля за каплей, мир смерти вливает все больше и больше энергии, откликаясь на зов. Отголоски от направленной человеческой веры, вырвавшей душу девушки из тела, усиливают процесс, словно подтолкнув качели в верхней точке их полета. Истонченная граница и выжженные заклятия некромантов, выплеснувшие сконцентрированную в них и не успевшую оконсчательно рассеяться силу. В результате, крошечный прокол превращается в трещину в плотине, расширяющуюся и изливающую все больше воды. Вот только энергия мира смерти — не вода и ей, при всей ужасающей мощи, нужна фокусная точка. Несчастный нерожденный ребенок, чьим телом стала эта энергия. Он искал родное тепло, ощупывая каждую душу и отбрасывая «чужие». Не способный осознать, что он делает, испуганный, пытающийся найти маму, он вырывал души из тел все больше и быстрее.

Бернард вспомнил встречу с Куртом, тоже пытающимся «найти маму». Вот только мальчишка обладал уже сформировавшейся душой, с отсеченной связью с миром мертвых, и он был вынужден питаться жизненной энергией других людей.

Ведомый стоящей перед глазами картиной, некромант поднимался на каменный помост, с вершины которого изливалось равномерное зеленоватое свечение, над которым клубились жгуты энергии, напоминающие щупальца морского спрута. Едва он ступил на последнюю ступень, как перед взглядом, словно кто-то резко сорвал занавес в скоморошьем театре, предстала площадка с установленным алтарным камнем, усыпанные цветами. Бернард уставился на безмятежное бескровное лицо девушки с венком ромашек в светлых волосах, из живота которой, подобно хищным лианам, росли хлысты из мертвящей энергии, тут же протянувшиеся к «гостю».