Шпион

XXVII

Заместитель директора МИ-5 Энтони Браун вызвал майора Хопкинса в начале февраля 1949 года, когда деревья в парке Блейнхем Паласа прогибались от тяжести мокрого снега, а озера парили, отдавая накопленное за лето тепло. На столе перед Брауном лежала стопка листков, сколотых степлером.

— Входите, Джордж, располагайтесь, — доброжелательно предложил Браун. — Вы не устали от общения с нашим перебежчиком?

— Это моя работа, сэр.

— Любая работа иногда становится утомительной.

— Не устал, сэр. Подполковник Токаев интересный собеседник. Я стал лучше понимать Россию. Раньше я знал Россию Чехова и Достоевского. Теперь я вижу её по-другому. Очень интересная страна, для Запада она терра инкогнита.

— Чем же она интересна?

— Хотя бы тем, что в ней возможны такие люди, как наш подполковник. Разговаривая с ним, я иногда представляю себе травинку, проросшую сквозь толщу асфальта. Жизнь невозможно заглушить ничем.

— Занятное сравнение, — оценил Браун. — Тровинка взломала асфальт?

— Нет, всего лишь пробилась. Но это уже немало. Особенно если учесть, что асфальт мощный, многослойный.

— Вы курите?

— Нет, сэр.

— А я с вашего позволения закурю.

Браун набил трубку «Кэпстеном», пыхнул ароматным дымом и продолжал:

— Как я уже говорил, я внимательно читаю протоколы допросов. У меня создалось впечатление, что Токаев откровенно отвечает на все ваши вопросы.

— Это так, сэр, — подтвердил Хопкинс. — Но это ещё ничего не доказывает.

— Почему?

— То, о чём он рассказывает, наши военные эксперты уже знают. Новое только несущественные детали. Хотел бы я понять почему. То ли у подполковника устаревшая информация, то ли ему разрешили говорить то, что он говорит.

— Вы по-прежнему не оставляете мысли, что он может быть агентом советской разведки?

— Я контрразведчик, сэр. Сомневаться во всём — это моя обязанность.

— Вы хороший контрразведчик, Джордж, я предрекаю вам большое будущее. Со временем вы займёте моё место. Или даже место сэра Перси Силлитоу.

— Спасибо, сэр. Но я не целю так высоко.

— Это не зависит от вашего желания или нежелания. У судьбы своя логика. Если вы не ошиблись в выборе профессии, дело само выведет вас куда надо. Значит, у вас ещё есть сомнения в том, кем на самом деле является подполковник Токаев?

— Есть, сэр.

— Тогда прочитайте этот документ. — Браун передвинул по столу несколько листков. Хопкинс отметил, что другие листки остались лежать перед ним. — Мы получили его в виде микрофильма. Это перевод с русского на английский. Читайте, не торопитесь.

Хопкинс прочитал:

— Что скажете, Джордж? — спросил Браун, когда Хопкинс вернул ему протокол.

— Этого следовало ожидать. Непонятно одно — почему они тянули так долго? Ждали, что он раскается и вернётся, как подполковник Тасоев? Или удастся его выкрасть или убить?

— Может быть, — согласился Браун, раскуривая погасшую трубку.

— Досадно, что нет приговора, — заметил Хопкинс. — Очень интересно, что решил трибунал.

— Почему же нет? Есть и приговор. Наш человек в Берлине очень хорошо поработал. Можете прочитать.

Браун передал Хопкинсу лежавшие перед ним листки. На верхнем стояло:

— Прочитали? — спросил Браун, нарушая тяжелое молчание.

— Да, сэр.

— Вы всё поняли?

— Да, сэр. Моя работа закончена?

— Закончена, Джордж. Он отработанный материал.

— Значит, Токаева отпускаем?

— Отпускаем, — подтвердил Браун. — Но присматривать будем. На чём чаще всего проваливаются самые опытные шпионы?

— На связниках.

— За этим и последим.

— Поставить его телефон на прослушку?

— Да.

— Наружное наблюдение?

— Да.

— А если с ним никто не выйдет на связь?

Браун усмехнулся.

— Шпион, с которым никто не выходит на связь, это, Джордж, не шпион, а самый обыкновенный гражданин.

— Вы разрешите показать эти бумаги Токаеву?

— Конечно, почему нет? Ему будет интересно. Но они на английском. Он поймёт?

— Я ему помогу.

— Договорились. Подготовьте новые документы Токаеву: паспорт, вид на жительство и всё остальное. Подумайте, где ему работать и жить.

Браун вложил протокол заседания Военного трибунала и приговор в картонную папку и передал Хопкинсу.

— Я могу быть свободен, сэр?

— Да, Джордж. Спасибо за работу.