Штормовое предупреждение

Глава 16

Генерал-майор Меншиков сидел за столом и грозно смотрел на стоящих перед ним двух молодых офицеров — лидеров так называемых «кланов», которые недавно возобновили свою старую вражду вопреки всем увещеваниям и приказам.

Уже больше года обе группировки жили в мире, не доставляя школе никаких хлопот, но недавно опять начались стычки. Кирилл Князев тоже был замешан в конфликте, но Меншиков не горел желанием разбираться в нюансах. Всё это ребячество его ужасно раздражало, и хотел он сейчас только одного: положить конец бесчинству.

В первую очередь Дмитрия Гавриловича заботил порядок, во вторую — чтобы недобрая молва не достигла столицы. Иначе проверками замучают. А ведь слухи наверняка разлетятся. Пострадали семнадцать курсантов, больше половины из которых отправились в госпиталь, и это не шутки. Такое количество раненых не могло не привлечь внимания начальства.

— Опять за старое, господа? — строго спросил Меншиков, смерив обоих офицеров суровым взглядом, которого так боялись многие подчинённые. — Опять драку учинили в школе? Неужто, неясно сказано было прошлый раз?

— Ваше превосходительство, — ответил поручик Козлов. — На курсантов из второй и четвёртой рот было совершено нападение…

— Нападение? — перебил Меншиков. — Кем? Одним человеком?

— Их было несколько, ваше превосходительство.

— Ваше превосходительство, позвольте обратиться, — заговорил прапорщик Бурдюков с явным намерением возразить.

— Не разрешаю! — рявкнул Меншиков. — Хватит с меня этой кутерьмы. Я вас сюда не болтовнёй заниматься позвал и не разбираться, кто прав, а кто виноват. Довольно! Мне ни капли не интересно, из-за чего вы там в очередной раз поцапались, кто напал первым, кто последним и прочая чушь. Я вам ещё раз говорю: чтоб в моей школе такого больше не было. Это понятно, господа офицеры?

— Так точно, ваше превосходительство, — ответил Бурдюков.

— Так точно, ваше превосходительство, — повторил Козлов.

— И за пределами школы тоже чтоб никаких драк! А то распоясались. Гулянья устраивают по трактирам. Честь школы позорите! Курсант не должен злоупотреблять посещением злачных мест. А драться в общественных местах — и подавно. Думал, по-хорошему понимаете, но нет… Значит, поступим так. Если я ещё раз услышу хоть краем уха, что клан Дракона или как вас там опять подрался с кланом Филина, если из-за этого ещё хоть один курсант попадёт в мед блок или лазарет… а об этом я узнаю сразу… так вот, если что-то подобное случится, вы оба пойдёте под трибунал и отправитесь командовать штрафниками. Я с вами церемониться больше не буду. Здесь — не ясли, а я — не нянька. Это понятно?

Обе офицера ответили утвердительно. Дмитрий Гаврилович надеялся, что угроза сработает. Он не знал, как ещё увещевать этих двоих. Неужели, и в правду, отправить к штрафникам? Не очень хотелось прибегать к столь радикальным мерам…

— А сейчас поступим так, господа, — Меншиков заговорил спокойнее. — Вы двое здесь, при мне, жмёте друг другу руки в знак примирения и даёте слово офицера, что ваши группировки больше никогда не будут устраивать потасовки ни в стенах школы, ни за её пределами.

Козлов и Бурдюков переглянулись. В их взглядах сквозила неприязнь. Эти двое недолюбливали друг друга, но Дмитрию Гавриловичу было плевать. Его это не касалось.

— Быстро! — грозно повторил он. — Это приказ.

— Как скажете, ваше превосходительство, — произнёс Козлов. — Даю слово офицера, что клан Филина под моим началом никогда не нападёт на клан Дракона.

— Даю слово офицера, — проговорил Бурдюков, — клан Дракона сохранить мир.

— А теперь пожмите друг другу руки, — напомнил Меншиков, — в знак того, что конфликт исчерпан.

Офицеры повернулись друг к другу и без особого энтузиазма обменялись быстрым рукопожатием.

— Ну вот и всё, господа офицеры, — произнёс Меншиков более добродушным тоном. — Надеюсь, больше проблем не будет. Если вопросов нет, можете идти.

Бурдюков и Козлов откозыряли и вышли, а Дмитрий Гаврилович велел вызвать Кирилла Князева, который ждал в коридоре.

Зайдя в кабинет, Князев вытянулся по стойке смирно и отрапортовал «здравия желаю, ваше превосходительство». На нём не было ни царапины, хоть он недавно подрался почти с двумя десятками курсантов. Они на больничную койку отправились, а этому всё как с гуся вода. Но если учитывать тот факт, что Князев умел поглощать энергию напрямую, а не посредством мизерных инъекций, а последнюю неделю СКИФ гоняли парня невесть где, то его сила не вызывала никаких вопросов. Пустить бы её ещё в нужное русло…

Меншиков подумывал рапортовать о переводе Князева в спецшколу класса «А», поскольку пятнадцатая школа не обучает столь сильных светоносных, но в данном случае все вопросы следовало адресовать СКИФу. Дмитрий Гаврилович был тут бессилен.

— Итак, Князев, опять дерёшься? — спросил Меншиков, пристально глядя на вошедшего.

— Ваше превосходительство, на меня напали, я был вынужден защищаться, — ответил Князев, как обычно, спокойным, слегка небрежным тоном. Дмитрий Гаврилович уже не первый раз замечал, что парень не испытывает никакого благоговения перед начальством. Возможно, дело было в его аристократическом происхождении.

— Да-да, я уже это слышал. И семнадцать человек на больничной койке оказались.

— Они сами виноваты, ваше превосходительство.

— Какой у тебя уровень?

— Двадцать первый.

— Двадцать первый… Тебя бы в школу категории «А» направить, там будешь наравне со всеми. Защищался говоришь… А что в спортзале после отбоя делал, а?

— Виноват, ваше превосходительство.

— Вот именно, виноват. А потому трое суток ареста. И чтобы распорядок впредь не нарушал.

— Есть, — Князев тяжело вздохнул.

— Знаешь, я не могу тебя ни к штрафникам отправить, ни в другую школу перевести. Больно уж важные у тебя покровители. Но зато могу устроить тебе такую весёлую жизнь, что все три года с «губы» не вылезешь. И никакой СКИФ мне это сделать не запретит. Поэтому давай-ка будешь вести себя хорошо и не будешь доставлять проблемы ни мне, ни школе. Договорились?

— Так точно, ваше превосходительство.

— Вот и славно. А то ишь распустились… Жди в коридоре. За тобой дежурный придёт.

Князев покинул кабинет, а Меншиков взял трубку телефона и набрал номер дежурного по гауптвахте.

Бурдюков и Козлов вышли из штаба и направились к спортивному корпусу.

Разговор был тяжёлым, директор гневался, грозился отправить обоих лидеров клана в штрафное подразделение, если драки повторятся. Но Бурдюков не думал, что Меншиков всерьёз решит отдать их с Козловым под трибунал. Впрочем, «филинов» — может. Они из-под полы толкают энергию неизвестно кому. А вот клан Дракон, наоборот, очень много делает для развития школы, в частности — спорта, и директор об этом знает.

Другое дело, что Меншиков заставил дать слово офицера, и тут уже встаёт вопрос чести.

— А я ведь вас предупреждал, что не стоит к нам лезть? Предупреждал, — заговорил Бурдюков. — Как видите, Меншикову это не понравилось. Вздумаете снова напасть, вам же будет хуже.

— Вас тоже это касается, между прочим. Меншиков нас обоих под трибунал отдаст, — произнёс Козлов.

— Вот только интересно, в чём меня обвинят? Невозможно же офицера отдать под трибунал без всякой причины, верно? Верно. А у меня руки чисты… в отличие от некоторых.

Козлов тихо рассмеялся:

— Причину всегда найти можно, было бы желание. Лично я сейчас жалею лишь об одном: что сам не вышел против Князева. Тогда бы он сам в лазарет отправился, а может, и куда подальше.

— В таком случае мне бы пришлось вступиться лично. Понимаете ведь?

— Понимаю. Но как бы то ни было, мы дали слово офицера, и потому нам придётся снова закрыть глаза на наши разногласия.

— Вот это здравая мысль. Надеюсь, вы донесёте её до своих людей?

— Само собой. И вы, надеюсь — тоже.

— Разумеется! — проговорил Бурдюков, подумав, что Козлов, скорее всего, даже рад, что события складывались таким образом. У него сейчас половина клана в лазарет отъехала, и он прекрасно знает, что в равной схватке его дохлякам ни за что не победить «драконов». Вмешательство директора позволило Козлову сохранить лицо.

Бурдюков же был не очень доволен тем, как быстро Меншиков пресёк конфликт. У «драконов» имелись все шансы одержать победу над «филинами», был заготовлен отличный план, как это сделать раз и навсегда. А теперь — ни то ни сё. Сражение выиграно, но не война.

Офицеры остановились на перекрёстке.

— Ну что ж, прапорщик, рад был повидаться. А теперь прощайте, — проговорил Козлов. — Пожалуй, я не стану смотреть турнир.

— До встречи, подпоручик, — кивнул Бурдюков и зашагал к спортивному комплексу, где в это время проходил второй тур состязаний.

После разговора с директором меня отвели на гауптвахту. Она располагалась в подвале двухэтажного хозяйственного корпуса рядом с гаражами. Я оказался в помещении, напоминающем тюремную камеру, наподобие той, которую мы с Надей и Мишей посетили во время нашего визита в одинцовскую часть.

Здесь были четыре двухэтажные кровати и крошечное зарешеченное окно под потолком, ну и конечно же, вмонтированные в стены рамки, угнетающие силу, из-за чего я моментально почувствовал себя ужасно немощным.

Мне предстояло проторчать тут три дня, но вовсе не за драку, а за то, что находился после отбоя вне расположения роты. Директор пригрозил, что я отсюда не вылезу, если продолжу нарушать распорядок. Пожалуй, следовало быть осторожнее и больше не попадаться.

Когда меня привели, на одной из коек лежал курсант и читал учебник. Мы познакомились. Это оказался второкурсник, пойманный в городе во время самоволки. Он не первый раз попадал сюда, поскольку любил погулять, и хорошо знал здешний быт. Сказал, что, на самом деле, на «губе» сидеть не так уж и плохо. Иногда заставляют работать, но большую часть времени можно просто лежать и читать книги. Главным плюсом он отметил уединение. Народу здесь почти никогда много не бывало.

После ужина явился Бурдюков и объяснил сложившуюся ситуацию. Оказалось, директор пригрозил наказать обоих лидеров кланов, если снова начнутся драки, и потому отныне перемирие следовало сохранять любой ценой. Получалось, мне теперь нельзя конфликтовать с «филинами», но и им со мной — тоже.

В воскресенье меня и моего соседа по камере повели убирать листья возле гаражей, затем погнали выкорчёвывать пни у перелеска на краю полигона, а вечером второкурсника выпустили, поскольку он свой срок отсидел, а мне предстояло маяться взаперти ещё двое суток. Тренироваться тут было невозможно, пришлось учебники читать, навёрстывать пропущенный материал.

Я только устроился на кровати с учебником по истории слияния миров, как в камеру вошёл дежурный и заявил, что меня на улице ожидает какой-то офицер. Я отложил книгу и вышел, гадая, что ещё важного Бур хочет мне сообщить.

Но на улице оказался вовсе не Бурдюков…

Был уже конец октября, начало подмораживать. Сегодня с неба снова сыпал снег, но на этот раз он не таял, а ложился на землю и газон тонкой белой пеленой.

Рядом со входом стоял человек в офицерской фуражке. Я сразу узнал его — подпоручик Козлов. Появление лидера враждебного клана стало для меня сюрпризом.

— Добрый вечер, Князев, — поздоровался он.

— Здравия желаю, — произнёс я не слишком приветливо. — У вас какой-то вопрос ко мне?

— Расслабься, — проговорил Козлов, заметив мою настороженность. — Вражда окончена. Директор приказал мириться. Придётся тебе забыть былые обиды.

— Обиды? Какие обиды? У меня нет никаких обид. Если только у ваших они остались.

— Как бы то ни было, всё это осталось в прошлом. И я здесь не для того, чтобы выяснять отношения. У меня к тебе дело, Князев.

— Слушаю внимательно.

— Понимаю, ты поступил сюда недавно и ещё мало что знаешь. Ребята из клана Дракона предложили тебе дружбу, и ты пошёл к ним, что вполне естественно. Всем нужны друзья, особенно по-началу. Но я вот что скажу. Это клан — абсолютно бесполезен. Да, вы тренируетесь ночами напролёт, сидите в своём спортзале, но а что дальше? Драками сыт не будешь.

— Так какое у вас дело ко мне? — поторопил я подпоручика.

— Заработать хочешь?

Я понял, к чему клонит Козлов. К себе переманивает. Мне это было ненужно, но я всё равно решил узнать, какие он предлагает условия.

— Кто ж не хочет? Разумеется, деньги всем нужны, — ответил я.

— Тогда слушай внимательно. Ты же с боевой группой выезжаешь, правильно я понимаю?

— Да.

— Так вот, я тоже предлагаю тебе ездить в пустыню за кристаллами. Но с одной разницей. Вместо того, чтобы получать надбавку пятьдесят рублей в месяц, будешь зарабатывать около тысячи рублей за выезд. Притом что в месяц выездов может быть три-четыре, а порой, и больше. Как тебе такая идея?

— А это легально?

— Разумеется. Всё обговорено с вышестоящими офицерами. Никаких проблем не будет, можешь не бояться. Наш клан занимаемся этим уже лет десять, многие курсанты скопили неплохое состояние.

Про легальность Козлов, конечно, врал, но я не стал ему говорить об этом.

— Хорошо. То есть, предлагаете мне сдавать кристаллы и энергию лично вам. Так? — уточнил я.

— Именно. Сдаёшь кристаллы и энергию мне — получаешь деньги. Всё предельно просто.

— Тогда такой вопрос. А сколько будет стоить единица энергии?

— Смотри, какое дело. Всё зависит от того, в кристаллах эта энергия или в чистом виде в колбе. В первом случае — четыре рубля за единицу, во втором — шесть. Двести-триста единиц за раз собрать легко, если знать, куда ехать. А я знаю. Без наводки ты никогда столько не соберёшь, хоть всю пустыню облазишь.

— Ага, заманчивое предложение… Но а как же мои друзья? Мне предать их?

— Можешь не волноваться. Я переведу тебя в другую роту, которая в нашем корпусе. К тому же у нас с «драконами» теперь мир, забыл?

— Да как-то это нехорошо… — я решил немного поломаться.

— Расскажу тебе одну вещь. Когда-то, лет десять назад, у нас, в пятнадцатой школе, был только один клан. А потом он разделился, поскольку некоторые хотели деньги зарабатывать, а другие — в игрушки играться. Ты примкнул к «драконам», но альтернативы они тебе не предложили, а я предлагаю. К концу третьего курса можешь стать обеспеченным человеком, а можешь остаться ни с чем. Выбор за тобой.

Я мысленно посмеялся над «деловым предложением». Козлов предлагал делать почти то же самое, что я и так делаю, но при этом получать чуть половину реальной стоимости энергии — просто гениальная схема. Только зачем это мне?

— Я знаю, где камни продать по семь рублей, — сказал я.

— Тебе никто не даст семи рублей за единицу. У тебя лицензии нет, а значит, будешь продавать за те же четыре рубля, а то и меньше. Только кто тебя отпустит-то в пустыню в учебное время? А в увольнение тоже не поедешь: у тебя нет ни оружия, ни снаряжения, ни машины.

— Разберусь уж как-нибудь. Но по четыре рубля — не хочу.

Козлов скептически посмотрел на меня, словно на глупенького. Он-то не знал, что мне и так СКИФ почти каждую неделю выезды организует.

— А больше ты не выручишь, — повторил он. — Тебе придётся отслужить в защитниках и получить лицензию — тогда да. А сейчас вариантов никаких.

— Ну и ладно, — пожал я плечами.

— Смотри сам. Если надумаешь, приходи в расположение четвёртой роты и спроси меня, подпоручика Козлова.

Подпоручик ушёл, а я вернулся к камеру. Разговор этот позабавил меня. Нет, думаю, на таких условиях к тебе не пойду. По четыре рубля за единицу! Ага, щаз! Да и вообще, в клане Дракона нормальные ребята, мы с ними сдружились, а к «филинам» в основном всякая сволочь шла за лёгкой наживой. Мне с такими не по пути.

На свободу (если, конечно, по отношению к жизни курсанта применимо такое понятие) я вышел в среду вечером, и первым делом позвонил Наде, уединившись на набережной.

— Привет, — в голосе Нади чувствовалась грусть, и о причине этого не сложно было догадаться.

— Как дела? — поинтересовался я.

— Да так… Вчера вернулись, уже на работу вышла… Представляешь, Миша погиб.

— Как погиб? Где? — изобразил я удивление.

— Здесь, в посёлке. Говорят, их убили: его и его друзей. Наверное, ограбить хотели.

— Ограбить? Что-то ценное унесли?

— Ну да, оборудование, оружие. Всё забрали, как я слышала.

— А кто это сделал, известно?

— Никто не знает. Скорее всего, кто-то из приезжих охотников. Говорят, ребятам шеи посворачивали. Это кто-то сильный сделал. Значит, охотники.

На меня Надя, конечно же, не подумала. Я был вне подозрений.

— Мне жаль, — сказал я.

— Не понимаю, кому они помешали?

Эх, сказал бы я кому, да нельзя. Надя, кажется, до сих пор не подозревала, чем занимались Миша и его друзья. Те не только на иных охотились, но и, как оказалось, на имущество своих односельчан. А она этих бандитов считала хорошими людьми. Мне очень хотелось открыть ей всю правду, но сделать это не мог. Тогда придётся сознаться, что Мишу убил я. Да Надя всё равно не поверит, что брат что-то плохое делал.

— И как ты одна? Нормально? — спросил я. — У тебя мама больная, заботиться надо.

— Да… — протянула Надя. — Я знаю. Теперь матушка полностью на меня. Наверное, надо будет на охоту как-нибудь сходит, подзаработать. Я же говорила тебе, что наша новая хозяйка, графиня, не помню, как зовут, интересовалась нашими поездками? Мне кажется, она с этим как-то связана. У нас в посёлке почти никого не осталось из тех, кто раньше на охоту ходил. Есть ещё два или три человека, но я их толком не знаю… В общем, посмотрим.

— У тебя костюма нет. Без костюма опасно.

Надя вздохнула и произнесла грустно:

— А у меня и оружия теперь нет. Я же говорила, место, где у нас с Мишей лежало снаряжение, обчистили. Машины тоже нет. Ничего нет, не знаю, что делать. Но ружьё можно достать, думаю. Если выйти на наших сельских охотников, они могут. Просто я их не знаю, они всегда отдельно ходили.

Новая проблема выявилась. Оказывается, я ещё и ружьё у Нади украл — видимо, оно была среди тех, что хранились в том бараке. Я бы, конечно, вернул. Мне лишний ствол без надобность, да только что скажу: «Извини, Надюха, это я прикончил твоих друзей и обчистил вас, держи обратно своё оружие»?

— Мы это ещё обсудим, — обещал я. — Вот встретимся и подумаем, как быть. Одна ничего не предпринимай, поняла?

— А когда встретимся?

— Как знать, может быть, даже в эти выходные. Но загадывать не буду. Я бы с радостью погулял, но нас, как обычно, дерут во все щели, и увольнения фиг два выпросишь.

— Да-да, я понимаю, конечно. Я буду ждать. Скучаю, — грустно проговорила Надя.

— Я тоже. Держись, всё будет хорошо.

Я ждал, что в эти выходные Марина снова вытащит меня на охоту. Тогда я бы обсудил с ней данную ситуацию и попросил бы приглядеть за Надей или хотя бы свести её с какими-нибудь охотниками, с кем девушка сможет ездить за кристаллами.

Мне очень хотелось помочь Наде хоть чем-нибудь, ведь это я убил её брата, и теперь ей придётся в одиночку содержать больную мать. Но что я мог сделать? Дать денег? Так у меня у самого их немного. В общем, надо было обдумать вопрос.

Вот только вопреки моим ожиданиям, в субботу мне пришлось ехать не с Мариной, а с боевой группой, которая отправилась на учения в жёлтую зону.