Сибирский вояж (версия 2.0)

Глава 24

Сегодня меня перевели из больнички в обычную камеру. По нашему с Рыжим плану, я должен был покинуть сию юдоль скорби через два дня. План моего побега был прост и понятен. В Томском тюремном замке, как и в других царских тюрьмах вовсю практиковалось привлечение заключённых к различным хозяйственным работам. Это могли быть — различные мастерские, типа столярного или сапожного цеха, а также разовые заказы от частных лиц за пределами тюрьмы. Существовали и самые разнообразные подпольные производства, самым известным из которых, на территории Сибири стало изготовление фальшивых денег.

История томской тюрьмы пестрит попытками успешных и неуспешных побегов. Одним из самых распространённых способов были подкопы. Что интересно, иногда заключённые только обозначали попытку подкопа, после чего сообщали об этом администрации. За что получали от неё разнообразные плюшки.

А вот самым простым способом, можно было воспользоваться только за пределами тюрьмы. Когда заключённых под небольшим конвоем сопровождали до места работы, некоторые из них просто делали ноги, тупо убегая от своих конвоиров. Большинство, потом ловили, так как, даже оторвавшись от преследователей, быстро найти в городе безопасное убежище, без сообщников со стороны, было довольно сложно. С последним у меня было всё хорошо, поэтому подумав, мы выбрали именно последний способ.

То есть, получивший хороший бакшиш, майданщик устроил меня на работу по заказу купца Перевалова, на рытьё канавы для водопровода. И где-то на полпути, мне следовало уйти на рывок, пробежав пару улиц до дома вдовы Сургасовой, где в тихом запущенном дворике, меня ждала пролётка с моими соратниками — Валетом и Николаем.

Простенько и со вкусом. Жаль, что Судьба в очередной раз распорядилась иначе.

Сначала всё было хорошо. Добравшись до нужного перекрёстка, я переглянулся с одним из охранников. Чуть заметно кивнув головой, он демонстративно отвернулся в сторону. Естественно, конвой был в курсе предстоящего действа, имея за это немалую долю, так как за побег им светил нехилый нагоняй от начальства.

Воспользовавшись удобным моментом, я резко рванул через улицу, покинув редкую колонну, следовавших на работу заключённых.

Добежав до перекрёстка, свернул в первый попавшийся переулок. На соседней улице было тихо, лишь где-то там за спиной, суматошно метались охранники, энергично изображая погоню. Поправив немного растрёпанную одежду, я решительно зашагал вперёд к назначенному месту. Чего уже бояться? Мой прикид, заточенный под успешного мастерового, вряд ли привлечёт чьё-то внимание. Спокойным размеренным шагом, практически достигнув намеченной цели, я остановился посреди улицы, пропуская подводу, гружённую березовыми чурками. Громкий крик: Поберегись! — заставил меня рефлекторно повернуть голову. Последнее, что я увидел, была резво летящая вперёд пролётка. Последнее, что я почувствовал, был резкий удар в грудь. А потом наступила темнота.

Что ж, Судьба удивила меня в очередной раз. И сейчас, я лёжа в скрипучей телеге, со связанными руками и ногами, медленно передвигаюсь в неизвестном направлении. Вернее известно в каком. Куда-то вглубь тайги на мифическую заимку. Мои конвоиры охотно делятся со мной информацией. Когда говорят по-русски, а не на родном грузинском языке. Правда, сведения мне выдают крайне однобокие. Коротко, как и за что повязали, но главное, что со мной сделают по прибытии. Тут фантазия у моих пленителей разыгралась не на шутку. О каких только способах жестокого смертоубийства я не наслушался. И всё за то, что посмел обидеть родственника уважаемого человека. Самого Биду Секания, имя которого его подельники произносили аж с придыханием. Надо только дождаться этого страшного человека, и я сам смогу лично во всём убедиться.

В таких нехитрых развлечениях прошло два дня. На третий, абрекам надоело попусту болтать языком и до обеда мы ехали в полном молчании. После короткого перекуса, из которого мне досталась только горбушка хлеба да чашка тепловатой воды, мы наконец-то добрались до места.

Заимка впечатляла своей основательностью. Большой дом, просторный двор, окружённый забором в виде частокола. Несколько приземистых хозяйственных построек. Закопченная баня, примостившаяся за территорией усадьбы на берегу ручья. По местным меркам солидно. Явно сделано не для того, чтобы городские воротилы отдыхали здесь с водкою и девками. Слишком далеко. Возможно, здесь крутили тайные делишки с нелегальной золотодобычей.

Определив меня на жительство в добротный, сложенный из толстых брёвен сарай, кавказцы удалились по своим делам. Дела у них были простые и понятные: с вечера — выпить и закусить, с утра — закусить и выпить.

Мне же оставалось только ждать. Ничего хорошего это ожидание не обещало, но делать было нечего. Возможностей для побега не предусматривалось. Руки и ноги были связаны надёжно, хотя возможности для небольшого перемещения оставались. Перетереть верёвки? За ночь не успею, а каждое утро меня внимательно осматривали. На помощь надеяться было глупо, но в отчаяние я впадать не собирался. Почему-то, верилось в благоприятный исход очередной эпопеи.

Так в переживаниях и размышлениях прошло несколько дней. Благо, что устроился я с относительным комфортом. Всё таки сено — это не смердящий пол карцера в томской тюряге. Кормить тоже стали чуть получше, чем в дороге. Наконец, ранним утром непонятная суета во дворе, а также громкие разговоры на незнакомом языке, известили, что похоже период ожидания закончился.

Дверь сарая с грохотом распахнулась. На пороге предстал старший из моих похитителей Гоша Баградзе. Сплюнув на землю густую тягучую табачную жвачку, он вытер губы рукавом рубахи.

— Всё! Каюк, тебе русский! Биду гонца прислал. Сам приехать не сможет, дела у него. Нам поручил о тебе позаботиться. Извини, дарагой, лёгкой смерти тебе не будет. Секания попросил казнить тебя с «выдумкой». Вот, сейчас пойдём выпьем и думать будем! — хохотнул довольный собой юморист. Уже на выходе он обернулся и погрозил мне пальцем: — Ты только никуда не уходи!

Выбрать способ казни для кровника уважаемого человека дело непростое. Дети солнечного Кавказа подошли к делу основательно. Удобно устроившись на берегу ручья вокруг роскошного по сибирским меркам дастархана, первую половину дня они посвятили обсуждению. Опустошив очередную бутыль с самогоном, участники совещания к консенсусу не пришли. Чуть не передравшись между собой в результате бурной дискуссии, они решили тянуть жребий. На рассмотрение были три варианта: сжечь живьём на костре, посадить на кол и разорвать степными кобылицами. Удача улыбнулась третьему, самому экзотическому способу смертоубийства. Радость покорителей гор продлилась недолго, возникла проблема со степными кобылицами, которых в наличии не обнаружилось. Посовещавшись, абреки решили, что обычные кони для этого тоже не подходят. Как сказали бы в будущем, неформат. Весь это цирк я непосредственно наблюдал, валяясь на бережке, где глотая слюни от запаха вкусной еды, слушал эту ахинею, одновременно пытаясь медитировать на текущую воду.

Приняв для прояснения мозгов ещё по полстакана вражины всё-таки пришли к приемлемому варианту. Было решено привязать меня за руки к двум деревцам и разорвать на половинки силой разгибающихся стволов. То ли я был ещё достаточно силён, или деревья были тонкие, но напрягшись, смог удержать их в согнутом состоянии. Кавказцы озадаченно смотрели на меня — кино не получилось.

— Эй, ты чего? Зачем так делаешь? Нехорошо поступаешь!

Немного подождав, горячие грузинские парни придумали новую забаву: решили делать ставки на время, сколько его понадобиться для достижения желаемого результата. Которого, всё не было и не было. Устав ждать один из них решил пойти ва-банк.

— Давайте ему ещё и ноги привяжем! — радостно загомонил он, подойдя поближе и склоняясь к моей правой ступне.

— Это ты зря! — усмехнулся я, нанося сильный удар ногой коленом. Услышав звук ломающейся челюсти, удовлетворённо кивнул, ударил упавшее у моих ног тело, каблуком в кадык.

— Одним меньше!

Потрясённые скоротечной расправой над товарищем, кавказцы на несколько секунд словно остолбенели. Затем Баградзе выхватил из ножен на поясе здоровенный кинжал и с диким криком бросился ко мне.

— Похоже, всё! — только успел подумать я, как оглушительный выстрел, разорвав лесную тишину, поставил точку на жизненном пути нападающего. Пуля крупного калибра проделала в его туловище сквозную дыру. Бах! Вторым выстрелом, голову его напарника буквально разнесло вдребезги. Завертев головой в поисках источника неожиданного спасения, я увидел выходящую из-за кустов колоритную парочку.

Впереди шёл невысокий крепкий паренёк на вид лет двадцати, его скуластая физиономия расплывалась в счастливой улыбке. В руках у него было огромное старинное ружьё, при взгляде на которое всплывало вычитанное в какой-то книге прикольное название — карамультук. Из-за его плеча, выглядывала такая же низкорослая девчонка, держащая подобное же оружие, разве, что несколько поменьше размером. Явно помладше своего спутника, она всё же перешагнула детский возраст. О чём свидетельствовала, налившаяся женскими статями фигура.

— Вовремя вы! — улыбнулся я своим спасителям.

— Ага! — непосредственно ответила девчонка, окинув меня оценивающим взглядом.

— Я, Настя. А он, Иван!

Паренёк с древней боевой бандурой, радостно захихикал.

— Он не слышит и не говорит, — Настя ещё раз посмотрев на меня лукавым взглядом, задумчиво протянула:

— А ты… красивый!

— Может, развяжите уже? — не повёлся я на провокацию.

Повинуясь повелительному жесту пронырливой девицы, Иван в два удара широким ножом освободил меня от зелёных оков. Стволы деревьев медленно разошлись в стороны, оставшись в полусогнутом состоянии. «Стволы»! — усмехнулся я. Назвать стволами эти обычные толстые ветки мог только человек упитый до полной невменяемости. Повезло, что самогона у ворогов было вдоволь.

Пока освобождался от верёвок, мои спасители явно намылились свалить подальше от этого гнилого места. На мой вопросительный взгляд парень приглашающе махнул мне рукой.

— Что застрял? Ты с нами? Али сам по себе? — особой толерантностью Настя тоже не отличалась.

— С вами, с вами. Куда же мне без вас?

— А? — кивнул на бандитскую заимку выражая этим коротким междометием желание пошарить по углам.

— Ты, чего? Мы ж не варнаки, какие! Чужого не берём! — правильно поняла мои намерения девчонка. Возмущённо фыркнув, она отвернулась и гордо выпрямив спину зашагала по едва заметной тропинке через поляну на опушке соснового массива. Одетая в поношенную одежду, почти не отличающуюся от такой же, как на своём спутнике, она смотрелась немного нелепо со своим большим грозным ружьём на плече. Единственное, что указывало на её принадлежность к женскому полу, были наивные самодельные бусы сделанные из ягод рябины. Впрочем, считать её ребёнком, было, по меньшей мере, опрометчиво. Вспомнив, как лихо, эта пигалица из своего карамультука разнесла голову Гошиного напарника, я восхищённо цокнул языком.

Словно почувствовав моё внимание, девчонка, резко притормозив, засеменила со мной рядом. После чего на меня буквально обрушился поток женского сознания. Даже давая односложные ответы на вопросы в стиле: Где? Когда и почему? — я вскоре выдохся, устав душой и телом. Впрочем, «отряд не заметил потерю бойца». Разговор просто перешёл из диалога в монолог. Ничуть не теряясь от моего молчания, Настя вывалила на меня тонны самой разнообразной информации. Среди подробного описания, каким был помёт у их домашней собаки Белки, какая злыдня, эта противная лиса, утащившая их последнюю курицу — встречались крохи полезных сведений.

Так, наш спутник Иван, глухонемой от рождения, оказался её старшим братом. Мать она почти не помнит, умерла от лихоманки, когда Насте было три года. Отец пропал два месяца назад, теперь они с братом и старенькой бабушкой живут втроём. У них есть маленький дом в дух дневных переходах отсюда. Кроме умной собаки Белки, в семью входят ещё корова Зорька и коза Нюрка. Был ещё козёл Степаныч, но его о прошлом годе задрали волки. Всё бы хорошо, но ей давно пора замуж, она уже взрослая, три недели как стукнуло шестнадцать годков. Но, вот беда — парней подходящего возраста в округе нет. Но, — тут она с хитринкой взглянула на меня, — возможно, вскоре всё переменится.

Почувствовав, что разговор принял опасное направление, я плавно перевёл его на другие рельсы.

На прямой вопрос, как так удачно получилось, что она с братом, вовремя для меня, оказались в нужном месте в нужное время — Настя, опустив кончики губ, тяжело вздохнула.

— Отца искали. Мы давно за этими душегубами приглядывали. Думаем, это они его сгубили. Торговали мы с ними. Видать на наше добро позарились.

— Чем торговали, если не секрет?

— Да, так. Тебе оно без надобности, — подозрительно зыркнула Анастасия.

— Всё хорош! — посмотрела она на темнеющее небо. — Привал, уже.

На привале, сидя вокруг потрескивающего костра, попивая ароматный чай из лесных трав, мы разговаривали уже совсем на иные темы. Начав с описания городского быта и женских нарядов неожиданно перешли на книги. Оказалось, что Настя вполне себе грамотная, умеет писать и читать. У неё есть целых восемь книг, которые привёз ей из города отец. Из них целых две про любовь, в одной из которых барышня и её возлюбленный даже тайно целовались в парке у пруда. В этом месте она, зажмурив глаза восторженно выдохнула. Заметив, мою улыбку, девушка обиженно отвернулась. Но, вскоре любопытство взяло своё — и Настя пристала ко мне с просьбой рассказать любовную историю, ведь я наверняка прочитал много книг. Что ж, Ромео и Джульетта — это хит на все времена, в итоге после рассказа Настюха заливалась горючими слезами. Так за неспешной беседой мы незаметно уснули до самого утра. Проснувшись, я обнаружил на своём плече девичью головку с вздёрнутым носиком, сопевшим в обе дырочки. Осторожно освободившись, я отошёл в сторонку сделать свои утренние дела. Вернувшись, застал всю компанию за сборами.

— Где ты ходишь? Садись, поснедаем, надо успеть до вечера домой добраться, — встретил меня возмущённый девичий голосок.

— Уже бегу, падаю и снова бегу, — жадно ухватил я кусок солонины, заедая её ломтём чёрствого хлеба.

Всё-таки мы успели. Выдохнувшиеся, уставшие по самое не могу, к вечеру мы добрались до Настиного дома. Сил хватило только бегло осмотреть жилище гостеприимных хозяев, наскоро повечерять горбушкой тёплого хлеба запивая его молоком из крынки — и завалиться спать. Спать меня по быстрому уложили в сарае на охапке пахучего сена. Два раза будила нежданная гостья — средних размеров собака непонятной породы с остроконечными ушами и хвостом-бубликом. Видно я занял её любимое место. Она нагло стащила с меня одеяло — потёртый овчинный полушубок, устроив на нём свою лёжку. Когда забрав украденное, я подвернул его конец под правый бок, она недовольно заворчала. Второй раз проснулся от чьего-то сопения под ухом. Повернув голову, обнаружил рядом наглую собачью морду. Кося на меня полуоткрытым глазом, она умильно притворялась, лучшим товарищем человека, заснувшим счастливым собачьим сном. Спать хотелось неимоверно, поэтому я просто смирился. Так мы и проспали до самого утра, согревая спинами друг друга.