Сибирский вояж (версия 2.0)

Глава 3

Пришёл домой, братьев позвал, сказал, чтобы баню затопили. Морды покривили, пришлось показать бутылку, намекнуть на вечерние посиделки… Сразу повеселели, добавил рубль… морды здоровые… бутылки может не хватить. Исчезли, как будто не было. Грешным делом, подумал в магазин. Нет, смотрю, старший уже дрова рубит, а младший к речке за водой побежал.

Пока, там баню топят, захотел прогуляться, не всю деревню ещё видел. Решил до леса пройтись, под соснами походить. Глянуть на место, где меня убили. Каламбур дешёвый в голову пришёл: убийцу тянет на место преступления, а покойника на место убиения…

Так, сам над собой посмеиваясь, до места и дошёл. А ничего, симпатично. Полянка, чистенькая такая. Пенёк. На нем парень сидит, приказчик, вроде какой-то, в лавке часто раньше видел. Имени не помню, информация о здешнем прошлом порциями всплывает. На полянке, две барышни. Именно барышни, по — городскому одеты. Платья, шляпки. Без перчаток, значит не аристократки какие. Ну, да откуда у нас дворянки, может дочки купеческие, погостить приехали.

Парень, как увидел меня, аж, затрясся.

"Сергуня, выручи, присмотри за барышнями. Дела у меня срочные, а хозяин заставил за дочкой с подружкой присматривать". Я сначала удивился, как это чужому так сразу девушек доверить? Потом подумал, наверно доверяют Серёге местные. Не пьёт, в драках не замечен. На девок внимания не особо обращает, молчит всё время… Как, положительный персонаж — тянет.

"Ладно, говорю, присмотрю". Тот обрадовался, к девчонкам подбежал, пошептался и почесал себе по дороге, даже не оглянулся. А, барышни, то и вправду, девчонки ещё. Одной, постарше выглядит, на первый взгляд лет 16, как и мне, а вторая даже на 15 не тянет.

Что же, пойдём знакомиться.

— Здравствуйте, барышни. Ваш торопливый сопровождающий не успел нас представить. Позвольте исправить эту досадную ошибку. Сергей Никитич Унжаков, местный абориген, ученик кузнеца.

Загнул, конечно, барышни молчат, похоже в ступор впали. Младшая, аж рот приоткрыла. Надо разряжать обстановку. Тсс…шепчу, а рукой рот прикрываю. Тсс… мухи…

— Какие мухи? — Это, у старшей, голос прорезался.

— Разные… Большие и маленькие… Вижу, не доходит… Случай вспомнил. У меня сестрёнка рот открыла, а закрыть забыла, вот в него муха и залетела…

Смотрю, дошло. Старшая, еле смех сдерживает, а младшая губы сжала, покраснела вся, но смотрит так возмущённо, что глаза сверкают.

Стою, молчу. До старшей барышни, наконец доходит неловкость ситуации.

— Екатерина Степановна Богданова, а это моя подруга — Елизавета Николаевна Мальцева.

Подруга, во время представления, демонстративно отворачивается в сторону.

Да, неудачное начало, надо спасать ситуацию.

Незаметно оглядываю территорию, рядом с девушками вижу мольберт, краски на складном стульчике. Рисуют, значит… Когда-то, я тоже баловался рисованием. Получится ли в новом теле? Попробую рискнуть.

— Милые барышни, а хотите, я нарисую ваш портрет? Только не красками, может у вас есть карандаш?

Екатерина Степановна с сомнением смотрит на мои руки. Какой из кузнеца художник? Так и читается на её лице.

— Карандаш есть… — Она, так же в сомнение, неуверенно протягивает мне карандаш и большую картонную папку, в которой обнаруживаются несколько листов плотной белой бумаги формата примерно А 4.

— Так… барышни стоим рядом, можно взяться за руки. Мне, нужно минут двадцать.

Сажусь на пенёк, и начинаю быстро схематичными чёрными линиями, обрисовывать контуры девичьих силуэтов. Мозги буквально отключаются, полностью сосредотачиваюсь на рисунке. Дело идёт со скрипом, пальцы нового тела не привыкли к тонкой работе.

Посматривая на барышень, которые, видимо уже устав от позирования, тихо шепчутся между собой, уверенно наношу последние штрихи на рисунок.

Мм… а ведь неплохо получилось. Юные женские фигурки на фоне лесной полянки, смотрелись весьма авантажно.

Наиболее значимые части рисунка были выполнены довольно выразительно, остальное большей частью схематично. Это, меня так на Арбате в 1986 году рисовали, вспомнил я.

— Ну, вот и всё! Портрет готов. — С шутовским поклоном, протягиваю его барышням. Судя по первой реакции, рисунок понравился. Младшая, снова чуть было не открыла рот, но после толчка в бок от Екатерины, сразу исправилась, не отрываясь, изучая взглядом результат моего творчества.

О чём-то пошушукавшись, барышни мило смущаясь, поблагодарили меня за рисунок и попросили проводить их домой. Собрав мольберт, стульчик, я пристроился сбоку от Екатерины, и мы весело переговариваясь, направились к деревне.

— Скажите, Сергей Никитич, а откуда у простого помощника кузнеца такие способности к живописи? И разговариваете вы, не как обычный крестьянин.

Катя, вопросительно, поглядывала на меня из-под длинной чёлки волос соломенного цвета, которые прикрывала изящная шляпка с розовой лентой.

Мой любимый цвет, автоматически отметил я про себя.

— Это тайна великая есть — заговорщическим шёпотом ответил я, чем вызвал у девчонок очередной взрыв смеха.

— А вы, не откроете нам, эту великую тайну?

— Надо подумать, такие вопросы с кондачка не решаются.

Так под ернические вопросы и ответы мы дошли до околицы деревни. Справа, метрах в трёхстах, от реки, возвышался довольно высокий холм, с плоской площадкой на верху.

— А вы знаете, говорят в 17 веке, на этом холме стоял небольшой сторожевой острог, в котором царские стрельцы несли службу и следили за местными татарами.

— А, что тут татары жили?

— Дальше к Кузнецку. Даже воевали с русскими.

Были и здесь небольшие поселения. По преданиям местных старожилов, здешние татары — чудь, как повстречали первых русских поселенцев, закрывались в своих домах-землянках и подрубали столбики, что удерживали крышу, кровля обрушивалась и погребала их заживо.

— Ах, и зачем они это делали?

— История умалчивает. Возможно, так аборигены уходили в другой мир. Мир мёртвых? Возможно и мёртвых.

На некоторое время, разговоры умолкли, все шли задумавшись.

— Тут недалеко, в сторону Новониколаевска, есть захоронения древних жителей этих мест, им более 3000 лет. Захоронения сохранились в виде курганов, площадью 15–20 метров, а высотой достигая метра.

— Наверное, там внутри золотые украшения можно найти, как у древних скифов?

— Нет, золото там отсутствует, только немного оружия из бронзы, примитивные украшения и обломки глиняных сосудов.

— Жаль! — Синхронно ответили барышни и рассмеялись, подтрунивая друг над другом.

— Смотрю, жажда кладоискательства, чуть не захватила в плен, даже столь юных созданий как вы.

Юные создания, продолжая загадочно улыбаться, скромно обошли мои слова молчанием.

— А откуда, такая очаровательная девушка, как вы, Екатерина Степановна, знаете о погребениях скифов? Как мне представляется, в вашем возрасте девушек больше должны интересовать наряды и колечки-серёжки?

— Я в гимназию учусь, нам преподаватель по истории рассказывал! — возмущённо отозвалась Екатерина.

— А вот, вы! Она на секунду задумалась. Вот Вы… читали Геродота?!

— Конечно, читал. И Геродота, и Аристофана, и Плиния. А также Гомера с Аристотелем. В переводе, конечно. Латыни и греческому, простите, не обучен. Даже Апулея читал «Золотой осёл».

А, вы, Екатерина Степановна, читали Апулея?

Судя, по внезапно заалевшим щёчкам девушке, что-то она об этом древнеримском писателе слышала.

— А откуда, простой деревенский мальчик, вообще мог узнать о Геродоте? — тоненьким голоском, вступила в разговор, слегка позабытая нами двумя, Мальцева Елизавета Николаевна.

— На уроках второго класса церковно-приходской школы — честно-пречестно ответил я на вопрос — батюшка местный, нам на уроках рассказывал.

Но, не выдержав вида удивлённых девиц, у которых глаза, чуть буквально не вылезли на лоб, добавил:

— Шучу я, а за правдой прячется Великая тайна.

Хых, обе барышни одновременно выдохнули воздух и гневно уставились на меня.

— Фыф… — Затем, также почти одновременно, отвернулись, вздёрнув вверх носики.

— Елизавета Николаевна, а вы любите стихи? — решил я немного разрядить обстановку.

— Очень… особенно Пушкина.

— Сказки? Или любовную лирику?

— Люб… сказки!

А ещё, мне Блок нравится «Стихи о прекрасной Даме», а из женщин — поэтесс, Зинаида Гиппиус.

— А, вы Сергей, стихи сами не пишите? — подчёркнуто нейтральным голосом, спросила меня Елизавета.

— Конечно, пишу.

— А, почитайте, нам.

— Ну, слушайте… — решил я немного похулиганить.

Девчонки, явно такого не ожидали. Они, как иногда писали в старых книгах, долго поражённо молчали.

— А это, правда, вы сами написали? — Нарушила, наконец, молчание Елизавета.

— Нет, не я. Это мой будущий друг, великий русский поэт написал — Сергей Есенин.

— А почему, будущий? И, я про такого поэта не слышала.

— Будущий, потому что, мы ещё не встретились. И стихи эти он, только в 1916 году напишет.

— Как в 1916 году? Да, вы смеетесь над нами.

— Или, опять скажите, что это Великая тайна?

— Да, именно так. Великая Тайна! — с серьёзным видом шепчу я, и мы все весело смеёмся.

— А откройте нам эту тайну, мы никому не скажем — скорчила умильную рожицу Елизавета.

— Не, могу, красавицы, ибо наш путь подошёл к концу.

Мы, и в правду, стояли уже у больших ворот, самого богатого купеческого дома в селе Брюханово.

— А пойдёмте с нами чай пить!

— Чай… с пряниками?

— С пряниками…с пряниками, а ещё с мёдом и сахаром!

— Звучит заманчиво… А, согласен!

— Только обещайте, что раскроете нам вашу Великую Тайну.

— Ну, всю раскрыть не обещаю… Разве что, кусочек…

Ух, рассерженно выдохнули девушки, но глаза их так и полыхали любопытством.