Симпатические чернила

* * *

Кажется, прошло едва ли два года, как я покинул агентство Хютте. Внезапно, однажды в послеполуденный час, на улице я испытал шок, как будто время вдруг повернуло вспять или, скорее, просто не было этих двух лет. И я снова почувствовал, что мои поиски продолжаются.

Я пересек разделительную полосу площади Оперы и собирался спуститься по лестнице в метро, как вдруг увидел издалека вывеску и витрину магазина кожгалантереи Ланселя. Тротуар на миг качнулся, я оступился и словно проснулся от долгого сна.

Я без колебаний вошел к Ланселю и направился к одной из продавщиц в глубине магазина:

— Извините меня. Я хотел бы узнать новости о Ноэль Лефевр.

Я произнес это четко, чеканя слоги, но она, кажется, меня не поняла.

— Новости о ком, месье?

Продавщица смотрела на меня с опаской, и я испугался, что она позовет кого-нибудь из сотрудников. Я, конечно, не походил на обычного клиента.

— Ноэль Лефевр. Она работала здесь два года назад.

— Я здесь всего полгода… Вам лучше спросить у моей коллеги…

Она показала на брюнетку лет тридцати, сидевшую за конторкой у входа в магазин.

Та не замечала моего присутствия. Она была занята работой, насколько я понял, какой-то бухгалтерией. Я уже был готов покинуть магазин как можно незаметнее, но она вдруг подняла на меня глаза.

— Мадам… Вы не могли бы сообщить мне что-нибудь о Ноэль Лефевр?.. Она работала здесь два года назад…

Женщина не сводила с меня глаз, будто пыталась понять, с кем имеет дело. Я был одет строго, стрижка классическая. Вопрос я задал очень спокойным голосом. Мне не в чем было себя упрекнуть.

— Вы были другом Ноэль Лефевр?

Я почувствовал, что заинтересовал ее. Одно мне не понравилось: она употребила прошедшее время.

— Да. Очень близким другом.

— Мы закрываемся через час… Здесь будет трудно поговорить… Мы можем встретиться напротив, на бульваре Капуцинок, в кафе «Хедив», если хотите… Через час…

Она встала, проводила меня к выходу из магазина и показала кафе.

Я сел за столик на террасе. Два года назад, пытаясь что-то разузнать, я сказал Жерару Мураду, что именно в этом кафе встречался с Ноэль Лефевр после работы. И по мере того как шло время, я все чаще задавался вопросом, было ли это ложью. Я пожалел, что у меня нет с собой карточки «до востребования», чтобы внимательнее рассмотреть фото. Может быть, я и встречал ее, эту Ноэль Лефевр? Есть пробелы в нашей жизни и провалы в памяти. И если я принял всерьез эти поиски, которые поручил мне Хютте, — довольно-таки банальное «дело», ведь сотни людей каждый день исчезают, или переезжают, или просто в одночасье порывают с прежней жизнью, — то не потому ли, что это лицо что-то мне напоминало, кого-то, кого я мог встречать в прошлом под другим именем?

Я видел, как она пересекла бульвар, и помахал ей рукой. Она уже стояла перед моим столиком.

— Вы не против, если мы пройдемся до Мадлен? Там я сяду в метро… Мне сегодня надо вернуться домой пораньше…

Мы прошли мимо витрины Ланселя и пересекли площадь. Она молчала. Времени на разговор до Мадлен было мало. Начать следовало мне.

— Вы были подругой Ноэль Лефевр?

— Да. С тех пор как она поступила к Ланселю. Мы часто проводили время вместе.

Она, похоже, обрадовалась, что я заговорил первым, как будто тема была затронута деликатная.

— И она больше не давала вам о себе знать?

— Нет. Ни разу за два года.

— Мне тоже.

Был час пик, тротуары бульвара Капуцинок кишели народом. Люди выходили из офисов, чтобы сесть в метро или на поезд на вокзале Сен-Лазар. Мне казалось, что все они идут нам навстречу, и я боялся потерять ее в этой толпе, к тому же она шла быстро, и я с трудом поспевал за ней. Было бы проще и разумнее взять ее под руку, но этот жест мог показаться ей неуместным.

— И вы не имеете представления, где она может быть?

— Ни малейшего. Ее муж приходил к Ланселю. Я говорила с ним. Он тоже ничего не понимал.

Я чувствовал, что ей трудно дается это воспоминание. И сейчас, после всех этих лет, я задаюсь вопросом, не сознательно ли она предпочла эту толпу, а не разговор с глазу на глаз в кафе, чтобы вспомнить Ноэль Лефевр.

— Вы хорошо знали ее мужа?

— Не очень. Видела его два или три раза. Мы с Ноэль проводили время вдвоем.

— А Жерара Мурада вы знали?

— Высокого кудрявого брюнета, который учился на актера?

Она подняла голову и посмотрела на меня. На губах играла ироническая улыбка.

— Ноэль водила меня однажды на его курсы драматического искусства… совсем рядом с Ланселем…

Она шла так быстро, что мне было трудно не только поспевать за ней, но и расслышать ее слова. К тому же голос ее звучал очень глухо.

— А вы знали ее мужа? — спросила она.

— Нет.

— Ноэль говорила мне, что он подвержен депрессиям. Она вечно искала ему работу. Я, впрочем, сомневалась, вправду ли он ее муж…

Мне вспомнилась одна запись в книжке Ноэль Лефевр, одна из тех, которые я выучил наизусть, столько раз пытаясь их расшифровать, словно какой-то тайный код: «Спросить Марион Ле Фат Вен, может ли она найти работу для Роже в своей транспортной компании».

— Вы думаете, он не был ее мужем?

— Кажется, у Ноэль была сложная личная жизнь, и это иногда создавало ей проблемы… Но она никогда не откровенничала…

— Так вы вместе проводили время?

Мне казалось, что, не задай я этого вопроса, она бы промолчала. Исчезновение Ноэль Лефевр наверняка было для нее болезненной темой. За эти два года она, должно быть, думала о ней, как я, временами и все реже, ведь жизнь идет и надо жить дальше.

— Да, мы вместе проводили время. Она иногда водила меня в занятные места. Например, в дансинг на набережной Гренель.

— В «Марину»?

— Да. В «Марину». Вас она тоже туда водила?

Она остановилась, как будто ждала ответа и он был важен для нее.

— Нет. Никогда.

— Странно, — сказала она. — Мне кажется, будто я видела вас с ней однажды в давешнем кафе… напротив Ланселя…

— Нет. Вы ошибаетесь…

— Значит, это был кто-то похожий на вас…

Мы стояли в стороне от толпы, в начале тупичка, ведущего к театру Эдуарда VII. Он был пуст, по контрасту с потоком прохожих на бульваре, по которому нам пришлось идти против течения.

— И было еще одно место, кроме «Марины», куда Ноэль часто меня водила… на Елисейских Полях… в начале тупичка… такого же, как тот, где мы сейчас…

Моя спутница взглянула на часы на браслете.

— Я опаздываю… извините меня…

Она пошла дальше, и мне было все так же трудно поспевать за ней в этой толпе. Она молчала и выглядела озабоченной. О моем присутствии и обо всем, что касалось Ноэль Лефевр, она словно забыла.

— В общем, — прервал я молчание, — вы были с ней знакомы всего несколько месяцев?

— Примерно три месяца. Но мы по-настоящему подружились.

Голос ее вдруг стал очень серьезным. И я удивился, что она сама взяла меня под руку.

— А вы? Вы долго ее знали?

— Да. Очень долго. Мы родом из одних мест. Из окрестностей Аннеси.

Эту же фразу я сказал Мураду два года назад. И в этот вечер, когда я повторил ее, мне показалось, что это не совсем ложь.

— Я знала, что она родилась в деревне, где-то в горах, но о вас она никогда не говорила…

— Мы нечасто виделись в последние годы… Думаю, она обзавелась новыми друзьями…

Я хотел назвать имя, но оно, как назло, вылетело из головы. И вдруг, удача, я его вспомнил.

— А вы не знали ее друга, которого звали Жорж Бренос? Мужчина лет пятидесяти…

Она задумалась, продолжая держать меня под руку.

— Лет пятидесяти? Тогда это был, наверно, владелец дансинга «Марина» и другого, о котором я вам говорила, на Елисейских Полях… или, может быть, еще какого-нибудь…

Этот Бренос, похоже, не слишком ее интересовал. Она снова замолчала, а я больше не знал, о чем ее спросить. Мы подошли к Мадлен и уже стояли у входа в метро.

— У нее была еще одна подруга… Мики Дюрак… Не знаю, где она с ней познакомилась. Эта подруга познакомила ее с многими людьми… Но я предпочитала быть с Ноэль вдвоем… Вы встречали Мики Дюрак?

Она смотрела на меня подозрительно. Похоже, ей не очень нравилась эта Мики Дюрак.

— Нет, я ее никогда не встречал.

— У нас было мало времени, чтобы поговорить о Ноэль, — сказала она. — Мы могли бы еще увидеться, если хотите…

Открыв сумку, она протянула мне визитную карточку. Было неудобно стоять вдвоем у входа в метро, нас толкали. Час пик.

Она пожала мне руку. Я чувствовал, что она хочет еще что-то сказать.

— Послушайте… я пытаюсь найти объяснение… я думаю, она умерла…

И она внезапно ушла, словно подхваченная потоком людей, спускавшихся в метро.

Позже я испугался, что потерял визитную карточку. Но она была на месте, в кармане брюк. Франсуаза Стер. Адрес и номер телефона в Леваллуа-Перре. «Я думаю, она умерла». Она проговорила это глухим голосом, я едва ее расслышал.

Сколько я ни размышлял, никак не мог привыкнуть к этой мысли. Когда я вспоминаю об этом сегодня, мне кажется, что эта однозначная фраза, «Я думаю, она умерла», не вязалась с неопределенностью и расплывчатостью, окружавшими для меня Ноэль Лефевр. Если бы нужно было просто собрать кусочки пазла и получить четкую и определенную картинку, эта фраза, возможно, не шокировала бы меня так, как в тот вечер, когда я стоял с Франсуазой Стер у входа в метро. Но сколько ни всматривайтесь, вооружившись лупой, в детали чьей-то былой жизни, всегда останутся тайны и туманные перспективы, всегда. И это казалось мне противоположностью смерти.

И потом, другой аспект вопроса представляется мне сегодня более отчетливо, чем во времена моей юности: можно ли доверять свидетелям? Что такого сообщили мне о Ноэль Лефевр Жерар Мурад или Франсуаза Стер, что помогло бы мне узнать ее? Немного. Несколько разрозненных и противоречивых деталей, которые только путали картину, как помехи на радио, мешающие слушать музыку. И свидетели эти так ненадежны, что, встретив их один раз и задав вопросы, на которые они не дают ответа, вам даже не хочется впредь поддерживать с ними связь.

Так не было с Франсуазой Стер, с которой я снова виделся позже, и еще расскажу об этом, если наберусь духу. Но Жерар Мурад? Выйдя из парикмахерской на улице Матюрен со старым киношным справочником, я сообразил, что за десять прошедших лет ни разу о нем не вспомнил. А ведь будь я немного любопытнее, мог бы узнать, что он играет маленькую роль в «Конце света» в театре «Мишель», и зайти к нему в уборную. Но мне грозило разочарование: за это время он мог забыть и Ноэль Лефевр, и нашу первую встречу. Что же касается Мики Дюрак, то два года назад я понял, что не отыщу ее в бесчисленных многоквартирных домах на бульваре Брюн.