Когда я прикасаюсь к тебе, я чувствую себя счастливым. Это такое чувство, что, любовь моя… Я не могу прятаться, я не могу прятаться, я не могу прятаться. Да, в тебе есть что-то особенное. Я хочу держать тебя за руку. Я хочу держать тебя за руку.
Джи
Если бы существовала такая возможность и заветная кнопка «повторить этот момент», я, не задумываясь, поставила «на репит» вчерашний день и ночь.
Закрываю глаза и снова сижу на берегу Норт-Саскачевана на холодном песке. Ночной воздух пробирается под тонкую ткань курточки, но я не замечаю ледяных рук и мурашек, покрывающих кожу. Рядом Син и сизый дым от сигареты в его пальцах. Мне безумно нравится наблюдать, как он не спеша выдыхает, будто наслаждается никотином, убивающим легкие; как он окутывает его, словно пелена, отделяющая от реального мира; задумчивый взгляд почти что черных глаз — я готова тонуть в них все время. Меня не надо спасать от сильных чувств, я не жду чьей-то помощи, потому что рядом с ним хочу становиться другой. Меняться. Быть не той наивной забитой девчонкой, которая только краснеет, запинается и не знает, что сказать. Син Эванс из тех, кого хочется разгадывать, только все равно до конца не узнаешь всех тайн. Что в его голове? О чем он думает? О чем мечтает? Почему все считают его плохим? Почему я не могу сломать стереотипы и попробовать…
Настойчивый звонок телефона вырывает из мыслей. Я так задумалась, даже не слыша, как он почти под носом разрывается. Провожу по экрану пальцем и слышу радостный бас отца:
— Привет, Джинни!
Как же я не люблю это «Джинни». Вздыхаю и удобнее устраиваюсь на подушках.
— Привет, па.
С отцом мы разговариваем и видимся еще реже, чем с матерью. Он решил, что не готов к семейной жизни и просто благополучно свалил гастролировать по миру с группой, в которой играет. Живет в свое удовольствие, ни о чем не задумывается, по-прежнему холостяк, и я его единственная «дочурка Джинни». Руперт Браун юморист по натуре, всегда привозит разные подарки и балует меня, но… Они с Тришей стоят друг друга: ни один из них не участвует в моей жизни. Школьные собрания, праздники… Родительские обязанности? Кажется, они не знают о таких простых обыденных вещах. Я привыкла к самостоятельной жизни, и когда один из них звонит, интересуясь делами в школе и успеваемостью, хочется задать в лоб вопрос: «Вам оно надо?».
— Как дела у моей любимой дочурки?
Переворачиваюсь и смотрю в окно, за которым собрались серые тучи, предвещая дождь.
— Все хорошо, а у тебя? В каком городе на этот раз?
Слышу какой-то шум на заднем плане, мужской смех, маты и отстраняю телефон, закатывая глаза.
— О, мы в Мюнхене, крошка, — бормочет папа, и шум остается где-то позади. Наверное, он вышел.
— Круто.
— Слушай, Джинни… — заходит издалека отец и делает неоднозначную паузу. Подозрительно. — Через неделю тур закончится, и я вернусь в Эдмонтон, как насчет уик-энда?
Нога, которой я покачивала в воздухе до этого, замирает.
— Э-э-э… ладно, хорошо, — неуверенно бормочу в телефон, хмурясь.
— Триша…
— Она на Багамах, — перебиваю его и слышу смешок.
— Понятно, значит, мне не придется с ней сталкиваться.
Как они могли сойтись, создать семью и в итоге так ненавидеть друг друга? Не понимаю логики взрослых.
— Можно выбраться в Шервуд Парк, или куда ты захочешь, — продолжает отец.
— Да, что-нибудь придумаем.
Его кто-то зовет, и мы прощаемся. Выдыхаю и бегу открывать дверь, в которую настойчиво тарабанит… Тинки. Конечно, только он может так нахально себя вести. У друга несколько пачек чипсов, одну из них он сразу же открывает и заваливается на диван в гостиной, включает плазму и подключает Xbox.
— Чего застыла? Давай выбирай тачку, погоняем, — друг щелкает джойстиком, выбирая гоночную машину. Устраиваюсь рядом и беру второй.
Какое-то время мы полностью поглощены гонками, но Чемптон вскользь спрашивает про вчерашнюю тусовку. Отвечаю, что все прошло круто, умалчивая про…Поездку на байке, мои ледяные руки в теплых ладонях Сина, разговор в кафешке и умопомрачительный рассвет, который мы вместе встретили. Вместе. Я и Син.
— Судя по всему, спасательный круг не понадобился, Браун, — бубнит, поддразнивая, Тинки, я только хмыкаю. Да, со мной оказался «спасатель» получше, чем какой-то там неодушевленный предмет.
Чемптон уходит после девяти, а я плетусь в душ, размышляя о завтрашнем дне. Появится ли Син на занятиях? Если да, поздоровается и заговорит со мной? И как вести себя?
Но Эванс не появился ни в понедельник, ни во вторник — он отсутствовал всю неделю, отчего возникало множество вопросов, на которые я не знала ответов.
Зато в один из дней, я встретила Черелин. Девушка вела себя непринужденно, будто неприятный разговор в туалете субботнем вечером лишь мой вымысел. Хотелось узнать о Сине, но я прикусывала вовремя язык и молчала. Боялась повторения за вновь проявленный интерес. Черелин совсем не касалась темы брата. Она вообще выглядела с виду веселой, но в то же время ее что-то тревожило. Я не знала, имею ли право лезть с вопросами. Мы еще не в таких близких дружеских отношениях, чтобы копаться друг у друга в душе.
— Пойдешь со мной на репетицию «Потерянного поколения»?
От неожиданности я даже подавилась пончиком, который жевала. Девушка протянула сок и кинула вопросительный взгляд.
— Так пойдешь? Син не любит… — она откашливается и опускает глаза на пальцы, сжимающие светлую ткань юбки, — если я приду не одна, а с тобой, он не станет меня сразу выгонять.
Брови удивленно взлетают верх, а глаза округляются после ее слов.
— Что? Почему ты так решила?
Черелин невозмутимо пожимает плечами и молчит, заставляя моих тараканов усердно шуршать в голове, наводя на сотню различных мыслей.
— Поедем сразу после занятий, согласна? — спрашивает нетерпеливо она через несколько минут.
— Не знаю… Мы не помешаем им? — неуверенно бормочу, думаю только об одном — я увижу Сина.
Черелин фыркает и сверкает большими синими глазами.
— Мы просто посмотрим и послушаем, вот и все.
Хмурюсь и чешу нос. Конечно, я бы не раздумывая ответила «Да», но что-то заставляет сомневаться в таком решении. Какое-то дурацкое чувство, будто не стоит ехать. Либо это мои тараканы в голове что-то напридумывали.
— Хорошо, — все-таки соглашаюсь, а девушка удовлетворенно кивает.
— Вот и отлично.
После занятий черный внедорожник едет по Девяносто первой стрит в сторону Юго-Восточного Эдмонтона, где репетирует группа. Машина останавливается возле двухэтажного коттеджа кофейного оттенка с панорамными окнами и открытой верандой, на которой стоит парочка лежаков. Для этого района коттедж даже слишком шикарен, потому что в основном тут одноэтажные небольшие аккуратные домики. Черелин постукивает наманикюренным ногтем по рулю и заглушает мотор. Смотрит придирчиво в зеркало, поправляет темные волосы и красит губы малиновым блеском, протягивая затем мне.
— У тебя слишком бледные губы, к тому же покусанные — это некрасиво.
Пару секунд настороженно смотрю на ярко-малиновый тюбик, но согласно киваю.
— Чересчур… броско, — бормочу, рассматривая себя в зеркало. Черелин забирает блеск и выгибает бровь.
— Тебе бы не помешал макияж, поверь. Особенно яркие губы, на них надо делать акцент и на глазах тоже.
— Э-э-э… ладно.
Спорить насчет этого даже не хочу, так как совершенно не разбираюсь. Желудок сворачивает в узел, когда мы выбираемся из машины и подходим ближе к гаражу, откуда доносится громкая музыка и оживленный разговор. Замираю нерешительно в паре метров. Черелин поворачивается и удивленно смотрит.
— Что такое?
— Н-ничего, — тихо выдыхаю, набираясь смелости для встречи с ним.
Заходим в помещение, и взгляд сразу застывает на широкой спине Сина, увлеченного своей гитарой.
— Всем приве-е-ет, — громко здоровается Черелин и машет рукой. Я маячу сзади, надеясь, что никто не заметит, но девушка как будто специально выталкивает меня вперед и торжественно провозглашает:
— Мы с Джи ехали мимо и решили заскочить.
Шокировано таращусь на нее, краснея, как рак, а Черелин невозмутимо продолжает врать. Боже… Боже, я знала — это плохая идея! Чувствую, как все взгляды в помещении устремлены на нас, и становится дурно.
— Круто, пиво будете? — спрашивает Шем, расплываясь в доброжелательной улыбке, и кивает на небольшой холодильник в углу.
— Ага, — Черелин дефилирует за пивом, а драммер завороженно наблюдает за ней, открыв рот за ударной установкой. Зато Син смотрит недовольно на сестру, сощурив сапфировые глаза. Перевожу на него испуганный взгляд, но он словно не замечает меня.
— Джанис снова решила забить? — спрашивает девушка, протягивая мне холодную банку.
— Она скоро будет, — отвечает Райт.
— Как всегда обкуренная? — продолжает расспрос Черелин и открывает с шипящим звуком пиво.
Мы устраиваемся на темно-коричневом диване, но я постоянно смотрю либо на зеленую банку в руках, либо… на банку. Зря я согласилась. Он даже не поздоровался. Как неловко, зачем я повелась на провокацию Черелин?
— Посмотрим, — ржет Шем и бьет по тарелкам.
От неожиданности выплескиваю алкоголь на юбку.
— Черт! — тихо выругиваюсь и подскакиваю.
— Что-то тебе не везет, — сочувствующе качает головой Черелин. Сзади слышны смешки парней, кроме одного. Для него я будто пустое место. Хочется развернуться, уехать домой и не быть посмешищем. — Моя спортивная форма в машине, если что.
— Тут небольшое пятно, — нервно бормочу, присаживаюсь на диван и выпиваю сразу треть банки.
Парни что-то обсуждают, но я не понимаю ни слова. Черелин дергает ногой и пьет пиво, наблюдая за ними, только я чувствую себя здесь лишней.
— Вы уже составили сет на следующее выступление? — спрашивает девушка.
— А как ты думаешь, чем мы тут занимаемся? — скалится красноволосый. Он самый неприятный, скользкий тип. Совершенно не нравится мне, даже взгляд у него… пошлый.
Шем запускает в него палочкой, и между ними завязывается небольшая потасовка.
— Достали. Так и хотите остаться кучкой неудачников? — звучит холодный грубый голос. В помещении повисает тишина, и возня прекращается. Все смотрят на Сина, который наблюдает за происходящим с безразличным видом и качает головой. — Мы репетируем или как?
— Мужик, хватит вести себя, как дерьмо целую неделю, — протягивает мрачно Оззи, но сразу затыкается, встречая тяжелый взгляд синих глаз. — Окей, репетируем.
Парень поднимает руки, берет гитару и настраивает ее, подходя ближе к усилителю.
— С чего начинаем? — спрашивает бесцветным голосом Райт, взлохмачивая пепельно-русые волосы.
— Может, дождемся Джанис? — Шем задумчиво чешет каштановую шевелюру, и в этот момент, как по мановению волшебной палочки, в дверях появляется Холл. Ее золотистые глаза нехорошо блестят, когда она замечает нас с Черелин.
— А вот и наша птичка прилетела, — ехидничает Оззи и оглушает всех писком гитары. Райт дает ему затрещину, и они снова препираются, как малые дети.
— Да, всем приветик. У нас сегодня гостьи? — Джанис проходит мимо, скидывая короткую красную куртку и демонстрируя длинные ноги.
— Ты опоздала, — цедит Син, провожая девушку недовольным взглядом.
Ну и атмосфера, как в морозилке. Даже не замечаю, как банка с пивом пустеет. В руках появляется уже следующая, заботливо врученная Черелин. В голове совсем легко, а щеки раскраснелись от эмоций и алкоголя.
— Прости, милый, я заезжала домой, чтобы переодеться после тренировки, — пропевает виновато Джанис и касается губами щеки Сина, но тот отстраняется.
— Забыла, что сказал Купер?
Девушка равнодушно фыркает и отворачивается, скользя по мне ядовитым взглядом.
— Мне все равно на слова того тупорылого индюка.
— А мне нет, — резко обрывает ее речь Эванс. — Еще одно опоздание, или ты нетрезвая, и что хуже, обкуренная, нанюханная, — Син многозначительно поднимает правый уголок губ, на что-то намекая, а Холл замирает. — Сделай вывод сама. Надеюсь, до тебя дойдет.
— Чувак, да что ты начинаешь… — становится на защиту вокалистки красноволосый, но его игнорируют.
— Сегодня все на взводе, — бормочет рядом притихшая Черелин и откидывает черные блестящие пряди. — Братец так вообще не в духе после выходных.
— После выходных? — эхом отзываюсь на диване.
Она кивает и подозрительно косится на меня.
— Чем вы с ним занимались? Чем-то непристойным? — хихикает подвыпившая девушка.
— Ч-ч-что? — заикаюсь, чуть снова не проливая пиво. Щеки загораются, как красный светофор.
Черелин звонко смеется и толкает плечом.
— Ну и смешная ты, я шутила.
Нервно сглатываю и смотрю на банку в руках, которая превращается в размытое зеленое пятно. Мотаю головой и устремляю нетрезвый взгляд на Сина. Пересекаюсь с сапфировыми глазами, но он медленно отводит их и задевается струны гитары. Внутри все дрожит, будто он касается пальцами моей души. Не слышу, что поет Холл, не смотрю на других, сжимаю банку в руках и не отвожу от парня восхищенных глаз. Все его внимание обращено на пылающую гитару в языках пламени. Так завораживает, что…
— Хочешь испепелить моего брата взглядом? — шепчет на ухо Черелин и расплывается в насмешливой улыбке. — Можешь говорить что угодно, но на твоем лбу огромными буквами написано «Мне нравится Син Эванс. Он такой секси…». Слишком заметно, как… — она ухмыляется и поправляет черные локоны волос, — ты на него влюбленно смотришь.
Отвожу стыдливо глаза в сторону, но девушка продолжает дальше резать по живому:
— Помнишь мои слова? — она жалостливо вздыхает и кидает мельком взгляд на Сина. — Он не тот, кем ты его вообразила.
— Почему ты так говоришь? — хмурюсь и впиваюсь пристально в нее глазами. — Мы общались с Сином несколько раз. Возможно, я плохо его еще знаю, но он не бесчувственный монстр какой-то…
Черелин тихо смеется, опуская голову. Темные пряди скользят по ее белоснежной рубашке.
— Точно влюбленная идиотка, — она откидывается на спинку дивана, переводя на меня синие глаза, поддернутые пьяной пленкой. — Ты хорошая девчонка, поэтому я предупреждаю. Была бы на твоем месте другая, я не стала так упорствовать.
Девушка с жалостью и грустью смотрит на меня и отворачивается.
— Наверное, я лучше поеду домой, — бубню, запинаясь, встаю и немного пошатываюсь, как неваляшка. Неужели это из-за двух банок пива так развезло?
— Ого, давай отвезу, — Черелин тоже поднимается, но сразу же плюхается обратно и пьяно хихикает. — Прости, Джи, ничего не получится. Эй, братик, нужна твоя помощь! — вопит она, перекрикивая музыку.
Син перестает играть и сдвигает брови, оглядывая сначала нетрезвую Черелин, затем меня. По его ледяному выражению сразу понятно: он готов убить нас обеих.
— Ох, ну и взгляд, прямо серийного убийцы. Бу-у-у… — хохочет девушка, катаясь по дивану. Шем ржет за ударной установкой, и его поддерживает Оззи.
— Это последний раз, Черелин, — кидает холодно Син, проходя мимо притихшей сестры, и приказным тоном обращается ко мне: — Идем.
Ноги ужасно заплетаются, меня клонит в левую сторону, затем в правую, а сзади потешаются и хохочут. Эванс быстро подхватывает за талию, чтобы я не свалилась, как сноп сена, и цедит сквозь зубы:
— Чертова Черелин.
Утыкаюсь носом в черную рубашку и икаю.
— Блин, — шепчет Син и смотрит сверху вниз. — Тебе нельзя пить.
— Ты не м-можешь… ик… его мне запре…ик… тить…пить…
— Просто… молчи.
Син усаживает меня на заднее сиденье внедорожника, как маленькую, и смотрит в зеркало. Я шатаюсь и утыкаюсь лбом в стекло. От моего дыхания, стекло сразу же потеет. Слышу, будто сквозь вату, как Эванс ругается, и заливисто смеюсь.
Кто-то настойчиво трясет за плечо, но так не хочется открывать глаза. Я видела прекрасный сон с Сином Эвансом… Который материализовался и мрачно смотрит на меня сейчас. Пьяно пялюсь в сапфировые льдинки и пару раз моргаю.
— Ты должна за химчистку машины. Все сиденье обслюнявила.
Недоверчиво смотрю на него, и, наконец, до меня постепенно доходит: школа, Черелин, репетиция, гараж Шема, пиво…
— Где ключи? Сегодня прольется кровь Черелин…
Он подхватывает меня на руки. Язык от шока немеет, а клетки мозга постепенно атрофируются.
— Как можно столько есть и весить, как пушинка? — говорит Эванс и отпирает дверь, толкая ее плечом.
Прихожу в себя только, когда Син усаживает меня на диван и устраивается напротив, оглядывая помещение, и возвращает серьезный взгляд на мою нетрезвую тушку.
— Повезло, что твоих родителей нет дома. Если бы они увидели дочку-отличницу в таком виде?
— Им плевать, — сиплю и откашливаюсь.
— Плевать?
— Родители развелись, каждый живет своей личной жизнью, — отвечаю, не узнавая грубого низкого голоса. Больше не буду пить.
Син ничего не говорит, только смотрит исподлобья, поднимается и машет рукой, прощаясь и направляясь в сторону выхода.
— Спасибо, — произношу быстро вдогонку, но его спина пропадает из виду, а через пару секунд слышится щелчок. Я осталась одна в доме с головной болью и кучей вопросов в придачу.