Синий, который красный

Эпилог

— Ох, Фелла, прости! Я не ожидал тебя здесь встретить…

Мечтатель стремительно начал заливаться ровным, почти юношеским и очень к его лицу не идущим румянцем. Глава звеньев, с которой он столкнулся на углу одной из аллей, потерла грудь и ответила холодно:

— Сегодня в саду не протолкнуться. И всё же я ожидала, что не встречу здесь тебя. Скажу больше, я на это надеялась.

Бестия никак не могла перекипеть после своего отчета Магистериуму. «…а потом нежить бежала от лютни Мечтателя» — «От… лютни? Сияющая Фелла, он что, играл?!» — «Увольте, Магистр, если бы он заиграл, в бегство обратились бы артефакторы!» — «Но ведь это все равно был поступок, достойный Витязя!» — «Р-р-р…».

— Ты, наверное, ищешь боевое звено Дары?

— Нет, — отрезала Фелла и приняла самый неприступный вид.

— Но мне казалось, те сведения, которые ты получила в Магистериуме…

— Я помню об этих сведениях, Мечтатель. И я помню о твоих поручениях. Я не забываю того, что касается, — подчеркивая слово, — работы. Ты дашь пройти или нет?

— Но я просто… — директор понизил голос. — Там кто-нибудь уцелел? На площадке у Кислотницы?

Фелла Бестия скрестила руки на груди, отчего начала выглядеть крепостью, готовой выдержать длительную осаду.

— Невероятно. Так три дня ты шатался по артефакторию сам не свой только потому, что тебя беспокоили судьбы этих подонков из Прыгунков?

— Они не подонки, — тихо ответил Мечтатель, но в глазах у него в этот момент было упрямство, свойственное всем высокочувствительным натурам, едва только речь заходит о делах духовных.

— Выжило сто сорок или около того, — Бестия неприятно хмыкнула, — непонятно, каким путем, правда… Но после встречи с Большим Фуфуней все они выглядят и пахнут так… Кто-то ранен, два десятка главных дожидаются суда — думаю, им светит блаженство в Сердоликовом блоке. Остальных пока что допрашивают, но никого не препроводили в тюрьму: Магистрат решил придерживаться курса экономии парфюмерных изделий. К тому же там все вопят о своем раскаянии и готовности сотрудничать, а большая часть эмельхатин основательно выведена из строя — восстановятся, конечно, но вот когда… Без Эльзы эти молодчики не восстановят ничего, всё держалось на ней.

— Похороны…?

— Ты волновался и об этом? Право, не устаю удивляться, сколько дури может помещаться в одной голове. Ее похоронили. Точнее, голову — все, что осталось.

— Но Макс…

— Да, Ковальски стрелял в грудь, но осталась голова. Там была нежить… Холдон побери, Мечтатель, тебе какая разница?!

Экстер, и без того смущенный, смутился еще больше. Под немигающим взором Феллы он неопределенно пожал плечами и пробормотал:

— Да, извини, наверное, никакой. Ах, Браслет…

— Да неужели? Ты решил задать один дельный вопрос, для разнообразия? Я собрала осколки, получилась почти половина. Отменный результат, учитывая то, что там творилось…

Ровные брови Мечтатели дрогнули, но тут же приняли свое обычное положение над бледно-голубыми глазами.

— Спасибо, Фелла. Я только…

— Собираешься меня держать тут сутки напролет?

— Ты… ты очень занята? Просто я хотел кое-что…

— Если это твои вирши — избавь меня даже от предложения это выслушать. Ты не видел Зерка?

Лицо директора слегка вытянулось.

— Зерка?

— Твоего садовника, хотя где тебе это помнить. Я почти уверена, что он как-то связан со всей этой нечистью, которая появилась у Одонара. Мне неизвестны их цели, но я вытрясу из не… что?

— Фелла, я хотел сказать… насчет Зерка…

— Если ты еще раз, — почти задушевно начала Бестия, — начнешь в моем присутствии проповедовать о том, что в каждом есть что-то прекрасное…

— Но я… я не о том!

— …то я забуду, что ты мой директор.

— А ты помнишь об этом, Фелла? — искренне удивился Мечтатель, которого она как-то незаметно сгребла за грудки.

Опомнившаяся Бестия разжала пальцы, отряхнула ладонь и сделала шаг назад. Ирония Мечтателя пришлась ей не по вкусу.

— Именно поэтому ты еще и жив. Что у тебя там?

Экстер Мечтатель, который в этот день, пожалуй, выглядел более романтичным и даже более печальным, чем обычно, набрал воздуху в грудь, отвернулся к ласковым маргариткам и начал:

— Так вот, насчет Зерка…

Маргаритки качали головками и пристально внимали повести.

Рассказ Мечтателя был поэтичен, вдохновенен, но короток. Жаль, с ним не было лютни или, например, арфы, это лучше звучало бы в песенном изложении. «Баллада об одной вечерней беседе»…

Впрочем, ее бы никто не оценил. Мечтатель закончил свою повесть, а Бестия никак на нее не откликнулась. Замерла на дорожке, глядя на маргаритки, которые невольно стали свидетельницами разговора.

Фелла просто молчала, заставляя Экстера с каждой минутой страдать все больше.

— Я… я почти закончил дела, — несмело начал он наконец. — И я подал в Магистериум заявку, что Одонару нужен будет новый директор. Завещание я не…

— Так я не ослышалась, — тяжело выговорила Фелла.

Мечтатель с некоторым облегчением вздохнул, но умолк виновато.

— В первую минуту мне показалось, что это просто твой поэтический бред, а ты, оказывается, говорил серьезно? Ты дал ему огненный рубин? «Взыскующее око»?

Экстер, не отвечая, поник головой.

— И откуда ты его взял?

В тоне Феллы отчетливо звучало сомнение в том, что слабосильный артемаг вроде директора может создать артефакт такого уровня. Экстер не ответил и на это.

Следующая фраза Бестии была произнесена почти торжественно:

— За три тысячи лет, прошедших после Альтау, я встречалась со многими идиотами, но похоже, что ты — мой личный рекорд. Ты заключил смертельную сделку, чтобы в живых остался этот… я даже не знаю, как его назвать… из внешнего мира?

— Мне тоже трудно найти слово для него, Фелла, — тихо откликнулся Экстер, — особенно после того, что он совершил в недавнем прошлом. Магистрат решил, что «Оплот Одонара» будет вызывать меньше путаницы, да. И он получит статус героя, конечно, вот только они не сошлись пока во мнениях, стоит ли ему получить прозвищ… Фелла?

Директор с беспокойством подался вперед, поскольку при упоминании Макса Бестия начала потихоньку зеленеть лицом и темнеть глазами. И вообще, в ней появилось пугающее сходство с Зерком.

— Меня не интересуют его якобы подвиги, — выдавила она через силу, — еще меньше меня интересует, каким прозвищем его нарекут. Я только хочу знать: ты действительно собираешься отдать жизнь из-за минутного спектакля?

— Тогда у меня не нашлось других решений.

— Это меня не удивляет, — сухо отозвалась Бестия. — Романтично и глупо, и полностью в твоем стиле: директор артефактория умрет, потому что этого пожелал его полунелюдь-садовник…

— Фелла… — предупреждающе начал Экстер, оглядываясь по сторонам, но Бестия уже вошла в раж. Она остановила своего начальника повелительным жестом и принялась договаривать на повышенных тонах:

— Хотя какая разница мне? Ты пообещал, что умрешь? Прекрасно, я не собираюсь тебе мешать. Умирай любым из способов, которые он выберет, а если не выберет — я могу поспособствовать. Прочитаешь мне какой-нибудь из стишков, и я тебя гарантированно прикончу, и уж не обижайся, если я не буду лить слез над твоей поэтической могилой! Устроим тебе пышные проводы, а сразу же после этого место директора займу я, потому что больше просто некому. Магистры не посмеют прислать в Одонар новичка извне. Отлично, вот и повод навести порядок в проклятом артефактории, без тебя это будет гораздо проще, не говоря уж о…

— Сдохни!! — истерически возопили в кустах, и вслед за этим по воздуху просвистел и стукнулся о сапог директора гладкий, отливающий изнутри огненным рубин. Экстер наклонился и поднял его.

— Спасибо, Фелла, — выдохнул он.

Застигнутая в момент патетической речи завуч замерла.

— Что?

— Кажется, Зерка встревожила перспектива увидеть тебя на посту директора, — серьезно изложил Мечтатель и предъявил ей рубин на ладони. — Он не стал взыскивать долг.

Теперь завуч начала бледнеть, и это была бледность ярости.

— Ты… — начала она глухо. — Ты специально завел этот разговор в саду, так? Ты хотел, чтобы он услышал, как я… Мечтатель, ты…

— Фелла, я просто хотел сообщить тебе… сад? Ты же знаешь, я не очень люблю свой кабинет… — он посмотрел на ее лицо, сник и добавил уже почти с надеждой: — Ведь ты не расстроена из-за того, что я остался в живых?

В ответ Бестия коротко и устрашающе выдохнула, сделала пару резких пассов, уничтожив рубин на ладони у директора, и зашагала по аллее. Директорское кресло, до которого было рукой подать, тут же отдалилось на почти недостижимое расстояние.

Мечтатель стряхнул со своей ладони осколки артефакта и огорченно вздохнул. Даже ему хватило ума не соваться сейчас к Бестии с предложениями совместных прогулок или чтения стихов. Настрой завуча угадывался яснее ясного: она мало того что в ярости, так еще и отыграется на двух известных ему практикантах.

Что самое огорчительное — у нее есть возможность сделать это, а у Экстера маловато возможностей ей помешать.

Разговоры на сегодня еще не окончены.

* * *

И чего их в сад понесло? Сидели б в артефактории, наслаждались славой. Но Дара уперлась: пошли, и все тут. Воздухом подышать, все такое, а на самом-то деле, небось, хотела повидать своего ненаглядного Мечтателя!

Кристо сначала вовсе не хотел ее сопровождать, но она зыркнула на него своими омутами и нетерпеливо заявила:

— Да в саду сейчас всё самое интересное, понимаешь?

Ну, и нарвались на интересное. Бывший воин Альтау — куда уж занятнее! Бестия вышла на них из-за угла аллеи роз с таким лицом, что Кристо заоглядывался: в какую сторону сподручнее орать «На помощь?»

— Где директор? — тут же подозрительно спросила Дара. Так, будто Фелла могла прятать Экстера в нагрудном кармашке.

Завуч Одонара расплылась в ядовитой усмешке.

— Директор? Видимо, прогуливается среди роз и мечтаний. Занят сочинением какой-нибудь новой песенки. Миссию разговора с вами он поручил мне.

Это обозначало, что придется выслушать что-то гадкое. Кристо тут же насторожился.

— Вы с нами двоими говорить будете?

— Я могу говорить с вами как угодно. Но сейчас вас двое. Сначала о неприятном, — как будто кто-то ожидал от нее обратного: — Гробовщик сумел высчитать последнюю «голову гидры».

Кристо зевнул в сторонку. Если сейчас опять пойдет артефакторная терминология — с ума сойти можно.

— «Будильник», — спокойно сказала Дара. — Она может пробуждать иные артефакты, так?

— Откуда ты узнала?

— Мне… м-м… подсказали кое-какие артефакты в Хламовище, — Дара ответила на подозрительный взгляд завуча своим — враждебным и продолжила: — Эта «голова» действовала всё время, но исподволь, так? И не сказала бы, чтобы она… внушала пробужденным артефактам светлые намерения.

Небось, про Печать в Хламовище вспомнила, — поёжился Кристо. Бестия хмыкнула.

— Рукоять Витязя сдерживала эту «голову», так что фон просачивался из Браслета, только когда его выносили из Особой комнаты. Но то, насколько поздно начала себя проявлять эта сторона Гидры, наводит на мысль, что «фон» мог уйти куда-то ещё…

Тут уж Дара широко распахнула глаза и позабыла даже излучать лицом презрение.

— Постойте-ка. Во внешнем мире…

— Прекрасно. Начались мыслительные процессы. Да, после своего пробуждения артефакт начал «фонить» немедленно и очень сильно. Просто это длилось от силы пару часов.

Стало быть, пока они носились от клыкана по бункеру, а потом удирали от нежити.

— То есть, теперь во внешнем мире начнут пробуждаться артефакты?

— Не сразу и не все. И не самые сильные — «синий»-«зеленый» уровень.

Кристо показалось, что он увидел знакомые искры в глазах у Дары.

— Правда, их будет достаточно много. Так что Магистры, несмотря на всё, решили, что к внешнему миру будет прикреплено особое боевое звено.

И Фелла, которая вечно показывала свое уважение к Магистрам, гневно фыркнула носом. Это могло обозначать только одно.

— Наше звено?

— Твое, — отрезала Фелла. — Тебе дают среднюю квалификацию за… заслуги. До «зеленого» уровня. Но, как понимаешь, твой напарник не дотягивает до уровня, так что ты можешь выбрать другого. Себе под стать, — это было сказано с презрительной ухмылкой.

Возмущенный Кристо открыл рот, чтобы спорить, но его тут же заткнули. Фелла перевела на него ледяной взгляд и добавила:

— Тебе дано право выбрать другое место практики. Вплоть до службы Кордона. Рекомендации, подписанные директором, — она просто выплюнула это слово, — у тебя будут.

В глубине взгляда змеилась насмешка. Наверняка Фелла и предложила всю эту комбинацию насчет рекомендаций и другого уровня. Захочешь остаться — так а если Даре нужен «другой уровень»? А она же тоже слова не скажет, потому как: а если ему не хочется оставаться в Одонаре?

Потому что практика — практикой, но стать профессирональным артефактором, выдерживать квалификационные испытания и рисковать собой чуть ли не ежедневно — это как-то…

Рано, что ли.

Они с Дарой стояли, таращились друг на друга и молчали. Фелла усмехалась.

— Приду за ответом через десять минут, — сладенько заметила она, — если ответа не будет — я решу за вас. Счастливо оставаться.

Она развернулась и нарочито неторопливо скрылась за очередным поворотом. Наверняка ведь завуч Одонара понимала, что они никак не договорятся, и вообще…

Чего вообще? Кристо почесал затылок. Это он еще на чувства какой-то артемагини будет смотреть? Это он что — как пижон думать начал?

— Я хочу остаться, — выпалил он сходу. Потом все равно как-то затряслись коленки, и он добавил: — Ну, если тебе насчет уровня нормально…

Дара кивнула с видом «да как себе хочешь».

— Прицепился, значит, — сказала она.

А вид — вроде как у Экстера Мечтателя. Недаром же она в него втюрилась.

— Эй, ты чего? Я — прицепился?

— Звено. Я вот лет с десяти думала: чего мы все остаемся тут? Нагрузки зверские… по мирам мотаемся, смертей туча… Мне-то идти некуда было, а многим есть куда, и они бы могли себе такую работу найти! Они же мощные маги. А никто не уходит, не размыкает цепь. Вот тебе зачем оставаться?

Кристо аж рот раззявил. Нашла, чего спрашивать. Куда б его понесло, с директорскими рекомендациями? В Кордон, к Вейтусу? Ага, видали, спасибочки. Или что — кем бы он стал, с его-то уровнем магии? А тут — и внешний мир повидаешь, и интересно даже, сыт-обут-одет, еще Мелита… тьфу, это он куда-то перескочил.

— Да отвали ты, — наконец выразил он мысли. — Хочется. О, глянь, Ковальски с дирек…

Но тут Дара уволокла его в кусты так оперативно, что он и вякнуть-то ничего не успел.

Спасибо еще, не в кусты роз. Жасмин для шпионажа подходит гораздо лучше!

* * *

Разумеется, Макс искал в чертовом зеленом лабиринте вовсе не директора. Но башня Лори оказалась пустой, а он не видел ее уже лет сто, так что просто хотел посмотреть хотя бы издалека, одним глазком…

Но сначала он столкнулся с Экстером, который поприветствовал его фразой:

— А я как раз вас ищу, — как будто Макс всё свое время коротал в местном саду.

Ковальски не стал увиливать.

— Надеюсь, что по поводу финала всей этой заварухи?

Экстер кивнул, и в следующих пять минут не сказал ничего по делу, ибо им просто не удавалось отыскать в саду ни одного спокойного места для беседы. Каждый квадратный метр сада был занят артефакторами, боевыми магами, влюбленными парочками, состоящими из тех и других, а иногда еще и учителями. И что самое гнусное — всем нужно было оторваться от того, чем они занимались в данный момент и подтянуться ближе к Максу и директору.

В Саду Одонара точно была какая-то ненормальная активность.

— Что это с ними? — Макс хмуро кивнул на физиономии, которые время от времени высовывались из кустов. Одна из физиономий, с фингалом, была знакомой и не принадлежала ученикам.

— Собрались посмотреть на участников битвы с контрабандистами, а больше всего — на вас, — спокойно ответил Эксктер. Даже яркое солнце не заставило его снять парик и надеть что-нибудь более легкое, чем черный камзол поверх рубахи с кружевами. — В Целестии со времен Альтау с большим уважением относятся ко всему, что касается битв и их победителей…

Макс покосился на грустное лицо директора и заметил язвительно:

— Судя по всему, это вас чем-то не устраивает?

— Иногда мне кажется, что лучше бы мы уважали поэтов, — со вздохом признался Мечтатель, — или строителей…

— Вам виднее. Так что насчет меня?

— Вы? Мне казалось, вы понимаете свое положение, — Экстер отбросил тонкий локон парика. — Ваша победа подтвердила, что вы являетесь Оплотом Одонара…

— …вот же черт.

— …и даровала вам статус героя — весьма, нужно сказать, высокий статус в Целестии.

— Дважды черт, — резюмировал Макс. — И не хватало мне только восхищенных вздохов вашего завуча.

Тут он взглянул на потемневшее лицо Экстера и решил не развивать тему.

— Ладно, я не о том. Надеюсь, никто не собирается… распространяться насчет того, как мы обставили эту победу?

Экстер покачал головой мимолетом. Он смотрел на Мелиту и Нольдиуса, которые прошли мимо, Нольдиус при этом громко толковал о способах выведения новых видов нежити, Мелита же слушала с мудростью женщины, которая решила во что бы то ни стало добиться своего. В голове у Мечтателя потихоньку начали складываться очередные стихотворные строки, но Макс быстро разрушил их прозой жизни.

— Ведь я всё же остаюсь самозванцем, — он понизил голос, — подтверждение подтверждением, но что мне — так и играть эту роль?

Директор взмахнул узкой кистью, подтверждая и отметая этот вариант.

— Если вы захотите. Печать, о которой говорилось в свитке, давно утеряна… правда, я слыхал, что Рубиниат прилагает все силы для её поисков. Однако возможность явления настоящего Оплота в ближайшие полстолетия ничтожна, так что вы действительно могли бы остаться…

Макс Ковальски застонал сквозь сжатые зубы. С утра он молился всем богам, которых мог припомнить, чтобы только не услышать этих слов — и вот, оказывается, какого-то бога все же пропустил.

— Однако, — вдруг добавил Экстер, и Макс насторожился, — вы можете и покинуть Целестию. Обещаю приложить все усилия, чтобы объяснить ваш поступок и переправить вас во внешний мир. Только не забывайте, что во внешнем мире никто из нас не сможет вам помочь…

— К черту помощь! — Макс вздохнул с облегчением. — Неужели вы думали — я так и останусь здесь? Нет, сказками я сыт по горло, переправляйте меня на Большую землю первым эшелоном…

— Я понял вас. Но вы сознаете, что риск…

— Слышать не желаю о риске! Попрощайтесь за меня с Магистрами и с этой проклятой страной, а я…

Мелькнуло белое платье, и Макс умолк. Из-за высоких кустов сирени танцующей походкой вышла Лорелея и направилась прямо к директору и его собеседнику так, будто их и искала в Саду.

Оказывается, действительно искала их. Ни Макс, ни Экстер не успели ничего сказать или подумать, а Лори уже подошла и без всяких предварительных церемоний прижалась своими губами к губам остолбеневшего Ковальски. На несколько секунд, на пару ударов сердца — а потом отступила назад, посмотрела ему в глаза, улыбнулась и поплыла по саду дальше.

Мечтатель провожал богиню взглядом, чуть приподняв брови на юном, печальном лице. Особенного изумления он не выказывал.

Ковальски тоже смотрел вслед Лори, только совершенно другим взглядом. Он еще и жмурился, как будто ему в лицо кто-то пускал солнечных зайчиков.

— Экстер, — сказал он глухо, — никто и ничто — слышите? — никакая сила не заставит меня покинуть эту страну. Даже ваши Магистры вместе с тем самым восьмым, который постоянно спит…

Он понял, как это прозвучало после его предыдущих фраз, и обернулся, ожидая увидеть смеющегося Экстера.

Но Мечтатель даже не улыбнулся. И в его бледно-голубых глазах тоже не было ни намека на насмешку — они смотрели печально и задумчиво, как всегда.

— Превосходно, — сказал он просто. — Тогда мне сразу хотелось бы сделать вам одно предложение. Не думаю, что вам нужно быть в замке всегда — это может раскрыть вас… и я подумал, быть может, вы согласились бы на работу… скажем, гида по вашему миру для боевого звена артефакторов. Что-то подсказывает мне, что здесь могут возникнуть такие трудности, как…

Макс не особенно вслушивался. Он смотрел туда, где мелькало на зеленом фоне белое платье.

— Да-да, ладно, — пробормотал Ковальски рассеянно. — С кем работать придется?

* * *

— Умилительная картинка, — язвительно заметила Дара.

Они вместе с Кристо сцену панораму чуть ли не сначала. Только подслушать разговор Ковальски и директора не удалось, а уж момент с поцелуем они рассмотрели во всей красе.

— Пусть себе лижутся, — буркнул Кристо. Он успел проводить взглядом Нольдиуса и Мелиту и теперь был зол на весь окружающий мир.

За прошедшие со времени их возвращения дни он успел пригласить Мелиту «куда-нибудь сходить» шестнадцать раз, рассчитывая, что теперь-то славы у него достаточно, где ей устоять. Но всякий раз она только заливалась обидным хохотом и так махала руками, что он спасался бегством. И, как бы в насмешку, завела моду показываться ему на глаза в обществе Нольдиуса. Хет разведал, что это у нее «из спортивного интереса». Ей спорт, а Кристо с досады на всех остальных девчонок забил, хотя они в последние дни прямо табунами за ним бегали.

— Пусть себе, — согласилась Дара. — Хотя, если подумать, почему бы богиня могла так бросаться на шею смертному…

— Чего думать-то, он же вроде как герой.

— Вроде как, — повторила Дара таким неоднозначным тоном, что Кристо отвлекся от мыслей, о том, как приятно было бы напялить на Нольдиуса Браслет Безумия.

— Ну ладно, ты права, вроде как Лорелее и дела нет до того, кто герой, кто защитник, а кто самозванец… — колесики в голове заворочались быстрее. — Стой-ка! А между этим Оплотом Одонара и избавителем Лори есть какая-то связь?

Дара многозначительно подвигала бровями.

— Судя по паре-тройке древних легенд — одно лицо. Скриптор кое-что разобрал…

Хоть у Кристо и кошки скребли на душе, он сполз на землю и расхохотался.

— Так она думает, что он — тот самый ее избавитель, которого она так ждала?!

У богини заехали шарики за ролики. Кто в здравом уме мог вообразить Ковальски на месте прекрасного принца?!

Отсмеявшись, он вытер лицо рукавом.

— Ему-то скажем?

Дара отвлеклась от своего наблюдательного пункта и выдала хищную усмешку.

— Зачем? Пускай себе.

Кристо кивнул с уважением. Вот это — так. Девчонка всё же что надо, обид не прощает. Хотя, конечно, на лицо и не такая, как Мелита…

— Что смотришь? — прищурилась Дара.

Кристо сказал правду:

— Ты… как это… вроде, ничего. Но, конечно, на свиданку с тобой я б не пошел под угрозой отработки у Бестии!

— Нужен ты мне, — она стукнула его в плечо, но он только заржал в кулак.

— А-а, совсем забыл, я ж стихов не пишу!

Еще и порадовался — мол, во, сострил, но потом увидел, что Дара не улыбается, и глаза у нее как-то потухли.

— Шутка, — быстро сказал он. — Мне это… все равно, ясно? Хоть в Ковальски влюбляйся, я-то чего?

Зеленый огонек в карих глазах ожил и запрыгал. Дара опять показала белые зубы.

— Дружба, значит?

— Вроде как, — неохотно ответил он. Что за дурацкое слово, старое какое-то. Хотя для той, с которой ему предстоит мотаться во внешний мир, — пусть бы было и старое слово.

Слухи, конечно, будут ходить. Ну, если кто чего не то скажет, так он ему — в зубы. Что сделает Дара — это вообще подумать страшно.

— Ты ведь запал на Мелиту? — она воровски оглянулась по сторонам и поманила его за собой, в глубь зарослей. Кристо набычился.

— А ты против?

— Нет, почему. Хочешь обмен? Ты учишь меня общаться с… ну, с людьми, развлекаться там, вне работы… а я помогаю тебе с Ме.

— С Ме?!

— Или с Литой, или с обеими.

— Э-э, а мне не надо тебе помогать с Ме-чта… опс. Молчу.

Он увидел, как Дара заносит кулак и втянул голову в плечи. Потом поинтересовался тихонько:

— Так что там надо делать, насчет Мелиты?

— Ну, для начала тебе придется овладеть манерами, — огорошила его девчонка. — Научиться нормально говорить… есть… не сморкаться в рукава и всякое такое.

— И что, ты мне книжек надаешь, что ли?

— Нет, зачем. Буду учить сама, способом, который тебе лучше всего подходит. Объясняю раз, два раза, с третьего раза не понял — по башке!

— Это дело! — обрадовался Кристо. — Сработаемся. А насчет Мелиты я еще спросить хотел…

Экстер и Макс оставались все там же, причем говорил только Экстер. Нотки его голоса доносились изредка и были успокаивающими, наверное, директор хотел сообщить Ковальски какое-то неприятное известие. Пусть себе. Кристо и Дара уходили от них все дальше, посмеиваясь и обмениваясь замечаниями, артемагиня вдруг разболталась и стала гораздо свободнее, да и сам Кристо уже предвкушал, что с завтрашнего утра начнет становиться таким пижонистым, что прямо Нольдиуса переплюнет. А башка-то у него крепкая, учение Дары он выдержит.

Навстречу мимо деревьев быстро шла Фелла Бестия, направление, которое она взяла, не оставляло сомнений: к ним. Небось, узнавать их решение, если, конечно, она еще ничего не нарешала за них.

Оказалось, и правда нарешала.

— Где вас носит? — рявкнула завуч еще издалека. — «Синий» вызов!

Кристо почесал голову, которой пока было суждено оставаться целой. Ладно, успеет стать пижоном, во внешний мир тоже хочется. В глазах у Дары так и засемафорили огоньки.

— Прямо сейчас? Нашим боевым звеном?

— Вашим боевым звеном, — буркнула Фелла, окидывая подозрительным взглядом. — Куда вы несетесь? Подождите своего третьего.

Дара и Кристо затормозили уже на пути к Одонару и недоуменно обернулись к Бестии.

— Третий? В боевой двойке?

— Кто?

Голоса Экстера Мечтателя уже давно не было слышно. Директор или ушел слишком далеко, или что-то сказал и ждал, пока его собеседник обретет дар речи.

Фелла Бестия криво ухмыльнулась и назвала имя.

Через пять секунд в двух разных точках аада Одонара три разных голоса взвыли в унисон с хорошо слышными интонациями гнева и ужаса:

— Вот же смуррило!!!