— Привет, Юпитер. Налей-ка мне чего-нибудь. На твой вкус.
Устало плюхнувшись на табурет у стойки, я не сразу заметил, что в зале довольно пусто.
Но не придал этому значения.
Также, как не придал тому, что появившись в родном клубе, не подпрыгнул от зычного крика "Оторва!" — которым неизменно встречала меня Лола...
Третьим моим промахом было то, что Юпитер, мой бессменный бармен, смотрел на меня как-то странно...
Я что хочу сказать: во всей множественной Вселенной, в любом измерении, не найти существа более спокойного, чем бармен.
Подаёт ли он раскалённую лаву с тёртым полевым шпатом, жидкий мёд огнедышащих пчёл с пузырьками углекислого аммония, или ядовито-розовый Бугугу с бумажным зонтиком — бармен остаётся невозмутим.
Он меланхолично натирает белой тряпочкой стаканы, и смотрит на клиентов циничным взглядом трёхсотлетнего младенца, который повидал на своём веку ВСЁ.
Я к этому привык.
И вот сейчас, когда Юпитер вылупил на меня все свои четыре глаза, и даже порывался что-то сказать, я почему-то не обратил на его состояние никакого внимания.
Затмение на меня нашло.
Может, сказалась яркая и насыщенная событиями неделя, проведённая в родном измерении.
Может быть то, что буквально пять минут назад я счастливо избежал брака с драконихой старше себя на полторы тысячи лет... Такая удача кружит голову, согласитесь.
А может, я просто дуралей, который не видит ничего, дальше своего носа...
Словом, когда ко мне, по стойке, скользнул стакан с банановым дайкири — я его выпил.
Чуток удивился, но кто я такой, чтобы отказываться от выпивки, предложенной самым лучшим барменом во Вселенной?
Не считая его брата Сатурна, конечно...
Похлопав по стойке ладонью — в знак благодарности — я улыбнулся Юпитеру и потопал к лестнице, что вела в пентхаус.
К несчастью, она находилась здесь же, рядом со стойкой. Я не проходил мимо сцены, не лавировал между столиками... И даже то, что из зала не доносилась музыка, почему-то меня не насторожило.
Мало ли?.. Может, у музыкантов перерыв...
Также я не встретил Труффальдино — бессменного распространителя новостей и сплетен.
Вместо всего этого я тихо и без единого приключения взобрался по лестнице до самого пентхауса, открыл дверь, прошел через пустой и сумеречный ресторанный зал — должны же и повара когда-то отдыхать?.. — и ввалился к себе в апартаменты.
Сначала — горячая ванна, — планировал я, на ходу сдирая с себя жесткий белоснежный китель, в котором я короновался.
Понежусь полчасика, выкурю сигаретку-другую, а затем — спать.
Хочешь насмешить бога — расскажи ему о своих планах...
Войдя в собственную спальню, я встал, словно ковёр подо мной намазали суперклеем.
И громко, на пределе своих сил, заорал.
Крик мой не имел фонетического оформления. Он шел из глубины души.
В нём выплеснулась вся моя усталость, вся неуверенность в принятых решениях, все нервы, что накопились за эти насыщенные, но такие утомительные дни...
А ещё мне было до чёртиков обидно: стоило оставить родную кроватку без присмотра, как её уже кто-то занял.
Когда в лёгких иссяк воздух, а в голове прояснилось, я заорал уже более предметно:
— Анжела! Что ты здесь делаешь? Опять за старое взялась?
Хорошенькое заспанное личико, высунувшись из-под одеяла, скорчило недовольную гримаску.
— Макс? — девушка сладко потянулась и села в кровати. — Ты что здесь забыл?
— Вообще-то, я здесь живу.
И тут я подумал: а я вовсе не из-за того заорал, что обнаружил в своей постели девушку.
Я вообще не имею привычки орать по такому поводу.
Придерживаюсь другого принципа: если в твоей постели вдруг, неожиданно, оказалась хорошенькая девушка — надо немедленно составить ей компанию!
Но то, что я увидел, заставило бы заорать ЛЮБОГО.
Это было огромное копыто.
Чёрное, раздвоенное — им начиналась могучая волосатая нога, которая уходила под одеяло...
— Но ты же... — Анжела ещё раз сладко потянулась, и я понял, что спит она без ночнушки. — Тебя же взяли в плен и уволокли в другое измерение. Как его там?.. Закавия.
— Заковия. И меня не волокли. Я сам пошел.
— Да без разницы, Закавия, Заковия... Но ты ведь исчез навсегда! Широко известный факт. В "Чистилище" заявились какие-то громилы, сказали, что ты им должен...
— Не громилы, — я был вне себя. Мало того, что спальню заняли. Так ещё и все сплетни переврали... — Это были мои родственники. Они пригласили меня занять престол.
— Да ну на фиг, — девушка приподнялась, открывая моему взору всё более соблазнительные регионы. — Врёшь поди.
Я закатил глаза. Получается, Анжела — единственная в Сан-Инферно, кого не посвятили в перипетии моего происхождения...
— Так случилось, дорогуша, что я родился принцем. Я этого не знал. Но мне представили исчерпывающие доказательства. И в Заковию меня ПРИГЛАСИЛИ. Чтобы сделать королём.
— То есть, ты теперь правишь целой страной, — Анжела предстала моему взору во всей своей впечатляющей э... натуре. — А она богатая?
— Лучшие во Вселенной золотоносные шахты.
— Ма-а-акс, — протянула девушка и захлопала ресницами. — А королева у тебя уже есть?
Я потряс головой. Анжела, как говорит Зара, в своём репертуаре. Но я не позволю сбить себя с цели.
— Кто тут с тобой в кровати?
Я не решался сдёрнуть одеяло. Когда имеешь перед собой в постели копыто, как-то не хочется увидеть, кем оно заканчивается.
Но Анжела ответить не успела. Одеяло вспучилось и сползло, открывая моему взору растрёпанную голову и большие, полыхающие как угли в камине, рога...
— ДЕННИЦА! — на это раз мой крик был полным ярости и очень даже предметным
— О, привет, Макс. Доброе утро. Или уже вечер? — демангел протянул руку и с интересом отдёрнул тяжелую штору. — Хочешь вздремнуть? Давай к нам, Анжела сейчас подвинется.
— Вздремнуть?.. — вот теперь я взбесился по-настоящему. Ну ладно — Анжела. В принципе, я не против: должна же девушка где-то спать. Но застать в собственной постели ещё и какого-то рогатого мужика... К тому же, врага номер один всех времён и народов!
Уж не знаю, с чего у меня вдруг, неожиданно, возникла такая мысль. Но как только она всплыла из пучин подсознания, отряхнулась и вскарабкалась на мозговую извилину посушиться, я отчётливо понял: Денница — мой враг.
Вообще-то я парень миролюбивый. Со мной легко договориться, да я и сам прилагаю к этому немалые усилия. А всё потому что никогда не ленюсь влезть в чужую шкуру и посмотреть на ситуацию другими глазами.
Но Денницу, двуличного негодяя, обманщика Божьей милостью, сладкоголосого притворщика и оккупанта чужих кроватей, я не пойму никогда.
Потому что в ЕГО двуличную шкуру я не полезу даже под угрозой пыток толстыми мохнатыми пауками.
Одно я знаю точно: нам двоим в одном городе не ужиться. Как не ужиться в одном измерении и даже Вселенной.
И в одной кровати.
Вы извините, что я так много рассуждаю о кроватях. Дело вот в чём: мой дом — моя крепость, так?
А кровать тогда — СЕРДЦЕ этого дома. Место, в котором человек проводит половину жизни. Ну, нормальные люди проводят. Те, которые хоть иногда спят.
Но это дело принципа!
Если, неожиданно возвращаясь домой, застаёшь в собственной кровати двуличного мужика с копытами — это война.
Надеюсь, вы меня понимаете.
— Что вы здесь делаете... — нет. И так ясно, чем они тут занимались. — ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ В МОЁМ КЛУБЕ, ДЕННИЦА?
Что-то слишком часто я применяю этот Голос... Но как говорят понимающие люди, не мы такие, жизнь такая...
— А ты уверен, что "Чистилище" до сих пор принадлежит тебе? — и ведь этот двуличный гад не испытывает никакого смущения. Ни вот столечко.
— Дарственную я никому не оформлял. Также, как и право передачи или отчуждения собственности.
— Но ведь тебя не было довольно долго, Макс, — тихим и каким-то отстранённым голосом произнесла Анжела. — Ты испарился, забрав с собой управляющего... А ведь кто-то же должен был присматривать за клубом. Вот Денница и...
— Стоп, — в помутнении рассудка я плюхнулся на кровать. — А как же Лола? Ведь, пока нас нет, за клубом должна присматривать горгона. И... — тут я сглотнул большой шершавый комок. Словно наждачную бумагу скомкали и запихали мне в глотку. — Сколько меня не было?
Месяц? Год?.. Я знал, что в разных измерениях время течёт по-разному. Просто, отправляясь в Заковию, об этом даже не задумался.
К тому же, я несколько раз наведывался в Сан-Инферно. Чтобы пересечься с той же Лолитой, королевой Альвеолой... А ведь они не выказывали никакого удивления, когда я сваливался, как снег, им на голову. Вот я и не заморачивался.
Анжела пожала плечиками.
— Ну, где-то пару месяцев, и...
— ПАРУ МЕСЯЦЕВ? — и вот тут я испугался. За пару месяцев можно такого наворотить...
В голове всплыл образ дорогих родственников — Захарии и Зары. Как я протягиваю руки к их мерзким шеям и начинаю сладострастно душить...
Они знали о разнице во времени! И не упоминали о ней совершенно НАМЕРЕННО. Ну я им устрою...
Посчитав до пятнадцати, я выдохнул.
Если подумать... они здесь ни при чём.
Я прекрасно знал, что время в измерениях течёт по разному. Я уже с этим сталкивался — на Земле.
И не учёл разницы при переходе в Заковию только по собственной глупости...
— Шоу должно продолжаться, Макс, — в голосе Анжелы прорезалась толика сочувствия. — Кто-то должен встречать гостей, следить, чтобы они остались довольны, подстёгивать девочек...
Денница в беседе участия не принимал. Только улыбался и поворачивал голову, словно следил за игрой в пинг-понг. Туда-сюда, туда-сюда...
— ПОДСТЁГИВАТЬ? Они что, ездовые собаки?
— Ой, ну знаешь, как это бывает... — Анжела опять надула губки и одновременно пожала плечами. Я закатил глаза. — Кот из дому, мыши в пляс. Вот Деня и поставил меня надзирать за этими шалавами.
Ах, он уже Деня.
А мои девочки — шалавы...
Ладно.
Разберёмся.
Мной овладело холодное и удивительно спокойное бешенство.
Я стал как ведро с водой. Которая замёрзла и превратилась в ледяную болванку.
Ударю — мало не покажется.
— Где Лолита? — страшным голосом спросил я.
— Откуда я знаю? — Анжела устроилась поудобней на МОИХ подушках, достала откуда-то пилочку и принялась за ногти. — После того, как она заключила сделку с Деней...
Я переключил внимание на демангела.
— Ты вынудил её уйти, так? — тот расплылся в широкой зубастой улыбке. — Ты заморочил ей голову и обвёл вокруг пальца.
— Вокруг ГИГАНТСКОГО пальца, — с довольным видом уточнил демангел.
— Ах ты...
Я на него бросился. Просто прыгнул, как коршун на цыплёнка, и схватил за горло.
А потом принялся душить.
Мысленно.
Нет, я МОГ бы прыгнуть по-настоящему. Но ведь тогда я буду не лучше, чем он, верно?
Или... нет?..
— Вон из моей постели, — сказал я, уперев руки в бока. — И вон из моего клуба. Чтоб ноги вашей здесь не было. Анжела! Ты уволена.
Но девушка смотрела не на меня, а на чёртова демангела.
— Деня?..
Денница сел и принялся неторопливо натягивать штаны.
— Ты не можешь её уволить, Макс. Я управляю клубом, и ТОЛЬКО Я занимаюсь персоналом.
— РОЗАРИО — управляющий клубом.
— Вон там, на столике, документы, — демангел кивнул на хрупкий прикроватный столик. — Почитай на досуге.
— Если их составила не Гильдия Законников...
— Их составлял я, — самодовольно улыбнулся Денница. — И уж поверь: ребята из гильдии Законников учились там, где я ПРЕПОДАВАЛ.
Он набросил, не застёгивая, рубашку, сверху пиджак, а потом протянул руку Анжеле.
— Идём, дорогая. Дадим нашему другу побороть приступ... безумия, — и бросил ласковый, полный презрения взгляд в мою сторону. — Отдыхай, Макс. Чувствуй себя, как дома. Первые двадцать минут, так уж и быть — бесплатно. Что-то я сегодня щедрый... — я вдруг понял, что руки у меня подёргиваются, а пальцы скрючиваются сами собой — словно кого-то душат. Но Денница уже вышел из спальни, и говорил, обернувшись с порога: — А потом спускайся в зал, Макс. Поговорим. Возможно, я и тебе сделаю предложение, от которого ты...
— Не утруждайся, — я уже пришел в себя. Мне помогла ярость. — Я откажусь от любого твоего предложения.
— Просто приходи, — Денница повернулся, и вальяжно проследовал на выход. Анжела, набросив через голову невесомое платье и подхватив босоножки, пошлёпала за ним.
И наконец я остался в своей спальне.
В своей ли?..
Первым делом я содрал с кровати простыни, подушки и одеяло и скомкав всё это, выбросил в окно.
Затем рухнул на голый матрас, протянул руку к бумагам, на которые указал Денница, и принялся читать.
Ну, не всё так страшно. Он уговорил Лолу сдать ему клуб в аренду... — я выдохнул.
Стоп. А на какой срок?
— ДЕВЯНОСТО ДЕВЯТЬ ЛЕТ!..
Я так и взвился над матрасом. Не переходя в вертикальное положение.
Девяносто девять лет — это же... Это всё равно, что навсегда.
Я рухнул обратно и распластался, как морская звезда.
Ну Лола... Я тебе устрою. Это ж надо такое вытворить!
Впрочем я себя тут же одёрнул.
Лолита не виновата. Это Денница её заморочил.
А кроме того, я давно заметил: горгониды отличаются повышенной доверчивостью.
Может, потому что мало найдётся существ, которые решаются облапошить гигантов? У них просто нет иммунитета, отсутствуют мозговые клетки, которые отвечают за критическое мышление.
Она не виновата.
Но при этом, Медуза далеко не дура. И прекрасно понимает, что натворила.
Представляю, каково ей сейчас...
Эта мысль послужила отличным стимулом для того, чтобы встать с кровати.
Сбросить всё, что на мне было, и пойти в душ.
К чёрту ванну.
Я должен отвоевать "Чистилище".
Надо отыскать Лолиту и сказать, что мы всё исправим. Мы вернём себе "Чистилище".
И надо — да, НАДО, — спуститься в зал и поговорить со всеми. С Ариэль, с другими девочками... Заглянуть к Папе Борщу, к маме Карлотте...
Надо всех успокоить и пообещать, что я всё исправлю.
В какой-то момент, стоя под раскалёнными, как гейзер, струями, я чуть не упал.
А ВДРУГ они не хотят, чтобы я возвращался?..
Внезапно вода показалась ледяной, да ещё и со снежной крошкой. Бррр...
Ведь я почти не бывал в своём клубе. Где-то носился, что-то улаживал... А они здесь ПОСТОЯННО.
И ведь может так случится, что Денница — лучший хозяин, чем я. Если уж он не сможет выжать из этого места прибыль, то уж и не знаю, кто сможет.
Мрачнее тучи, я вышел из душевой кабины, прошел в гардероб и и принялся одеваться. Слава Люциферу, хоть вещички мои остались на месте — те, что подбирала ещё Ариэль...
Но увидев себя в зеркале гардероба, я содрогнулся.
Кто этот лохматый небритый дикарь с ледяными глазами?
Впопыхах я решил, что неосознанно произнёс заклинание трансформации.
Но прислушавшись к себе, решил, что это всё-таки я.
Тогда я вновь вернулся в ванную.
Тщательно, на два раза, побрился. Подстриг все ногти, где они были. Пару минут раздумывал, не обкромсать ли шевелюру, но парикмахер из меня тот ещё, так что я просто собрал волосы в хвост, как это делают драконы.
Напоследок я поплескал в лицо какой-то туалетной водой с ароматом хвои и кедровых шишек.
То, что надо. Когда выходишь на тропу войны...
Одевался я, как самурай, которого обвинили в плагиате хокку.
Новое, из упаковки, бельё, чистая до хруста рубашка, чёрный, без всякой искры, костюм и такие же туфли.
Посмотрев на себя в зеркало, я хищно улыбнулся.
Парню, который там отражался, дорогу лучше не переходить. Лично я бы не перешел.
Сделав для воодушевления пару движений, словно размахиваю катаной, я вышел из спальни и направился через весь пентхаус к бару.
Начинать войну тоже надо с умом: в подходящем настроении, а также сытым и пьяным.
— Здорово, Сатурн! Как сам?
Плюхнувшись на табурет, я положил локти на стойку.
На мгновение — на один лишь миг, — я позволил себе ощутить кайф от того, что я снова в своём клубе, на своём законном месте и вокруг всё хорошо...
— Слыхали последние новости, хозяин? — не спрашивая, бармен выставил на стойку пять шотов с текилой.
Хозяин... — про себя я улыбнулся. Значит, не всё ещё потеряно.
— Ты о Деннице?
— Он приказал разбавлять все дорогие напитки.
— Вот гад!
— Говорит, что клиенты ничего не заметят — он об этом позаботится. Но как же профессиональная гордость? Как же люди, которые приходят ко мне в расчёте на превосходно приготовленный напиток, а вместо этого получают... Бурду?
Бедный бармен позеленел от возмущения. В буквальном смысле: его кожа цветом стала напоминать болотную ряску и покрылась пупырышками.
— Сатурн, я разберусь, — пообещал я.
— Денница сказал, что теперь он — хозяин, хозяин. И что мы можем или подчиниться, или катиться к его родной бабушке.
— Он не хозяин, Сатурн, а всего лишь арендатор. И наверняка в документах на аренду есть какая-то лазейка, так что...
— Максимилиан Золотов!
Я взвился над стулом ужом, перевернулся в воздухе и предстал перед драконихой с вежливой улыбкой на безмятежном лице.
— Рад видеть вас в добром здравии, донья Карлотта, — я склонился к ручке и вдохнул свежий аромат чистой кожи, лишь слегка отдающий порохом, огнём и копчёными колбасками.
— Как хорошо, что ты здесь! — она прижала меня к сердцу и поцеловала в щеку. Не просто клюнула воздух рядом с моим лицом, а сочно и звонко, от всей души, чмокнула. А потом отодвинула на расстояние руки и заглянула в глаза. — Этот твой новый парень мне совсем не нравится, — дракониха поджала губы и покачала головой. — На мою кухню он ещё не заходил, да и пусть только попробует, — она изящно выдохнула дым из ноздрей. — Но я слышала, что он наводит новые порядке в зале... Ты бы с ним поговорил, мальчик мой.
— Простите, донья Карлотта, мой косяк. Я всё исправлю.
— Вот и лапочка, — улыбнувшись, она нежно похлопала меня по щеке. — Да! Должна сказать тебе спасибо, милый.
И она вновь прижала меня к себе. Крепко-крепко.
— За что?..
— Как за что?.. Ты помирил меня с отцом! Мы не виделись... — она прикрыла глаза. — С подписания мирного договора. С гремлинами. Отец... — она посмотрела в сторону. — Очень не одобрял того, что именно мы с Вито вызвались запечатать их здесь, в Сан-Инферно. И отказался нас навещать.
Я кашлянул.
— Марк Тиберий показался мне очень принципиальным э... драконом.
— А знаешь, какое у него прозвище? — подмигнула дракониха.
— Знаю. Каменнокрыл.
— Литопс Каменнокрыл, — многозначительно подняла бровь дракониха.
— То есть... Камень Каменнокрыл, — я невольно улыбнулся. — Не слишком-то оригинально.
— Зато в самую точку, — фыркнула дракониха. — Мой папа — самый упрямый дракон во Вселенной, — добавила она с нежностью. — И то, что ты заставил его изменить точку зрения, а тем более, нарушить свою же клятву... — она замолчала. Мне показалось, что донья Карлотта сдерживает слёзы.
— Это не я, — я взял дракониху за обе руки и сжал со всей нежностью, на которую был способен. — Это не я заставил его измениться. Я всего лишь упомянул, что у него есть внучка.
— Да, я знаю. Ты сказал ему про Зебрину, — дракониха всхлипнула.
— А всё остальное... Он ведь очень одинок. Для подданных он — Князь. Не живое существо, а скорее, символ. А родни...
— Да, да, — кивнула донья Карлотта. — Сначала я, затем Аурика... Признаться, я никогда не думала, что сестра покинет Благор. Она всегда была такой... домашней.
В голове у меня зазвонил... даже не звоночек, а цельнометаллический колокол.
Но разговор катился своим чередом, и я решил отложить разбор полётов на потом.
— Знаете, он ведь очень по вам скучал, — сказал я. — Дико скучал, до скрежета чешуи. Ему просто нужен был повод, чтобы обойти свою э... каменнокрылость. И я его дал.
— Спасибо тебе, дорогой, — она обняла меня опять. В третий раз. — Я никогда этого не забуду.
— Ну что вы, — я почувствовал, что краснею. — Я рад, что вы помирились. А... Как дон Вито?
— Они ещё не виделись. Мой муж — не менее упрямый дракон, чем отец. Но я скорее вырву им обоим огнеметательные железы, чем буду терпеть их каменнокрылость и дальше.
Я кивнул. А потом сглотнул. А потом кивнул ещё несколько раз — для пущей убедительности.
Бойтесь разозлить доброго человека... — так всегда говорила моя бабушка.
А донья Карлотта, безусловно, была одной из САМЫХ добрых женщин из всех, кого я знал.
Вспыхнула мысль пожаловаться ей на Денницу...
Но я её мужественно отринул.
Демангел — моя проблема. И ничья больше.
А ещё я очень хотел узнать, как дела у Зебрины.
Но побоялся спрашивать: а вдруг всё так плохо, что мне тоже вырвут огнеметательные железы?..
Лучше отыщу девчонку и просто выполню свою часть сделки — то есть, избавлю её от проклятья, наложенного моим отцом. Своё-то обещание она выполнила: помогла мне разобраться с мастером Шмуком.
А кроме того, её помощь можно расценивать не иначе, как перст судьбы: ведь именно Зебрина подбила меня украсть Адамантий, или, как выяснилось совсем недавно, дедушкин глаз.
Бляха медная!..
Вот по ком звонил колокол.
Карлотта и Аурика — родные сёстры, а это значит, что Зебрина — моя родственница!
А я обещал ей секс... Оздоровительный и очищающий — как пилинг для лица. Но всё равно секс.
— Малыш, что с тобой? — забеспокоилась донья Карлотта.
— Да так, — я жутко смутился. — Вспомнил кое-что. Пустяки. Не будем раздувать из мухи слона...
На самом деле это — огромный СЛОН!
Но не обсуждать же его с маман девушки, которой обещал секс...
Чёрт, теперь я слишком часто говорю слово секс. Вот блин. Опять сказал.
— Ну, мне пора на кухню, — пропела донья Карлотта. — Ночной наплыв посетителей. Береги себя, сынок, — она поцеловала меня в щеку и упорхнула.
А я вернулся к стойке бара. Выпить-то я так и не успел...
Опрокинув в рот все пять шотов, я немного пришел в себя и принялся размышлять трезво.
Мы с Зебриной — родственники. Но, скорее всего, очень дальние — так, седьмая вода на киселе.
Тем не менее, пока я не выясню, НАСКОЛЬКО дальнее это родство, стоит избегать мыслей о сексе. А как избавить её от проклятья — я придумаю.
Ладно, это терпит, так что вернёмся к более насущным вопросам.
— Сатурн, ты не знаешь, где я могу отыскать Лолиту?