Сказание о чернокнижнике. Книга I (СИ)

Глава 3. Часть 6 «Нет пощады врагу»

Когда тёмный король покинул Амаралан-анорд, светлый город накрыла чёрная тень драконьих крыльев. На горизонте показалась армия дроу, но войско высших эльдар не готовилось к осаде. Золотые ворота впервые открылись перед врагом, и тёмные эльфы вошли в столицу Сиралиона. И вёл их воин, тёмный эльф, выделявшийся среди сородичей огромным ростом и стальной правой рукой. Когтистые пальцы сжимали длинный чёрный меч, чьё лезвие пылало алым огнём, на поясе — эльфийские головы и черепа, а шлем его был выполнен в виде ужасающей маски с кровавым оскалом. Сошлись на главной улице две армии и, к ужасу горожан, объединились. Эльфйийский офицер и устрашающий дроу пожали друг другу руки, и объединённая армия двинулась к дворцу, над которым уже кружили два чёрных дракона. Продолжал лить дождь, а воронка в небесах завершала мрачную картину.

Казалось, надежда потеряна. Но не все эльфы предали своего короля. Навстречу предателям вышел ещё один отряд. Тут же прозвучала отрывистая команда, отряд копейщиков выстроился в стену щитов и ощетинился копьями. Без лишних разговоров лучники открыли огонь с башен и парапетов дворца. А среди копейщиков встали минотавры, во главе со своим командиром Рейкаром. И небеса Амаралан-анорда затопил огонь, и дождь превратился в кислотный…

Приблизившись к городу, Ашамаэль в ужасе замер. Над пиками Амаралан-анорда кружили чёрные драконы, поливающие белый град пламенем. Врата были распахнуты, а в самом сердце города кипело сражение, но на стенах и воротах — ни одного мертвеца. А дождь здесь жёг кожу и шипел на одежде. Всё происходило как в страшном сне, и глаза короля-чародея затянула алая пелена. Несмотря на усталость и тяжесть во всём теле, Ашамаэль приказал атаковать и сам среди своих рыцарей кинулся в атаку на врага.

Скаррестинуор с рыком кинулся на своих собратьев, и даже грифоны, позабыв про вражду, неслись рядом с ним. Конница яростным вихрем ворвалась на улицы, заставив дроу и предателей в срочном порядке перестраиваться. И теперь враг, не ждавший скорого возвращения короля, был зажат с двух сторон: со стороны дворца напирали минотавры, а со стороны ворот — рыцари Сиралиона во главе с разъярённым падшим эльфом. А в небесах пламя чёрных драконов смешалось с магическим тёмно-фиолетовым огнём Скаррестинуора. И слышался клич грифонов, чьи острые когти терзали чешую вражеских существ.

На вале из мертвецов, в центре вражеской армии, стоял эльфийский предатель, призывая своих братьев на бой с узурпатором. А командир дроу сражался среди своих воинов, сея смерть всем, кто к нему сумел приблизиться. И Ашамаэль, видя этого офицера, узнавал в нём знакомые черты. Это был тот дроу, которого падший эльф оставил умирать в лесу, когда только недавно попал под власть Ваалинара. И, похоже, не только король узнал своего давнего врага. Но вот незадача, приблизиться друг к другу они не могли — велико было расстояние. Да и Ашамаэль больше всего сейчас жаждал оторвать голову предателю — дворянину, который выражал недовольство ещё во время присяги. Сейчас узурпатор жалел, что не пресёк попыток мятежа сразу, но после этого сражения он обязательно исправит это маленькое упущение. Теперь-то вряд ли кто-то посмеет роптать, если неугодных королю казнят без всякого суда и следствия.

Но ещё предстояло сломить сопротивление дроу и мятежников, ибо тех было примерно в три раза больше. Тут даже минотавры были не столь эффективны, к тому же этих могучих воинов предпочитали доставать издалека или со спины. А в общей мясорубке порой было сложно различить, кто же друг, а кто — мятежник. Таким образом битва складывалась вовсе не благополучно для Ашамаэля, который уже еле держался в седле — силы покидали короля.

Впрочем, в небе всё было по-другому. Там Скаррестинуор быстро одерживал верх над своими сородичами с поддержкой грифонов. Три легендарных зверя слились в страшном танце среди огня и плавящей камень кислоты. Ревело пламя, когти рвали чешую, проливая кровь на некогда белую мостовую и светлые пики. И вот с гулом один из чёрных драконов обрушился на город, издавая оглушительный рёв и изрыгая полужидкое пламя. Практически весь Амаралан-анорд был охвачен огнём. Вокруг была только смерть, слышались крики сгорающих заживо эльфов, вопли детей и матерей. Второй чёрный дракон тоже не заставил себя ждать и отправился следом за своим сородичем, упав на другом конце города.

И вот, когда легендарный дракон закончил со своими собратьями, он обрушился на врагов своих союзников. Мостовую затопило фиолетовое пламя. И в этот же момент дроу и мятежники обратились в бегство. Многие тёмные эльфы, в том числе и их командир, сумели прорваться к выходу из пылающего города и скрыться. А вот мятежники сдались на волю своего короля вместе с трусливым бунтовщиком-дворянином, который рухнул на колени прямо на вале из мертвецов. В ярости Ашамаэль тут же кинулся к нему, уже на ходу вылезая из седла — сейчас только злость, подпитываемая тёмной магией, давала ему силы. С оглушительным грохотом он отшвырнул в сторону свой посох и взбежал по трупам к предателю. Тот поднял глаза, полные злости, презрения и отчаянья на своего короля. Лик правителя был страшен и искажён не только яростью, но и изуродован кислотным дождём — кожа словно оплавилась. И лишь одежду чародея не тронул пагубный дождь, ибо создана она была Дартазаэлем, и мало что было властно над ней. Обожжённые токсичным ливнем пальцы сомкнулись на горле предателя. Эльфы собрались вокруг, ожидая, что же сделает их король. И Ашамаэль резким рывком поднял изменника на ноги так, что оба чуть не упали с горы мертвецов.

— Наказание за предательство здесь предельно простое. Смерть! — прошипел узурпатор, и в его руке выросло ледяной лезвие. Взмах магического оружия, и обезглавленное тело упало, смешавшись с другими мертвецами, а голова дворянина осталась в руке колдуна. Падший держал её за волосы.

— Предателей ждёт бесславная смерть! — вскрикнул он, в гробовой тишине подняв отрубленную голову над собой. — Приступить к казни предателей! Тела — сжечь.

И страшное свершилось в этот день на пылающих улицах Амаралан-анорда. Братья казнили братьев, и окрепла тогда ненависть многих эльфов к своему падшему собрату. Но некоторые — наоборот, стали ещё более верными. Впрочем, приказ не был исполнен полностью. Многие предатели в тайне были отпущены. А причиной этому было то, что стоя на вале из трупов, чернокнижник испуганно замер. Кое-что омрачило вкус горькой победы: на десятерых стражей, охранявших Маэлин, кто-то напал! Но в этот момент силы покинули мага окончательно, и он повалился на землю, скатываясь со страшной горы. Быть может, у кого-то из эльфов и появились мысли закончить дело, которое начали мятежники, но этому в любом случае помешали минотавры, которые быстро обступили тело узурпатора и, подняв его на могучие руки, унесли во дворец.

Никому и невдомёк было, что всё это лишь заговор одной очень могущественной женщины. И имя ей — Сакфир. Пока эльфы были заняты тушением пожаров и лечением раненых и изуродованных страшным дождём, во дворец проникло несколько чернокнижников. Группа могучих магов быстро одолела охрану избранницы короля и похитила светлую эльфийку. Сакфир была коварна и сказала Маэлин, что Ашамаэль просто продал её за свою жизнь, чтобы спасти себя от неминуемой гибели. И тогда вера светлой девы пошатнулась. По щекам её покатились слёзы. Она не могла поверить, потрясение было слишком сильно.

— А если он не продал тебя, то где же он? — прохохотала тёмная колдунья. Эльфийка была заточена во дворце Длани, сокрытом древними чарами тысяч тёмных колдунов. Сакфир предполагала, что Ашамаэль явится — либо сломленный и упадёт на колени, либо же жаждущий мести. Если так, то тогда он умрёт.

Забытье колдуна было тяжким и неспокойным. Свет, появившийся в его душе, затягивала густая тьма. Стоило появиться проблеску чего-то светлого, и мрак тут же пришёл в движение. Но стоит ли бороться за эту жалкую светоч? Если в этом смысл?

Чернокнижник очнулся от неприятного, зудящего ощущения в районе лица и рук. Как ни странно, один из светлых магов всё-таки решился приблизиться к своему королю, чтобы вылечить кислотные ожоги. Впрочем, Ашамаэль не смог бы ничего сделать, даже если хотел бы. Долгое время падший эльф пребывал в беспамятстве, силясь вспомнить, что случилось прошлым днём. Он помнил только битву, мятеж, огонь повсюду, кровь и смерти…

Когда король открыл глаза, молодой маг испуганно дёрнулся и, спешно закончив плетение заклинания, быстро удалился, забыв даже закрыть за собой дверь. Король успел заметить, что бедолага весь взмок и побледнел, из-за чего на губах его проскочила самодовольная ухмылка. О да, они боятся. Раз по-другому не понимают, будет всё именно так. В конце концов, власть на крови и страхе не так уж и плоха, как полагают святые. Но чем дольше размышлял Ашамаэль, тем мрачнее становились его мысли, и всё больше душу сковывали страх и тревога. Бледные пальцы до боли сжали белое одеяло, и тут, словно молния, разум мага разрезали воспоминания. С яростным воплем он вскочил на ноги, оказавшись в просторной комнате в одних штанах. Впрочем, тут же чародей повалился на пол, и на лице его отобразилась огромная слабость, и мышцы свело от злости и осознания своего бессилия. Маэлин… Её похитили, не оставалось сомнений. Все десять стражей мертвы. Но спешить, как бы хотелось, нельзя. И маг взял в себя в руки, возвращаясь к холодному спокойствию, ибо король не имел права показывать свою слабость, свои эмоции и желания. Кто бы это ни был — Ашамаэль даже знал, кто именно — он хочет толкнуть падшего эльфа на глупость.

Преодолев слабость, чернокнижник быстро оделся и взял в руки свой посох. Вновь губы изогнула злая улыбка.

«Хотел бы я увидеть, как они донесли его сюда», — думал маг. Ведь на посохе лежали сильные чары, и тот, кто посмеет коснуться его, как минимум получит обморожение рук. С этими мыслями маг вышел из комнаты. С верхних этажей через высокие окна, сквозь которые лился серый мрачный свет, чернокнижник видел Амаралан-Анорд, на чьё величие покусилось драконье пламя. Белые стены, омываемые горьким дождём, почернели и обуглились, гордые шпили обвалились, а на тех местах, где упали драконы, осталась только выжженная земля. Но маги и архитекторы уже работали над восстановлением, и кое-где Амаралан-Анорд обрёл свой прежний облик. Но если город можно отстроить заново, то те, кто погиб в пламени, не вернутся больше никогда, а траур будет длиться долгое время. Эти строки в историю были вписаны кровью.

На ходу маг ощущал, как силы медленно возвращаются к нему, и вот уже два стража-минотавра почтительно поклонились ему на входе в тронный зал. Король распахнул двери, и в зале резко настала тишина — там было множество эльфов. Они громко спорили о чём-то. А среди них, рядом с ледяным троном, стоял Иирс Нар. Ожог его был уже не столь страшен, но по-прежнему притягивал косые взгляды окружающих. Похоже, гордый воин отказался даже нанести повязку.

«Вздорный вояка…» — зло подумал Ашамаэль, подчёркнуто медленно шагая между затихшими дворянами и воинами. В гнетущей тишине лишь эхом раздавался звон посоха о гладкий пол. Король, словно пресытившийся хищник, метал на своих поданных тяжёлые взгляды светящихся глаз, заставляя тех потуплять взоры. Тьма в Ашамаэле словно высасывала силы из окружающих. И это действительно было так. Чёрный клубок где-то внутри тёмного мага зашевелился сильнее прежнего, впитывая в себя вокруг энергию злости, страха и отчаянья. И падший эльф, полуосознанно входя в состояние странной эйфории, позволял этому свершаться. На следующий удар посоха послышался гулкий удар бесчувственного тела о пол. Но Ашамаэль не обратил на это внимания и лишь гордо вскинул голову. На бледном лице отображались гордость и упоение.

В полном молчании тёмный король взошёл по ступеням и сел на свой трон. Медленно повернув голову, словно нехотя, он с ядовитой полуулыбкой произнёс:

— О чём идёт речь, Иирс? — голос его звучал пугающе мягко. — И не вздумай от меня что-то утаить, — тут же взгляд падшего метнулся на дворян, испуганно замерших на своих местах, словно король что-то заметил. Послышалось шарканье ног, кто-то вздрогнул.

«О да, путь эти кичливые твари дрожат! Я заставлю их пресмыкаться передо мной! Кайириан их слишком расслабил».

— Ах да, Иирс. Ещё кое-что… Почему ты здесь? Ты оставил моё войско на этих заговорщиков?

— Нет, мой король, — хотя внешне маршал был каменно спокоен, от мага не укрылось, как тот напряжённо сглотнул. — Вы были без сознания несколько дней. Мы гнали дроу до самых границ, а потом я приказал вернуть основную часть войск в гарнизон. Сейчас ведутся освободительные сражения с теми, кто остался. И да, в… — воин запнулся. — Ваш дракон куда-то делся. После сражения он словно испарился в небесах.

— С этим я разберусь, — далее чернокнижник обращался непосредственно к собравшимся. — Так, господа, я не получил ответа! — и всё тот же мягкий, с нотками недовольства, голос разлетелся по залу. — О чём идёт спор? Неужели ряд побед вызвал в вашем… клубе по интересам такое волнение?

Падший всё-таки задел гордость эльфов, и по рядам дворян прокатился недовольный ропот.

— Две вещи вызвали волнение, мой король, — из-за трона вышла Шейлин, облачённая в пышное золотое платье. Её медово-рыжие волосы были забраны в аккуратный хвост. Советница, как и всегда, была овеяна аурой спокойствия и невозмутимости, словно беды, навалившиеся на Сиралион, её никак не коснулись. — Первое: целители пророчили вам гибель. Странная тьма, казалось, пожирала вас. Это ощущала даже я. А второе…

— О Бездна, как это трогательно! — расхохотался чернокнижник, перебив эльфийку. Та, впрочем, продолжала сохранять невозмутимость и даже не осеклась и не дрогнула от леденящего жилы смеха короля. — Они что, волновались за моё здоровье? — но тут улыбка короля резко сменилась холодной маской, а на губах осталась лишь тень прежнего веселья. Голос стал подозрительным и тихим. — Или они уже начали делить шкуру неубитого медведя? Решали, кто следующий взойдёт на трон? — и вновь повисла тяжёлая, гнетущая тишина. Ашамаэль не терял времени и внимательно вглядывался в лица присутствующих. Все, кто как-то выдал себя, остались в памяти колдуна.

— Ни у кого и в мыслях не было, Ваше Величество, — невозмутимо продолжила Шейлин, которая, кажется, и вовсе не обращала внимания на то, что происходит вокруг. Половина дворян была смертельно напугана, единицы сохраняли спокойствие или с благоговением смотрели на своего короля. — Так вот. Второй причиной споров является то, что Империя Мортис сейчас слаба как никогда и ещё не скоро оправится от поражения. Некоторые ваши подданные утверждают, что нужно нанести удар, пока не поздно. Но многие настаивают на том, что мы не можем позволить себе продолжать эту войну. К дроу уже был отправлен дипломат, он готов начать вести переговоры о перемирии.

— Вот оно что, — усмехнулся король. Голос его звучал тихо и невозмутимо, словно он говорил о вчерашнем завтраке. — О перемирии не может быть и речи. Тёмные эльфы поплатятся за своё вероломство. Я приказываю начать собирать армию — срок вам до середины зимы. Когда же начнётся новый год, мы двинемся в поход и навсегда покончим с этой угрозой. Приказываю вам уничтожать тёмных эльфов везде, где встретите. Брать пленных на поле боя только для того, чтобы потом казнить. Я не успокоюсь, пока каждый тёмный эльф на этой земле не будет убит.

В завершение своих слов чародей взмахнул рукой, мысленно сплетая магическое заклинание, пресекая все попытки споров — сейчас ему было не до этого. Маги обычно подобные мероприятия никогда не посещали, посему чернокнижник не боялся разоблачения.

— Иирс, Шейлин, вы останьтесь, а остальные могут быть свободны. Я жду от вас максимального результата, — сдержанно произнёс чародей, наблюдая, как спешно покидают эльфы тронный зал. Дворяне не заставили себя ждать, поэтому вскоре Ашамаэль обратился к своим советникам:

— Вам предстоит поработать вместе. Я хочу, чтобы вы вычислили тех, кто замышляет или замышлял мятеж против меня. А также прочих, кто неверен мне и готов переметнуться. Скоро я составлю для вас список определённых лиц, дабы облегчить поиск.

— Что будет с этими эльфами? — голос Иирс сделался сухим и безжизненным, словно он уже знал ответ. Впрочем, король лишь улыбнулся и пожал плечами.

— Будут сосланы. Или посажены в темницу до дальнейшего разбирательства, — маршал тут же изменился в лице: на нём явно читалось удивление с примесью недоумения. Шейлин при этом оставалась по-прежнему невозмутимой. В этот же день чернокнижник, сдерживая всё нараставшее беспокойство, составил список и, наконец, покинул своих советников. Если вначале это странное чувство подавило эмоции, то сейчас они вновь выплеснулись с новой силой. И Ашамаэль не медлил: полностью отдавшись дикому порыву, он вновь поднялся на самую вершину башни эльфийских магов, над которой продолжал зиять разрыв, оставленный после дуэли с магистром. Выкрикнув слова заклинания, он обратился в клубящуюся тьму и в безудержной ярости устремился вдаль сквозь горький дождь. Чёрные дымы вокруг чародея разрезали белые молнии и озаряли постоянные вспышки.

Тёмный маг знал, куда направлялся. У Длани было множество убежищ, а о главном знали только доверенные лица, но об одном из мест, где собираются тёмные маги, падший эльф имел полное представление. Небольшой заброшенный замок. Обычно там не более десятка неофитов, и именно туда нанесёт первый удар Ашамаэль. В безудержной злости он намеревался снести весь замок, не оставив там живого места.

— Отринь свет, как сделал это твой Падаан-слабак, — шептала Сакфир на ухо Маэлин, откинув её светлую голову. Цепкие пальцы чернокнижницы держали эльфийку за волосы. По щекам светлой девы градом катились слёзы, на скуле зияла гематома. — Пусть он увидит, что ты раскрыла его обман!

— Я… Не верю. Оставь меня…

— Ты обманываешь саму себя! Файон лишь жалкий трус, ты сама это знаешь. Он даже в глаза тебе взглянуть не решился, когда ПРЕДАЛ своего короля. Ты по-прежнему не веришь? — но Маэлин молчала. Тем временем в просторный тёмный зал, освещённый светом множества факелов, начали входить люди в чёрных балахонах, окружая женщин. Находились они в зале, который изнутри напоминал стены огромной церкви. Сквозь цветные витражные окна на пол лился алый закатный свет. Эльфийка не помнила, когда и как её привели сюда, ибо была без сознания. Но сейчас её одолевал неподдельный ужас, сомнение грызло душу. Неужели Падаан действительно просто откупился ей? Но зачем? Тем временем Сакфир скрылась среди тёмных магов. И лишь голос скрипучим эхом дробил сознание девушки:

— Так умри же, цепляясь за свет! Но хочешь ты того или нет, душа твоя попадёт в руки Дартазаэля!

Огни вспыхнули ярче. Светлая эльфийка была заключена в цепи и подвешена на стальном столбе. В свет вновь вышла тёмная колдунья, и в руках её сверкал обсидиановый кинжал. Маги гулкими голосами начали читать заклинание. Маэлин только сейчас увидела, что над входом в зал стояло ужасающее изваяние тёмного бога Дартазаэля в его истинном облике, который он обрёл после падения. Сакфир повернулась к статуе Дартазаэля и громко произнесла:

— Всетемнейший Владыка! Я приношу эту невинную душу в жертву тебе! Прими же мой скромный дар… — эльфийка в ужасе замерла, ожидая, что будет дальше. И вот колдунья резко развернулась и молниеносным движением полоснула Маэлин кинжалом по животу. С губ сорвался испуганный вопль боли, и на пол хлынула кровь. Голоса магов стали громче, в глазах эльфийки помутилось, но она по-прежнему оставалась в сознании. Волей Сакфир в сознании она будет до конца. Чем громче становились голоса, тем ярче пылали факелы, пока весь мрачный храм не залился огненным светом. Сакфир не остановилась на достигнутом и почти в упор приблизилась к эльфийке. Рука её опустилась вниз и с омерзительным звуком погрузилась в рану. Маэлин мысленно взмолилась о смерти или хотя бы забытьи, но ни Создатель, ни Альмис не услышали её молитв. Глаза светлой девы в агонии закатились, лицо покрылось горячей испариной и побледнело. Сакфир с плотоядной улыбкой медленно отошла, в руках держа внутренности несчастной эльфийки. Резкое движением тонкой руки, и с фонтаном алой жизненной энергии внутренности Маэлин разлетелись по полу, обагряя всё вокруг тёплой кровью. Голоса тёмных колдунов становились тише. Или это эльфийка медленно погружалась в объятия смерти? Душный зал наполнился неприятным запахом. Уже вслух Маэлин молила о смерти самого Дартазаэля, отчего тёмная колдунья оглушительно расхохоталась.

Секунды тянулись целую вечность не только для светлой девы, но и для Сакфир, что погружалась в кровавую эйфорию. Оставив внутренности девушки на полу, колдунья ходила вокруг эльфийки, полосуя ту кинжалом, разрезая вены и сухожилия. Маэлин хотела кричать, но уже не было сил даже мысленно взывать к смерти. Но вот всё кончилось. Сакфир остановилась перед девушкой и повернула её склонившуюся голову к себе.

— Знай же, что тот, кого ты любила, продал тебя как дешёвый скот! — с этими словами безжалостная колдунья размашистым ударом прошлась по горлу Маэлин, поднимая фонтан крови. И дух наконец покинул мученицу.

Но душа святой девы всё же не попала в лапы Дартазаэля. Волей богов девушка была причислена к Героям мира, и дух её устремился прямиком в чертоги Альмис, где, впрочем, царили боль и скорбь.

Герои мира — великие люди, эльфы или другие творения Всеотца, сумевшие покорить сердца богов и сделать что-то поистине великое. Каждый Герой получал свой знак на небесах в виде созвездия — как становится ясно, число божественных избранников невелико. И сегодня мир вновь убедился, что не обязательно быть великим воином или чародеем, чтобы заслужить уважение своих богов. К слову, стоит заметить, что среди Героев есть и тёмные маги, и воины, посвятившие себя злым богам.

Когда солнце перевалило за зенит — шабаш чернокнижников был далёк от Сиралиона и не был затронут печалью Альмис — на старые стены обрушилась вся мощь Ашамаэля, в мгновение ока забрав несколько жизней. Древний крепостной вал с гулом обрушился под напором первобытной тёмной мощи, и в запылённом дворе появился чародей, своим видом внушивший неподдельный ужас тем, кто не был готов. Молодые неофиты не смогли сдержать натиск великого мага тьмы, и вскоре Ашамаэль остался один. В какой-то момент показалось, что в ярости маг уничтожил всех, но вот из завесы пыли вышел ещё один чернокнижник, самоуверенно перешагнув через труп своего товарища. Он был немногим сильнее всех этих слабаков, но слишком уж самоуверен. Ашамаэлю было плевать. Он тут же устремился к смельчаку. Бледные руки обволокла полупрозрачная чёрная оболочка, пальцы сомкнулись на горле неофита, и падший эльф с гулом впечатал несчастного в стену, приподняв его перед собой.

— Несколько дней назад Сакфир вернулась в одно из своих убежищ с пленницей — светлой эльфийкой, — быстрым шипящим голосом заговорил маг. — Где оно?

— И долго же ты, Ашамаэль, — хрипло рассмеялся маг, что привело эльфа только в большую ярость. — Мы начали думать, что ты струсил…

— Заткни свою грязную пасть! Где Сакфир?! — бледное лицо колдуна скривилось от злости. Он отшвырнул посох в сторону и обеими руками сильнее вжал чернокнижник в стену.

— О, я думаю, тебе стоит поспешить… Ха, Сакфир кое-что смыслит в пытках!

— Отвечай на вопрос! — вновь рявкнул Ашамаэль.

— О, словами это будет довольно сложно описать.

— Тогда ты мне больше не нужен, — сквозь зубы процедил Ашамаэль.

— Стой, дурак! Я могу тебе показать…

И вскоре две тени покинули окончательно разрушенный замок. Всё шло по плану Сакфир.