Скорость. Назад в СССР 2

Глава 11

«Пора!»

Сердце перестало бешено биться. Я сбросил газ. Третья. А потом утопил педаль в пол. Сознание выключилось. Я слился воедино с машиной и, казалось, что я теперь видел трассу на километр вперед.

Сокол начал резво набирать максимальную скорость. Следующий круг я пролетел за пять-пятьдесят восемь. Это был лучший результат Князя Трубецкого.

Вся команда не ожидала, что я ослушаюсь Трубецкого и буду увеличивать скорость не на десять километров в час, а буду топить по полной.

С моими ощущениями происходило странное. Я полностью доверился машине, и мне казалось, что Сокол отвечал тем же.

Ни секунды страха. Автомобиль полностью управляем. Еще мне казалось, будто кто-то, а не я управляю действиями.

Мой водительский опыт не такой уж богатый. Я наверняка находился за рулем реже, чем Саша, и уже тем более пройденный мною километраж был кратно меньше, чем у Андропова или князя.

Я никогда до этого дня не ездил на треке за рулем.

И тем не менее я превзошел их результаты. Главное, что меня удивляло в этом — отсутствие восторга, который я должен испытывать. Спокойствие и уверенность

Что-то внутри меня говорило, что это закономерно и что я могу еще улучшить результат на следующем круге.

Я даже не заметил, как пролетел мимо нашей толпы

На финише меня снова не остановили. Пять пятьдесят восемь. Я представил лицо Андропова, который смотрел на секундомер с широко раскрытыми глазами.

Он непременно попробует обойти меня, поэтому нельзя оставить ему ни малейшего шанса.

Желто-черный гоночный автомобиль пулей проносился по прямой трека, разрезая воздух и поднимая после себя за ограждением на обочине колышущиеся волны на густой траве.

Сокол так плотно «присел», что казалось, что гоночные слики вращают асфальт трассы, а вместе с ней и Землю.

В салоне мне слышался равномерный гул, двигатель словно пел, а не ревел.

Автомобиль словно сам хотел показать на что способен, почувствовав новую дружеские руки на руле.

С большой вероятностью это крайний круг, и мне замашут красным флагом и прикажут финишировать, как только я появлюсь там.

Поэтому надо попробовать выжать все. Ощущение полета на пустынной трассе незабываемы. На виражах я чувствовал оптимальные траектории до сантиметра.

Каждый раз проходя поворот я удовлетворенно замечал, что завершал их идеально. Как надо.

Я еще на секунду улучшил свой результат.

Сразу два красных флага на финише. Слава и Артур размахивали ими, видимо для того, чтобы у меня потом не было возможности соврать, что я их не видел.

Я сбавил скорость, плавно остановился, а потом аккуратно сдал назад к точке, где стояли наши.

— Тебе, что жить надоело? — верещал Андропов, — ты какое имеешь право игнорировать указания Игоря Николаевича?

Я молча покинул салон и отстегивал шлем.

— Сколько на последнем круге? — спросил я у Славы, который стоял ошеломленный у ограждения.

Он будто сначала не слышал моего вопроса, потом медленно опустил рассеянный взгляд на секундомер, который он держал в руке

— Пять пятьдесят шесть, — он закашлялся.

Саша стояла поодаль со сложенными руками на груди, она слегка улыбалась, а в ее глазах играли едва заметные искорки восхищения.

Я широко улыбнулся ей в ответ. Каналья, у меня тройное бинго!

Я еще на секунду улучшил свой результат.

Сумел поразить Сашу и вызвать ее восхищение.

И третье: довел Константина Андропова до белого каления.

Его глаза просто горели от гнева. Он пыхтел, сжимал тонкие губы и от этого становился еще менее приятным типом.

На него никто не обращал внимания.

Артур, так же как и Слава был поражен временем прохождения дистанции, он попробовал отшутиться:

— Ты там что, нашел короткую дорогу? — спросил он меня похлопав по плечу

— Что ты имеешь ввиду? — озадаченно спросил его Слава.

— Славик, вот ты даешь, в школе на физре кросс бегал?

— Ну бегал, и что?

— Ну и то, что самые умники отбегали на порядочное расстояние от физрука, и как только учитель переставал их видеть, они «срезали» маршрут по прямой, приходя к финишу первыми свежими и полными сил, в отличии от остальных.

— А, ну теперь понял. Нет, думаю, нет он не срезал, — Слава смотрел в мою сторону.

— Друг мой, ты что не спал всю ночь? Это же шутка.

Я посмотрел на Андропова, то отвернулся и нервно курил.

Сказать человеку в глаза всю правду здорово и должно. Но порою это менее значимо, чем промолчать и доказать свою правоту действием. Последнее — это удовольствие.

Держа в руках шлем, я молча подошел к Трубецкому. Его лицо ничего не выражало. Это не предвещало ничего хорошего. С моего лица тоже сошла улыбка.

Но лишь из уважения к князю. Я не собирался грустить и совсем не раскаивался в содеянном.

За удовольствие надо платить? Это как посмотреть. Оплата и расплата разные вещи. Я с лихвой оплатил Андропову за его подлость.

Его профессионализм был поставлен под сомнение. Он в первый день пребывания в команде обозвал машину ведром с болтами. Теперь получил сдачи.

Трубецкой едва взглянул на меня, я приготовился к головомойке, но князь бросил лишь короткую фразу:

— Позже. Поговорим позже.

Он внимательно наблюдал за тем, как Андропов потащил канистру с бензином и заправлял автомобиль вместе со Славой.

Тогда я отошел и встал рядом с Сашей, развернувшись лицом к трассе.

Солнечные блики играли на ее идеально гладкой, без единого пятнышка, коже. Красивые от природы губы, все еще были растянуты в улыбке.

Мы оба молча смотрели на машину. Я ощущал, что ей было приятно стоять рядом со мной.

— Ну как тебе?

Я скорее спрашивал ее об общих ощущениях, в том числе и о том, что она чувствовала, когда ехала за рулем.

— Сволочь, — тихо ответила Саша не поворачиваясь ко мне, все еще улыбаясь.

— Чего-чего? Не совсем понял, ты про Костю? — для меня такой ответ был неясен. Мы говорили с ней тихо, что нас никто не услышал.

— Нет. Про тебя.

Мы говорили с ней тихо, что нас никто не услышал.

Я помолчал ожидая продолжения. Чем же я заслужил такие слова.

— Ты выглядел так, будто родился за рулем Сокола. Я такие вещи чувствую.

— Перестань, я сегодня впервые в жизни был за рулем на гоночном треке.

— Я знаю, что говорю. Так гонял мой отец. Мне даже на секунду показалось, что за рулем не ты, а он.

— Я думаю, что это из-за шлема, ты даже глаз моих толком не видела.

— Мне не нужно видеть. Это чувствуется. Вокруг тебя и машины, воздух разряжается, словно во время грозы.

Если она хотела сделать мне приятное, то ей, конечно, это удалось.

Но мне резанули слух слова про ее отца. Я конечно не верил во всяких духов и прочую дребедень, но вспомнил, как почувствовал за рулем Сокола, что машиной на трассе управляю не я, а кто-то другой. Ну или мы вместе.

Как только я выбрался из салона, это чувство отпустило и улетучилось.

— Что? — Саша пытливо смотрела на меня, будто спрашивала о чем я сейчас думаю, что тревожит меня, — опять вспышки из будущего?

Наверно она снова все прочитала по моему лицу.

— Не знаю, как объяснить.

— Обратно со мной поедет Александр, мне нужно с ним поговорить — сказал князь тоном не терпящим возражений, — Артур, будь так добр, довези Сашеньку прямо до дома.

— Будет сделано в лучшем виде, — Артур галантно распахнул двери перед девушкой.

— В понедельник всем на работу. Просьба — не расслабляться. Вячеслав, Констанин на вас выгрузка на базе. Мы с Александром тоже подъедем и поможем.

Мы собирались обратно примерно в девять вечера. Было еще очень светло и можно было еще тренироваться, но мы выбрали все топливо. Запасы закончилось.

Константин не смотрел в мою сторону совсем. Он весь остаток своей тренировки пытался приблизиться к моим результатам, но тщетно.

Он уперся, как в потолок в шесть минут на круг, но так и не сумел его преодолеть.

Я признавал, что четыре секунды не такой уж великой разрыв, но я этот результат получил на пятом круге, а Андропов наездил бесчисленное количество попыток.

Какое-то время, мы с князем молча ехали обратно на автобазу.

Потом старик заговорил.

— Простите меня, мой мальчик. Я знал о том, что вы не употребляли алкоголь с самого начала.

— Игорь Николаевич, вы знали? — я был шокирован этими словами, — как же так?

— Это была проверка… — на губах у князя играла виноватая улыбка.

Я почувствовал, как кровь приливала к лицу. Зачем он так поступил, каналья?

— Проверка? — я вытаращился на него. Он подверг меня достаточно жестокому испытанию. Я такого от него не заслуживал.

— Прошу вас успокоиться и держать себя в руках. Я проверял не вас, сомнений в вашей порядочности у меня нет.

— Тогда зачем…

И тут я все понял.

— Вы проверяли Константина! Вы с самого начала знали, что он был нетрезв…

— Именно! Мне нужно было знать способен ли он на малодушие. Я в нем очень ошибался. На такого человека нельзя положится. Особенно в нашем спорте. Я признаю, что поступил с вами совсем немилосердно. Но я давно убедился в том, что у вас острый ум и крепкая психика.

— Спасибо на добром слове, чем закончилась проверка? Что вы решили Игорь Николаевич?

— Я решил, что Константин Андропов нам не подходит и будет отчислен из команды.

— Но князь. Кто будет выступать вместо него?

— У нас новый гонщик в команде.

Этого еще не хватало. Елки-палки. Полегчало, как собаке после дубины.

— Можно поинтересоваться, кто это?

Не сводя глаз с дороги князь ответил:

— Это вы, Александр.

Всю дорогу обратно я пытался осознать услышанное. Не зря я нарушил запреты. У меня получилось. Получилось! Мой риск оказался оправданным. Сегодня скорость оказалась мои союзником.

Скорость не всех любит. Со многими она бессердечна. Со скоростью нельзя договорится, ее можно только обуздать.

Формально князь не одобрил мое поведение, но я знал, что будь он на моем месте — он поступил точно также.

Если тебе дается шанс, то нужно его использовать тотчас. Ведь если

Трубецкой сказал, что нам нужно многое постичь и отработать перед тем как я пройду квалификацию и получу допуск к гонке.

— С понедельника мы начинаем усиленное обучение и тренировки.

— Мы будем ездить на полигон?

— На полигон в том числе, но не забывай, что нам сейчас теория не менее важна, чем практика.

— Игорь Николаевич, у меня есть идея насчет Совенко, я рассказывал, что нам с Сашей он в прошлый раз совсем не понравился.

— Слушаю

— Он начал выпивать, мне кажется, что бухает, — князь укоризненно посмотрел на меня, — простите, злоупотребляет алкоголем, потому что чувствует свою ненужность и брошенность.

Князь всегда морщился, слыша современные жаргонизмы. Он был человеком старой, дореволюционной культуры до мозга костей.

— Да, скорее соглашусь, что это так.

— А что, если мы его привлечем к тренировкам и преподавания, как консультанта и опытного гонщика? Так сказать, для передачи опыта будущим поколениям?

— Мой мальчик, у вас большое сердце, но как вы себе это представляете в его физическом состоянии?

— Если вы позволите, то я с кем-нибудь из ребят заезжал бы за ним, а после занятий отвозил бы обратно. И мне практика и опыт в городском цикле и он постесняется приезжать к вам на глаза пьяный.

— Что же, я скажу вам, что, пожалуй, это неплохая идея. Я созвонюсь с ним.

Выгрузка проходила чуть побыстрее, чем погрузка на треке. Выкатив Сокола из трейлера, мы быстро освободили его.

Оборудование и инструмент выложили перед боксом. Я с благодарностью посмотрел на машину.

Проведя рукой по запылившимся крыльям, я решил, что задержусь и помою нашего железного коня.

Быстрее всех из бокса смотался Андропов, судя по всему, ему было невыносимо находится со мной в одном помещении.

Следом уехали Слава и Трубецкой. оставив мне ключи и запретив сегодня гонять на Соколе.

Андропов так торопился, что забыл в гараже свой портмоне с документами и деньгами. Схватив связку домашних ключей, погруженный в свои мысли, он отправился к себе.

После того, как случился пожар, он очень быстро нашел комнату в коммуналке в пятиэтажном прямо напротив автобазы у остановки и переехал туда жить.

Документы и деньги нужно было отдать, поэтому вымыв и отполировав кузов машины до зеркального блеска и вычистив салон, я взял документы Андропова и направился к нему на квартиру.

Подходя к дому, в котором он поселился я увидел, как он стоит на улице и беседует с каким-то человеком, стоящим ко мне спиной.

Сначала я хотел было окликнуть его, когда в ходе беседы они оба повернулись ко мне боком, я узнал в человеке одного из тех, с кем мы дрались на рынке, а потом в ресторане «Славянский Базар».

Константин краем глаза заметил движение и стал поворачиваться в мою сторону, мне пришлось резко нырнуть за ствол в тень каштана, растущего рядом с тротуаром.

Мне показалось, что он увидел меня, но из того, что он через пару секунд отвернулся и просто продолжил беседу, я сделал вывод, что он меня не узнал.

Мне хотелось расслышать о чем они говорят, но я находился довольно далеко, на расстоянии примерно пятидесяти метров от них, поэтому до меня доносились лишь обрывки слов.

«Ипподром», «Таксопарк», «Котэ сказал». Вот собственно и все, что мне удалось услышать.

В конце беседы, Константин кивал головой, соглашаясь в чем-то с собеседником, который передал Андропову сверток.

Понять, что в свертке было невозможно. Слишком далеко.

После они начали прощаться, пожимая друг другу руки. Я задумался. Неплохо было бы узнать, где живет собеседник Андропова. Если он на машине, то я смогу хотя бы записать номер.

Дождавшись пока Андропов скроется за дверьми подъезда, я осторожно отправился за его собеседником.

Ситуация крайне неприятная. Что могло связывать Константина с людьми Махарадзе? Вряд ли причиной была месть в мой адрес.

Судя по времени, я посмотрел на часы. Они заранее договорились о встрече.

Объект моего наблюдения вошел в первую дверь подошедшего автобуса, а я в последнюю. Он вел себя совершенно непринужденно и вроде бы не замечал за собой слежки.

Он так же беспечно, не оглядываясь и не озираясь спустился в метро. Я бы на его месте проявлял бы осмотрительность, но пока мне все играло на руку.

К моему удивлению его маршрут лежал в Подмосковье. Он вышел на Комсомольской и перешел на Казанский вокзал, на платформу с пригородными поездами.

Билеты он покупать не стал, видимо, считал ниже своего достоинства оплачивать за проезд.

Я же посмотрел, что до отправления электрички в которую он сел еще целых пятнадцать минут, поэтому сходил в кассу и купил билет до самой дальней «синей» зоны.

Совсем не хотелось, чтобы меня на полпути высадили контролеры.

«Чингачгук», такое прозвище я присвоил своему подопечному, был очень худощавым, но жилистым.

Если бы не светлая кожа, то его вытянутое лицо, нос горбинкой, и толстые губы скорее могли принадлежать представителям североамериканских индейцев.

На вид ему было лет тридцать. Хотя я мог бы сказать, что он выглядел старше своих лет. Он был выше среднего роста, имел прямые черные волосы.

Это очень помогало в слежке. Его голова была узнаваема издалека.

Я устроился в тамбуре соседнего вагона таким образом, чтобы мне был хорошо виден его затылок через вагонные окна в дверях.

Народа в вагонах было немного.

Как и положено самой читающей стране мира, тут же рядом в со мной тамбуре курил мужик в очках с роговой оправой, читая томик научной фантастики.

Надпись на обложке гласила: «Марсианские Хроники».

Время от времени он поглядывал на меня, переворачивая страницы, но видя, что я не расположен к беседе, вздыхал и снова погружался в неведомые миры Рея Бредбери. Он выглядел, как типичный младший научный сотрудник НИИ в карикатурах про ученых.

Наверно ему хотелось поделиться переживаниями. В другое время я с ним охотно бы поболтал. Но мне было не до него. У меня тут была своя «фантастика».

Минут через сорок Чингачгук резко встал с деревянной скамейки и направился быстрым к ближнему ко мне тамбуру своего вагона.

Хриплый динамик оповестил нас в тамбуре: «Малаховка. Следующая Удельная»

Мне пришлось буквально отпрыгнуть в сторонку, чтобы он меня не заметил.

Эта суета не ускользнула от внимания любителя Бредбери. Он нахмурил брови, захлопнул книгу и внимательно посмотрел на меня.

Электропоезд замедлял ход. Мне нужно было выйти так, чтобы Чингачгук меня не узнал.

А дальше я услышал, как мужик в роговой оправе обратился ко мне:

— Молодой человек, что вы там все время высматриваете? От кого прячетесь?