Скорость. Назад в СССР 2

Глава 2

В этот момент около нас со скрипом остановился милицейский УАЗик. Из него выскочили два сотрудника милиции.

— Так, товарищи спекулянты, стоим на месте. Сержант Яковлев, — один из них взял под козырек, — вы в курсе, что торговля с рук запрещена? И вообще, не по вашу ли душу вызывали наряд в «Славянский Базар»?

Воспоминания, если уж хочешь ими пользоваться, надо

держать под неусыпным контролем, как яд,

иначе они могут и убить

Эрих Мария Ремарк

На этот раз корочка Светланы не помогла. Мы сидели втроем с Борисом, так звали толстяка, который привез нам колодки, в отделении милиции и ожидали когда нас вызовут.

Еще в машине мы договорились, что будем отрицать любое обвинение в спекуляции и участие в драке.

Ни юридически, ни фактически сделка не состоялась. Легенда была такая: толстяк «предложил» дать нам карбюраторы в безвозмездное пользование пользование, лежащие у него без дела до конце гоночного сезона. Чек из магазина у него был с собой.

Он, конечно, жук еще тот, но поняв, что над ним сгущаются грозовые тучи за подставу, за возможные обвинения в спекуляции и последующие неприятности уже был готов отдать нам карбюраторы не просто по гос.цене, а даже даром.

Он божился Сергею, что знать не знал, что Котэ будет в «Славянском Бульваре». Борис,по его словам, просто хотел немножечко поужинать в компании приятных людей, то есть нас с Серегой и всё.

Но обстоятельства у него сложились, так как сложились.

Ответить на вопрос откуда он узнал, что Ма был в ресторане он не сумел. Ведь мы ему сначала об этом ничего не говорили.

Мы даже не сказали, что у нас была драка. Все это Борис узнал позже.

Скорее всего он понял, что допустил большую оплошность сдав время нашей встречи Котэ и его компашке и его подмоченной репутации грозит обрушение, поэтому он старался изо всех сил показать нам свою лояльность и невиновность.

Что касается драки, то тут все зависело от того, кто сообщил о ней в милицию. Вряд ли это были «потерпевшие» из команды Котэ, администрация ресторана тоже не имела к нам претензий.

Поэтому скорее всего звонил какой-то посетитель, типа той «сердобольной» женщини, призывавшей меня к совести.

Вряд ли на нас напишут заявления, а менты задержали на улице при свидетелях на улице, когда мы спокойно садились в машину.

Мы даже не были пьяными.

Ничем особым это привод нам не грозил. Единственное, что неприятно давило на сознание — это то, ощущение сотрудники не особо торопились разобраться с нашей ситуацией.

Ждать всегда неприятно, особенно, когда нас на улице ожидали девчонки и существовала вероятность, что им повстречаются наши недруги.

Менты пригрозили нас вообще посадить в «обезьянник», за то что мы их поторапливали.

А мне совсем не хотелось провести ночь в отделении. Боря нам с Серегой грустно поведал, что в обезьяннике по-большому счету не так плохо.

Он был футбольным болельщиком и по малолетству часто попадал в милицию.

— В обезьяннике, в принципе, сидеть можно. Воняет там часто, но через час полтора нюх притупляется — перестаешь замечать. Первые пару раз, ты такой возмущаешься: я — и в обезьянник? Я что преступник какой-то, а потом привыкаешь.

— А как же всякие темные личности, с которыми ты там можешь столкнуться? — спросил Серега

— В обезьяннике нет преступников. Чуть подвыпившие, припозднившиеся граждане, и буйные уличные малолетки, которое там становятся шелковыми. Иногда бичи. Для серьезных людей же есть отдельные апартаменты с глухой железной дверью. Так что обезьянник — это хорошо. Это определенность, ты точно знаешь, что с тобой ничего плохого не произойдет в ближайшие несколько часов.

— Что же, ты нам предлагаешь тут на всю ночь остаться?

— Нет, конечно, просто рассказываю, чтобы вы не боялись, и не переживали, если в первый раз. Сережа, — так толстяк Боря всю дорогу обращался к Юрку, — ты-то вот в армии отслужил, всякое повидал, а вот Саша еще очень молод, сам понимаешь, может переживать.

— Ты меня не смеши, он хоть и молод, но знаешь какой в нем дух? Он не побоялся против толпы амбалов на «болотах» встать, а сегодня вообще урыл двумя короткими Котэ, считай. А кто такой Котэ ты знаешь. Нет, переживать это не про нашего Саню.

— Да,Сань?

Я кивнул.

Проходящий мимо дежурный остановился, услышав наш разговор.

— Кого он урыл двумя ударами?

— Да никого товарищ сержант, это мы так о своем о спортивном.

Сержант внимательно посмотрел на меня и спросил:

— Боксеры что ли?

— Нет автогонщики, — ответил я.

Сержант задумался. Он не сразу понял правду я говорю или подкалываю, поэтому почему-то неопределенно пригрозил.

— Смотри у меня, гонщик, допрыгаешься.

Я промолчал в ответ. Когда дежурный ушел достаточно далеко я услышал вопрос Бориса:

— Это правда?

— Что?

— Ты ударил Котэ Кутаисского? — его глаза были полны испуга. Хоть он и хотел меня уберечь от переживаний и бравировал своим опытои пребавания в «обезьянниках», в душе он был большим трусом.

— Ну как ударил, у нас это было взаимно. Обменялись любезностями.

Я показал ему на распухшую скулу.

— Ой, мама дорогая, вот это я влип. Все свалят на меня, вот за что мне все это?

— А ты-то тут при чем? Тебя же не было в это время в ресторане.

Борис в отчаянии обхватил голову руками.

— Да при том.

Потом он поднял голову и виновато сказал:

— Ребят, я должен вам кое в чем признаться.

Он выглядел как побитая собака

— Ну? — Серега ждал когда он продлжит.

Но в это время послышался шумный спор со стороны дежурки.

— Я чемпион СССР по кольцевым автомобильным гонкам, пропустите меня к нему, я все объясню, — послышался знакомый голос с ярко выраженным прибалтийским акцентом. Это был Юргис Шяудкулис, — эти ребята ни в чем не виноваты. Я вас очень прошу, министр вашего ведомства мой хороший приятель. Он тоже автогонщик, но раллист. Не заставляйте меня в такое время беспокоить такого серьезного человека.

Он назвал имя отчество и сообщил, что министр вряд ли обрадуется тому, что Юргису не дали объясниться.

Не знаю, что больше подействовало на дежурного, то что перед ним стоял целый чемпион СССР или упоминание министра, но секунд через тридцать оба прошли мимо нас и дежурный завел чемпиона в одну из комнат, где находилось несколько сотрудников милиции.

Видимо одному из них поручили заниматься нами.

Проходя мимо нас Юргис спокойно улыбнулся и сделал жест рукой, мол, ждите, сейчас все решим.

Через минуту дежурный вышел и оставив Юргис Шяудкулиса в кабинете закрыл за собой дверь.

— Вы что и вправду гонщики?

Я закивал в ответ на поставленный вопрос.

— Все трое?

Мы переглянулись, Серега и Боря замялись. Нужно спасть ситуацию.

— Понимаете товарищ сержант, если вы смотрите телепередачу или художественный кинофильм про автогонки. Или, к примеру, читаете журнал «За рулем», то вы видете только глянцевую сторону медали.

Сержант стоял и сомнением на лице продолжал меня слушать.

— Или если выразится по- другому, вы видите вершину айсберга — гонщика. Иногда тренера. Но для того, чтобы гонщик победил, на него работает вся команда. А там очень разные люди: слесаря, механики, инженеры и многие другие. Вот у буржуев за границей в команде могут работать даже сорок человек. Понимаете к чему я веду?

— Ну?

Так и хотелось ему ответить «баранки гну», но я сдержался.

— Так вот у нас в Союзе по-проще. В командах, которые готовят машины и гонщика человек пять-десять. Самых разных профилей. Вот Борис у нас снабженец, он обзванивает магазины запчастей и находит дефицитые фонды. Сергей у нас знимается подготовкой кресел. Знаете, как важно, чтобы у гонщика было хорошее кресло?

— Ты мне зубы не заговаривай. Что у вас за команда? Как называется?

Кажется милиционер заинтересовался моим рассказом.

— Так это, гоночная команда автобазы АН СССР.

— Что за АН?

— А это сокращенно Академия Наук.

— И я могу проверить, что все там работаете?

— Нет. Та работаю только я. Но это ничего не меняет.

— Почему это не меняет.

— Ну понимаете, товарищ сержант, у нас в Советском Союзе спорт только любительский. Это значит, что членом команды может стать любой человек. Даже вы, к примеру, — я поймал восхищенный взгляд Сереги, — а вот если, бы мы все вместе с вами работали на автобазе, то тогда какой это был бы спорт?

— Какой?

— Профессиональный. Как на Западе. Ведь это только на Западе спорт используется для эксплуатации трудящихся финансистами и капиталистами. А у нас в соцлагере спорт для чего?

— Для чего?

— Для гармоничного развития личности, выработки навыков коллективного взаимодействия и укрепления здоровья, так?

— Так.

— Вот поэтому Сергей и Борис участвуют каждый на своем участке в подготовке нашей команды, хотя и не трудоустроены на автобазе Академии Наук СССР. Но парни они уникальные.

— А ты?

— А что я?

— Ты чем занимаешься?

— Ну во-первых я гонщик, как уже вам говорил, а во-вторых я могу например Жигули с закрытыми глазами разобрать, разложить крепеж и запчасти на коврике, а потом все собрать. Есть у вас машина, нужен ремонт? Или совет эксперта? Могу перебрать зажигание, движок, ходовую.

Он покачал головой, не зная, что ответить, потом вздохнул и сказал:

— Все с тобой ясно, Склифософский. Ты только от этого кутаисского хулиганья держись подальше и по ресторанам поменьше шастай.

— Есть товарищ сержант, лазать поменьше по ресторанам.

— Ходить в рестораны в твоем возрасте…

Он плотно сжал губы, хотел что-то добавить, но удержался, просто пригрозив невидимому собеседнику указательным пальцем. Потом после короткой паузы добавил, не смотря в нашу сторону:

— Ну вот и ладненько. Ждите.

Каналья, он как он узнал про драку с людьми Котэ.

Я не очень понял, почему он назвал их чуть ли не шпаной, хотя по рассказам Сереги Котэ был более масштабной фигурой в криминальной иерархии.

Тем временем за дверью в кабинете разразилась целая дискуссия.

— Нет, но вы мне объясните. зачем им две штуки. Хорошо, положим они спортсмены, автогонщики, хотя лично я в этом очень сомневаюсь, — грохотал голос одного из сотрудников милиции, — Один карбюратор — это я понимаю. Купил, поставил на гоночную или любую другую машину. Кстати, тут нужно написать запрос в ГАИ не является ли это самовольным внесением изменений в конструкцию автомобиля, которая влияет на безопасность дорожного движения.

— Не является, поверьте специалисту, — отвечал спокойно Юргис Шяудкулис, — я испытатель, и очень хорошо знаю конструкцию наших машин и регламенты.

— Ну допустим, но вы же знаете про ситуацию с запчастями в стране? Можно ли купить эти ваши итальянские Веберы в открытой продаже? Нет? Вот я говорю, нет. Дело пахнет керосином. Все же яснее ясного!

— Простите, что яснее ясного? Я не понимаю в чем вы их обвиняете?

— Я же вам говорил, что один карбюратор — это я понимаю. Но два! Это уже тянет на партию, которую приобрели с целью спекулятивной продажи и последующей наживы. Ну не может на одном двигателе стоять два карбюратора. Не может!

— Еще как может, просто вы никогда не видели.

— Да бросьте, не смешите меня. Это, как пятая нога у лошади! В ней нет необходимости.

— Товарищ милиционер, я вам уже полчаса объясняю, что если вы найдете хотя бы одного знакомого гонщика или механика, то вам подтвердят, что это обычная практика в автоспорте.

— Не знаю, — раздраженно отвечал собеседник, — хоть звони в Федерацию автоспорта.

— Заместитель председателя Федерации сидит прямо перед вами.

— Нет, мне не нужно ваше удостоверение, верю вам на слово.

— Прекрасно, тогда поймите, что никакой спекуляции тут нет. Есть запчасть есть чек, все законно.

— Ну допустим, что купили законно, вы хотите сказать, что вы что они знают, как поставить два карбюратора на двигатель от жигулей.

— Полагаю, что да. Давайте у них спросим.

— Ну хорошо! — послышались шаги дверь с шумом распахнулась, на пороге появился милиционер — вот ты!

Сотрудник указал пальцем на Бориса, но тут же передумав перевел его на меня, — нет ты. Иди сюда!

Я вопросительно посмотрел на него потом по сторонам и переспросил:

— Я?

— Да, ты. Пошли в кабинет.

Его тактика сыграла против него же. Понятно почему он так поспешно поменял решение.

Он сомневался в своей правоте и выбрал на вид самого молодого и неопытного для того, чтобы посадить Юргиса в лужу.

Я вошел в кабинет, встал напротив стола этого милиционера и вежливо поздоровался с другими сотрудниками в помещении.

— Ты у нас, кто из троих? — миллионер разглядывал какую-то бумагу на столе.

— Александр Каменев.

— Каменев. Так-так-так. Где работаешь, учишься?

Я сообщил требуемую информацию

— Так, скажи мне прямо Каменев, воруешь на своей автобазе? Запчастями спекулируешь?

— Нет не ворую, и не спекулирую.

— А известны ли тебе случаи воровства или спекуляции?

— Нет.

— Солярочку, бензинчик у вас водилы не тырят, не толкают потом налево, а Каменев?

— И про такие случаи никто не знает.

— Хорошо, хорошо, — он упирался подбородком в ладонь и второй рукой стучал тупым концом карандаша по столу, — а расскажи-ка нам Каменев, для чего вам целых два дорогущих импортных карбюратора, если на обычной машине можно использовать один отечественный карбюратор.

— Вы говорите об обычной машине. Тут вы правы — там достаточно одного. Но нам нужны два Вебера для гоночной машины, которую мы готовим к кольцевым гонкам.

Он начал повышать голос.

— Что-то я не пойму, как это можно два карбюратора на один движок поставить. Вы мне голову морочите!

Такому сложно объяснить на словах. Рассказывать ему про курс газодинамики, про падение скорости воздушного потока и увеличение пропускной способности карбюратора — бесполезная трата времени.

— Извините, а можно карандаш и чистый лист бумаги? — спросил я у милиционера

— Что? Явку с повинной собрался писать? Тогда лучше сразу ручку.

Меня таким трюком не проймешь. И из равновесия не выведешь.

— Нет, мне проще вам нарисовать.

Мент неохотно достал лист бумаги, положил сверху карандаш и придвинул ближе ко мне.

— Рисуй, художник.

Подумав, как точнее нарисовать схему, я взял карандаш и посмотрел на потолок.

И в следующее мгновение произошло нечто неожиданное.

В моей вспыхнуло воспоминание о том, что я сижу за рулем какой-то крутейшей машины иномарки, за мной почему-то гонятся две другие. Одна из них вроде милицейская, но она белого цвета с синими полосами.

Другая черная немецкая на решетке радиатора шильд — кольцо с тремя лучами из центра. Как в фильме «Семнадцать мгновений весны» у Штирлица. Значит Мерседес.

Мы несемся по узкой горной дороге. Навстречу мне едет машина в котором два водителя и ребенок. Я резко ухожу от столкновения и улетаю с трассы.

Потом я вижу, какую-то необычную Москву. Она нарядная. Среди обычных узнаваемых сталинок, брежневок и хрущевок виднеются какие-то новые дома.

Здания нереально красиво подсвечены. По улицами и широким проспектам ездят машины. Пестрые такси с шашечками иногда белого, чаще желтого цвета, неслись по отдельной полосе. По ней же ездили футуристические синие автобусы.

Все машины выглядели очень необычно.

Такого крутого дизайна я не встречал даже у самых смелых дизайнеров на их безумных концептах, это такие прототипы будущих авто, в заграничных журналах.

По улицам шли пешеходы, я хотел их разглядеть, но воспоминание словно сон, не желало подчиняться моей воле.

Теперь я видел какой-то гараж, точнее огромный бокс, где на вместе с нашими Жигулями стояли самые разные гоночные машины. Американские, японские, немецкие и даже корейские.

Но меня интересовала «копейка» с открытым капотом. Она была обклеена гоночными полосами, надписями и выглядела почти до боли знакомой, если бы не одно «но»…

Я заглянул в моторный отсек и увидел сдвоенные карбюраторы.

Видение исчезло, и мое сознание вернулось в отделение милиции.

Черт, только бы не забыть, только бы не забыть!

— Долго тебя ждать? — раздался голос милиционера, — схему рисовать будем или как?

Но в данный момент милиционер меня совершенно не интересовал.

Я быстро набросал новую схему сдвоенных карбюраторов и передал листок Юргису.

Сначала он не понял, а потом поднял на меня изумленный взгляд.

— Ты хочешь сказать, что их можно ставить не только вертикально, но и горизонтально?

— Надо пробовать…

— А знаешь, это может быть хорошей идеей! Даже отличной!

— Что? О чем вы говорите?

Милиционер выхватил листок из рук чемпиона листок силясь понять, что там нарисовано.