Сквозь время

Глава 21

Последующие дни превратились в сплошной кошмар. Первым, что меня буквально заставили сделать, это провести омовение всех тел перед похоронами и службой. Я осталась единственным родственником усопших, поэтому эта честь пала на меня. Именно тогда я поняла, что вся та видимость отчужденности была просто видимостью, но ради Джироламо и детей я справилась, плотнее завернув себя в кокон.

Леонардо вместе с архитектором и художником Мелоццо де Форли за короткий срок смогли сделать красивое место в усыпальнице в церкви Сан-Меркуриале, для подобных целей длительное время не использовавшуюся. Нудный священнослужитель был против того, чтобы захоронение самого Джироламо Риарио делла Ровери проходило в местной церкви, мол по всем законам необходимо было доставить тело в Рим. Я знала, что он был отчасти причастен к смерти мужа и детей, и единственное, что меня останавливало, чтобы прямо в церкви не перерезать ему глотку — это беспомощность перед Римом. Я знала, что когда-нибудь этот день настанет, но не сегодня. Сейчас я просто хотела быстрее покинуть Форли и забыть о его существовании. Меня немного огорошила новость, что с погребением следует подождать, пока сам кардинал не приедет на панихидную мессу, который чисто случайно, как же еще, находился где-то поблизости. И кардинал этот был никто иной, как Джанбаттиста Чибо. Мне оставалось только ждать, когда этот религиозный ад кончится, чтобы собрать все вещи и уйти дальней дорогой в Милан. Месть — это блюдо, которое подается холодным. Я подожду, когда настанет время добраться до самого кардинала, мне торопиться особо некуда.

Остро встал вопрос наемников, которые хотели уйти из Форли со мной. Помимо Бордони и Чезаре таких было шестьдесят четыре человека, служивших Риарио и винивших себя в случившимся, клявшихся мне в верности перед его гробом, который стоял в церкви под закрытой крышкой в ожидании Чибо. Они не были наемниками армии, как я всегда считала всех, кто стоял на службе при Риарио. Этих беспризорников без шанса на хорошее существование в свое время, как котят насобирал Джироламо, отмыл, накормил, а потом долго и упорно обучал, еще не будучи гонфалоньером церкви. Они всегда находились рядом в любых заварушках и поручениях папы, которые Джироламо выполнял неукоснительно. Я не знала, что мне делать в такой ситуации, ведь доверия к любому наемнику у меня больше не было, учитывая Панссеки, который все равно предал его, хотя он-то как раз, был простым наемником. Поразмыслив над тем, что не переться же мне одной в Милан, в котором, я очень сомневаюсь, что меня встретят с распростертыми объятиями, я согласилась нанять их в сопровождение, а там посмотрим. Леонардо собирал вещи, демонтировал орудия, а особо ценные экспонаты, типа пушки «Катерины» он готовил для транспортировки, решив идти со мной, потому что пообещал, что вытянет меня из моей ракушки, в которой я закрылась, спустя время, когда боль немного поутихнет.

Прибывшие армии Урбино, а следом Ферарра и Болоньи, которые быстро потушили народное восстание в Имоле, остались, разбив лагери перед городом, тогда как сами герцоги прибыли в Форли, чтобы проститься с Риарио и поддержать его вдову. Какие истинные цели они преследовали, я даже не узнавала, мне было безразлично. Хотя, сейчас на кону стоит целых два города, и остается ждать, кому достанется ценный приз, а потом попытать счастье заключить с ними союзы, аналогичные с Риарио. Медичи еще не было, что неудивительно, учитывая, что это самый далекий мой союзник.

Трупы с площади и в окрестностях палаццо не убирали, я хотела, чтобы Чибо лично видел, что произошло с теми, кто был ответственен за убийство моих детей.

Встречать кардинала я вышла первая, в сопровождении Леонардо и Чезаре, но он только бросил на меня презрительный взгляд, прямым ходом направившись в церковь. Незачем тратить время, которого у кардинала-казначея и так не было, чтобы отвлекаться на разную чернь. Прибывший с ним Асканио также даже не задержал на мне взгляда, но ничего, с тобой я поквитаюсь по-родственному, дядя, без оглядки на церковь.

Колокола заиграли свою траурную музыку, оповещая всех о начале мессы. Задержавшись у ворот церкви, чтобы немного прийти в себя после встречи с Чибо, я заметила, как в город въезжает Лоренцо, но издали не смогла рассмотреть того, кто ехал с ним рядом. Под рывок да Винчи за руку я тронулась с места, входя в церковь, чтобы проводить в последний путь свою семью.

Отстояв мессу и спустив тела в усыпальницу, я побрела в сторону палаццо, где меня не было все это время. Я не ела и не пила ничего, что пытались мне подсунуть заботливые церковники, потому что была на все двести процентов уверена, что после этого составлю компанию своему мужу и детям. Меня как ребенка, чуть ли не с ложечки, заставлял есть да Винчи, который приносил еду, понимая, что из незнакомых рук я не возьму ничего.

Палаццо встретило меня непривычной тишиной. Люди по непонятной традиции собрали спонтанный мемориал у ворот, принося к ним цветы и игрушки. Город скорбел вместе со мной, и только колокол, который весь день будет звонить, напоминая об усопших, нарушал зловещую тишину, опустившуюся на город.

Я поднялась к себе в комнату, в которой так и остался тот разгром, который я учинила накануне. В рекордные сроки скидав все ценные вещи, которые остались только здесь, я села на кровать, прощаясь с этим местом навсегда.

Мое уединение нарушил стук и вошедший в комнату Лоренцо, который просто присел рядом со мной на кровать.

— Сеньора, примите мои соболезнования. Эта действительно поистине великая утрата не только для вас лично, но и для всех нас.

— Ваши боли прошли, Лоренцо? — перебила я его, чтобы больше не слышать этих фальшивых речей, которых уже наслушалась вдоволь.

— Вашими стараниями, сеньора, — он склонил голову и замолчал. — Я не замешан в смерти вашего супруга и детей, и я…

— Я направляюсь в Милан, единственное место, которое по праву могу считать своим домом. Перед этим мы заедем во Флоренцию и перепишем контракты. Я знаю, что вы не виноваты в случившемся, и надеюсь, что вы будете меня сопровождать до Флоренции.

— Вам известно кто за всем этим стоит?

— Вам лучше этого не знать. Осведомленность в таких делах может очень дорогого стоить, — я покачала головой.

— В Милане вам явно не окажут радужной встречи. Вы подумали о войске, которое будет вас сопровождать? — он о чем-то задумался, задавая мне вполне закономерный вопрос.

— Нет. У меня еще есть время, чтобы все обдумать.

— Флоренция всегда будет рада вас принять и обеспечить новым домом, Катерина, — он пристально смотрел мне в глаза, но я только решительно покачала головой.

— Нет. Мне нужно в Милан. Это решение принято и не подлежит дальнейшему пересмотру, Лоренцо.

— Тогда, с вашего разрешения, я могу познакомить вас со своим спутником? — я кивнула. Лоренцо подошел к двери, распахнул ее и проговорил, поклонившись при этом, что уже вызвало мое удивление. — Цесаре, прошу вас присоединиться к нам с сеньорой.

Когда он вошел в комнату, я почувствовала, как брови сами собой поднимаются вверх, а губы складываются, чтобы выдохнуть.

— О-о-о, — потому что этой высокой стройной, и гораздо более гибкой, чем у большинства местных мужчин, скорее всего из-за облегченной брони, фигуры в Форли вообще быть не могло ни при каких условиях. Заходя в комнату, он снял шлем с прикрепленной к нему длинной бармицей, привычно пригнувшись, хоть притолока была достаточно высокой, чтобы он мог пройти в дверь, не кланяясь. Цесаре? Он что не просто русский витязь? Но каким образом князь здесь оказался, они же вообще никогда не заезжали дальше Польши?

Свежий воспаленный шрам на лице у сидевшей на кровати женщины буквально кричал о том, что ей недавно пришлось несладко. В комнате царил настоящий разгром, но по некоторым признакам было заметно, что нанесен он был не во время борьбы. Ну, каждый переживает горе по-разному. Она вот, например, вырезала треть города, если судить по количеству трупов на подходах к палаццо, не удивлюсь, если узнаю, что часть покойников стали таковыми от этой маленькой нежной ручки, а потом разнесла комнату. Чем интересно стол громила, похоже, что топором. Но право имела, чего уж там. Меня позабавила ее реакция на мое появление.

— О-о-о, — и замолчала, вглядываясь мне в лицо с какой-то странной жадностью, словно увидела старого знакомого, но никак не могла вспомнить его имя.

— Мои соболезнования, сеньора, хотя, лично я считаю, что вы в них меньше всего нуждаетесь, — она резко закрыла рот, продолжая разглядывать меня так, что даже Лоренцо начал ерзать, чувствуя себя неуютно. Почему-то, услышав мою латынь, Катерина как будто была разочарована, словно ожидала услышать нечто другое. — Позвольте представиться, Великий князь Московский и Тверской Иван Рюрик.

— Ка… — она запнулась, кашлянула, и представилась полностью — Катерина Риарио делла Ровери Сфорца, — привычным жестом подняв руку, она тут же ее опустила, словно зная, что я не буду ее целовать, и теперь сожалея об этом невольном порыве.

— Лоренцо, полагаю, сеньоре наше присутствие в тягость, предлагаю избавить ее от него, — я повернулся к Медичи, который в этот момент переводил немного удивленный взгляд с меня на Катерну и обратно.

— Цесаре, — Лоренцо встрепенулся. — Я как раз хотел вам сказать, вы же признались, что все равно путешествуете…

— Пожалуйста, покороче, Лоренцо, — я слегка нахмурился, и Медичи, который сцепил руки в замок, явно, чтобы не начать жестикулировать, выдохнул.

— Вы не могли бы со своими славными воинами путешествовать в сторону Милана, цесаре? Заодно проводить сеньору Сфорца к родне? — я на секунду задумался, а затем покачал головой.

— Нет, — и повернулся к двери.

— Но… почему? — хриплый голос Катерины заставил меня обернуться.

— Потому что я не путешествую просто так, сеньора, а вы, увы, ничем не сможете меня заинтересовать настолько, чтобы я нарушил ради ваших прекрасных глаз свои планы.

Я немного опешила от такого наглого поведения «цесаре», ведь я, в отличие от того же Медичи, знаю историю, до той ветки, которую повернула, но задеть Русь я точно бы не смогла. Особенно такого валенка, как Иван Молодой, только не помню, чтобы сейчас он Тверским был.

— Лоренцо, оставь нас, — кивнула я Медичи, который довольно быстро удалился, опережая повернувшегося ко мне спиной княжича. — Я такая же сеньора сейчас, как вы великий князь, — усмехнулась я. — Изгнание или сами первым решили уйти от суровой отцовской руки?

— Откуда такая якобы осведомленность о делах Великого Княжества Московского? — он повернулся ко мне, захлопнув уже открытую дверь, и нагло усмехнулся. Вот только его глаза, голубые как небо морозным январским днем, такие же чистые и так же покрытые самым настоящим льдом своей северной родины, смотрели на меня теперь пристально, словно стружку снимая, слой за слоем. А я все никак не могла понять, зачем вообще Лоренцо притащил сюда опального князя, да еще и мне пытается его навязать.

— С миру по нитке, цесаре, — неопределенно махнув рукой, я заставила его прищуриться. Он прислонился к двери спиной и скрестил на груди руки. — Так какие цели вы преследуете? Может, они совпадают с моими? — а ведь неплохая идея-то нагрянуть к Людовико с княжеской дружиной. Кто они такие, и с чем их едят, дядя явно не знает, а если учесть, что у меня да Винчи под боком, то можно преподнести Милану довольно неприятный сюрприз.

— Я не знаю, откуда вы вообще могли про меня слышать, сеньора, видимо в вашем роду были ясновидящие, но вы ошиблись, когда предположили, что я присвоил себе титулы, мне не принадлежащие, — выдохнул я сквозь зубы. Ну а чего ты хотел, Ваня, знал же, что Катерина Сфорца первостепеннейшая стерва. — Я князь Тверской, потому что еще не прошло и полугода, как я вошел в Тверь с войсками и взял под свою руку, а Великий князь Московский я как соправитель отца своего, и останусь им, пока лично не услышу, что Великий князь лишил меня этого титула. Так что, как ни крути, а по положению я гораздо выше вас, это, во-первых. А, во-вторых, почему-то меня посещают странные мысли, что это именно вы организовали свое вдовство, ведь вы были так близки со своим дядюшкой Людовико, — черт, меня конкретно несло, но я не мог уже остановиться. — И Миланская армия, которая так кстати оказалась рядом с Имолой разве не доказательство? Или у вашего дядюшки есть волшебный предмет, который в мгновение ока перебросил армию так далеко от до…

Вот чего я совсем не ожидал, так это того, что она бросится на меня с явным намерением выцарапать глаза. Ну уж нет, с меня одной женщины, точнее двух, страстно желающих моей смерти, хватило на всю жизнь, чтобы еще и вот это терпеть.

— Подонок, не смей говорить, что это я виновата в гибели своих детей! — я успел перехватить ее за запястья, но она так яростно сопротивлялась, что мне пришлось высвободить одну руку и прижать ее к своему телу. — Сволочь, зачем ты здесь появился?!

— У нас говорят, что правда глаза колет, — шепнул я, а Катерина внезапно обмякла в моих руках и разрыдалась. Вот черт. Бездушная ты скотина, Ваня. Женщина детей потеряла, а ты так по скотски себя ведешь. Развернув ее к себе лицом, я обхватил ее за плечи и слегка отодвинул от себя. — Прости. Я ошибся, следовал неверным предпосылкам, так же, как и ты, так иногда бывает, если чего-то не знаешь наверняка. Ну хочешь, можешь ударить, если тебе легче станет. Вот только легче уже не станет. Никогда.

— О, как только все Сфорца окажутся в семейной усыпальнице, мне точно полегчает, — всхлипнула Катерина.

— Я мог бы поспорить, но не буду, — вздохнув, я взял ее за руку и повел к кровати. Усадил и сел рядом. Откуда это чувство, что мы сто лет знакомы, и даже можем говорить друг другу гадости и намеренно делать больно, чтобы встряхнуть? — Значит, Милан? Ну, почему бы и нет. Вот только, у меня есть одно условие.

— Какое? — Катерина вытерла слезы и теперь была сама сосредоточенность.

— Я помогаю тебе удовлетворить твою жажду мести, ты же в свою очередь поможешь мне взять сам город, на тот момент лишенный правителей. И не просто взять, но и удержать и укрепиться в нем.

Тот кокон, который я вила вокруг себя столько времени, разбился вдребезги. Слишком рано и слишком больно. Не просто так Леонардо не трогал меня, давая время прийти в себя и опомниться.

У меня не было ненависти или неприязни к князю. Нет, он прав. Это я виновата в гибели своих детей, только как же больно это признавать. Он хочет Милан? Да ради бога. Пусть вообще всю Италию, которая еще не была Италией, под себя подомнет. А я ему в этом помогу, если он поможет мне добраться до Чибо до того момента, как он станет новым папой.

В комнату без стука ворвался Чезаре и Леонардо, выхватывая мечи, но я подняла руку, останавливая их.

— Все хорошо, уберите оружие, — тихо произнесла я, глядя на князя Ивана.

— Катерина, все готово, Чибо и Сфорца созвали коммуну передать волю папы Юлия II, касаемую управлением городом. Народ против смены власти, и на окраинах начинаются мятежи, нам надо убраться отсюда побыстрее, пока волна не докатилась до центра. — Да Винчи пристально смотрел на моего гостя, который сжал мою руку, стараясь таким образом подбодрить и, возможно, успокоить, и мне почему-то совершенно не хотелось убирать ее. Мне казалось, что мы очень хорошо знаем друг друга, словно передо мной сидел старинный давно потерянный друг, который вот так внезапно нашелся.

— Кто вы и почему вы вламываетесь в комнату сеньоры? — вскинулся князь, глядя на да Винчи, у которого, судя по всему, зажглась очередная лампочка в познании неизведанного.

— Это Леонардо Пьеро да Винчи, художник и военный архитектор, и единственный приближенный ко мне человек. Цесаре, я согласна на ваши условия. Милан мне не нужен. После того, как я выполню наше соглашение, и герцогство будет вашим, наши дороги разойдутся. — Да, следующим моим прибежищем и, скорее всего, последним, будет Рим, из которого мне просто не дадут выйти живой. Я нерадостно улыбнулась своим мыслям. — Сейчас в городе будет неспокойно, в любом случае, нам всем следует его покинуть, даже, если дороги нас поведут в разные стороны.

Да Винчи? Нет, я не был фанатом его гения как художника. Но как инженера… Меня всегда не оставляло ощущение, что Леонардо родился не в то время, что он слишком поспешил. А разве он не на Моро сейчас должен пахать? Я невольно нахмурился. Не помню. Никогда не увлекался художниками Ренессанса, в отличие от Катьки, та да, знала всю подноготную и часами могла залипать, разглядывая скульптуры Микеланджело или картины того же да Винчи. Но… Черт подери, да Винчи, кто бы мог подумать?

Наемник, ворвавшийся с да Винчи в комнату, видимо услышав крики госпожи, тихо вышел, в отличие от Леонарда, который стоял, опустив меч и разглядывал меня, слегка наклонив голову. Поняв, что он не сдвинется с места, пока такой негодяй как я будет сидеть на постели сеньоры, я встал и поднял с пола шлем, который выронил в тот момент, когда схватил эту кошку дикую.

— Полагаю, нам нужно будет попросить у Лоренцо Медичи парочку юристов, которые помогут нам составить устраивающее нас обоих соглашение, сеньора, — и я снова направился к двери.

— Вы мне не доверяете? — она слабо улыбнулась.

— Разумеется нет. В последний раз, когда я доверился женщине, сдохла моя дворовая собака, отведав пирога, который предназначался мне, — в глазах да Винчи зажегся слабый огонек любопытства. — Я буду ждать снаружи, — наклонив голову, я тщательно отмерил поклон и пошел, вполголоса пропев, совершенно не палясь, потому что итальянцы все равно ни черта не поймут. — Катя-Катерина, маков цвет. Без тебя мне сказки в жизни нет. В омут головою, если не с тобою… — у меня за спиной раздался грохот. Резко развернувшись, я с удивлением наблюдал за Катериной, которая, похоже, навернулась с кровати и теперь смотрела на меня с пола огромными круглыми глазами, явно пребывая в шоке, и повторяя.

— Ваня? Ваня, это ты? Но… как? Ванька!