Следопыт

Глава 21

Если вы хотите знать, где находится противник и что он планирует, вы должны попытаться мыслить как они. Вы должны перенять их образ мыслей и осмыслить, что они задумали. Вы должны выяснить, где бы вы предпочли атаковать колонну из трех автомобилей, движущуюся на юг по главному шоссе. В любом другом контексте автомобиль, мигающий фарами, не был бы таким уж необычным. Но Трики видел это и понял, что это было именно так: сигнал иракским войскам, затаившимся в засаде, о нашем приближении.

Словно в подтверждение того, что он только что сказал, с юго-востока раздалась серия спорадических выстрелов. Это было примерно в 500 метрах впереди машины Джейсона, и трассирующие пули описали дугу высоко в ночном небе. Они не были направлены против нас. Это был сигнальный огонь, подтверждающий сообщение о мигающих фарах.

Они приближаются.

Мы приближались к большому поселению, где незадолго до этого нас обстреляли из минометов и где снаряд РПГ прошелся по нашему капоту. На мгновение я задумался, не попробовать ли нам выехать на бездорожье, чтобы обойти врага. Но как только мне пришла в голову эта мысль, я тут же отбросил ее. Теперь, когда они знали, что мы в пути, они наверняка передали по радио сигнал тревоги отряду охотников-федаинов.

Любая задержка, и отряд охотников сядет нам на хвост. Машины федаинов были быстрее нас и маневреннее, и мы должны были предположить, что они хорошо знали здешнюю местность. Нашим единственным шансом было продолжать двигаться на юг во весь опор и попытаться обогнать их по основному шоссе.

Секунды тянулись в напряженной тишине. Единственным шумом был порыв ветра. Для любого солдата нет ничего хуже, чем наскочить на заведомо засаду, когда враг превосходит тебя численностью и вооружением. Но прямо сейчас любой страх, который я мог испытывать, был похоронен чистой животной агрессией предстоящего боя. Я плотнее прижал твердую угловатую сталь единого пулемета к своему плечу. Это было успокаивающе. Продолжаем.

Мы промчались мимо того места, откуда были произведены эти предупредительные выстрелы. Внезапно ночь впереди нас превратилась в вулкан трассирующего огня. Противник открыл огонь с позиций в 600 метрах к востоку, высоко на гребне холма. Оттуда огонь перекинулся вниз, к нашей колонне, пока весь склон холма не был охвачен пламенем. Из ровной, пустой темноты ночи внезапно показалось, что на восточной стороне трассы № 7 разыгрывается битва с лазерными пушками из «Звездных войн».

В нескольких сотнях метров впереди нашей мчащейся машины я видел, как трассирующие пули искрили и рикошетили от асфальта. Прямо перед нами была стена огня. Я откинул прибор ночного видения, прикидывая размеры засады и количество огня, с которым мы столкнулись, который должен был нас ослепить. Я видел, как Стив и Трикки поступили точно так же.

Наводчики противника, должно быть, навели свое оружие на шоссе, потому что они поливали этот участок асфальта как из шлангов с убийственной скорострельностью. Это была хорошо скоординированная засада, и нам предстояло проехать 400 метров под плотным огнем. Это было чертовски страшно.

Силуэты в резком свете вражеских дульных вспышек я мог разглядеть ряд за рядом зданий на склоне холма. Они были очень похожи на армейские казармы, и в них были живые фигурки из палочек, сновавшие туда-сюда. Хрен знает, откуда они все взялись, потому что это место было почти безлюдным, когда мы впервые через него проезжали.

После нашего продвижения на север враг, должно быть, был размещен на своих резервных позициях, готовый и выжидающий. У нас было одно маленькое преимущество. Они, очевидно, не могли нас видеть, и поэтому вели огонь по неподвижным точкам на дороге. Изучая приближающиеся вражеские позиции, я смог разглядеть специально построенные бункеры из мешков с песком, расположенные среди больших зданий, похожих на казармы. Вверх и вниз по склону тянулись толстые стены, обеспечивая достаточное прикрытие ходов сообщения между различными позициями. Мы пропустили все это по пути, и теперь нам это освещали только шквал огня и дульные вспышки.

В первый раз это был темный склон холма, поднимающийся к гребню с группой темных зданий. Теперь мы могли видеть, что это была идеальная оборонительная позиция, с которой можно было нанести по нам удар. Я плотнее прижал единый пулемет к плечу и перевел большой неуклюжий предохранитель в положение «выкл». Я был наизготовку, так что был готов вести оружием из стороны в сторону плавными, убийственными движениями. Но мы все равно не открывали огня.

Вражеские трассеры ощупью пробирались к нашему скрытому конвою. Рев пулеметов присоединился к отрывистому треску стрелкового оружия, по мере того как огонь открывали все больше и больше пушек. Затем я уловил пугающее, ритмичное «чханк-чханк-чханк» крупнокалиберного пулемета ДШК. Дорогу перед нами поливали как из шлангов иракские стрелки, стрелявшие из АК, станковых пулеметов и бронебойными пулями калибра 12,7 мм.

Рев и глухой удар приближающегося огня накрыли нас мощной, сокрушительной ударной волной. Там был тир, и я прикинул, что нам нужно пробежать полкилометра или больше, прежде чем мы доберемся до противоположной стороны. Над дорогой впереди поднялось густое облако серого дыма. На мгновение я испугался, что ведущий Пинки угодил под огонь и получил прямое попадание. Потом я понял, что это Джейсон бросил дымовую шашку, чтобы прикрыть фургоны позади. Джейс, гребаный герой!

Как только его машина скрылась за завесой дыма, я заметил впереди, недалеко от обочины, бункер противника. Теперь мы были среди них, вот почему Джейсон начал выпускать дым. Из этого бункера вырвался огонь. Это было менее чем в 100 метрах от шоссе, и пули пришлись по машине инженерной разведки. Парни-инженеры открыли огонь в тот же миг, из пары единых пулеметов, установленных на их машине, вырвались злые языки пламени.

Теперь мы находились под прямым и точным огнем, и я не терял ни миллисекунды. Вражеский бункер представлял собой низкую землянку с толстой крышей из мешков с песком. Я мог разглядеть там силуэты стрелков, пригнувшихся к дульным вспышкам. Я уже держал их на прицеле, и когда нажимал на спусковой крючок правой рукой, левой сжимал верхнюю часть оружия, чтобы придать дополнительную устойчивость.

Я почувствовал, как Трикки позади меня разворачивает крупнокалиберный пулемет, а затем он загрохотал у меня над головой, оглушительно отдаваясь в ушах. Он стрелял прямо над моей макушкой, и мне казалось, что пули вот-вот снесут мне голову. Являясь «оружием по площадям», как крупнокалиберный, так и единый пулеметы распыляют конус снарядов, чтобы накрыть местность непосредственно вокруг цели.

Я прицелился в центральную точку бункера, зная, что единый пулемет забросает все вокруг смертью. С того расстояния, с которого я бил пулями по бункеру, я бы поразил огнем по крайней мере, его половину. Я видел, как пули из моего оружия высекали искры из металла и вонзались в стены из мешков с песком, поднимая столбы пыли, когда они разрывали стены на куски.

Затем более мощные пули из из крупнокалиберного пулемета Трикки разнесли бункер на куски. Я видел, как от удара взрывались мешки с песком, а тела отбрасывало назад, в тень. Наконец-то мы дали противнику сдачи. И, черт возьми, это было чертовски замечательное чувство.

Это стандартная оперативная процедура в Следопытах — не использовать трассирующие пули, особенно при выполнении ночного задания в тылу врага. Это помогает вам оставаться незамеченными, но все равно наши дульные вспышки в конечном итоге выдали бы нас. В течение нескольких секунд мы разрывали этот бункер на части, а затем оказались в едком, удушливом облаке дыма от гранаты, брошенной Джейсоном. Еще пару секунд мы мчались по этому темному, жутковатому туннелю из дыма, освещенному оранжево-белыми вспышками выстрелов и взрывами снаружи.

Мы прекратили огонь. Не было никакого смысла пытаться вступить в бой и убить врага, когда ты не мог его видеть. Берегите свои боеприпасы. Но все равно шум, доносившийся со всех сторон, был оглушительным. Мы с грохотом выскочили из-под прикрытия дыма, и перед нами возникла стена трассирующих пуль. Противник набил свои магазины одним трассирующим патроном на четыре или пять пуль. То, что мы могли видеть сейчас, было лишь малой частью мощи вражеского огня. Это был только вопрос времени, когда мы начнем получать попадания и будем разорваны на части.

Я крутил единый пулемет, поражая мишень за мишенью. Каждый дюйм холма был охвачен огнем. Я видел вспышки выстрелов, силуэты бойцов, амбразуры, извергающие в нас пули. Теперь все происходило инстинктивно. Все надежды на скрытность исчезли. Это было сражайся или умри.

Короткая очередь, и я перешел к следующей цели, делая то, чему мы все так хорошо научились за месяцы тренировок с Следопытами. Мы с Трики были на ногах в машине, водя оружием влево и вправо, сражаясь за свои жизни. Я стоял спина к спине с ребятами, стремясь убить как можно больше врагов. И наверняка мы забрали бы многих из них с собой, прежде чем были бы разбиты и истекли последней кровью.

Каждый человек в нашей колонне делал то же самое. Он делал это ради своей жизни, но, что более важно, ради жизней своих товарищей. Если бы мы сражались друг за друга с полной яростью, у нас был бы небольшой шанс, что кто-то из нас смог бы выкарабкаться. Нам не нужно было много думать об этом. Осознанных мыслей было немного. В этом и была прелесть тренировки.

Ствол единого пулемета вздрагивал и раскачивался с каждой очередью, гладкая, цвета оружейного металла, сталь оружия отражала сетку трассирующих пуль, проносящихся над нами. Ствол уже был обжигающе горячим на ощупь, и я прикинул, что в моей первой ленте на 200 патронов должно было остаться патронов сто.

Мне пришлось снизить свою скорострельность. Одна очередь, одно убийство. Если мы преодолеем половину этой засады, и я нажму на спусковой крючок и получу пустой щелчок, тогда нам будет по-настоящему хреново. Мне пришлось бы сменить ленту с патронами, и сейчас действительно было не время досылать патроны, даже на те пару секунд, которые мне потребовались бы для этого.

Стена дыма, похожая на туман, окутала нас во второй раз, когда мы бросились под прикрытие второй гранаты Джейсона. Я оставался, склонившись над единым пулеметом, на прицеле, палец на спусковом крючке, пока мы не выскочили с дальней стороны. Повсюду вокруг фургона тусклая, непрозрачная белизна была испещрена огненными следами трассирующих пуль. Я чувствовал, что в машину попали, хотя общий шум был слишком оглушительным, чтобы можно было услышать удары отдельных пуль. Я надеялся и молился, чтобы пуля не пробила шину или что-нибудь столь же смертельное. Если бы у нас здесь был прокол, мы были бы все равно что покойники.

Когда мы с грохотом выскочили из дыма, из темноты вылетел огненный след гранаты из РПГ. Она рванулась навстречу нашей колонне с высоты 600 метров по гребню и прямо к машине инженерной разведки. Она врезалась в дорогу с левой стороны от их Пинки, затем подпрыгнула и пронеслась под ним, пройдя между передним и задним колесами.

Я не мог в это поверить, когда граната из РПГ появилась на дальней стороне и взорвалась в кустах. Раскаленный добела жар взрыва осветил широкий участок шоссе в этом жутком, наполненном дымом ореоле света. Она прошла прямо под фургоном парней из инженерной разведки. Как, черт возьми, она промахнулась?

Расчеты РПГ часто организуются в подразделениях по три человека. У вас есть один общий заряжающий между двумя парнями, управляющими пусковыми установками. Мне пришло в голову, что на гребне холма, вероятно, есть пара пусковых установок, так что я мог ожидать еще одну РПГ.

Я развернул единый пулемет и нацелился на то место, откуда был произведен выстрел из РПГ. Как только я это сделал, раздался звук запуска второй РПГ. Это была яростная вспышка оранжево-желтого цвета из темноты. Это было похоже на минометную вспышку, только горизонтальную и нацеленную прямо на нас. Пламя этого второго РПГ подсветило вздымающееся облако выхлопного дыма, все еще висевшее там после первого запуска.

В этот момент я заметил расчет РПГ, притаившийся за барьером из мешков с песком. Я выпустил очередь из единого пулемета, которая вонзилась в них. Последовала мощная вспышка и грохот вторичных взрывов, и разорванные мешки с песком полетели во все стороны. Я решил, что мои пули, должно быть, задели запасные выстрелы к РПГ. Это был один очень мертвый расчет РПГ.

В то самое мгновение, когда я разбил их, граната из РПГ, которую они выпустили, просвистела над нашим капотом. Это было не так, как если бы это было перед нами или рядом с нами: это было прямо над капотом Пинки, как скрежет металла по металлу, огромная, долбанутая ракета перед нашими чертовыми носами. Инстинктивно Стив вильнул в сторону и начал вопить:

— ЧЕРТ ВОЗЬМИ! ЧЕРТ ВОЗЬМИ! ЧЕРТ ВОЗЬМИ!

Я удивленно посмотрел на него. Я решил, что в него, должно быть, попали. Но он по-прежнему смотрел прямо перед собой и вел машину изо всех сил, пытаясь справиться с несущимся фургоном.

Я мгновенно вернулся к своим секторам, выбирая мишени и забивая в них пули. Земля к востоку в 500 метрах была в сплошных дульных вспышках, искрящихся прямо до линии хребта. На возвышенности стояли ряды зданий, и я мог видеть фигуры на крышах, выпускающие в нас целые магазины из автоматического оружия.

Их точность была дерьмовой, но удачная пуля все равно оставалась удачной пулей. А ближе к дороге было еще больше бункеров и окопанных позиций. Это должно было быть моим приоритетом. Я выбрал цель, сосредоточился, прицелился и выстрелил; выбрал цель, сосредоточился, прицелился и выстрелил. Это продолжалось, и продолжалось, и продолжалось до тех пор, пока я не убедился, что единый пулемет выпустил свой последний патрон. А затем нас окутало следующее клубящееся облако дыма.

Я понятия не имел, сколько дымовых гранат захватил с собой Джейс. Мы с грохотом вылетели с дальней стороны этой завесы, и на мгновение я почувствовал, что огонь теперь в основном позади нас. Я развернул единый пулемет, чтобы нанести удар по последней вражеской позиции, но они были слишком далеко слева от меня и позади нас. Установка турели единого пулемета могла прикрывать переднюю и бортовую части автомобиля, но не корму.

Позади меня Трикки повернул крупнокалиберный пулемет так, чтобы он был направлен назад, и в течение нескольких секунд продолжал выпускать патроны по позициям противника. Затем он тоже прекратил стрельбу. Вражеское оружие все еще пыталось поразить нас, но не было смысла делать из нас легкую мишень, раскрывая, где мы находимся. Каким-то чудом мы выбрались живыми из первой засады.

Я чувствовал, как Трикки что-то ищет в темноте дороги позади нас. Я инстинктивно понял, что он ищет. Транспортные средства в погоне. Это превратилось в безумный бросок на юг, прежде чем отряд охотников-федаинов смог нас догнать.

Действуя на автомате, я потянулся вперед и вытащил ленту с патронами из пулемета. Я взвесил ее в правой руке и почувствовал, что она почти пуста. Я бросил использованную ленту под ноги и вставил еще одну ленту с 200 патронами.

Я как раз закончил менять ленту с патронами, когда Стив наклонился, чтобы перекинуться парой слов. Напряжение на его лице растворилось в этой сумасшедшей улыбке.

— Дэйв, мы, блядь, справились! Напитки на яхте, приятель!

Я кивнул ему в ответ.

— Да, напитки на яхте. Но если ты хочешь вернуться домой ко всем этим милым шотландским девчонкам, то это еще не все, приятель.

— Шотландским девчонкам? Я направляюсь прямиком в зал «Шедоу Лаунж». Ты со мной, или как?

Я оскалил зубы и издал какой-то безумный смешок. Мы были под кайфом от адреналина и от осознания того, что мы все еще живы.

Мы продвигались вперед по темному и пустынному участку дороги. Я включил свой ПНВ и проверил местность впереди. Если не считать нас, там, снаружи, казалось, совершенно не было жизни. После безумной интенсивности этой засады тишина была оглушительной. Напуганной. Я понятия не имел, был ли кто-нибудь ранен в машине Джейсона или в машине инженерной разведки. Я не мог связаться по рации, чтобы проверить, потому что мы отключили шифрование и между машинами не было связи.

Я взглянул на часы. Было 21.00. Рассвет был около 05:00. У нас было восемь часов, чтобы завершить этот смертельный рейс. Если у нас был хоть какой-то шанс выжить, мы должны были сделать это в темное время суток. С восходом солнца мы не скроемся под покровом ночи, и с нами будет покончено. По дороге сюда я прикинул, что поселение, через которое мы только что проехали, было самым большим по эту сторону Насирии. Я надеялся, что нам только что удалось миновать самые большие силы, которые иракцы могли бы бросить против нас.

Может быть, они просто предполагали, что мы никогда не выйдем живыми из той первой засады. Мы продвигались вперед 7 километров в молчании. Я сидел, сгорбившись, за пулеметом, непрерывно проверяя сектора, механический прицел выискивал цели на ночной местности вокруг нас. Ничего. Просто пустой кустарник, с пронзающими темноту скелетообразными силуэтами пальм. Напряжение было невыносимым.

Когда мои органы чувств настроились на окружающую обстановку, я понял, что теперь в воздухе появился новый запах: вонь сгоревшего оружейного масла. Ствол лежащего передо мной пулемета все еще был горячим после битвы. GMPG — фантастическое оружие. Оно было опробовано на протяжении многих лет, и хотя отказы случаются, они редки. Ствол действительно раскаляется докрасна, к этому времени вам придется его менять, но только после того, как вы выпустите несколько тысяч патронов. У меня было еще достаточно времени, прежде чем это случится.

Я только пересмазал единый пулемет, когда мы ждали возможности выдвинуться вперед на командном пункте корпуса морской пехоты, к югу от Насирии. Часть этого оружейного масла испарилась во время перестрелки. Когда я смазывал свое оружие, то делал это почти подсознательно. Это было одно из тех автоматических упражнений, которые вдалбливали нам в Следопытах: заботься о своем оружие, ваше оружие позаботится о вас. И когда я это сделал, у меня не было ни малейшего представления, в какую дерьмовую драку мы ввязались. Сравнительно безопасно для моей задницы.

Проверяя ночную пустоту с помощью своего ПНВ, я не мог не задаться вопросом, что же удерживало нас в живых во время безумной перестрелки. Мои мысли вернулись к одному из ключевых уроков, извлеченных нашими предшественниками, пустынными группами дальнего действия, LDRG, во время их эпических боевых подвигов в пустынях Северной Африки. Сначала вместе со своим родственным полком, SAS Дэвида Стирлинга, они пробирались на вражеские аэродромы и устанавливали бомбы Льюиса, после чего снова тихо растворялись в ночи.

Но во время одной миссии они решили изменить свои средства нападения. Излюбленным вооружением LRDG были крупнокалиберные пулеметы «Виккерс» 50 калибра, а также пулеметы калибра.303 «Виккерс К», установленные на шкворнях и часто спаренные. В декабре 1941 года LRDG и SAS совершили два налета на аэродром в Сирте, на севере Ливии. Но на этот раз они решили подъехать на своих грузовиках прямо к летному полю и проехать между рядами припаркованных самолетов, используя свою огневую мощь, чтобы расстрелять их. Налет был настолько успешным, что это стало их стандартным средством нападения, и в декабре того года они уничтожили таким образом 151 самолет.

Операторы LRDG были искусны в маневрировании на высокой скорости и превращении своих машин в сложные мишени, одновременно ведя точный и интенсивный огонь. Они также полагались на тот факт, что их противник, чаще всего итальянские солдаты-призывники, были застигнуты врасплох, и их огонь был яростным и неточным. Я полагал, что это, должно быть, те же навыки мобильности и огневая дисциплина, которые поддерживали нашу жизнь.

Но когда я вглядывался в пустую иракскую ночь, разница с этой миссией поразила меня с силой мчащегося грузовика: противник знал, что мы приближаемся, поэтому у нас не было элемента внезапности; и мы были вынуждены мчаться по главному шоссе, что оставляло нам, черт возьми, все пространство для любого маневра.

Наш пункт разворота находился примерно в 80 километрах к северу от Насирии. Я прикинул, что к настоящему времени мы были примерно в 15 километрах к югу оттуда, так что нам предстояло пройти около 65 километров вражеской территории, прежде чем мы доберемся до американской линии фронта. Это была более или менее дистанция этапа отбора на выносливость, который вы должны были пройти за двадцатичасовой ночной марш или потерпеть неудачу. Вот как далеко нам пришлось бы пробежать под натиском противника, прежде чем мы достигнем относительной безопасности.

Я вглядывался в темноту и проверял, нет ли каких-либо признаков преследующих меня фар. Но дорога позади нас казалась темной и совершенно пустынной. Следующую угрозу я заметил далеко впереди. К нам приближалась вереница машин с включенными на полный свет фарами.