Следопыт

Глава 1

Перед отправкой в Кувейт нас простерилизовали. На нас не было никаких нашивок или знаков различия — ничего, что выдавало бы, из какого мы подразделения или кто им командовал, и ничего, из чего враг мог бы извлечь хоть малейшее преимущество, если бы мы были захвачены в плен или убиты. Перед пересечением границы с Ираком нам пришлось еще больше простерилизовать себя, изъять все семейные фотографии, бумажники, ключи, вырвать все заметки из блокнотов, удалить все размеченные карты и срезать этикетки производителя с нашей одежды.

Мы не могли позволить себе пропустить даже название бренда. Если бы нас взяли в плен и у одного из нас на куртке был ярлык «Бергхаус», это дало бы врагу ключ к разгадке, преимущество. Это дало бы им понять, что мы, скорее всего, британцы, и это дало бы им шанс проникнуть в наши головы и сломить нас. Сделай это, и они смогли бы извлечь жизненно важную информацию, а это могло бы скомпрометировать любого из нашего подразделения, все еще стремящегося к выполнению миссии. Это, в свою очередь, повлияло бы на более широкие военные усилия, поставив под угрозу способность британских и американских вооруженных сил быстро и решительно положить конец этому конфликту.

Шел март 2003 года, и прошло около восемнадцати месяцев с тех пор, как мне пришлось использовать свой запасной парашют во время затяжного прыжка с большой высоты, блуждая в темных, как ночь, африканских зарослях. Итак, мы, Следопыты, были первыми британцами, ступившими на землю во время того, что впоследствии стало известно как война в Ираке. Мы прилетели в сверкающий терминал космической эры международного аэропорта Кувейта на стареньком самолете КВВС «Тристар», парк которых эксплуатируется на базе КВВС в Бриз-Нортон. То, что аэромобильный авангард британских вооруженных сил был отправлен на войну на переоборудованном пассажирском лайнере «Пан Америка» 80-х годов выпуска, многое говорило о том, что британские военные умеют делать сами.

Мы были здесь как часть 16-й десантно-штурмовой бригады. Бригада состоит из 1, 2 и 3 парашютно-десантных батальонов, 1-го батальона Королевского ирландского полка, 13 полка непосредственной поддержки (службы тыла), частей армейского воздушного корпуса, 9-го эскадрона Королевских саперов, 23-го эскадрона инженерной разведки, 5-го батальона Королевского корпуса инженеров-электриков и механиков, батареи ПТРК «Джавелин» (операторы переносных противотанковых ракетных комплексов) и несколько других прикрепленных к ней подразделений.

16-я десантно-штурмовая бригада была аэромобильным соединением вооруженных сил Великобритании, которое по плану должно было возглавить вторжение в Ирак. В целом, она состояла примерно из 5000 вооруженных мужчин и женщин, и именно мы, Следопыты, должны были быть глазами, ушами и острием этой силы.

Двенадцатью годами ранее, в январе 1991 года, коалиция из тридцати четырех стран, поддержанная мандатом ООН, начала войну против войск Саддама Хусейна, чтобы изгнать их из богатого нефтью Кувейта. Иракские военные вторглись в Кувейт по приказу Саддама. Первая война в Персидском заливе была гонкой за освобождение Кувейта, а затем «домой за чаем и медалями», как мы говорим в Следопытах. Главным образом, ожидалось, что этот конфликт, война в Ираке 2003 года, пройдет аналогичным образом. Ожидалось, что иракцы массово сдадутся, что оставит нам мало шансов на то, что мы успеем нажать на спусковой крючок.

Но мое внутреннее чутье подсказывало мне обратное. Эта война представляла собой совершенно иную перспективу, чем ее предшественница. Во-первых, мы вторглись бы непосредственно на территорию иракцев, а не изгоняли бы их из такой чужой страны, как Кувейт. Во-вторых, доводы в пользу того что Ирак располагает оружием массового уничтожения, угрожающим глобальной безопасности, были далеки от однозначных. Если бы нас послали через границу, мы бы отправились вглубь иракской территории либо с разведывательными, либо с диверсионными заданиями. Вот почему существуют Следопыты, и это те задачи, ради которых мы живем и дышим. И почему-то я предполагал, что там будет настоящая война, боевые действия.

Следопыты — невероятно сплоченное подразделение. Оно состоит из шести патрулей, в каждом по шесть человек, итого тридцать шесть бойцов. Каждый патруль располагает двумя машинами, «Лендроверами» с открытым верхом, специально приспособленными для операций Следопытов. Вместе со вспомогательным личным составом, саперами, связистами и тому подобными, наше подразделение составляет численностью шестьдесят человек.

Несмотря на то, что мы маленькие, мы идеально сложены. Следопыты считаются наиболее хорошо обученными и специализированными мобильными войсками в мире. В отличие от SAS (Специальной авиационной службы) и SBS (Специальной лодочной службы), которые обучены всем аспектам борьбы с терроризмом, повстанцами, нерегулярной и регулярной войны, мы неустанно готовимся только к одному: проникновению глубоко в тыл врага для проведения разведывательных операций, захвата, подрыва и уничтожения.

Мы являемся экспертами в прыжках с парашютом HALO (затяжные прыжки с большой высоты с низким раскрытием) и HAHO (прыжки с большой высоты с высоким раскрытием), наших обычных способах сверхскоростного десантирования с глубоким проникновением по воздуху. HAHO позволяет нам открывать парашюты на предельно большой высоте и бесшумно дрейфовать на протяжении многих миль к цели. HALO и HAHO — это хлеб с маслом для того, что мы делаем, и это то, чем мы знамениты. Но мы в равной степени хорошо подготовлены для проникновения пешим порядком или на автомобиле далеко в глубину местности, занятой противником.

Нас предупредили, что британская пресса будет ждать в аэропорту Кувейта, чтобы получить первые фотографии «наших мальчиков», прибывающих на театр военных действий. Нас попросили сделать это как можно тише. Если не считать длинных волос и бород, мы не должны были выглядеть перед британскими СМИ как банда наемников из «Безумного Макса», а именно так мы, Следопыты, склонны выглядеть во время войны.

Нас провели мимо толпы прессы через зону прибытия VIP-персон, а затем на автобусе вывезли из Эль-Кувейта, направляясь на север, в пустыню. Хотя у нас было с собой личное оружие и снаряжение, нам еще не выдали никаких боеприпасов. Мы были здесь, полностью ожидая начала войны, но мы слабо представляли, каким будет предстоящий путь конкретно для нашего подразделения.

Когда мы ехали на север, я выглянул из прохладного салона автобуса с кондиционером. Снаружи стояла обжигающая жара плоской, безликой пустыни, раскаленные пески простирались по обе стороны от взлетно-посадочной полосы до мерцающего, тонкого, как карандаш, горизонта. То тут, то там мы проезжали мимо одиноких мечетей или пыльных деревень, населенных людьми с почерневшей от загара кожей, одетыми в белые пустынные халаты и коричневые жилеты. Это были кочевники, бедуины пустыни, те самые племена, которые Лоуренс Аравийский превратил в боевые отряды для преследования врага во время Первой мировой войны.

Мне пришло в голову, что, хотя бедуин верхом на верблюде мог бы передвигаться по этой пустой поверхности бильярдного стола практически незамеченным, у нас возникли бы серьезные проблемы при попытке это сделать. Нам оставалось только надеяться, что местность на иракской стороне границы сильно отличается и предоставит нам некоторое прикрытие и шанс продвинуться вперед, не подвергаясь риску. Или, что еще лучше, мы могли бы спуститься с парашютом используя HALO или HAHO, что является предпочтительным способом проникновения Следопытов.

Кувейтская автострада переходила в дорогу класса «А», потом в дорогу класса «В» и, наконец, в пустынную трассу, ведущую в никуда. В конце концов трасса полностью закончилась, и водитель автобуса начал пересекать открытую пустыню. Он явно не был бедуином. Через несколько минут он сбился с пути, и мы ездили кругами. Мы с другими парнями из Следопытов не могли не найти это в высшей степени забавным: вот мы, авангард британских вооруженных сил, едем по дороге в никуда с невежественным кувейтским водителем автобуса.

— И вот так всегда, — пропищал Трикки с соседнего сиденья. — Потерялись еще до того, как мы вступили в войну!

Трикки — отличный парень и выдающийся солдат, и он был одним из двух настоящих шутников в моем патруле. Я бы с радостью последовал за ним на край света и сражался с ним спина к спине, когда мы бы туда добрались. Справедливости ради, бедный кувейтский водитель автобуса пытался найти кусочек открытого, безликого камня и песка среди целого мира такой местности. Но важный урок уже был усвоен: здесь было очень, очень легко заблудиться, даже местным жителям.

В конце концов водителю удалось обнаружить часть морской пехоты США, разбившей лагерь среди песчаных дюн. Он остановился и спросил дорогу. Я не мог не заметить, насколько мы отличались от среднестатистического морского пехотинца США. Молодые «ворчуны» были коротко подстриженными, чисто выбритыми клонами. Они были только что из учебки, и они продолжали бороться друг с другом, и все вот это «У-у-у-й-я!», и «Дасэр!» все это время. Среднестатистический оператор Следопытов был старше, более жилистым, седым и измотанным в боях.

Их массивный сержант морской пехоты с бочкообразной грудью указал нашему водителю автобуса направление на британскую базу. Полчаса спустя мы добрались до Кэмп-Тристар, как кто-то ее ласково прозвал. Мы вышли и осмотрелись вокруг. Там не было абсолютно ничего, кроме камней, песка и еще раз камней. Мы знали, что иракская граница проходит всего в нескольких километрах к северо-востоку, но не было ничего, что указывало бы на то, где заканчивается Кувейт и начинается Ирак, и, конечно, никаких заметных изменений в рельефе местности. В Ираке это была забытая богом плоская и безликая пустыня, точно такая же, как и здесь.

В ближайшие дни Королевские саперы с помощью своих гигантских бульдозеров возведут массивные песчаные насыпи по всему периметру Кэмп-Тристар. Они обеспечили некоторую защиту от взрыва, если Саддам Хусейн решит начать пускать в нашу сторону ракеты «СКАД». Но прямо сейчас мы были одними из первых на этой земле, и никто не успел зачерпнуть даже ведро песка.

Нам выделили участок голой пустыни в качестве базы Следопытов. Она была спрятана в тылу, рядом с тем местом, где командир бригады должен был разместить свой штаб. Взвод Следопытов должен был выполнять прямые приказы командира бригады, поэтому мы были нужны ему под рукой. Нам неизменно поручались деликатные и срочные задания, а штаб бригады и наше собственное подразделение были изолированы от остальной части лагеря на карантин, чтобы к нам не забрели любопытные журналисты.

То, что операции со средствами массовой информации стали частью любых военных действий, было фактом жизни, но мы были одним из подразделений 16-й десантно-штурмовой бригады, в состав которой журналисты не входили. Мы могли понять, почему репортерам нужен был доступ к линии фронта: британская общественность заслуживала того, чтобы точно знать, что делали наши солдаты, когда они воевали вдали от дома. Но мы не могли рисковать тем, что журналист отправится далеко в тыл врага с патрулем Следопытов, тем более что такого рода миссии были слишком неподходящими для яркой рекламы.

К тому времени, когда мы разбили нашу палатку, уже совсем стемнело. Весь взвод Следопытов, численностью в шестьдесят человек, разместился в большом сооружении из зеленого брезента. Самые умные ублюдки среди нас привезли свои собственные раскладные походные кровати в качестве части своего личного снаряжения. Пока еще мало что из «комплекта удобств» Следопытов было доставлено на театр военных действий, так что остальным из нас пришлось лечь спать в суровой пустыне. Мы добрых тридцать шесть часов находились на передислокации с нашей базы на восточном побережье Англии, вылетели из Норт-Бриза, а затем транзитом пересекли кувейтскую пустыню. Мы устали как собаки и вырубились пораньше, каждый из нас втайне надеялся, что на этот раз Следопыты действительно отправятся на войну.

Хотя из окна автобуса пустыня, возможно, и выглядела плоской, как блин, первая же ночь доказала, что пустыня чертовски камениста. Наступило утро, и в Кэмп-Тристар собралась кучка сварливых Следопытов, которые плохо выспались. Как заместитель командира Следопытов, я решил, что необходимы меры по исправлению положения. Была одна военная сила, у которой всегда было все снаряжение, о котором только можно было мечтать на театре военных действий: американцы. Нам нужно было выпросить, одолжить или стащить несколько раскладушек у ближайших дружественных янки.

У американцев была постоянная база в Эль-Кувейте, построенная еще во время Первой войны в Персидском заливе. На ней была дорожка для боулинга, а также «Бургер Кинг» и мороженное «Бен и Джерри». Но ближайшая к Кэмп-Тристар американская база находилась в нескольких километрах к югу от нас, там, где кувейтский водитель автобуса спросил дорогу.

Американцы оказались столь же типично щедрыми по отношению к своим бедным британским союзникам, как и всегда. Нам удалось раздобыть достаточно прочных брезентовых американских военных раскладушек, чтобы вместить взвод Следопытов, и еще осталось немало, что только напомнило нам, насколько роскошное снаряжение янки, казалось, всегда умудрялись брать с собой на войну.

Мы решили, что, как только у нас выдастся свободная минутка, мы посетим их магазин военторга на базе в Эль-Кувейте, закупимся дешевыми субсидируемыми американскими сигаретами и жрачкой. Мне просто понравились маленькие бутылочки с соусом табаско, которые армия США добавляла к своим пайкам MRE из готовых к употреблению блюд.

Находясь там, мы также купили много футболок армии США. Они были намного лучше, чем наши британские армейские, которые были из толстого зимнего хлопка и совершенно не подходили для иракской пустыни. Как только мы вышли из автобуса с кондиционером, то начали обливаться потом. Толстый хлопок впитывал пот, и когда солнце садилось и в пустыне становилось невыносимо холодно, пропитанная потом футболка пробирала до костей. Футболки армии США были сшиты из тонкой дышащей ткани, которая отводила пот.

В американском магазине для военных также были стеллажи с DVD-дисками, которые были дешевы, как чипсы. Здесь, в Кэмп-Тристар, мы почувствовали нехватку любимого фильма Следопытов: «Чем заняться в Денвере, когда ты умрешь». Речь идет о группе бывших заключенных, некоторые из которых являются бывшими военнослужащими, собравшимися вместе для последнего дела. Фильм приобрел культовый статус среди парней из Следопытов, но каким-то образом в безумной спешке при развертывании о нем забыли. Итак, у нас было задание добыть копию.

Мы не были уверены в том, когда нам дадут зеленый свет для пересечения границы с Ираком, но к тому времени, когда мы это сделаем, мы хотели быть полностью загорелыми и бородатыми. Отправляясь в тыл врага, что есть основная функция Следопытов, мы бы вели себя как местные жители. Густая растительность на лице плюс глубокий загар помогли бы скрыть тот факт, что мы были группой британских солдат, недавно покинувших дождливую матушку Англию.

Командир бригады намеревался использовать нас для разведки местности в поисках противника, определения численности, позиций и сильных сторон, а также для атаки, захвата или уничтожения жизненно важной местности или объектов. И, как каждый солдат в моем взводе, я очень надеялся, что мы пригодимся. Я говорю «мой» взвод, потому что я был заместителем командира Следопытов, что, по моему мнению, было лучшей работой в мире.

Я пришел в Следопыты из 1-го парашютно-десантного батальона, пройдя убийственный отборочный курс. В воздушно-десантном полку, самом элитном подразделении, я служил в Северной Ирландии, Косово и Сьерра-Леоне. Когда я участвовал в операциях с 1-м парашютно-десантным батальоном, я мечтал о том, чтобы рядом со мной была моя «команда мечты», люди, которые были бы полностью преданными делу, исключительными солдатами, обладающими психологической силой, чтобы справиться со всем, что может бросить в них враг. Теперь, в Следопытах, я бы это нашел. Проблема заключалась в том, что в Следопытах были те, кто воспринимал меня по-другому.

В моей семье не было традиций военной службы. Оба моих родителя были учителями, и я попал в армию по чистой случайности. В школе у меня все шло наперекосяк, когда армейский кадровый офицер предложил мне шанс получить спонсируемое место в военном колледже. Тяга к жизни на свежем воздухе и приключениям, вот что меня зацепило. Поскольку армия оплачивала мою учебу, я поступил в колледж Уэлбека и сумел продолжить обучение. Я сдал экзамены на «Отлично» и продолжил офицерскую подготовку в Сандхерсте.

В возрасте девятнадцати лет я стал офицером в британской армии, а в двадцать один год, самый молодой за последние десятилетия, я был произведен в капитаны. В возрасте двадцати пяти лет я прошел отбор в Следопыты, и я, несомненно, был самым молодым заместителем командира, который когда-либо был у Следопытов. Напротив, многие парни проработали в Следопытах десять или более лет и были «нижними чинами», они проложили себе путь вверх по служебной лестнице. Когда-то это часто было работой на всю жизнь. Вы могли бы перейти в SAS или SBS, но большинство предпочло бы остаться в Следопытах. Вполне понятно, что некоторые из старых и смелых смотрели на новичков вроде меня как на офицеров-выскочек, без которых они вполне могли бы обойтись.

Я проработал в подразделении пятнадцать месяцев, и мне нравилось то, чем мы занимались. Я хотел провести остаток своих солдатских дней в Следопытах, но в Ираке я впервые вел подразделение на войну. Я командовал людьми, за плечами которых, во многих случаях, были годы службы в элитных войсках. Это было чертовски непросто. Следопыты работают на основе того, что командование патрулем переходит к наиболее подходящему солдату, независимо от ранга. Это меритократия.

Я был на очень крутом пути обучения, и в подразделении были те, кто только и ждал, когда я потерплю неудачу.