Следопыт

Глава 22

Фары пронзали темноту, улавливая пыль, поднятую тем, что приближалось к нам, и создавая странный сияющий ореол света. По мере того как колонна приближалась, я начал различать детали. Впереди ехала пара микроавтобусов, фары идущих сзади фургонов отражались от их грязно-белых кузовов. Судя по силуэту третьей машины, я предположил, что это должен был быть пикап типа «Тойота», которым управляли федаины. Позади были еще пикапы.

После нашего опыта с Роном Джереми, толстым иракским таксистом — шпионом, мы осознали тот факт, что иракские военные использовали гражданские автомобили в качестве основного средства передвижения. На самом деле, для них имело смысл передвигаться на невоенных транспортных средствах. Поскольку войска Коалиции обладают полным превосходством в воздухе, наши военные самолеты смогут уничтожать их автоколонны с воздуха, если экипаж сможет однозначно идентифицировать их как иракских военных. Однако у нашей авиации было гораздо меньше шансов нанести удар по иракским войскам, если бы они разъезжали в микроавтобусах, пикапах и такси и разъезжали повсюду как гражданские лица.

Мы должны были догадаться, что это отряд охотников противника. Джейсон, должно быть, пришел к тому же выводу, что и я. Поскольку разрыв между иракским конвоем и нами быстро сокращался, я увидел, как наша головная машина открыла огонь. Пули просвистели на юг, преодолевая расстояние между машиной Джейсона и их машиной.

Передняя пара фар внезапно погасла. Микроавтобус резко вильнул поперек дороги, прежде чем выровняться. Я видел, как из всех окон мчащегося автомобиля сверкнули дульные вспышки. Он был битком набит иракскими бойцами. С тыла в перестрелку вступили пикапы, и все машины противника начали атаковать нас, когда мы неслись навстречу друг другу на общей скорости более 100 км/ч.

Именно сейчас из-за поворота дороги открылась четкая линия огня. Пулеметы на машине инженерной разведки начали выпускать пули, и мгновение спустя я открыл огонь из своего пулемета. Я видел, как мои пули не долетали до цели, отскакивая от асфальта к передней части ведущей машины противника. Я сильнее прижал плечо к пулемету, немного приподнял дуло на турели и выпустил еще одну длинную очередь. Пули прошлись по всей длине передней машины, выбив окна и подняв в воздух фонтаны стекла. Разбитое стекло на мгновение блеснуло в свете, отбрасываемом следующими машинами, словно в замедленной съемке.

Я чувствовал, как каждое из этих окон разлетается вдребезги. Новые вспышки огня пробили кузов, куски металла разлетелись во все стороны. Наконец, ведущий микроавтобус резко вильнул вправо, полностью съехал с дороги и врезался в кустарник. Он перевернулся несколько раз, и я следил за ним прицелом пулемета, пока он не перестал двигаться. Он завалился набок, и затем из-за обломков больше не появлялось дульных вспышек.

Я развернул горячий, дымящийся ствол пулемета обратно к дороге, и в этот момент второй микроавтобус, дрожа, остановился. По какой-то причине он нас больше не привлекал. Это выглядело так, как будто он, возможно, отказался от боя. Я решил не придираться к этому, черт возьми. Но в третьем и четвертом фургонах, пикапах «Тойота», я мог видеть силуэты коленопреклоненных фигур в свете их дульных вспышек, когда они стреляли длинными очередями и пытались подавить нас.

Как один, шесть пулеметов на наших трех Пинки навелись на цель и открыли огонь. Приближаясь к колонне противника, мы сосредоточили нашу объединенную огневую мощь на этих двух пикапах, и через несколько секунд они были изрешечены крупнокалиберными пулями. Пули изрешетили ведущий пикап от края до края, пробив неровные дыры в белом кузове. Из второго фургона вырвалось пятно красного и яростного пламени, и это выглядело так, как будто в дизельный бак попала одна из больших бронебойных пуль.

Мы с ревом пронеслись мимо обломков первой машины. Он лежал в кустах со смятой крышей и выгнутыми наружу оконными стойками. Тела свисали из разбитых окон, другие лежали лицом вниз в грязи среди растекающихся луж крови. Было слишком темно, чтобы разглядеть, в какую форму они были одеты, если вообще были, но их брошенное оружие валялось повсюду.

Мы с ревом пронеслись мимо второго микроавтобуса. Он был припаркован на обочине более или менее нетронутым и казался совершенно заброшенным. Там даже не было никаких тел, которые я мог бы разглядеть. Возможно, его пассажиры сбежали, как только увидели, что наши установленные на машинах пулеметы сделали с головной машиной. Должно быть, они решили, что благоразумие — лучшая часть доблести, и скрылись.

Мы поравнялись с пикапами. Кабина первого из них превратилась в сплошное месиво. Я уловил мелькнувший красно-белый клетчатый платок, выпавшего из приоткрытой двери. Конечно же, они были федаинами. В задней части машины было еще больше мертвых и умирающих федаинов, но она была наполовину скрыта густым покрывалом удушливого дыма. Задний пикап представлял собой массу бурлящего пламени, маслянисто-черные клубы дыма из ада поднимались в еще более черное небо.

Мы промчались мимо обломков с голодным ревом огня в ушах, горящие шины пикапа хлопали и взрывались на ходу. Я взглянул на Стива, его лицо было напряженным и призрачным в палящем зное, когда он сосредоточился на вождении. Позади меня огненно-оранжевый отсвет отразился на лице Трики, когда его руки схватили крупнокалиберный и развернули его, чтобы накрыть противника с тыла.

Затем мы двинулись дальше, в прохладную темноту ночи. Эти машины были битком набиты иракскими бойцами, в основном федаинами. Я предположил, что это была мобильная группа, посланная нанести по нам удар, или, возможно, подкрепление, направляющееся на север, чтобы укрепить позиции противника. В любом случае, нам удалось разбить их первыми, прежде чем они устроили нам засаду.

Мы тренируемся, тренируемся и тренируемся в том, как вести точную стрельбу из быстро движущихся транспортных средств. Это один из самых сложных навыков для овладения солдатом, и это один из ключевых специалистов Следопытов. И прямо сейчас именно эти навыки помогали нам выжить.

Мы неоднократно отрабатывали эти тренировки еще в Кувейте, просто чтобы убедиться, что мы готовы на 100 процентов и что наше вооружение, установленное на автомобилях, должным образом приведено к бою. Во время транспортировки прицелы, как правило, сбиваются, и прицел оружия может выйти из строя. Также бывает так, что пули достигают цели по разной траектории в зависимости от атмосферных условий. Горячий и обжигающий воздух пустыни сильно отличался от промозглой сырости Великобритании.

На полигонах Кэмп-Тристар мы привыкли к тому, как летят пули в таких обжигающих, пронизывающих до костей условиях. Трикки и Джо пришлось обнулить прицелы «Талес Кайт» на своих крупнокалиберных пулеметах. Прицел «Кайт» имеет шестикратное увеличение плюс улучшение изображения при слабом освещении, что означает, что он одновременно служит ночным прицелом. Только при освещении звездным светом он может обнаружить стоящего человека на расстоянии 600 метров. Мы вели огонь по машинам отряда охотников противника с большого расстояния.

Мы практиковались в стрельбе из оружия с Пинки, движущихся на скорости, используя мишени в виде человеческих силуэтов, которые управляются по радио и могут подниматься и снова опускаться. Они дают вам всего несколько секунд, чтобы обнаружить цель и уничтожить ее. Мы начали с того, что стреляли одиночными выстрелами с неподвижных машин, а напарник приглядывал за вашими пулями, чтобы понять, попадают ли они. Таким образом, мы пристреляли оружие по целям. Все трое из нас, Трикки, Стив и я, сменяли друг друга за крупнокалиберным и единым пулеметами, чтобы убедиться, что мы умеем обращаться с оружием и прицелы были точными. В бою любой мог быть убит или ранен, поэтому нам всем нужно было знать, как пользоваться оружием. Если бы у нас застряла машина и Трикки был бы выведен из строя, Стиву нужно было бы уметь управлять крупнокалиберным пулеметом.

Мы перешли от стрельбы из одиночных машин к стрельбе из пары машин, как патруль. Цели появлялись случайным образом на полигоне Кэмп-Тристар, и мы выкрикивали предупреждения, чтобы скоординировать наш огонь. Затем мы перешли к тому, что обе машины были в движении и поражали цели на всех типах местности. Мишени падали при попадании, так что можно было увидеть, целились ли вы слишком далеко вперед или назад, пытаясь компенсировать свою скорость.

Мы тренировались стрелять с Пинки при движении на большой скорости днем и ночью и поражать цели, которые появлялись всего на долю секунды. Мы знали, что если нас скомпрометируют в тылу врага, то только скорость, точность и смертоносность наших навыков ведения огня и маневрирования сохранят нам жизнь.

Когда мы отъехали от разбитых вдребезги пикапов и микроавтобуса, Трикки наклонился вперед. — Напомни мне всегда ездить на поезде

. Это был идеальный комментарий, чтобы разрядить острое напряжение момента. Мы со Стивом расхохотались.

— Ну, по крайней мере, до тех пор, пока мы не подрастем настолько, чтобы получить бесплатный чертов проездной на автобус, — съязвил Стив. — Я когда-нибудь рассказывал тебе о той австралийской цыпочке, которую однажды встретил в поезде?

— Ты когда-нибудь заткнешься на хрен насчет женщин, — вмешался я.

На самом деле сейчас было не время для очередной из его историй о том, как-он-трахнул-ее-в-туалете.

К этому времени мы продвинулись на 25 километров к югу, что означало, что нам еще предстояло пройти более чем в два раза большее расстояние. Я готовился к следующему бою. Без сомнения, вражеские командиры передавали предупреждения по радио впереди и по всей дороге. Они должны были знать, что мы придем. Расстояние до следующего населенного пункта — того, через который мы проехали при яростном оранжевом свете уличных фонарей, — составляло 15 километров. При той скорости, с которой мы ехали, нам потребовалось бы меньше пятнадцати минут, чтобы добраться до него. Вот тогда — то я и решил, что у нас будет следующий шанс, если только они не выслали еще одну мобильную группу, чтобы попытаться нас перехватить.

Во время передышки и тишины я прочесывал ночь своим оружием. Сделав это, я протянул руку вперед и на мгновение погладил ствол. На ощупь он был обжигающим, но не раскаленным докрасна, так что мне не пришлось думать о замене ствола. Успокоившись, я откинулась на спинку сиденья, чтобы проверить свои сектора. Я не мог до конца поверить, что мы трое в моей машине, по-видимому, остались невредимы. Я не мог говорить за другие машины: возможно, у них были потери. Может быть, они даже потеряли кого-то. Просто не было никакого способа узнать это, пока Джейсон не остановит машину.

Джейсон. Как изменилось мое впечатление о нем. Попав в Кувейт, я нашел его трудным, а временами даже вызывающим разногласия. Часть меня боялась, что он будет в моем патруле, когда мы отправимся на войну. Теперь он более чем преуспел. Он вел нашу атаку на юг с молниеносными рефлексами и инстинктом, который оказался почти безошибочным. Как солдат в бою, он практически не имел себе равных. Мне пришлось признать, что я сильно ошибалась на его счет. Когда дело доходило до боевых действий, он был козырной картой в патруле.

Несмотря на ранние проблемы с парнями, теперь я знал, что это те парни, с которыми нужно сражаться спина к спине. Я бы ни за что на свете не променял ни одного из них. Класс, происхождение, звание, личное соперничество, все это вылетело в окно. Здесь, в разгар этой смертельной гонки, мы все были на одном уровне, и ни один человек среди нас не был признан слабым звеном.

Поездка навстречу почти неминуемой смерти наполнила меня страхом до краев. Я чувствовал напряжение и ужас, сковывающие мои внутренности. Но храбрым человеком был тот, кто направил этот страх в нужное русло и использовал его для борьбы. Знание того, что мы все в этом замешаны, что мы — братство равных, дало мне нечто невероятно мощное, помогающее победить этот страх. Я предположил, что тоже самое было и с остальными: мы все испытывали страх, но братство смягчало его.

Из раздумий меня вырвал тычок в ребра.

— Впереди, — крикнул Стив. — Блокпост на дороге!

Я посмотрел вперед, напрягая зрение, чтобы разглядеть то, что видел Стив. В свете моего ПНВ я смог разглядеть пару горячих блоков двигателей примерно в километре впереди нас. Пара автомобилей была припаркована сбоку от шоссе. Они образовали импровизированный блокпост на дороге. Их двигатели были все еще теплыми, и именно это тепло улавливал ПНВ.

Когда мы подъехали ближе, я смог разглядеть больше деталей. Машина слева выглядела как пустой микроавтобус «Тойота», припаркованный задом наперед на шоссе. Она было похоже на те две, которые мы только что разнесли на куски. Автомобиль справа был похож на такси типа «Датсун», за рулем которого сидел наш старый друг Рон Джереми.

Они оставили промежуток между двумя машинами, который, казалось, был достаточно большим, чтобы в него могли протиснуться машины. Не было большого смысла возводить блокпост с чертовски большим просветом посередине. Или, думая как враг, возможно, так оно и было. Может быть, они прикрыли эту брешь парой здоровенных ДШК, нацелились на нас и ждали, когда мы сунем в нее свой нос. Возможно, если бы мы заглотили наживку и пошли на прорыв, это стало бы верной добычей для поджидающих наводчиков ДШК. Мертвый верняк.

Или, может быть, у них была серия скрытых зарядов взрывчатки, установленных по обе стороны просвета и соединенных с детонационным проводом. Когда мы будем проходить мимо, они приведут в действие детонаторы и взметнут нас всех до небес. Или, может быть, они натянули несколько нитей колючей проволоки поперек просвета на уровне шеи, пытаясь оторвать нам гребаные головы.

Или, может быть, они разбросали по асфальту несколько ловушек, которые по своей сути представляли собой деревянные доски с вбитыми в них гвоздями, направленными вертикально вверх. Мы не увидим их до последнего момента, если вообще увидим. Без пулестойких шин, о которой мы просили еще в Кувейте, и в которых нам было отказано, нам пришел бы конец. Мы с ревом наезжаем на ловушки, и они рвут нам камеры. Это был бы грубый, но очень эффективный способ остановить нас.

Если бы они пробили наши шины, они бы нас к чертовой матери прикончили. В моем сознании промелькнули образы того, что иракцы сделали с ребятами из «Браво Два Ноль», как только захватили их в плен. Парни из БДН утверждали, что они из команды ПСС, посланной спасать нескольких сбитых британских пилотов. Иракцы им не поверили. Они запирали их изолированно и поодиночке в камерах, обмазанных дерьмом, и использовали избиения, инсценировки казней и кое-что похуже, чтобы попытаться сломить их, чтобы они признались, из какого подразделения они были. Пытки и издевательства продолжались несколько дней подряд.

От этих образов в моем сознании всплыло яркое воспоминание о том, как я сам по-настоящему находился в камере пыток. 1-й ПДБ был первой частью, введенной в Косово во время конфликта, и я привел свою роту в истерзанную войной столицу, Приштину. Мы были в городе пару дней и совершали дневное патрулирование. За нашими спинами были рюкзаки, в руках — наше личное оружие, и мы быстро передвигались по улицам пешком. Мы наткнулись на здание с костром из горящих документов снаружи. Я спросил нашего переводчика, что здесь происходит.

Оказалось, что это был сербский полицейский участок, который только что был покинут. Костер был предназначен для того, чтобы уничтожить все доказательства их преступлений. Но было невозможно скрыть, чем они занимались в подвале. Повсюду была разбрызгана кровь, бейсбольные биты, утыканные гвоздями, каркасы кроватей с ремнями, удерживающими жертв, и даже фотографии на стенах тех, кого они пытали. Но самым тревожным были кучи чрезвычайно мерзкой порнографии вампирского типа, разбросанные по комнате.

Это место пропахло болью, темными извращениями и злом. Если бы иракцы захватили нас живыми, я предполагал, что у них было бы припасено для нас нечто подобное. Возможно, этот блокпост был последней ловушкой, и все до сих пор было всего лишь какой-то нежной прелюдией. Кто, черт возьми, знает?

Мне не было особого смысла беспокоиться об этом или о том, что мы должны с этим делать. Джейс возглавлял колонну фургонов, и это был его выбор. В любом случае, мы все знали, как действовать при столкновении с блокпостом. Довольно скоро Джейсон должен съехать с шоссе, чтобы мы могли объехать блокпост по бездорожью и вернуться дальше на асфальт.

И все же машина Джейсона просто продолжал мчаться вперед на полной скорости. У машины инженерной разведки и у нас самих не было другого выбора, кроме как последовать примеру Джейсона. Золотое правило Следопытов номер один — не нарушать линию марша. Сделай это, и без радиосвязи мы бы чертовски быстро потеряли друг друга.

Блокпост с каждой секундой становился все ближе и ближе, и я просто знал, что Джейсон попытается прорваться через его или умрет, пытаясь это сделать. Стальные яйца у тебя, Джейс, стальные яйца.