Случайные соседи

Глава 27. Альтернативы

- Я беру свои слова обратно! – Тяжелый, полный страдания вздох вырвался из моей груди, и я рванула с места, не без труда перемахивая через табурет. В разные стороны разлетелись булавки с разноцветными головками, и покатились по светлому дереву паркета. Собранный из ткани лиф на груди держался лишь на честном слове, швы по бокам разошлись без булавок и оголили кожу. Я одернула мешковатые джинсы и попятилась к окну.

- Первое слово, дороже второго! – С серьезным лицом и тяжелыми портняжьими ножницами наперевес на меня надвигался Павел. Он клацнул стальными лезвиями друг о дружку, и тоже перепрыгнул через табурет, служивший последние часы нам подиумом.

- Я передумала! Паш… на кой… на кой мне декольте глубиной с Мариинскую впадину? – Я прижала кусочки ткани к себе покрепче и топнула ногой.

Развалившийся на моем матрасе Иосиф весело хрюкнул.

- А тебя, сдам Давиду! Посмотрим, как ты повеселишься! – Я закружилась, в поисках путей к отступлению, обогнула подрамник с наполовину натянутым холстом, прихватила из вазы пару яблок. Одним швырнула в Йошку, второе надкусила.

- У тебя язык не поднимется. – Парень, без тени волнения на юном и прекрасном лице, ловко поймал яблочко и вгрызся в сочный фрукт.

- Заодно и проверим! – Сверкнула я предупреждающе глазами.

- Дорогая моя, милая…. Не упрямься! И прекрати саботировать Иосифа! – Паша в мгновение ока оказался возле меня, не задев ни одного рулона с многочисленными тканями, пригвоздил к стене, и обернул вокруг талии кремовый шелк. С Йошкой они быстро нашли общий язык.

- Спелись! Вы посмотрите только! И дня не прошло! Один другого краше…

- Да не бурчи ты… - Фыркнул Йошка.

- Мы хотим сделать из тебя «Богиню!». Вы только посмотрите! Точеная талия, покатые бедра… хоть и кости немного торчат. Ты кушай больше! – Немного отошел от темы Павел, и вытащил из кармана новые булавки. – Лиф будет облегать тебя, как вторая кожа! Вырез с «качельками» привлечет внимание…

- Да этот вырез не просто привлечет внимание! Ты приглядись к этим «качелькам»! Там пупок видно, если наклониться!

- А ты не наклоняйся так. Хотя… - Иосиф закинул ногу на ногу.

- Штаны сними. Я юбку намечу. – Не отставал тем временем Павел, и я потянулась к пуговице на талии и ширинке. Общество двух парней это, с одной стороны, весело, а с другой стороны, когда ты вспоминаешь что гендерные отличия, все же имеются – неловко.

- …хотя Давиду понравится… - Мечтательно протянул младший Леманн, окидывая меня ленивым взглядом.

- Отвернись! – Рявкнула я. – Пашке то можно. А ты у нас не радужный пони!

- Да милый, отвернись, или закрой глазки на худой конец! – Друг с трудом сдержал широкую улыбку. Йошка подавился яблоком, маленькие кусочки и сок брызнули на его белую футболку. Пашка сдул свою блондинистую челку с лица и подмигнул лазурным глазом. – Когда для твоего костюма будем снимать мерки, то выгоним эту невоспитанную девицу!

- Хах! Ишь, разбежался! – Я тоже засмеялась. – Йош, тебе нужна помощь? – Парень все никак не мог откашляться. – Не переживай. Пашка у нас безобидный, добрый, ласковый… Только не вздумай когда ни будь упасть до обсуждения его творений в отрицательном ключе… иначе… тебе не жить!

Друг уже набил полный рот булавками и воздержался от комментариев, намечая швы будущего платья.

Кремовый шелк был выбран единодушно. Потом меня, как куколку бабочки заворачивали в ткань, приспускали ее с плечи, потом натягивали снова до самого подбородка, приоткрывая колени. В итоге парни остановились на глубоком декольте и длине до середины икры. Мое мнение при этом мало кого интересовало.

- Она никогда не была скромницей… - Прошипел модельер сквозь зубы Иосифу, и когда воткнул в ткань последнюю иголочку присел на корточки, выравнивая подол.

- Могу себе представить! С Мири и сейчас не скучно, а что было раньше…

- Она была шумная, острая на язык, яркая!

- Паш, ты так говоришь, как будто я умерла уже! – Я слегка напряглась, ожидая душещипательный монолог, но мое замечание проигнорировали.

- Она умела найти общий язык с каждым. Поддержать любую беседу! Экономика, политика, медицина… Все что угодно спроси, и Липовецки начнет рассуждать, даже если сама ни черта не смыслит в этом! Она спорила до потери пульса. Никогда не отступала от своего мнения. И плевать ей было на то, с кем именно она спорит! Последний аргумент будет за ней, и он будет точно в ее пользу! - Пашка задумался, уплывая в воспоминания, и хмуря светлые брови. Мы дружили много лет…

Я легко коснулась его плеча,

- Продолжай. – Я была бы не прочь на этой трогательной ноте и закончить, но Йошка жаждал продолжения!

- Если я не знал, к кому обратиться за советом, с кем выпить или просто поговорить после полуночи, то… Всегда можно было позвонить Мири… завалиться к ней в квартирку… Поплакаться в жилетку. Её двери были открыты! Иногда она была и занозой в заднице, но в целом…

- Сворачивайся, Склифосовский… - Я чувствовала себя крайне неловко, и будто видела со стороны, как мои щеки и шею окрашивает румянец.

- И мне очень жаль, что меня не было с тобой рядом, когда ты больше всего в этом нуждалась, Мири… Знал бы Профессор Леманн…

- Паш… завязывай…

- Нет, ты послушай! Если бы я слетел с катушек, то ты бы была первой, кто бы заявился в клинику, и пел бы дуэтом со мной песни, или выл на луну… Или … плевался в санитаров…Я же… Мне стыдно. Безумно стыдно, Мири… Как представлю тебя там одну. Без друзей. Покинутую, брошенную… С разбитым сердечком…

У меня не было слов.

- Я сейчас заплачу… - Честно предупредила Пашку.

- Вот если бы она ногу сломала, то все бы поехали к ней с цветами и яркими открытками! Я понимаю, почему ты так поступил Павел. Со мной было точно так же. Но я не унывал! Моя палата была последней в коридоре, смежном с женским крылом… Горячие и безумные ночи! Белые халатики медицинских сестричек… Мое сердечко тоже разбивалось каждую ночь, но поутру оно было готово полюбить вновь! Представляете? - Йошка закатил глаза и облизнулся.

Всеобщее напряжение спало, и растворилось в дружеском смехе.

Мне так хотелось в то время увидеть знакомые лица. Уткнуться в теплое и широкое родное плечо. Поплакать. Высказаться. Возможно просто помолчать, сидя рядом.

Невольно я задумалась, а что бы было, если бы в то время уже знала Леманна? Если бы между нами уже было то, что есть сейчас? Точной характеристики наших отношений в голове пока не сложилось, но если просто представить? На одну секундочку?

Оказалась бы я вообще в тот вечер в клубе? Пила бы без разбора алкоголь?

Разрешил бы мне Давид поступать так, спрашивала бы я вообще разрешения у него? Послушалась бы, если бы запретил?

Где то в глубине моего живота было очень тепло, и эта теплота говорила, что он бы точно не отпустил меня одну. Он был бы рядом.

Все могло сложиться иначе.

«Мири, дыши»

«Нет. Не так. Нужно медленнее»

«Дыши»

Его руки бы точно так же сжимали мою грудную клетку.

«Как же еще мне понять, что ты продолжаешь дышать?»

Однозначно. Все могло быть иначе.

По щиколоткам прошелся сквозняк, и я поежилась, замерзая лишь от одних воспоминаний той дождливой и промозглой октябрьской ночи.

Леманн же скоро должен вернуться? Глазами я начала шарить по стене, выискивая часы. Посчитывая, сколько уже прошло времени, я совершенно не заметила, как Павел вывел меня в центр гостиной и медленно повернул вокруг своей оси. Они о чем-то говорили с Йошкой.

- Кажется, ты все успел наметить? Сворачиваемся?

- Да, дорогая! Все! Снимаю, и еду домой, дорабатывать этот шедевр! – Глаза Павла были влажными. – Раньше ты получала огромное удовольствие от примерок, танцев в лоскутах ткани, блесток на веках, пения в расческу.

- Не принимай на свой счет, дружище! Просто скоро должен вернуться мой брат. И хоть Мири и уверяет всех вокруг, что они «не вместе»… - Иосиф забросил рулон ткани обратно в огромный мешок, поиграл бровями и продолжил собирать вещи Павла. - … Но все факты указывают на то, что они очень даже…

- Ооочень даже? – Сквозь слезы друг заулыбался. Хотела его обнять, но передумала. Их взгляды с Йошкой пересеклись.

- Поверь мне, как невольному свидетелю! Ооочень!

- Да хватит вам уже! – Я завернулась в плед, и стянула остатки шелковых кусочков от платья. Я бы возмущалась посильнее, если бы мне тоже не было интересно, к чему клонит Иосиф. Может он больше разбирается в своем брате? Как вообще охарактеризовать наши отношения.

- Спят вместе…

- Да ты что???

- Гуляют…

- Серьезно?

- Даже на концерте были! И брат мой во всеуслышание заявил, что они «вместе»!

- Батюшки святые… - Главное, что бы Павлика удар не хватил. Судя по выражению его лица, он явно рисовал у себя в воображении образ Давида.

- А как Мири ему на ранки дула… ммм… Песня!

- Ты не мог этого видеть! – Возразила я.

- Просто признай, что у вас «любовь»!

- А у него? Откуда мне знать, что у него? Если даже и я… – Я скрылась в спальне, где пылились лишь несколько коробков с одеждой, и принялась одеваться. – Чайник поставьте на плиту!

- Он ее по всему городу ищет по ночам, приводит в свой дом, оставляет до утра… а она не знает! – Парни уселись по одну сторону стола, и по очереди сыпали щепотками чай в заварник.

- Женщины никогда не умели читать между строк, милый! – Паша царапнул столешницу своими многочисленными браслетами.

- А Давид никогда не пускает посторонних к себе! Ему сложно угодить! Он вспыльчивый. Грубый. Местами агрессивный…

- Кто, Давид агрессивный?

Я присела напротив ребят, потом сняла с плиты чайник, и заварила чай.

- Да. Ты плохо его знаешь еще. Это я у нас в семье белый, пушистый, мягкий… зубы показывать не умею. Все самое жесткое досталось в нашей семье старшему брату!

- Да нет же! – Я глотнула. Что Давид бывает грубым, я прочувствовала на себе в первые дни нашего знакомства, но в остальном... Заботливый, нежный, страстный…

Я почти физически ощутила его горячую ладонь на мне, и по телу побежали мурашки.

Пытаясь не выпасть из реальности, вспоминая все жаркие моменты, которые между нами были, я глотнула обжигающего чаю.

Агрессивным он был лишь однажды. В ту ночь, когда Иосиф ушел один домой из клуба, а я бродила по темным улица, и наткнулась на четверых отморозков… Но они же заслужили?

Ведь правда?

Тогда о чем еще может говорить Йошка?