Пока я изводила себя, ожидая ответа, Давид сократил разделяющее нас расстояние. Уголки его губ дрогнули, а затем растянулись в широкой улыбке.
- Можно поздравлять, да? – Сурово заметила я.
Он рассмеялся. Заливисто, громко. Абсолютно не походя на человека, который лишь пару часов назад лежал в своей кровати с крайне высокой температурой!
- Смешно тебе? Конечно, смешно! – Я сурово сдвинула брови на переносице. Сердце гулко бахало в груди, толкая кровь по венам. В ушах наростал шум, как будто я стояла рядом с водопадом или стремительной горной речкой. – Дай пройти! – Толкнув Давида в грудь, мне захотелось отойти подальше, а может и совсем уйти из его квартиры. Монолит не сдвинулся с места. Лишь смех стал более тихим и добродушным.
- Мне нравится, как забавно ты меня ревнуешь, Мириам.
- Не вижу в этом ничего забавного. Да и не ревную я вовсе! – По сморщенному от негодования лицу заскользили его длинные пальцы.
- Ревнуешь… Мне очень нравится… - Каждое его касание оставляло пульсирующий след на коже. Он обвел по контуру мои губы, склонился ниже. – Мири, я ничего не подписывал. Не собирался, и не планирую в будущем. То было недоразумение, которое пришлось улаживать.
- Что-то не верится… - Он легонечко чмокнул меня, и застыл, вслушиваясь в смысл сказанного мной.
- На слово не поверишь?
- Хотелось бы… но нет. Вчера были десять верзил. В следующий раз может приехать Изабелла собственной персоной, в платье и с букетом. Она решительно настроена. Плюс – по всей видимости, у нее есть надежный тыл, в виде влиятельных родственников. Я не права?
- Не права. Я – влиятельнее. – Не успела я ничего возразить. Детские поцелуйчики закончились, и меня с силой припечатали задом к кухонной столешнице, сжали тонкую шею так, что стало тяжело дышать, и завладели моим ртом.
Действо было диким и настолько первобытным, что в голове не укладывалось. Коленом Леманн развел мои ноги, прижимаясь пахом, а, за тем, и всем торсом. Полы моей пижамной рубашки слегка разошлись, но и того хватило, что бы почувствовать, что я задыхаюсь.
С шеи одна его рука сползла вниз, надавила на впадинку под ключицей, отсчитала несколько круглых пуговиц, и скользнула образовавшуюся прореху. С моих губ сорвался стон, когда Леманн пальцами начал очерчивать круги вокруг моей груди, потом помедлил, и сжал все полушарие разом.
Когда я уже была готова сама раздеть его до гола, и запрыгнуть на столешницу, мужчина сделал шаг назад.
- Ну, раз не веришь мне на слово, тогда придется кое-куда съездить. Иди, одевайся Мириам! У тебя есть десять минут. – Меня подтолкнули к двери.
Это что сейчас было? Куда мне одеваться и, главное, зачем???
Я случайно сама себя укусила за губу, ойкнула, и потянулась стереть капельку проступившей крови.
- Давид? – Я чувствовала себя неловко. Неудовлетворенное желание прожигало во мне огромную дыру, но сказать об этом вслух и попросить Леманна вернуться и закончить начатое, я не решалась.
- Что? – Он обернулся, выгибая широкую каштановую бровь. – Градус доверия ко мне вырос?
Когда то… кажется в прошлой жизни, я называла его «самодовольным придурком»…
- Я буду готова через десять минут. – И я с чувством так, с душой, хлопнула входной дверью. Уже в парадной на волосы мне посыпалась штукатурная крошка и кусочки невесомой паутины.
Я должна была почувствовать облегчение, от того, что он не подписал тноим о помолвке с родными Изабеллы, но не могла. Мысли были заняты другим. Чем-то очень порочном, развратном и жарком.
И главное, почему сам Леманн так быстро и легко остановился? Он железобетонный?
Вместо десяти, выделенных мне минут, только около двадцати я простояла под прохладным душем, и глотала струйки воды.
Я понятия не имела, куда меня собрался везти Леманн, но и к подбору одежды подошла основательно. Вместо джинсов, я надела миленько платьице. Как оказалось – не зря!