Служанка двух господ

Глава 18

Дальше день прошёл тихо и спокойно, Лорес больше не устраивал провокаций, и снова волновал маленькими нежностями — прикосновениями и поцелуями, — отчего я время от времени выпадала в астрал, забывая про учёбу. Мы сидели в той же беседке и обедали там же. Закончив с обязательными предметами, перешли к той самой настольной книге молодых барышень, по словам Лореса. Он не поленился принеси из библиотеки, и я впечатлилась толщиной фолианта, а ещё, пожалела себя, любимую. Мне в жизнь не выучить всех правил!! Младший лорд заметил кислое выражение моего лица и весело подмигнул:

— Я-а-а-ан, конечно, тебе не надо знать её от корки до корки, — он сел рядом, положил книгу на стол и открыл. — Только правила поведения на королевских приёмах, и общие знания по светскому этикету.

К пяти часам я поняла, что не хочу быть леди. Более того, не отойду ни на шаг от Морвейнов, буду улыбаться и молчать! И танцевать только с ними! Потому что здесь существовала такая же система, как в моём мире: дамы носили на браслетах маленькие записные книжки, где составлялся список танцев и кавалеров на них. Более того, в этом списке соблюдалась строгая иерархия, с кем следовало танцевать в первую очередь, а кого поставить в конец очереди. Кошмар!.. Рекомендации, в какие комнаты леди не следовало заглядывать, на какие темы не следовало вести разговоры, и ещё куча всяких мелочей. Мне стало жалко местных девочек, их же с детства этому всему учат! А потом на выходе имеют то, что имеют… Закончив с главой про поведение на королевских приёмах, Лорес повёл меня в бальный зал.

— Лорес, вот скажи мне, глупой, кто придумал эти правила, а? Потому и вырастают такие женщины, как Алалия! — не могла я никак уяснить логику этого странного общества аристократов. — Мужчинам неинтересно, когда рядом умная женщина?

— Ян, мужчинам неинтересно, когда женщина лезет в их дела, — со смешком ответил младший лорд. — Женщина должна быть красивым украшением, вот главный девиз наших мужчин. Что там у неё в душе, волнует очень немногих. А женщин тоже всё устраивает, им не надо ни о чём заботиться, даже детей воспитывают няньки и гувернантки. Существуют так называемые детские балы, куда допускаются дети по достижении десятилетнего возраста, их там учат правильно вести себя в обществе, — Лорес пожал плечами. — Да, Ян, всех всё устраивает, поэтому такие, как ты, или Эрис, большая редкость. Женщины, даже если им что-то не нравится, тщательно скрывают своё недовольство, иначе будут изгоями.

— Как всё сложно, — пробормотала я. — Ну а Эрис? Как она такой стала? И как вышло, что она работает в твоём отделе, да ещё и заместителем?

— Сначала урок, а потом расскажу про Эрис, за ужином, идёт? — Лорес пропустил меня в музыкальную комнату. — Сегодня продолжаем парные танцы.

Ладно, вечером, так вечером. Танцами мы занимались часа два, и я настолько увлеклась, что не сразу заметила, что у нас появился зритель. В комнате уже стало сумрачно, но отсутствие света лично мне не мешало, даже придавало уроку некоторую интимность, налёт романтики. Негромкий голос Лореса, его взгляд, прикосновения…

Кажется, я медленно, неотвратимо совершаю самую большую ошибку в своей жизни — привязываюсь слишком крепко. Не хочу озвучивать то, что со мной происходит, даже в мыслях. Страшно. А наткнувшись на пристальный взгляд Эрсанна, наблюдавшего за нами — он стоял у входа, прислонившись к стене и скрестив руки на груди, — я чуть не наступила Лоресу на ногу от неожиданности.

— Привет, пап, — младший лорд остановился, не сняв руки с моей талии, и улыбнулся отцу.

— Привет, — Эрсанн улыбнулся в ответ и кивнул. — Молодцы, очень даже неплохо, Яна.

Только уверенности больше, ты напряжённая слишком. Доверься партнёру, он не ошибётся.

Угу, вам с Лоресом я-то могу довериться, хотя бы в танце, а вот другим… При мысли, что кто-то ещё будет ко мне точно так же прижиматься, стало немного неуютно.

— Идём ужинать, — Эрсанн вышел из залы.

В малой столовой уже накрыли, мы сели, и, конечно, я нетерпеливо спросила Лореса:

— Так что там с Эрис?

— А что с ней? — поднял брови лорд министр магии, в удивлении подняв брови. — Она сегодня весь день в разъездах, как и говорила, по делу Лимер и нападавшего.

— Яна хочет услышать, как так получилось, что леди Солерн работает в отделе расследований и носит мужскую одежду, — с весёлой усмешкой пояснил Лорес.

— О, — Эрсанн тоже разулыбался. — История занятная, Ян, и необычная для нашего общества, конечно.

— Я с её старшим братом был дружен, мы учились вместе, — начал рассказывать Лорес, пока его отец накладывал мне тушёную в соусе свинину. — Эрис с детства росла за городом, практически без присмотра, отца у них нет. Он погиб, почти сразу после рождения дочки, ездил дипломатом в одну из южных стран, а там как раз очередное восстание случилось, ну и не вернулся домой. Мать её, тот самый пример утончённой леди, — в голосе Лореса проскользнули насмешливые нотки, — два года усердно изображала горе, пока её дочкой занимались няньки в загородном поместье, да брат навещал. Он-то и научил Эрис рано читать, и она принялась за богатую отцовскую библиотеку вместо изучения этикета и правил поведения на светских раутах, — Лорес хмыкнул. — Более того, у маленькой леди обнаружились серьёзные способности, шестая категория у женщин нечасто встречается. Да ещё и характером Эрис тоже в папу пошла. В общем, когда пришло время вывести дочку первый раз в свет, было уже поздно что-то менять, она носила штаны и рубашки, потому что в них удобно верхом скакать, рассуждала о политике и философии, совершенно не умела флиртовать и строить глазки, и как выяснилось, с гораздо большим удовольствием проводила время с компанией брата и его друзей, — Лорес тихо рассмеялся. — Мать Эрис была в ужасе, ибо умненькая доченька в нечастые приезды родительницы старательно изображала благовоспитанную барышню — приезды длились не дольше одного-двух дней.

А когда леди забрала дочь в Мангерн, готовить к Королевскому балу в честь дня рождения короля, тут-то всё и вскрылось. Эрис встала в позу и предъявила условие: или она идёт на этот бал в том, в чём ей удобно, или явится в королевский дворец голой.

Представила картину… И рассмеялась. Да уж, точно шок для благовоспитанной леди.

Лорес же продолжил занимательный рассказ.

— Собственно, к тому времени я, брат Эрис и она сама дружили уже несколько лет, она втихаря от матери частенько в Мангерн приезжала, да ещё и Рикар договорился с ректором Академии и Эрис посещала занятия, как свободный слушатель. Конечно, несмотря на короткую причёску и мужскую одежду, женщину в ней увидели, но поскольку Рикар научил сестрёнку драться, Эрис расквасила парочку носов слишком резвым ухажёрам, даже не прибегая к магии, и от неё отстали. Нет, мелкие подставы, конечно, бывали, и магией её пытались прощупать, — Лорес издал довольный смешок. — Однако Эрис не давала спуску никому, пока её не признали своей. Ну и вот, королевский бал, — младший Морвейн вернулся к теме, а я, заслушавшись, чуть об ужине не позабыла. — Эрис, конечно, пошла на него в мужской одежде. О-о-о, Ян, ты бы видела лица придворных и утончённых леди, когда она явилась под ручку с бледной и заплаканной маменькой!.. — Лорес мечтательно улыбнулся. — Это был такой роскошный щелчок по носу! Особенно, когда король не только не выгнал странную девицу, но ещё и уделил ей своё драгоценное внимание, они беседовали целых двадцать минут! После чего Эрис получила официальное разрешение его величества на посещение Академии. Для девочек отдельные школы — пояснил Лорес, и я вспомнила, что да — читала об этом в учебнике.

— А как она в отделе расследований-то работать стала? — я вымакала кусочком хлеба подливу, запила чаем.

— Ну, тут просто, — слово взял Эрсанн. — Лорес мне уже тогда помогал по мелочи, и Рикар тоже, так что само вышло, что Эрис присоединилась. Конечно, общество гудело от подобной выходки леди Солерн, — усмехнулся он. — Дамы при её появлении поджимали губы и возмущённо сопели, но — у Эрис имелся старший неженатый и во всех смыслах перспективный брат, да ещё и наследник солидного состояния, так что, общество смирилось с тем, что Эрис решила не подчиняться правилам поведения для леди.

Понятно всё с Эрис. Я откинулась на спинку стула, сытая и довольная, отодвинув пустую тарелку.

— То есть она друг семьи, что ли? — уточнила я, вспоминая все те мелочи, которые подметила в поведении леди Солерн.

Она не удивилась тому, как Морвейны ведут себя со мной, тому, что разрешили участвовать в расследовании, и, похоже, об их планах она тоже знает гораздо больше моего.

— Можно сказать и так, — Эрсанн вытер рот салфеткой и встал. — Лично у меня друзей очень мало, но Эрис входит в этот круг, ей, пожалуй, я всё-таки доверяю.

— Как и я, — негромко добавил Лорес и встал, протянув мне руку. — Пойдём?

— К-куда? — от неожиданности я запнулась, отчего-то резко разволновавшись.

Моё деликатное состояние практически сошло на нет, и я предвкушала, как залягу сегодня в горячую ванну, м-м-м…. Можно даже с книжкой. Э-э-э… А почему нет? С той, про приключения весёлого парня с его другом. Сердце забилось чуть быстрее, едва вспомнила пикантные истории, и что радовало — я почти не смутилась от собственных мыслей.

— Наверх, — невозмутимо и исчерпывающе ответил Лорес.

Ну, наверх, так наверх. Мне даже стало интересно, как же закончится сегодняшний вечер, судя по загадочной улыбке Эрсанна, меня ждёт какой-то сюрприз. Зашевелилось любопытство, причём без всяких опасений, что сюрприз окажется из разряда очередных испытаний моей скромности, от которой и так не слишком много уже осталось. Нельзя же…

Мы поднялись в гостиную, Лорес усадил меня на диван, а Эрсанн направился к изящному шкафчику на гнутых ножках, лакированному, украшенному перламутровыми накладками.

Открыл дверь, достал сначала тёмную бутылку, из чего я заключила, что шкафчик что-то вроде бара, вручил Лоресу, и извлёк оттуда же большую плоскую коробку, в которой что-то гремело. На коробке были нарисованы знакомые квадратики, только трёх, а не двух цветов. Местная разновидность шахмат, что ли? Мои брови поползли вверх, пока я молча наблюдала, как лорды расставляют всё это на столе. Эм-м-м… Вообще, логические игры никогда не были моей сильной стороной, я и в карты не умела толком играть, даже в банального дурака.

— Это что? — задала я закономерный вопрос, пока Эрсанн занимался бутылкой, а Лорес, сев рядом, открыл коробку.

— Это игра, — подтвердил мои догадки младший, высыпал фигуры на стол, и перевернул коробку, разложив её полем вверх. — Знакомо что-то подобное, нет?

— Ну, в моём мире поле двухцветное, и фигуры чёрного и белого цвета, — тут они были красными, синими и зелёными, причём без пешек.

— Возможно, за основу бралась она, кем-то, кто тоже пришёл из твоего мира, — Эрсанн небрежным движением пальца, без штопора, вынул пробку и разлил густую, ароматную жидкость по бокалам. — У нас она называется Три короля.

— Э-э-э… Я не сильна в логике, — осторожно ответила, глядя на то, как Лорес расставляет фигуры. — Даже в карты плохо играю, в самые простые игры!

— Придётся учиться, Яночка, а про логику это ты зря, — со смешком произнёс Эрсанн, протянув мне бокал. — Это одна из немногих игр, в которые можно играть и мужчинам, и женщинам, и в обществе она очень популярна.

Да ладно?! Я недоверчиво уставилась на старшего Морвейна.

— Хочешь сказать, ваши изнеженные и утончённые леди играют в такую замысловатую игру?!

— Ну, правила для них облегчённые, — добавил Лорес. — Но тебе это не грозит, — с коварной улыбочкой «обрадовал» он. — Раз умеешь думать, будем играть как следует.

Вот же… маньяки! И пришлось подчиниться. Как ни странно, я быстро втянулась, заразилась азартом, которого раньше в себе не наблюдала, и вечер прошёл незаметно.

Вино оказалось выше всяких похвал, по словам Эрсанна, оно делалось на их личной винодельне, про которую упоминал Лорес. Конечно, я вылетела первой, куда мне до Морвейнов, но интерес не угас. Мы сыграли три партии, ради меня лорды не стали затягивать и применять мудрёные комбинации. Я настолько увлеклась, что чуть не забыла, что ещё ванну собиралась принять, только когда часы прозвенели одиннадцать, обнаружила, что уже поздний вечер. Бутылку мы допили, я отставила пустой бокал и потянулась, ощущая умиротворение. Здорово так, просто сидеть и чем-то заниматься втроём, пусть даже таким невинным делом, как эта местная игра. Всё равно хорошо! По-семейному тепло и уютно, и не хочется ни о чём думать.

— Когда мне в отдел вернуться можно? — Лорес откинулся на спинку дивана и положил на неё руки, посмотрев на отца.

Я, забравшись с ногами на диван, прислонилась к Эрсанну, совершенно не желая никуда уходить. Мне было хорошо, сидеть вот так, ощущая присутствие обоих, слушая их разговор, и просто молчать. Он обнял, привычно уже, придвинул к себе, Лорес положил ладонь на лодыжку и начал тихонько поглаживать, словно в рассеянности, и… и всё. Я поняла, что пропала окончательно. Эта нежность, не наигранная, не направленная на пробуждение страсти, такая… обыкновенная, что ли, задевала какие-то неведомые струнки в душе, заставляла сердце замирать, а потом пускаться вскачь сумасшедшей лошадью. От этих маленьких знаков особого отношения все прошлые обиды и несправедливости растворялись, стирались из памяти, теряли значимость, и я начинала на самом деле верить, что кому-то нужна просто так. Как есть, со всеми недостатками и заморочками. Кажется, я готова двигаться дальше, без всяких оглядок и уговоров себя.

— Утром ты едва свечу мог зажечь, — невозмутимо ответил Эрсанн. — Вот Яна сдаст экзамен, и выйдешь на работу. Там без тебя вполне справляются. Делом Лимер Эрис занимается, я с фрейлинами разбираюсь, остальное текущее и мелкое, успокойся. Наслаждайся внеочередным отпуском, — усмехнулся Эрсанн, крепче обняв меня.

Я с готовностью прижалась ближе, положив руку на грудь, Лорес тоже не стал теряться — положил мои ноги к себе на колени и начал тихонько перебирать пальцы, и я даже через шёлк чулка чувствовала, какие они тёплые и чуткие…

— А что за фрейлины? — лениво спросила я, откровенно наслаждаясь возможностью свободной, без условностей, беседы с Морвейнами.

Без титулов, без моей стеснительности, без формальностей.

— Обычное дело, её высочество берёт к себе новых девушек, а я проверяю их и их семьи на благонадёжность, — ладонь Эрсанна медленно погладила по плечу. — Несколько фрейлин вышли замуж, а по этикету в свите принцессы могут быть только незамужние, — пояснил он.

Не стала уточнять про девственность — поняла уже, что в этом мире невинность не считается чем-то обязательным для молодой девушки, раз даже у бога две жены сразу, и секс не запретное удовольствие.

— И много желающих попасть во дворец? — мои пальцы блуждали по груди Эрсанна, пока Лорес продолжал гладить мои ступни, и… и так хорошо ощущать себя не чужой…

— О, Яночка, много, ты что, — со смешком отозвался Эрсанн. — Мало того, что фрейлинам положено жалованье, как любому служащему, как мне с Лоресом, Эрис, другим, кто работает в департаментах и отделах, так это ещё отличный шанс устроить хорошую партию, среди молодых дворян из свиты принца ещё хватает неженатых. Так что, фрейлины требуются постоянно, каждые две-три недели приходится разбираться с кандидатками.

— А-а-а-а, — я вдруг зевнула, потянулась, и поняла, что если не хочу уснуть вот прямо тут, на коленях Эрсанна, то надо наскрести силы и встать, добраться до спальни и ванной.

— Так, ну, посидели и хватит, — старший лорд выпрямился, я встрепенулась, а через минуту оказалась у него на руках. — Пойдём-ка спать, любопытная моя.

Лорес тоже поднялся, держа мои туфельки, и… и мы втроём направились к выходу из гостиной. Ну, я не дёргалась, искренне считая, что меня всего лишь донесут до двери в мою спальню и оставят… Да где там. Следовало вспомнить, что нежности нежностями, а лорды настроены определённым образом в отношении меня, и мои критические дни почти закончились. Дверь в комнату открылась, едва Эрсанн подошёл, свечи вспыхнули, разогнав темноту, и я вдруг осознала, что нахожусь в спальне, наедине с двумя мужчинами, и… да, смутилась, чёрт. Лорес аккуратно поставил мои туфельки у кровати, его отец опустил меня на пол, придержал за талию, и обвёл помещение задумчивым, прищуренным взглядом.

— Я знаю, что тебе сюда нужно, — уверенно заявил вдруг он.

— М-м-м… что? — наивно поинтересовалась я, постаравшись сделать вид, что ничуточки не волнуюсь.

А Эрсанн посмотрел на меня, в тёмно-голубой глубине вспыхнул серебристый огонёк, и лорд министр медленно улыбнулся.

— Увидишь, Яночка. Тебе понравится, — его голос стал вкрадчивым, глубоким, пальцы коснулись подбородка, погладили губы — они тут же с готовностью приоткрылись, а меня окатило горячей волной предвкушения.

Та-а-ак… Что ещё задумал?! Я же изведусь от неизвестности! И судя по всему, следующий подарочек Эрсанна с особым подтекстом будет, вроде кружевных трусиков к платью. Кажется, что-то отразилось на моём лице, потому что он тихо рассмеялся, наклонился, продолжая ласкать мои губы большим пальцем.

— Как же мне нравится, когда ты вот так смотришь, такая милая, немного растерянная, взволнованная… — прошептал Эрсанн, и нервы завибрировали от низкого, бархатистого шёпота.

Признаться, я даже забыла, что в комнате есть ещё Лорес, утонув в потемневших глазах его отца, и ни о чём не думала, когда сама подалась навстречу, прижавшись к его губам. Ой-й-й, что творю, мамочки!.. Стою посреди своей спальни и страстно целуюсь с Эрсанном, а его ладони так уверенно, по-хозяйски оглаживают все мои округлости и выпуклости… и по телу от этих властных, таких собственнических прикосновений во все стороны брызжут горячие искры…

— Спокойной ночи, Яночка, — мурлыкнул старший лорд, выпуская меня из рук, дрожащую и слегка сбитую с толку, отступил на шаг, и я тут же оказалась в объятиях Лореса.

— А меня поцелуешь на ночь? — выдохнул он на ухо, и поскольку между нашими телами оставалось всего несколько слоёв одежды, я пятой точкой почувствовала, что будь возможность, Лорес попросил бы не только поцелуев.

Ну или не попросил, настоятельно убедил бы в срочной необходимости помочь ему расслабиться перед сном. Оу-у-у. Щёки моментально опалил румянец, едва вспомнила, как весело мы проводили время в его спальне всего несколько дней назад, а если учесть, что смотрела я при этом на Эрсанна… А он улыбался, с таким довольным выражением на лице… Не знаю, почему я поступила так, как поступила. Обещала же, что не буду думать.

Вот и… не думала, а просто развернулась в кольце рук Лореса, остро затылком чувствуя взгляд старшего Морвейна, коснулась ладонью щеки младшенького, провела, спустившись на шею. От собственной смелости перехватило дыхание, но вместо смущения на сей раз примешивался бодрящий восторг, и — шальное, внезапное желание немного подразнить Эрсанна. Я прильнула к Лоресу, низом живота чувствуя красноречивую твёрдость — мышцы сжались, послав по телу волну сладкой истомы. Обняла за шею, притянула к себе, не отрываясь от его глаз, в которых от радужки остался только узкий ободок, медленно улыбнулась и мягко приникла к его рту, чуть-чуть шершавому, тёплому. Погладила языком, не спеша проникать внутрь, слегка втянула нижнюю губу, осторожно, нежно прихватила зубами… Дальше своевольничать мне не дали.

Пальцы Лореса зарылись в мои волосы, аккуратно сжав пряди и оттянув немного назад, и поцелуй затянулся, став глубоким, страстным, обжигающим. Он лишал дыхания и воли, я прогибалась теперь уже под руками Лореса, и восторг ударил в голову искристым всплеском, сознание слегка затуманилось. Ладони младшего Морвейна скользнули по спине, легли на попку и властно прижали к себе, а я… слегка потёрлась бёдрами, шалея от происходящего, задыхаясь от чувственного поцелуя и от осознания, что Эрсанн смотрит…

— Ты должна мне бильярд, Яночка, — оторвавшись от моих горящих губ, вкрадчиво прошептал Лорес, с такой порочной улыбкой, что слабость моментально охватила тело, и коленки подогнулись.

Да… бильярд… Ох. Фантазия тут же разыгралась, в лицо как горячей водой плеснули, и я отвела глаза, поняв, что каникулы закончились.

— Спокойной ночи, — с тихим смешком произнёс Лорес, погладив меня по щеке и отпустив.

Да уж, спокойной. Учитывая, что я уже почти в норме, и гормоны начинают настойчиво намекать, что им хочется праздника жизни во всех смыслах, подозреваю, в ближайшие дни меня ждёт очень весёлая и насыщенная переживаниями жизнь. И этот особый блеск в глазах обоих Морвейнов, от которого кровь быстрее начинала течь по венам… Уф. Сексотерапия в действии, от жарких мыслей стыдно уже не было, наоборот, в предвкушении очередной порции пикантного удовольствия низ живота отозвался знакомым тягучим ощущением. Э-э-ээ… И хотелось большего, чем просто прикосновения и ласки, хотелось почувствовать восхитительную наполненность внутри, и от одной только мысли об этом внутри всё сладко сжалось.

Морвейны ушли, а я пошла в ванную, понимая, что просто так не усну сегодня. Тело требовало удовлетворения проснувшейся страсти, фантазия разошлась не на шутку, да ещё книжка эта. И, пожалуй, чуть ли не впервые за всю мою взрослую жизнь я не смущалась своих желаний и того, чем буду заниматься в ближайшее время, когда вылезу из ванной и лягу в кровать. Да, я хотела! Хотела получить удовольствие, лаская себя, что в этом такого?!

Все взрослые этим занимаются, это нормально, что бы там кто мне ни говорил в прошлом!

Никто ведь меня не увидит, я буду наедине с собой и своими фантазиями, кого заботит, что творится у меня в голове? Многие ведь смотрят те же фильмы для взрослых, и не считают подобное чем-то нехорошим и грязным. Чем я хуже? Пока наполнялась ванна, пока я неторопливо раздевалась, на моих губах играла лёгкая улыбка, тело наполняла приятная истома от ожидания удовольствия, и пока отмокала в горячей воде, отпустила себя окончательно, прикрыв глаза и погрузившись в мечтания с пряным привкусом чувственности. Слышала, многие женщины занимаются этим в душе или в ванной, и я как-то пробовала, но вода стирала большую часть ощущений, они выходили не такими острыми и яркими. Посему, едва вода остыла, я встала, вытерлась, задумчиво посмотрела на ночную рубашку и бельё… Да к чёрту. Надела только первую, халат оставила в ванной и вернулась в спальню. Ну зайдёт утром Эрсанн, так не полезет же под одеяло, а раскрываться у меня привычки не было, я любила вить гнёзда в кровати.

Прошлась по комнате, затушила свечи и забралась в постель. С предвкушением улыбнулась в темноте, без всякого стеснения раздвинула ноги и прикрыла глаза. Пальцы коснулись жарко пульсировавшего чувствительного местечка, и по телу прокатилась первая, ещё пока не очень сильная, волна удовольствия. О да-а-а… Вот так, Яночка, именно так. Как говорилось в одном фильме, если тебе не нравится заниматься сексом с собой, то как тогда понравится мужчине? В моём случае, даже двум, и пора уже перестать шарахаться от этой мысли. Непривычно, но… сейчас же я думаю, представляю в подробностях, как ко мне прикасаются, как я отзываюсь, и опять же, впервые в фантазиях не абстрактную картинку наблюдаю, а думаю именно О СЕБЕ. От этого кайф в разы сильнее, а ещё от того, что отсутствует стыд, и я могу с головой окунуться в волшебные эмоции, позволить себе всё… Пальцы скользили, ласкали, мягко поглаживали, то усиливая нажим, то касаясь нежно-нежно, едва ощутимо, и я задыхалась от яркого, чувственного калейдоскопа, купаясь в волнах удовольствия, напряжение стремительно нарастало, и я сознательно оттягивала сладкий момент оргазма, наслаждаясь мучительно-острым предвкушением. И наконец позволила себе рухнуть в бездонную пропасть, не сдержав длинного стона, выгнувшись от шквала ощущений.

В себя приходила долго, ошеломлённая силой только что пережитого, тело то и дело потряхивало от отголосков, а в голове ещё бродили разрозненные картинки моих смелых фантазий о Морвейнах. Ух… Я свернулась калачиком, чувствуя приятную слабость, довольная тем, что удалось наконец преодолеть проклятую застенчивость и неловкость, пусть пока даже наедине с собой. Теперь я знаю, что могу переступить навязанные границы и преодолеть нелепые запреты, и… мысль несказанно радовала и волновала от открывающихся перспектив. Всё, спать, спать. И желательно всё же обойтись без всяких волнительных сновидений, хватит переживаний для одного вечера.

Утром обнаружила на тумбочке записку: «Яночка, хочу, чтобы ты надела сегодня то золотистое платье. Вернусь раньше, на ужин обещалась Эрис заглянуть, со свежими сведениями, так что зачёт по географии будешь сдавать мне до её прихода. Мне понравилась твоя смелость вчера вечером, девочка моя. Молодец, привыкаешь. Эрсанн».

Листок выпал из рук, вспыхнули воспоминания, при каких обстоятельствах на мне был наряд, и стало жарко. Зачем он хочет, чтобы я была в этом платье?! М-м-м, и закрадываются подозрения, как именно будет проходить этот самый зачёт по географии?.. И кстати, лорд министр не уточнил ничего насчёт белья… Помнится, тогда я постеснялась облачиться в золотистую паутинку, за что и поплатилась. Я встала, подошла к шкафу, открыла.

Посмотрела на наряд, скромно висевший в сторонке. Снова вспомнила… Сердце забилось сильнее, с дыханием возникли проблемы, а пальцы сами потянулись к полке, где лежало кружевное бельё. Думаю, Эрсанн намеренно оставил выбор за мной, очередная проверка.

Погладила мягкую ткань, и в голове вдруг всплыл один из уроков по географии, о тех пауках-ткачах и их творениях. Взяла трусики, пристальнее рассмотрела… Батюшки, да это то самое безумно дорогое кружево! Хмм, балуют меня, однако, и ведь ни словом не обмолвились, во что обошёлся подарок!

Ладно. Как бы дальше ни повернулся день, решение принято. Ночью я ещё немного продвинулась вперёд, по преодолению собственной зажатости в плане чувственных удовольствий, не стоит останавливаться на достигнутом. Когда одевалась, пальцы слегка дрожали, распоясавшаяся фантазия коварно дразнила, рисуя перед внутренним взором совершенно непристойные картинки. Гормоны никак не желали униматься, несмотря на полученное ночью удовольствие, и к завтраку я спустилась, так до конца и не успокоившись. Хорошо, Лорес не стал с утра ломиться ко мне в спальню, как вчера. Он ждал в малой столовой, читая газету, но едва я зашла, поднял голову и окинул внимательным взглядом. Потом медленно улыбнулся, во взгляде вспыхнули хорошо знакомые мне искры, и вдоль позвоночника как капля горячего шоколада прокатилась, низ живота отозвался знакомой тяжестью. Ой…

— Сегодня вечером, пожалуй, сыграем, — произнёс он негромким, бархатистым голосом, и я поняла, что ревизия того, что под платьем, точно состоится.

И не только, судя по предвкушению на породистом лице Лореса. Внутри всё сладко обмерло, и пришлось напомнить себе, что вообще-то мы завтракать пришли, а потом ещё полдня учёбы. Я медленно подошла к столу, пряча взгляд — хоть стыд и неловкость прошли, смущение упорно не желало сдавать позиции, я пока что не могла привыкнуть к тому, как откровенно выражали Морвейны своё ко мне отношение.

— Х-хорошо, — пробормотала, сев на стул, и слишком остро ощущая, что на мне тонкая паутинка вместо привычного белья.

Краем глаза заметила, как поднялись брови Лореса.

— Даже не споришь, Яночка? — мурлыкнул он ну очень довольным голосом.

Набралась храбрости, подняла голову и посмотрела прямо в эти нахальные глаза.

— А есть смысл? — ура, голос не дрогнул! — Я ведь должна тебе эту игру.

И хотя внутри всё трепетало от его взгляда, внешне постаралась ничем не выдать бури эмоций, взяв тост и принявшись намазывать его джемом. Лорес ничего не ответил, но улыбка стала шире. Он вернулся к газете, а я принялась за еду. Завтрак прошёл в молчании, уютном и мирном, несмотря на наш краткий разговор. Моё волнение вроде улеглось, и покидая столовую, я практически успокоилась, даже рука Лореса на талии ощущалась, как нечто приятное и уже привычное, а не повод для нервных переживаний.

Кстати, вспомнилось по пути в сад, младшенький не потребовал утренний поцелуй. К чему бы?..

Мы устроились в беседке, и я уже сама, без напоминаний, забралась на скамейку и прислонилась к Лоресу, потянувшись за томиком географии, но он перехватил мою руку и легонько сжал пальцы. Я подняла голову и вопросительно глянула на него.

— Я-а-а-ан, а ты ничего не забыла? — тягуче произнёс он, и сердце подпрыгнуло, забившись в горле.

— А?.. — растерянно переспросила я, не в силах оторваться от завораживающей, мерцающей глубины глаз.

Улыбка, от которой все мысли резко закончились, и Лорес медленно-медленно подносит мои пальцы к губам и проводит по ним подушечками. Я ощутила их мягкость, тепло, а потом младший лорд обхватил указательный палец и слегка втянул его в рот.

Ой-й-й… К локтю потекли горячие змейки, я беззвучно охнула, а хулиганистый лорд ещё и языком пощекотал! Рука сама дёрнулась, высвобождаясь, Лорес тут же обнял меня двумя руками, притягивая ближе к себе, и поскольку сидеть на боку, при этом повернувшись верхом к нему, было не слишком удобно, мне… пришлось сменить позу. Да-да, сесть верхом на колени Морвейна-младшего! У-у-у, провокатор! И почему мне это страсть, как нравится?! Куда девалась застенчивость, и главное, как быстро… Платье самым неприличным образом задралось почти до колен, мои ладони легли на плечи Лоресу, а он обхватил мою попку и властно придвинул вплотную к себе. М-мамочки!.. Горло перехватило, и я запуталась в эмоциях, потерялась в волнении, приоткрыв рот и прерывисто дыша. Замерла, напряжённо ожидая дальнейших действий Лореса, сердце отбивало рёбра, и благодаря весьма откровенной позе я отчётливо чувствовала выразительную твёрдость. Осознала, что желание бесстыдно потереться бёдрами об неё уже просто зашкаливает, и скромность вот-вот сдаст последние позиции, чуть не ахнула в голос, и щёки жарко полыхнули румянцем.

Лорес чуть сжал пальцы на моей попке, и хрипло выдохнул, откинув голову, однако не сводя с меня горевшего страстью взгляда.

— Сама, Яночка.

Ой-ёй. Вспомнился вчерашний вечер, моя шальная смелость, и… не дав себе времени на размышления, я подалась вперёд, прижавшись к тёплым губам Лореса. Обычно, в тех редких случаях, когда я сама целовала мужчину, чувствовала себя при этом неловко, в голову лезли нелепые мысли, и то, что в моём рту шевелится некий чужеродный предмет, изображая французский поцелуй, вызывало приступ нездорового хихиканья и желания поскорее закончить это дело. Читая в дамских романах про круженье головы и спёртое дыхание, особенно от первого поцелуя, признаться, снисходительно улыбалась — ну, красивая придумка в угоду жанру. Угу… Только стоило попасть в другой мир и в руки опытных мужчин, знающих, что и как делать с женщиной, и заботящихся не только о своём интересе в интимном плане, как и в этом смысле меня постиг жёсткий разрыв шаблона.

Целуя Лореса, я не думала ни о чём кроме чистого восторга, заполнившего каждую клеточку. Не боялась показаться неумёхой или неуклюжей, не боялась насмешек над тем, что не слишком опытна в деликатной науке поцелуев. Ну не учил меня никто, а я и… не стремилась, если честно.

В какой-то момент я настолько увлеклась процессом, наслаждаясь ощущениями, что действия Лореса застали врасплох. Не прерывая поцелуя, он убрал ладони с моей пятой точки, нежно перехватил запястья, и отвёл за спину, вынудив прогнуться и практически лечь ему на грудь. Поцелуй моментально потерял томную неторопливость, окрасился страстью и нетерпением, стал жёстким, почти грубым. Ощущение некоторой беспомощности, откровенная поза, напор Лореса — всё вместе смешалось в пряный, острый коктейль, куда добавилось совсем чуточку смущения и наслаждения этим смущением, причём наслаждения искреннего. О-о-о… Привет, астрал, прощай, реальный мир. До сих пор не верила в то, что можно так улететь от простого поцелуя, завестись настолько, что между ног всё болезненно заныло, жаждая удовлетворения прямо сейчас. Я потеряла власть над телом, оно само мягко изогнулось и бёдра совершили плавное, провокационное движение, с головой выдавая обуревавшие меня желания.

— Знаешь, чего я сейчас хочу? — Лорес оторвался от моих горевших губ, его голос оставался таким же хрипловатым, безумно чувственным, и мышцы внутри отозвались болезненным напряжением. Я тонула в его глазах, затаив дыхание, ожидая продолжения. — Сбросить эти книги, уложить тебя на стол, и услышать наконец, как ты кричишь от наслаждения, Яночка, почувствовав меня внутри. А ты чего хочешь?..

И взгляд, такой внимательный-внимательный, с насмешливой искоркой в глубине.

Будто знал, что от его откровенного признания густо покраснею, потеряв на несколько мгновений дар речи — вспомнились свои ночные фантазии, восторг от собственной смелости и раскрепощённости. Несмотря на суматошно бившееся сердце и радостно откликнувшиеся на слова Лореса желания, озвучить вслух… Не-е-е, язык прилипнет к нёбу!

Отвернулась, уткнулась лбом в плечо младшего лорда, тяжело дыша и сглатывая.

Проснулось раздражение на собственную нерешительность, хотя, казалось бы, уже пришла к соглашению с самой собой, что — да, нравится всё то, что делают со мной Морвейны, и вместе, и по отдельности. Но — я слишком привыкла, что раньше мужчины не просили озвучить вслух, и всегда брали инициативу в свои руки, а я и не сопротивлялась. Всё и без лишних слов всем было понятно. Тут… Чёрт! Ну чёрт же, неужели по мне непонятно, что… хочу?! И плевать уже на все запреты и комплексы… Лорес тихо рассмеялся, отпустил запястья и медленно погладил по спине.

— Упрямишься, значит, да? — и как-то так многозначительно прозвучало, что меня пробрала горячая дрожь до самых печёнок. — Ладно, Яночка. Давай учёбой дальше заниматься.

Пунцовая, как маков цвет, я слезла с его колен, уселась на скамейке, поджав ноги под себя, и уткнулась в книгу. С некоторым трудом, но всё же сосредоточилась на тексте, отогнав волнующие мысли и воспоминания. Далее до самого обеда всё шло как обычно, я читала, Лорес что-то спрашивал по ходу, или объяснял, потом мы взялись за этикет, а обедать пошли в дом — сегодня на улице дул прохладный ветерок. Младший лорд развлекал смешными рассказами из детства и учёбы в Академии, потом поделился историями о самых интересных расследованиях в его практике. Всё было очень мило и по-домашнему, пока не прозвучал вопрос Лореса:

— А у тебя как детство прошло, Ян?

Лёгкого настроения как не бывало, едва вспомнила свою школу и отношение ко мне одноклассников. Дети порой бывают куда более жестокими, чем взрослые, да… Потому что они не понимают, что творят, и во что могут вылиться их насмешки и травля того, кто не похож на них, кто выделяется из общей серой массы. Кто не хочет лебезить перед самой главной девочкой и дружить по её указке только с «угодными». И плюс ко всему, до моих маленьких детских бед никому не было никакого дела, даже маме. Погоняла по тарелке кусочек тушёной рыбы, не глядя на собеседника. Не хочу, не хочу окунаться в те воспоминания. Лорес, пожалуйста, не проси…

— Яна.

Тихо, непреклонно, и пришлось посмотреть ему в лицо. Серьёзное, с прищуренным взглядом.

— Всё было плохо?

Длинно вздохнула, рассеянно отправила рыбу в рот, прожевала.

— Меня не любили, — наконец медленно ответила, глядя перед собой невидящим взглядом. — И… унижали часто. Обзывались. Зло шутили. Устраивали подставы, — я отвечала отрывисто, чувствуя, как к горлу подступил горький ком.

Вспомнилось то чувство обиды, несправедливости и непонимания, чем же я провинилась. Жуткое ощущение одиночества, неуверенности в себе, боязни что-то сделать не так и нарваться или на отповедь матери дома и презрительное «неумёха», или «неудачница», или что-то в том же духе. Или на очередную пакость в классе. Хорошо, в универе всё же такого не было, там в группе адекватные девчонки оказались, и с одной-двумя мы поддерживали связь, даже когда они вышли замуж и уже завели по двое детей.

— Совсем нечего вспомнить, хорошего? — недоверчиво переспросил Лорес.

— Ну… — я всерьёз задумалась, потому что до сих пор в памяти откладывались только нерадостные моменты, которые медленно растравляли душу и заставляли настойчиво искать любви. Её очень не хватало маленькой девочке, не хватало душевного тепла и заботы. — Было… — не слишком уверенно ответила, усиленно роясь в закромах памяти.

Вдруг страстно захотелось откопать там действительно что-то светлое и доброе, радостное. Отодвинула пустую тарелку, рассеянно взяла бокал с вином — сегодня вместо привычного чая или сока было оно, — сделала глоток.

— Я лет до двенадцати себя девчонкой не ощущала, — заговорила наконец, глядя мимо Лореса. — Дружила только с мальчишками, лазала с ними по подвалам, деревьям, в футбол играла. Носила только джинсы, рубашки и свитера, и стриглась коротко, — слова вдруг полились неудержимым потоком, меня как прорвало — как тогда, с Хлоей. — И вот с ними чувствовала себя легко и свободно, была «своим в доску парнем», — невольно вспомнила Эрис и улыбнулась. — Однако против природы не попрёшь. Мы с матерью как раз переехали на новое место, там появилась новая компания, в которую я с ходу влилась. И так получилось, что нас было трое на трое, три девчонки и три парня, ну вроде как главные заводилы, — воспоминания накрыли с головой, я погрузилась в те наивные детские эмоции, пугавшие и волновавшие своей силой и непохожестью, и… улыбалась. Светло и романтично, первый мальчик, в котором я разглядела не просто друга, а кого-то большего.

И… господи, как же по своему поведению он походил на Лореса!.. От этого факта запнулась, моргнула, но продолжила рассказ. — В общем, один парнишка из этой троицы положил на меня глаз, и сразу это обозначил, но для меня, пацанки, такое поведение и отношение выглядело дико. Я шарахалась от него, как от больного, а ему было наплевать, — моя улыбка стала шире, я откинулась на стул, снова пригубив вино. — И на то, что остальные девчонки злились, тоже — они же при каждом удобном случае вешались ему на шею. А он выбрал меня, угловатую, стриженную, ни разу не женственную, и это бесило всех, — удивительно, но… я вдруг почувствовала такое удовлетворение, осознав, что — да, Гошка выбрал меня! Несмотря на мои колючки и ни разу не девчоночье поведение.

Разглядел что-то внутри, хотя лет ему на тот момент было всего-то тринадцать. — И знаешь, — я посмотрела на Лореса, слушавшего меня с серьёзным видом. — Когда девчонки попытались некрасиво пошутить надо мной перед всей честной компанией, вроде как опустить в глазах Гошки, он вышел, взял меня за руку и при всех спокойно так сказал, что если кто меня тронет или заденет, будет иметь дело с ним. Я, конечно, в шоке, вся красная, взволнованная жутко, но как ни удивительно, с тех пор меня никто не трогал. Да, улыбались фальшиво, взгляды были злобными, но попытки как-то насолить мне прекратились.

Я разошлась, воспоминания, до сих пор погребённые в дальнем углу, и заросшие пылью и паутиной, неожиданно вспыхнули яркими картинками. Ведь действительно, этот период в моей жизни такой… нежный и романтичный, как я могла забыть?!

— О, а как он первый раз поцеловал меня! — я мечтательно зажмурилась. — Весна была, но погода стояла паршивая, поэтому наша компашка в коридоре общежития гуляла. Это дома такие, знаешь, один или два длинных коридора, и там по обеим сторонам, ну, квартиры, — кое-как объяснила я, покосившись на Лореса. — Ну и вот, забегаю я, значит, в лифт — это средство передвижения между этажами, в высотных домах, чтобы по лестнице долго не идти, — а Гошка за мной, и знаешь, я когда увидела на его лице довольную, предвкушающую улыбку, как-то вдруг резко поняла, что Гошкин интерес явно выходит дальше дружбы и прогулок за ручку, — вспомнив тот эпизод, сама разволновалась, в груди разлилось тепло. — Лифт поехал, парнишка нажал кнопку, и он между этажами остановился, и никуда мне не деться. Он так ладонями опёрся о стенку, по обе стороны от меня, наклонился низко-низко, и таким проникновенным голосом сказал «Ну что, попалась?», у меня коленки подогнулись, честно, — поймала задумчивую, ласковую улыбку Лореса, смутилась, что откровенничаю о таких личных вещах, и немного поспешно отпила ещё вина.

— Он тебя поцеловал? — негромко спросил Лорес, поставив локоть на стол и положив подбородок на ладонь.

— М-м-м, да, хотя, конечно, не по-взрослому, — повертела бокал в руках, вспоминая это нежное, аккуратное прикосновение его губ к моим.

Достаточно целомудренное, для детей, которыми мы оба были, но для меня, до сих пор не знавшей, что могут быть другие чувства кроме дружбы между мальчиком и девочкой, это был вообще полнейший раздрай в душе.

— И как потом? — с неподдельным интересом снова спросил младший лорд.

— Ну, — я усмехнулась, вспоминая, как возмущалась на Гошкины откровенные знаки внимания. — Я жутко испугалась, что он мне тоже нравится, и намеренно вела себя, как дикарка. Не понимая, что именно этим ещё больше привлекаю. Его ничуть не пугали мои колючки, и в конце концов, я смирилась, и уже не дёргалась, когда он сажал меня на колени, обнимал, или провожал до квартиры, если мы в коридор выходили. А потом мы и гуляли уже вместе, без остальной компании, — я помолчала, с удивлением поняв вдруг, что горечь ушла.

Несмотря на неудачные отношения с одноклассниками, всё же было у меня что-то светлое и приятное, Лорес прав. Просто плохое обычно запоминается почему-то лучше, увы, и вспоминается чаще. Вот и потерялись хорошие моменты детства под грузом того, с чем не смогла справиться, будучи ребёнком.

— Он потом уехал, — я тихонько вздохнула. — Навсегда. Но знаешь, — подняла голову, взглянула Лоресу прямо в глаза. — Это единственный мужчина, скажем так, в моей жизни, который не оказался просто потребителем моих чувств. Который не испугался колючек и сделал то, что хотел, несмотря на моё возмущение и махание крылами, проявил настойчивость и не сбежал в кусты при первых же признаках сложностей.

Сказала, и запоздало осознала, что же именно и кому. Глаза Лореса блеснули, на губах медленно появилась эта его особая усмешка, безумно обаятельная и искушающая, и у меня на пару секунд возникли сложности с дыханием — сердце решило, что ему удобнее биться не в груди, а в горле.

— Вот оно как, — негромко протянул он ну очень довольным голосом. — Ну что ж, Яночка, теперь в твоей жизни появились ещё двое таких мужчин. Которых не испугали твои колючки и которые… достаточно настойчивы, — усмешка стала шире. — Наелась? Тогда теперь танцы, — Лорес встал из-за стола и протянул руку.

Из малой столовой мы выйти не успели: в комнату зашла Хлоя, и её озадаченное лицо заставило меня напрячься.

— Прошу прощения, милорд, там пришли люди, принесли большое зеркало, говорят, лорд Эрсанн заходил к ним и сделал заказ, приказал принести сюда, — сообщила она, но при этом то и дело косилась на меня.

Э-э-ээ… обещанный Эрсанном сюрприз?! Боже, но зачем мне ещё одно зеркало, вроде туалетный столик есть, хватает! Оглянулась на Лореса, наткнулась на его понимающий взгляд и насторожилась ещё больше.

— Да, Хлоя, спасибо, — невозмутимо ответил он и направился к выходу, не выпустив моей руки.

Пришлось идти за ним, терзаясь всё тем же вопросом: зачем мне зеркало? Да ещё и большое, по словам Хлои?!