Слухи

39

— Я бы хотела дюжину белых роз, дюжину белых фрезий, букет из белых хризантем…

Диана остановилась, нахмурившись. Она не сделала список и теперь забыла все, что просила заказать сестра. Вчера, после ее короткой встречи с Генри, Диана взбежала по лестнице, чтобы побыть в одиночестве в своей комнате. Именно тогда она столкнулась с Элизабет и Уиллом, которые обнимались, и узнала хорошую новость. Ее так опьянила атмосфера всеобщей любви — она и Генри, Лиз и Уилл, — что она сама вызвалась отправиться в цветочный магазин. В конце концов, это было лучше, чем оставаться дома и любезничать со Сноуденом. К тому же Диана могла воображать цветы, которые однажды выберет для них с Генри. Он не пришел к ней прошлой ночью, но даже мимолетная встреча с ним сделала ее рассеянной. Лэндри, владелец цветочного магазина на Бродвее, улыбнулся ей из-за мраморного прилавка. Как он уже сказал Диане, сегодня был большой спрос на цветы.

— О! И еще ландыши! У вас есть такие?

— Похоже на свадьбу.

И тут Диана увидела в зеркале за прилавком проницательные глаза хроникера светской колонки газеты. Она обернулась, чтобы мистер Лэндри не заметил ее игривую улыбку:

— Мистер Барнард, вы преследуете меня?

— Вовсе нет, — ответил он тоном, заставившим Диану усомниться.

— Ну так и эти цветы вовсе не для свадьбы, — парировала она. — У нас, в доме Холландов, всегда празднуют «белое» Рождество. Можете это напечатать, если желаете.

Затем, снова повернувшись к мистеру Лэндри, осведомилась, сможет ли забрать свой заказ в четверг утром.

— Разве вы здесь не для того, чтобы купить цветы, мистер Барнард? — спросила Диана журналиста, когда он вслед за ней вышел на улицу.

— Я обнаружил, что смогу утолить свою ежедневную жажду красоты из другого источника, — ответил он, придерживая для Дианы дверь.

На улице светило солнце, но ветер был ледяной. Опавшие листья кружились в воздухе и усеивали тротуар. Диана поплотнее запахнула свое пальто из верблюжьей шерсти.

— Какая тонкая лесть!

— Надеюсь, вы не думаете, что я кривлю душой, говоря о вашей красоте.

— А уж этого я вам не скажу. Должна же остаться какая-то тайна, так что я оставлю при себе свое мнение о вас и ваших комплиментах.

— Ну что же, придется подождать.

Барнард сдвинул шляпу на затылок.

Они шли рядом по Бродвею, и Диане было приятно вновь оказаться в обществе журналиста, ведущего колонку сплетен. А еще было приятно сознавать, что ему и не снится, какие секреты она знает. Но она никогда не сможет открыть их ему. Он шел слева, закрывая ее от любопытных взглядов прохожих. Казалось, он заметил в ней что-то привлекательное, чего до сих пор не видел. Наверное, она сияет, когда думает о Генри, а думает она о нем непрестанно.

— Публика жаждет новостей о вас, мисс Диана, — продолжал Барнард шутливо. — Вы не могли бы нам что-нибудь рассказать? Может быть, есть свадебные новости? Или что-нибудь об этом Сноудене Кэрнзе?

— Он не мой поклонник, если вас интересует это, — поспешно произнесла Диана, вспомнив, каких бед наделала последняя заметка о ней и Тедди.

— Нет? Гм-м… А как же ваш рождественский обед?

— О, — бодро сказала Диана. Теперь они быстрым шагом шли по авеню. — У нас в меню были индейка с клюквой, спаржа и парниковый латук под майонезом, а затем плам-пудинг!

— Не дразните меня, Диана. Я имею в виду, были ли какие-то особые гости? Возможно, с именем, начинающемся с буквы «Э»?

Диана загадочно улыбнулась. Ее удивило, что она вдруг ощутила желание рассказать. Может быть, ей нравилось манипулировать материалом, печатающимся в газетах?

— Я в самом деле не знаю, что вы имеете в виду, — ответила она наконец.

Он вздохнул. Диана никогда еще не видела Барнарда таким разочарованным, и ей было жаль, что она не может сказать больше. Однако теперь он смотрел в сторону, пытаясь закурить сигарету на ходу.

— Вам действительно больше не о чем писать? — сочувственно спросила Диана.

— Есть о чем, — сказал он, встретившись с ней взглядом. Сигарету удалось зажечь, и он выдохнул облачко дыма. — Но я просто не хочу об этом писать.

— А почему?

Неужели Дэвис Барнард ревнует ее? Потому что слышал, что Генри в нее влюблен и, быть может, не за горами свадьба? Правда, Диана вынуждена была признать, что новость разнеслась что-то слишком быстро. Но ведь Барнард прозондировал почву насчет свадьбы…

— Потому что ни один из этих материалов не пошел бы на пользу Холландам, а как вы знаете, я не хочу писать ничего, что во вред вашей семье.

Они добрались до Двадцатой Ист-стрит, и Диане пора было сворачивать — она была почти дома.

— Первая новость касается Элизабет — вот почему я спросил о ней. Кажется, где-то на Западе всплыло ее кольцо невесты, подаренное на помолвку, — оно обнаружилось в ломбарде, и теперь все гадают, жива ли она.

У Дианы кровь прилила к лицу, а сердце часто забилось, и она громко рассмеялась, чтобы отвлечь от себя внимание.

— Уж я бы, конечно, знала, если бы это было правдой, — ответила она.

— Конечно, это было бы чудесно… — серьезно произнес Дэвис. — Хотя ломбард не очень-то вписывается во всю эту историю. Людям интересно, жива ли она, через какое испытание прошла. Было бы ужасно воскресить ваши надежды, а потом обнаружить, что она все-таки мертва.

— Да. — На улице почти не было прохожих, и все они так замерзли, что им было не до того, чтобы наблюдать за тем, что происходит между юной леди из хорошей семьи и газетчиком на углу бродвейской улицы. Диане вдруг захотелось домой. — Я полагаю, что Тиффани изготовляет множество колец.

— Но это же просто слухи. Никто не знает наверняка. Правда, поговаривают о том, чтобы выследить человека, который продал кольцо, и арестовать его.

Сделав паузу, Барнард окинул Диану взглядом.

Интересно, какова вторая новость? Диане было страшно задавать этот вопрос, но она совсем окоченела. А еще она опасалась, что, если он продолжит распространяться об Элизабет, она себя выдаст.

— Ах, это не такая уж плохая новость, если рассматривать ее под определенным углом. Правда, некоторые сказали бы, что помолвка Генри Скунмейкера с Пенелопой Хэйз именно сейчас означает…

— Что?

Диана едва не ухватилась за широкое плечо газетчика, чтобы устоять на ногах. Грэмерси был всего в нескольких кварталах, но она как вкопанная остановилась на этом углу улицы с высокими зданиями и шумным уличным движением.

— Да, мне это тоже не нравится. Но такова новость. Этот Бак, парень, с которым всюду бывает Пенелопа, сказал мне. Он мой кузен, как ни стыдно мне в этом признаться, слава богу, троюродный…

— О помолвке будет объявлено?

Это предательство — как будто тебя бросили в пустыне в сумерках, без капли воды. Новость казалась ей невероятной, пока Диана не вспомнила, какое лицо было у Генри вчера, когда он пришел к ее дверям. Быть может, он хотел сказать ей вчера или забрать ее и сбежать. Теперь это уже неважно. Теперь она знает, на какую трусость он способен. Дэвис пожал плечами:

— Полагаю, всем лестно внимание. Вероятно, я напишу это сам… Это хороший материал, если не принимать во внимание, насколько все это неприглядно…

Диана не слышала, что он говорил дальше. Она бежала по Двадцатой стрит, нелепо раскачиваясь на бегу. Она так замерзла, что не чувствовала ног. Единственное, на что она надеялась, — это добраться до дома и сестры прежде, чем она разрыдается.