Смертельное пирожное

Глава 4: Первая загадка

Вечер в кондитерской Габриэллы был идеальным: она выпила чашечку какако и самозабвенно читала книгу с классификацией ядренных зелий. Она спустилась со второго этажа, где привыкла проводить свои редкие минуты покоя, одетая в лёгкий, почти невесомый халат для сна. Лёгкий шелк плавно струился по её фигуре, и если бы в кондитерской были посетители, они бы наверняка подумали, что перед ними — ночная фея, которая вот-вот взмахнёт волшебной палочкой и превратит любую проблему в сладкий десерт.

Однако посетителей не было, и именно это ей особенно нравилось в поздних вечерах. Можно было наслаждаться тишиной и коротким ощущением, что мир, хотя бы на мгновение, остановился. Но едва она ступила на последнюю ступеньку лестницы, как дверь кондитерской резко распахнулась. Без предупреждения. Без малейшего намёка на вежливость.

Кто ещё мог вот так бесцеремонно войти, если не королевский следователь Ариан Баррингтон? Весь в чёрном, с холодной решительностью на лице, он будто бы носил с собой не только документы, но и непоколебимую уверенность в том, что двери для него существуют исключительно для того, чтобы их открывали. Само собой, стучаться — это лишнее. Кто же будет утруждать себя такими мелочами, когда речь идёт о "расследовании"?

Габриэлла мысленно вздохнула.

Ну, конечно! Кто ещё мог так драматично нарушить мою тишину? Пожалуй, только Ариан Баррингтон с его Следственным Комитетом Личной Жизни Габриэллы Арчибелд.

Она остановилась у прилавка и скрестила руки на груди, глядя на него с лёгкой насмешкой.

— Поздновато для визитов, не находите? — заметила она с лёгким оттенком иронии, который намеренно звучал, как дружелюбный упрёк. Она вообще была мастером в таких недомолвках.

Ариан закрыл за собой дверь с такой уверенностью, будто она давно принадлежала ему, и медленно прошёл внутрь. Сегодня на нем был черный плащ под стать мрачной решимости на лице. Глаза пристально изучали помещение, словно он искал что-то подозрительное. Было в нём что-то настолько невозмутимое, что Габриэлле на мгновение даже захотелось спросить, не вынашивает ли он план арестовать кого-то за плохо замешанное тесто.

— Вы знаете, мисс Арчибелд, что разгуливание по лавкам зельеваров в столь поздний час не лучшая идея? — начал он без всяких предисловий, его голос был таким серьёзным, словно она совершила величайший преступный акт года.

Габриэлла чуть приподняла бровь и бросила на него взгляд, полный непринуждённого веселья.

— Серьёзно? — в её голосе прозвучала лёгкая насмешка. — Если бы вы действительно следили за мной внимательнее, то знали бы, что я в состоянии вызвать подозрения куда более экстравагантными способами, чем простая прогулка в магазин. Ну правда, Ариан, мои пирожные куда опаснее, чем вы себе представляете.

Баррингтон прищурился, явно не оценив шутку, хотя в уголках его губ мелькнуло что-то похожее на улыбку. Габриэлла понимала: даже если следователь не разделяет её юмора, он не может не оценить её способности так легко парировать его упрёки. В конце концов, не каждый мог ответить королевскому следователю в таком духе и не выглядеть при этом полным сумасшедшим.

Он подошёл ближе, и в его взгляде появилось что-то настороженное, словно он всё ещё пытался разгадать её. Этот момент тишины между ними был не просто моментом — это была их негласная дуэль. Никто не спешил отводить глаза или начинать очередную словесную битву.

— Вы укрепляете подозрения в том, что замешаны в этом деле, — наконец сказал Ариан, его голос стал тише, но более напряжённым. Он говорил с той самой спокойной настойчивостью, которую он всегда использовал, когда хотел заставить кого-то признаться. — Ваши вечерние визиты в такие места только делают вас более подозрительной.

Габриэлла тихо рассмеялась, покачав головой.

— Подозрительной? — переспросила она, едва сдерживая саркастический тон. — О, Ариан, если бы я действительно хотела, чтобы вы меня подозревали, я бы выбрала что-то более драматичное. Может, аренду выпала бы на жонглёров с огненными шарами или, скажем, симфонию из котлов?

Ариан сделал ещё шаг вперёд, их разделяло всего несколько сантиметров, и теперь он стоял так близко, что Габриэлла почувствовала лёгкий аромат его одеколона — что-то нейтральное, холодное, как сам следователь. В его глазах было видно, что его терпение на исходе, но и что-то ещё… какой-то тихий огонь, который он, видимо, старался держать под контролем.

— Будьте осторожны, — сказал он наконец, его голос звучал как предупреждение, но в нём было что-то почти личное. — Это дело намного сложнее, чем кажется, и если вы хотите выбраться из этой ситуации целой и невредимой, вам лучше держаться подальше от… подозрительных занятий.

Габриэлла подняла голову, её взгляд задержался на его лице. Она прищурилась, будто оценивая, насколько серьёзен этот момент. Затем, с лёгкой усмешкой, она произнесла:

— Если бы я избегала подозрительных занятий, моя жизнь была бы ужасно скучной.

Утро Габриэллы началось как нельзя лучше. Едва пробило девять, как толпа местных жителей устремилась в её кондитерскую за порцией утренних десертов. Шоколадные эклеры, лимонные тарты и сливочные булочки исчезали с прилавков с такой скоростью, что Габриэлле оставалось лишь загадочно улыбаться, попивая горячий кофе. Окинув взглядом довольных гостей, она внутренне поздравила себя с очередным удачным началом дня.

А впереди было ещё более заманчивое занятие — обновки. Габриэлла знала, что, когда утро начинается хорошо, стоит поддерживать этот импульс чем-то приятным для себя. И что может быть лучше, чем визит в любимые лавки?

В Кельне у девушек был свой свод правил для борьбы со стрессом. И они вполне себе делились на три лагеря: сладкий алкоголь, страстный мужчина или непристойная трата средств. Габриэлла сразу вычеркнула первые два пункта из списка — у неё не было времени на вино, а на мужчин — желания, особенно после последней встречи с Арианом Баррингтоном. Её отношения с ним можно было описать как «стабильное подозрение с обеих сторон». А вот тратить деньги — это всегда была её маленькая слабость.

— Если на этой неделе я ни в чём себе не откажу, — шептала она себе под нос, выходя из кондитерской и накидывая лёгкий плащ, — мир станет чуточку лучше.

Она шла по солнечным улицам, размышляя, стоит ли покупать платье или очередную пару туфель.

Габриэлла в последний раз оглядела себя в зеркале, пытаясь решить, стоит ли покупать это платье. Оно было почти идеальным — тонкие шелковые лямки едва касались её плеч, а мягкая ткань струилась, как вода, подчёркивая талию и придавая образу грацию.

— Просто шикарно! — воскликнула Жанна, закатывая глаза от восторга. — Габриэлла, если ты не купишь это платье, я лично подожгу его, чтобы никто другой его не носил.

Габриэлла фыркнула.

— Жанна, ты угрожаешь своему собственному товару?

— Легко! Если это платье не сделает тебя неотразимой в глазах мистера Баррингтона, то ничего не сделает. Хотя, честно говоря, — Жанна наклонилась ближе и понизила голос, — я всегда представляла его немного более… страстным. Ты знаешь, с этими хмурыми взглядами и темной аурой. Так…дурманяще. Тебе так не кажется?

Габриэлла закатила глаза и скрестила руки на груди, повернувшись к зеркалу.

— О, конечно. Потому что нет ничего более страстного, чем его постоянные обвинения в том, что мои эклеры — скрытое оружие массового поражения, — она слегка усмехнулась.

— Если кто и может покорить мистера Баррингтона, то это ты, — Жанна с энтузиазмом захлопала в ладоши. — Но для этого нужно что-то большее, чем эклеры.

— Боюсь, что для него нет платья, способного вызвать хоть толику человеческой теплоты. Не забывай, он подозревает меня в убийстве, — Габриэлла пробормотала это с лёгкой насмешкой.

И вдруг дверь лавки резко распахнулась, так что даже шелковые занавески взметнулись в воздухе. В помещении мгновенно повисла напряженная тишина, когда трое мужчин, одетых в форму королевской стражи, уверенно шагнули внутрь. Их шаги были такими чёткими, что, казалось, они могли синхронизироваться с тиканьем часов на стене. Габриэлла мысленно закатила глаза.

Конечно, это не могло быть чем-то простым. Нет, ей снова придётся разбираться с Баррингтоном. Но на этот раз он сам не явился — отправил своих людей.

Жанна застывшими глазами наблюдала за тем, как стражники уверенно двигались вперёд. Она была романтичной натурой — наверняка уже присматривала себе мужчину покрепче среди них.

— Что происходит? — прошептала она, пытаясь выглядеть как можно менее заметно, но её голос дрожал от волнения. — Они пришли за платьем?

Габриэлла, не моргнув глазом, взяла полы платья и сделала грациозный реверанс. Если уж они пришли в такой торжественной манере, то ей оставалось лишь соответствовать.

— О, не волнуйся, Жанна, — прошептала она, склонившись чуть ближе. — Это не связано с модой. Скорее всего, они здесь по совсем другой причине. Возможно, у них закончились идеи, кого ещё обвинить в убийстве, и я снова в списке подозреваемых.

Один из стражников, старший по званию, сделал шаг вперёд и коротко поклонился.

— Мисс Арчибелд, — начал он ровным голосом, и Габриэлла заметила, что его лицо было настолько серьёзным, что это могло бы посоревноваться с Баррингтоном. — Следователь Баррингтон просил вас немедленно явиться в управу. Допрос в рамках текущего расследования продолжается.

Габриэлла сдержала саркастическое замечание, хотя на языке у неё уже вертелись несколько язвительных фраз.

— Конечно, — вздохнула она. — Разумеется, это не может подождать, пока я хотя бы сниму платье, верно?

Жанна вспыхнула от неожиданности.

— А что если, мисс Арчибелд, — вставила она, явно пытаясь смягчить ситуацию, — мисс закончит примерку, и мы потом обсудим остальные важные вопросы?

Стражник покачал головой.

— К сожалению, мисс, дело срочное.

Габриэлла, понимая, что больше тянуть время не получится, покосилась на Жанну.

Габриэлла покосилась на Жанну, явно понимая, что тянуть больше нельзя, и с легким сарказмом произнесла:

— Придётся оставить все планы, Жанна. Похоже, я снова иду по пути «убийцы с выпечкой». И если это так, то пусть на мне будет лучший наряд!

Жанна нервно хихикнула, но её глаза сверкнули одобрением.

— Это дух, Габриэлла! И Баррингтон точно потеряет дар речи.

— Да, конечно, — пробормотала Габриэлла, расплачиваясь за покупку. — Надеюсь, хотя бы на секунду.

Она не спешила, не столько из-за платьев, сколько из-за того, что допрос с Баррингтоном всегда представлял собой весьма нервное занятие. Что может быть хуже обвинений в магическом убийстве? Возможно, только скрытые намёки на её прошлое. Ариан Баррингтон, безусловно, был профессионалом, но его подозрения часто касались не только профессиональной стороны дела. Иногда ей казалось, что они могли бы всё решить проще — за чашкой чая, а не под натиском его проницательных взглядов и допросов. Но нет, у него всегда должно быть драматическое появление, напряжённые беседы и атмосферные паузы.

— Отлично, господа, — вздохнула она, застёгивая ремень на плаще. — Вперёд, к приключениям!

Один из стражников, явно пытаясь сохранить серьёзность, прикусил губу, чтобы не засмеяться, но быстро отвернулся. «Видимо, не все здесь такие угрюмые, как Баррингтон», — с облегчением подумала Габриэлла.

На выходе из лавки она ещё раз оглянулась на Жанну, которая проводила её взглядом.

— Удачи, Габриэлла. И… постарайся не довести Баррингтона до инфаркта.

Габриэлла рассмеялась:

— Если бы это было так просто.

Её голос прозвучал с лёгкостью, но внутренне она была готова к очередной напряжённой встрече. А если придётся выяснять отношения, то лучше сделать это в шикарном платье.

Ариан Баррингтон, как и полагается любому следователю его ранга, сидел за своим массивным дубовым столом с таким видом, словно управлял не только этим кабинетом, но и всем миром за его пределами. Взгляд его был суров, бумаги перед ним разложены аккуратно, как будто сами понимали, что на них смотрит королевский следователь. Допрос длился уже несколько часов, и хотя он не происходил в мрачной комнате с допросным светом, а скорее в более «комфортной» обстановке, это никак не влияло на основное — на подозрения, которые медленно, но уверенно накапливались.

Габриэлла, как всегда, держалась уверенно, как будто этот допрос не был для неё ничем необычным. Её саркастические замечания изредка пробивали даже твёрдую защиту профессиональной суровости Баррингтона. Но вот заставить её по-настоящему испугаться он даже не пытался, и это была своя собственная загадка для Ариана. Почему? Почему не отправить её в камеру для допросов, где под лучами тусклого светильника её бы лишили всякой возможности шутить? Но он не хотел этого. Почему-то.

— Мисс Арчибелд, — начал он, откинувшись в кресле и внимательно глядя на неё своими холодными, как зимний рассвет, глазами, — как вы объясните тот факт, что в ваших пирожных были найдены следы редкого магического растения, которое и было использовано для изготовления зелья, ставшего причиной гибели мага?

Ситуация складывалась совсем не из приятных. По словам следователя, утром местная полиция обнаружила в пирожных, которые привели к смерти мага, следы редкого магического растения. Эксперты-криминалисты вскоре выявили ещё более тревожные улики: неподалёку от места гибели мага было найдено зелье, явно принадлежавшее опытному магу. Остатки того самого растения, что использовалось для создания зелья, также оказались в злополучном пирожном. Это открывало ещё больше вопросов. Как опытный маг, Гильс мог так просто съесть десерт, содержащий аналог яда? Он же не дурак. Его навыки и знания позволяли распознавать многие виды опасных веществ, и, более того, он всегда был окружён множеством артефактов, которые должны были оповестить его о любой угрозе. Всё это добавляло дополнительный слой загадки в дело, делая его ещё более запутанным и подозрительным.

Габриэлла, сидя напротив, скрестила руки на груди, с лёгким раздражением вздохнув, будто ей задавали вопрос на экзамене, на который она уже сто раз отвечала. Тонкая ткань платья сползла вниз, открывая взгляду симпатичные виды. Следователю почему-то стало слегка тяжело сосредоточиться.

— Я не знаю, как ещё объяснить, что моё участие в этом деле так же велико, как ваш интерес к юмору, — произнесла она, прищурившись. — Я не использую магические растения в своих десертах. Моё меню включает только сахар, муку и ваниль. Это магия кулинарии, а не чернокнижие.

Баррингтон невозмутимо наблюдал за ней, чуть поджав губы. Она слишком спокойно реагировала на обвинения, слишком ловко обходила острые вопросы. В чём-то это даже было забавно, но не для него.

— В ваших навыках зельевара мне сомневаться не приходится. Академия магии выпускает лучших, и вас там считали одной из лучших. Это я уже выяснил, — холодно добавил он, тяжёлым взглядом надавливая на Габриэллу. — И у вас есть доступ к ингредиентам, которых другие не могут получить. Вы не могли не знать, что магические растения могут оказаться в вашей выпечке.

Габриэлла нахмурилась, её тонкие плечи слегка напряглись, и лёгкий тон её предыдущих ответов сменился более серьёзным. Притворяться наивной она больше не собиралась.

— Господин Баррингтон, — произнесла она, медленно, будто отмеряя каждое слово, — если бы я собиралась кого-то убить, вы бы и не догадались, что это произошло через пирожное.

Его лицо на мгновение осталось непроницаемым, но по углу губ мелькнула едва заметная усмешка.

— Значит, вы признаёте, что могли бы это сделать, если бы захотели? — с иронией спросил он.

— Я не отрицаю того, что умею варить зелья, — она подняла одну бровь, придав своему ответу театральный оттенок, — но я не собираюсь признаваться в том, чего не делала. Я больше не варю зелья. По крайней мере, таких свойств.

Баррингтон с хитрой усмешкой продолжил:

— Зато отправляете солёное печенье.

Габриэлла замерла, и по её лицу на мгновение промелькнуло настоящее возмущение. Он что, издевается? Конечно, издевается! Она вспомнила, как не так давно отправила ему в знак «дружбы» солёное печенье, и теперь Баррингтон явно наслаждался этим воспоминанием.

— К слову, — продолжал он, с лёгкой насмешкой, — должен признать, что солёное тесто оказалось весьма… неплохим. Хотя я не любитель сладкого.

Габриэлла прикусила язык, чтобы не выпалить что-то резкое. Ариан Баррингтон умудрялся не просто выводить её из себя, он делал это с таким изяществом, что хотелось аплодировать и одновременно злиться на него. Но не в этот раз.

Напряжение в кабинете стало ощутимым, как запах ванили, только совсем не сладким. Габриэлла заметила, как Баррингтон прищурился, внимательно изучая её, словно сканировал каждую мелочь в её реакции.

— Я не прошу вас рассказывать мне о вашем прошлом, — его голос стал тише, но в нём чувствовалась настойчивость. — Я уже запросил информацию через свои источники. Но чем больше вы увиливаете, тем сильнее становятся мои подозрения.

На секунду сердце Габриэллы пропустило удар. Ариан знал слишком много, а его способность рыться в прошлом людей делала его опасным. Она привыкла скрывать своё прошлое, закрывать дверь за тайнами, как за скрипящей дверью кондитерской. Но Баррингтон явно не собирался останавливаться.

— Если вы ищете в моём прошлом что-то, что подтвердит ваши подозрения, — её голос дрогнул, но она быстро взяла себя в руки, — вы рискуете разочароваться.

Баррингтон продолжал смотреть на неё, словно его глаза были мощным магическим артефактом, способным проникнуть в глубины её души. Но через несколько секунд он кивнул, словно принимая её ответ.

— Это ещё предстоит выяснить, — сказал он с ледяным спокойствием.

Допрос затянулся дольше, чем они оба планировали. Весь день был насыщен напряжёнными вопросами, недомолвками и неожиданными вспышками иронии. Когда большинство сотрудников управы уже разошлись, и кабинет опустел, Габриэлла и Ариан остались наедине. Молчание, которое повисло в воздухе, уже не казалось таким напряжённым, как раньше.

Ариан подошёл к окну и, едва заметным движением руки, магией отодвинул шторы, чтобы открыть вид на вечерний Кельн. Его профиль на фоне полумрака выглядел особенно сосредоточенным. Габриэлла нервно постукивала пальцами по подлокотнику кресла, не отводя взгляда от следователя.

— Должно быть, вы устали, — неожиданно произнёс он, не поворачиваясь к ней. — Допрос длился весь день.

— Как и вы, — коротко ответила она, слегка удивившись его неожиданной заботе.

Ариан наконец обернулся, его лицо оставалось серьёзным, но что-то смягчилось в его голосе.

— Как насчёт того, чтобы поужинать? — предложил он, будто это было самое естественное в мире предложение.

Габриэлла замерла. Ужин? Ей никогда не приходило в голову, что Ариан Баррингтон, хищный королевский следователь, может предложить что-то столь… человеческое. Или, может, дело всё же в платье?

— Ужин? — переспросила она, приподняв бровь и не скрывая своего удивления.

— Да, просто ужин, — улыбнулся он краем губ, слегка, почти незаметно. — Это не допрос. Мне кажется, вы заслужили отвлечься.

— Это, конечно, звучит заманчиво, — её голос вновь приобрёл ироничные нотки, — но, боюсь, мне не стоит расслабляться, пока я остаюсь под вашим подозрением.

Баррингтон замер, его взгляд был сосредоточенным, но каким-то странным образом мягким.

— Пожалуй, вам стоит больше беспокоиться не о моих подозрениях, — тихо сказал он, — а о том, чтобы не попадать в неприятности. Например, избегать лавок зельеваров.

Между ними вновь повисла тишина, но на этот раз она не была напряжённой. Она была другой — более интимной, более лёгкой, как будто между ними пробежала едва заметная искра.

Когда Габриэлла встала и направилась к выходу, она на мгновение замерла у двери, обернулась и с мягкой улыбкой бросила через плечо:

— Может, в другой раз, господин Баррингтон. Когда у меня не будет опасения, что вы наденете на меня наручники.

Ариан слегка кивнул, его улыбка осталась тонкой линией на губах, но глаз его не моргнул. Она вышла, оставив его в пустом кабинете, чувствуя, что этот вечер изменил что-то в их странной игре. И это могло быть чем-то гораздо большим, чем просто допрос.