Смертельное пирожное

Глава 9: Маска сорвана

Габриэлла моргнула, осматриваясь по сторонам, её мысли всё ещё были заняты мысленным продолжением разговора с Альтаном Мерроном. Вроде бы только что она была в мрачной комнате городской управы, но теперь всё вокруг преобразилось в совершенно чужую, но явно аристократическую обстановку. Стены были обшиты тёмным деревом, на полу лежал роскошный изумрудный ковер, а в камине потрескивал огонь, от которого исходило мягкое, приятное тепло. И вместе с ним в воздухе витал едва уловимый запах — смесь табака и перца, непостижимым образом напоминающая ей Баррингтона.

Она глубоко вдохнула и тут же с досадой поняла, что даже воздух здесь словно бы принадлежал ему. Он даже захватил ее легкие. Казалось, его присутствие пропитало всё вокруг — как легкое, но ощутимое давление. Её возмущение нарастало с каждой секундой.

— Баррингтон! — воскликнула она, обводя комнату взглядом, который явно выражал её желание устроить серьёзный разговор с магом, забывшим о правилах приличия. — Что это за выходки? Немедленно верните меня обратно!

Ариан стоял у камина, совершенно невозмутимо. Он медленно повернулся к ней, скрестив руки на груди, как будто встреча в его доме была таким же обыденным событием, как утренняя чашка чая.

— Мне и не приходило в голову спрашивать твоего разрешения, — спокойно ответил он. В его голосе прозвучала такая уверенность, что Габриэлла сразу поняла: её репертуар возмущений здесь не сработает.

Она сузила глаза и скрестила руки, приняв стойку, которая явно говорила, что она так просто не сдастся. Одну ногу она выставила вперёд, словно в позе старинного дуэлянта, решившего напомнить о своих правах.

— С какой стати вы обращаетесь ко мне на «ты»? — ядовито спросила она, намереваясь напомнить ему о дистанции, которой он явно не придерживался.

Баррингтон едва заметно улыбнулся, и в его глазах мелькнула насмешка.

— Ты в моём доме, Габриэлла. И проведёшь здесь ночь, как минимум эту. Как максимум… ну, это мы с тобой обсудим потом. — Он продолжал говорить с той же холодной уверенностью, словно их слова не были наполовину шуткой, наполовину угрозой. — Я не хочу быть с тобой чужими людьми здесь. Молить тебя готов: сложи свое оружие хоть на час. Габриэлла возмущённо выдохнула, её взгляд превратился в некое подобие испепеляющего луча. Она знала, что, сколько бы он ни говорил о её безопасности, за этим явно скрывалось нечто большее.

— Баррингтон, — проговорила она с явным укором, — вы хоть раз задумывались, что такое личное пространство? Или ваши подчинённые тоже приходят сюда без приглашения? Как трогательно, какая, должно быть, дружная у вас команда. Я уже практически начинаю чувствовать себя очередной вашей уликой, которую вы таскаете повсюду, чтобы не потерять.

Он ответил ей лишь небрежным пожатием плеч, явно не считая нужным всерьёз воспринимать её упрёки.

— Габриэлла, твоё личное пространство теперь не более чем пустое понятие. После того, что сказал Меррон, я не могу позволить тебе остаться одной. Опасность рядом, и твой дом теперь не самое безопасное место.

Она хотела бы ответить что-то язвительное, что-нибудь вроде «вы сами опасность», но понимала, что её слова на него никак не повлияют. И всё же она не упустила возможности добавить каплю драматичности.

— Прекрасно! — Она театрально развела руками, с выражением лица, говорившим: «Куда мы катимся?» — Прекрасно. Но предупреждаю: если хоть ещё одна попытка… — она выдержала паузу, многозначительно глядя на него, — непристойного поведения, я тут же уйду. В столице я всю жизнь прожила и, поверьте, не пропаду!

Баррингтон выдержал её взгляд, не отводя глаз. Он словно говорил этим: её выходки не имеют на него ровным счётом никакого воздействия.

— Габриэлла, я обещаю: не трону тебя и пальцем, пока ты сама об этом не попросишь, — проговорил он с усмешкой. — Но ты попросишь, дорогая. Дай мне немного времени, и я договорюсь с твоей женской сутью.

Габриэлла фыркнула, бросив на него взгляд, полный возмущённого сарказма.

— Какой самонадеянный, — пробормотала она, хотя её сердце, к её неудовольствию, почему-то забилось чаще.

Следователь, не упуская момент, шагнул ближе. Его движения были настолько уверенными, что даже расстояние между ними стало ощущаться с пугающей интенсивностью. Он встал перед ней, не нарушая границы, но смотрел ей прямо в глаза, и в его взгляде отражалась сосредоточенность, от которой было неуютно. Баррингтон держал руки при себе, но одного этого взгляда хватило, чтобы Габриэлла затаила дыхание. В уголках его губ появилась едва уловимая улыбка, как у человека, который знает больше, чем намерен сказать. Не насмешливая, а скорее удовлетворённая, словно он только что выиграл некий молчаливый спор.

И в этот момент в дверном проёме появилась пожилая женщина, явно экономка, в строгом чёрном платье с кружевным воротником. Она оглядела их с безукоризненным спокойствием, в котором, как отметила Габриэлла, было скрыто нечто вроде молчаливого неодобрения за нарушение порядка.

— Мисс Арчибелд, мистер Баррингтон, — проговорила она мягко, — прошу вас к обеду.

Габриэлла бросила на Ариана многозначительный взгляд, в котором явно читалась мысль: он окончательно вышел за рамки приличий. Но при экономке закатывать сцену было бы излишне, и она, стиснув зубы, направилась в столовую.

Габриэлла, едва сдерживая тихий вздох раздражения, пыталась сосредоточиться на еде, чтобы отвлечься от своей невольной злости на Баррингтона. Перед ней стояли аккуратно сервированные блюда, которые выглядели так, словно их приготовила армия заколдованных поварешек. Первым подали суп с зелёным луком и нежнейшими овощами, пар от которого поднимался красивыми завитками, — аромат был столь волнующим, что он словно говорил: Скушай, и, возможно, забудешь, как попала в этот дом. Она с лёгким раздражением поднесла ложку к губам, ощущая, как во рту растворяется сливочный вкус — да, это было почти непростительно вкусно.

Баррингтон же ел как ни в чём не бывало, с невозмутимым видом, излучающим уверенность, что уж в его доме никто не осмелится думать о побеге. Он методично разрезал кусочки телятины, поданные под сложным соусом, который, судя по запаху, включал что-то вроде трюфельного масла и розмарина. Казалось, что даже нарезка этих кусочков происходила не просто ради еды, а как часть давно выработанного ритуала. А она тем временем пыталась унять противоречивые чувства — от возмущения к его самонадеянности до раздражения от того, что, вопреки её настроению, обед был удивительно вкусным.

Прошла минута, и её терпение подошло к пределу. Уж если он не собирается давать объяснений, она это сделает сама. Габриэлла сощурила глаза и, облокотившись на стол, бросила на него испытующий взгляд, отчётливо понимая, что скука — далеко не единственная её эмоция. Подавшись вперёд, она с нарочитым интересом произнесла, одновременно оценивая, как он воспримет её слова:

— Так ты — королевский следователь при дворе, — проговорила она, и в её голосе звучала почти детская ирония. — Интересно, что с таким званием ты возишься здесь, в Кельне, когда вокруг тебя наверняка кишат интриги. Никто не пытается втянуть тебя в закулисные игры? — Она сделала паузу, осмотрела его серьёзное лицо и усмехнулась. — Или, может, у тебя есть секретный отряд фанатов в форме?

Баррингтон посмотрел на неё с таким выражением, будто её слова были чем-то вроде шутки, которые гости начинают отпускать за столом только после третьего бокала вина. Он даже слегка приподнял бровь, выражая вежливое терпение, как будто в ней говорил исключительно юношеский максимализм, достойный лёгкого снисхождения.

— Интриги, конечно, существуют, — ответил он, поднимая бокал красного вина, как будто собирался сделать тост за будущее своей собеседницы. — Но у меня правило: если интриги не угрожают безопасности королевства, они меня не интересуют. Такие вещи я оставляю тем, кто любит шум и сплетни. Когда на кону стоят дела государственной важности, я полагаю, лучше не распыляться на мелочи.

Габриэлла закатила глаза, но попыталась вернуть лицу серьёзное выражение. Его ответ был настолько правильным и благообразным, что ей захотелось разбавить атмосферу. Она едва сдержала усмешку и, придав своему голосу почти язвительное восхищение, проговорила:

— Да ты, оказывается, образец добродетели. Прямо рыцарь в сверкающих доспехах, только вместо доспехов у нас магический щит, — добавила она, хихикнув. — Интересно, неужели в тебе ни разу не взыгрывал азарт? Чисто ради поддержания профессионального тонуса.

Баррингтон продолжил смотреть на неё, не поддавшись на её провокацию, хотя в его взгляде мелькнула едва уловимая искра иронии. Он сделал неторопливый глоток, поставил бокал на стол, а затем с той же серьёзностью, будто беседовал с её отцом, сказал:

— Видишь ли, мисс Арчибелд, когда на кону дела королевства, личные амбиции, и уж тем более азарт, отходят на второй план.

Она изобразила разочарованное выражение, но внутри всё кипело — его невозмутимость действовала на неё как раздражающий фактор. Разве он не мог хоть раз позволить себе немного поиграть? Она прищурилась и, словно бы вскользь, бросила вопрос, надеясь поймать его на контр-аргументе:

— Ах, вот как? Но допустим, какой-нибудь важный свидетель отказался тебе помогать? И твои благородные методы не сработали. Что тогда?

В его глазах мелькнуло едва заметное озорство, которое Габриэлла никак не ожидала увидеть. Он чуть наклонился вперёд, словно рассказывая самую забавную шутку вечера, и произнёс с мягкой насмешкой, глядя прямо ей в глаза:

— Ну, — спокойно сказал он, — когда мне отказывают, я просто меняю условия. И, как показывает практика, в итоге получаю согласие.

Её улыбка дрогнула, и она едва не рассмеялась в ответ, но вовремя сдержалась. Его уверенность и спокойствие — те самые черты, которые она считала простым холодом, теперь вдруг выглядели по-другому, почти захватывающе. Вот и загадка, которая ей ещё предстоит разгадать.

Когда обед подходил к концу, Баррингтон слегка отклонился назад, с лёгкой, чуть издевательской улыбкой, поджидая, как она воспримет его следующее заявление:

— Кстати, этим вечером я приглашаю тебя на ужин в ресторан Ордена. Нас ждёт обширный разговор, и, как мне кажется, несколько гостей, о которых ты, вероятно, захочешь узнать.

Она фыркнула, насмешливо приподняв бровь, и, усмехнувшись, напомнила ему:

— Ты уже звал меня на ужин, и я отказалась, — хмыкнула она. — А теперь, видимо, отказаться не смогу?

Баррингтон прищурился, кивнув, словно признавая, что здесь он и вправду вышел победителем.

— Видишь? Если получаешь отказ, нужно лишь изменить условия, чтобы добиться согласия.

Габриэлла ответила на его взгляд тёплой, но насмешливой улыбкой. Её взгляд изменился: она смотрела на него уже не как на упрямого следователя, а как на интересного собеседника, знающего себе цену и готового стоять на своём.

Габриэлла вошла в ресторан Амари, и в первую же секунду её взгляд остановился на роскошной обстановке. Огромные люстры из хрусталя ослепляли золотистым светом, переливающимся на всех многочисленных зеркалах и колоннах, обрамлявших зал. Воздух был наполнен ароматом благовоний и дорогих духов, а тихие звуки живой музыки придавали обстановке ощущение уюта и магического великолепия.

Габриэлла лишь мельком обвела зал взглядом. Она выбрала для вечера своё лучшее платье: черное изысканное платье с открытой линией плаечь и разрезом, что называла Жанна, “под самое небалуй!”. Платье идеально сидело на фигуре, словно было соткано специально для неё. Легкий блеск ткани переливался в свете люстр, подчеркивая её загадочное присутствие. На фоне утончённой обстановки Габриэлла Арчибелд чувствовала себя почти уверенно, но внутри всё же нарастало беспокойство.

Платье было выбрано не просто ради элегантности — в нем Габриэлла чувствовала себя, как в военной форме. Ведь красивая женщина в дорогом ресторане привлекает внимание, но едва ли внушает настороженность? Впрочем, она была готова к тому, что, возможно, этот вечер станет серьёзным испытанием.

Едва она сделала шаг в сторону, как почувствовала на себе десятки взглядов. Некоторые из них определённо принадлежали служащим Ариана — она знала, что они наблюдают за ней, чтобы обезопасить её от любой неожиданности. Габриэлла была не в состоянии определить, кто из этих достопочтенных дам и мужчин были офицерами на задании. Маскировка была на славу.

Не то чтобы присутствие офицеров было необходимо, Габриэлла по уши была увешана артефактами и защитными плетениями. При этом взгляд Ариана перед выходом буквально горел, давая понять, что даже её готовность и набор защитных амулетов ему не слишком-то по душе. Он даже не хотел ее отправлять в Амари, беспокоился о безопасности, и лишь после часового пререкания признал, что идея отправить “приманку” была куда разумнее.

Баррингтон проинспектировал её раз сто перед тем, как она зашла в ресторан. В любой непонятной ситуации ей надлежало тут же покинуть заведение или вызвать его через сигнал.

Габриэлла подозревала, что если кто-то в зале случайно заденет ее, то неуклюжего господина тут же отбросит к стене магический щит, просто чтобы соблюсти установленные Баррингтоном меры безопасности.

Девушка, как по инструкции, прошла следом за хостес до забронированного столика у окна, откуда открывался замечательный вид на ночной Кельн, усыпанный огнями. Прибывшие аристократы и маги разговаривали за соседними столиками, и хотя внешне всё выглядело безмятежно, Габриэлла знала, что за её ужином пристально наблюдают.

Она ощутила присутствие силы сразу, как только вошла. Было в этом ресторане что-то мистическое, особенное, словно каждое движение напоминало о скрытых намерениях, которые до конца не поддавались расшифровке.

Сделав заказ, она позволила себе расслабиться, погрузившись в атмосферу. Вино было великолепным — глубокий рубиновый оттенок, насыщенный вкус, который расплывался теплом по телу. Габриэлла не была бы собой, если бы позволила Ариану самому управляться с ситуацией. В ее “рукаве” был припасен козырь. Она тихо улыбнулась, подумав, что даже в такой вечер ей позволительно немного насладиться моментом. Только вот почему-то внутреннее чувство тревоги ни на секунду не исчезало.

И вскоре её интуиция не подвела. В соседнем зале внезапно послышались приглушённые шаги, которые едва ли было слышно на фоне живой музыки. Однако Габриэлла расслышала — ждала их. Спустя несколько секунд к её столику подошёл мужчина, который выглядел так, будто не имел ни малейшего интереса скрываться.

Он был высок, его фигура подчёркнуто угловата и строгая, словно каждый изгиб тела и линия одежды были выверены для одной цели — заявить о своём превосходстве без лишних слов. Лицо, лишённое всякой мягкости, будто высеченное из камня, излучало спокойную, безжалостную уверенность, которая не нуждалась в масках.

Мужчина был сухопар и прям, как натянутая струна. В его холодном взгляде, глубоком и пронзительном, читалась привычка всегда и во всём контролировать ситуацию. Он был одет в безупречно сидящий тёмный костюм, и хотя его одежда ничем не выделялась, казалось, что она подчёркивает каждый штрих его личности. На вид ему можно было дать около пятидесяти — но эта оценка была столь же неточной, сколь и его тщательно скрываемая суть. Седина легла на его волосы ровным покрывалом, как будто сама жизнь добавила ему штрих строгости и достоинства, а не возраста.

— Мисс Арчибелд, — произнёс он спокойно, без тени притворства, — рад нашей встрече.

Габриэлла почувствовала, как её дыхание на мгновение замерло. Она знала кто этот маг без представлений — это был Мастер, личность, которая всегда скрывалась за маской добродетели. Их главный враг, ее главный враг, из-за которого она и оказалась втянута во всю эту историю. Казалось, её сердце замерло на долю секунды, прежде чем вновь забиться в груди.

Она смотрела на него молча и открыто, хотя в её голове уже бурлили сотни мыслей и вопросов. Мастер продолжал сел напротив, спокойно, почти любезно смотря на неё, как будто они оба здесь случайно.

Мужчина поднял палец, и в следующий же миг рядом возник официант, молчаливо и беспрекословно подчиняясь его жесту. Официант быстро и уверенно поставил на стол второй бокал и, не задавая вопросов, налил в него вино из бутылки, стоявшей на столе перед Габриэллой. Этот тонкий, почти демонстративный жест не оставлял сомнений: он не собирался спрашивать разрешения, не нуждался в её согласии. Вино, выбранное ею, в его бокале — словно молчаливая печать на том, что разговор будет идти по его правилам.

Габриэлла наблюдала за этим молча, не моргнув и не выдав ни единой эмоции. Она прекрасно знала, что этот вечер готовился по плану, а значит, все должно было происходить так, как и задумано.

Но ее тонкие пальцы, легко скользнувшие по краю бокала, выдавали напряжение. И в его взгляде сквозила сила — холодная и жёсткая.

— Я удивлена, — произнесла Габриэлла, стараясь держаться как можно спокойнее. — Я ожидала видеть Ордена, но, как понимаю, он не придёт?

Мастер слегка улыбнулся, и в этой улыбке было что-то поистине пугающее. Её разочарование явно не произвело на него ни малейшего впечатления.

— Орден? — он произнёс это имя так, словно говорил о давно потерянной безделушке. — Он занят… другими делами. Но мы ведь знаем, что настоящая встреча должна была произойти именно со мной. Разве такой роскошной женщине пристали сидеть за одним столом с кем-то вроде Ордена?

Габриэлла попыталась удержать своё возмущение, но знала, что в его присутствии любая эмоция была для неё опасна. Она должна была оставаться невозмутимой. И всё же слова мага прозвучали настолько угрожающе, что у неё пересохло в горле.

— Ну что ж, полагаю, настал момент для вашей великой речи о том, зачем я здесь, — произнесла она с лёгкой усмешкой, стараясь звучать максимально невозмутимо. — И если ваш план включает запугивание, то придётся постараться.

Мастер, кажется, искренне рассмеялся, глядя на девушку, как на интересную игрушку.

— Вы, мисс Арчибелд, сами себя привели в этот капкан, — сказал он, его голос звучал спокойно, но в нём чувствовалась безжалостная сила. — Давайте же не будем разыгрывать сцену непонимания. Мне давно стало известно, что ваша кондитерская — идеальная ширма для того, чтобы вести свои дела. Даже не могу не отметить, как вовремя вы появились в этом городе.

Габриэлла почувствовала, как внутри что-то едва заметно надломилось. Этот проклятый маг, казалось, даже не понимает, о чем говорит. Для него это, похоже, очередная развлекательная партия — он наслаждается каждым словом, каждым движением, словно всё это просто игра. А для неё? Для неё это была жизнь, которую он так цинично, не задумываясь, использовал в своих целях.

А будь на ее месте кто-то более впечатлительный? Психологическая травма — в лучшем случае, в худшем — тюрьма.

Габриэлла смотрела на Мастера, не веря своим ушам, пока он продолжал раскрывать свою игру.

— Вы ведь так давно в своём деле, правда, мисс Арчибелд? Ядовитые зелья, зелья контроля… не так ли? И кто бы мог подумать, что ваш талант окажется столь удобным для меня. — как ни странно, мужчина говорил искренне.

Признаться, в иной ситуации он был бы счастлив заполучить в свою команду такого специалиста, как Габриэлла. Её навыки были бесценны, её талант — редкостью даже среди опытных магов. Но работа с ней была бы задачей слишком трудной и явно утомительной: уговаривать, убеждать, запугивать. Сплошная морока. Вместо этого ему удалось найти зельевара, куда более сговорчивого и покладистого — а значит, гораздо удобнее для его планов.

Её глаза вспыхнули гневом, и на мгновение показалось, что она не сможет сдержать разрывающую её злость. Но вместо того чтобы поддаться праведному возмущению, Габриэлла неожиданно успокоилась, словно приняла этот разговор за шахматную партию, в которой готова была сделать следующий ход.

— Так вот, зачем я вам понадобилась? — произнесла она с любопытством, почти лениво, сложив пальцы и положив на них подбородок. — Чтобы использовать в очередной подставе?

Мастер улыбнулся ещё шире, словно наслаждаясь её возмущением.

— Именно, — ответил он с почти театральной интонацией, словно наслаждаясь моментом. — Ваша кондитерская была идеальной декорацией, чтобы скрыть мои планы. Только представьте, как поэтично: приветливая кондитерша оказывается искусной зельеваршей, скрывающейся от королевских властей. Красиво, прозаично! Даже сам король не смог бы вас отыскать, а вот мне это удалось, — в его голосе звучала самодовольная нотка. — Но теперь, когда вы знаете правду… боюсь, для вас всё это дело закончится не слишком счастливо. Уходить уже некуда, Габриэлла.

С трудом удерживаясь от того, чтобы не вскочить с места, Габриэлла почувствовала, как всё внутри неё кипит. Она, конечно, подозревала, что её спокойная жизнь в Кельне может не быть столь безопасной, но не думала, что станет пешкой в чьих-то руках.

Даже Ариан не знал, что король разыскивает Габриэллу, а этот мерзкий маг, отравивший, по меньшей мере, одного человека, прекрасно осведомлён. Вот почему нельзя оставить в покое одну одинокую девушку с кондитерской? Её ведь, по-хорошему, только булочки и зелья интересуют, но нет — её умудряются найти даже те, кто по всем законам магии и логики должны были бы об этом не знать.

отпила, как ни в чём не бывало, глоток за глотком. Она казалась расслабленной, но на самом деле давно всё подготовила. Её взгляд был спокойным, а движения — невозмутимыми, хотя внутри бурлила напряжённая готовность. Когда Мастер, не скрывая торжествующего удовлетворения, пригубил вино, она почувствовала лёгкое облегчение: сработало.

Зелье, которое она приготовила специально для этой встречи, уже скрывалось в их бокалах. Ещё до того, как Мастер подошёл к её столику, Габриэлла незаметно подлила зелье в бутылку, стоящую перед ней. Этой формуле требовалось какое-то время, чтобы “раскрыться”, поэтому вино вместе с зельем ей пришлось наливать и себе. Риск был велик — ведь оно лишало магической силы их обоих. Но это был единственный способ уравнять шансы.

Она видела, как с каждым глотком уверенность в его глазах медленно меркнет, а сила, подпитывающая его магию, словно испарялась. Его взгляд начинал тускнеть, движения теряли прежнюю энергию, и перед ней оставался всего лишь мужчина, лишённый своего основного оружия. А уж с мужчиной, лишённым магии, она справится.

Её руки оставались неподвижными, взгляд — сосредоточенным. Габриэлла была готова к тому, что произойдёт дальше, чувствуя, как напряжение медленно сгущается вокруг.

И вот в ту же секунду маг с изумлением взглянул на свои пальцы, словно чувствуя, как из них уходит сила. Его глаза сузились.

— Что ты сделала? — прошипел он, и в его голосе впервые прозвучала угроза.

— Лишь слегка усложнила вам жизнь, — кокетливо ответила она, не сдержав ухмылку.

Их взгляды встретились, как мечи. Этой формулой зелья Габриэлла не успела поделиться ни с кем — ее отправили на границу до того, как она отдала наработки. И кто бы мог подумать, что спустя столько лет они ей пригодятся.

Мастер, несмотря на потерю магической силы, с угрозой поднялся, но тут же в зале появился Ариан Баррингтон. Он резко шагнул вперёд, и их взгляды встретились. В этот момент зал ресторана зашумел — гости начали замечать что-то странное. Офицеры Баррингтона вставали один за другим и начали эвакуировать людей из ресторана.

Поднялся шквал голосов. Это была немая дуэль — битва за доминирование. Ариан не дал Мастеру и мгновения.

— Габриэлла, в сторону, — коротко бросил Ариан, и его голос, полный уверенности и непоколебимой силы, на миг пронзил её сквозь нарастающее напряжение.

Она не стала испытывать судьбу: в одно мгновение отступила, убираясь с линии огня, прежде чем поток силы снёс бы её вместе со столиком. Ариан был не единственный, кто пришел с подкреплением. Однако подкрепление Мастера вскоре наткнулось на ещё один непреодолимый заслон — офицеров Баррингтона, которые, подобно хищникам, бесшумно появились за его спиной.

Мастер, несмотря на то, что его силы ослабли из-за подмешанного зелья, сумел достать из рукава один из своих артефактов — массивное кольцо с тёмным камнем, который вспыхнул ярким фиолетовым светом. Его руки были ослаблены, но глаза, наполненные яростью, прожигали Баррингтона насквозь. Он пробормотал заклинание, и вокруг его тела появилась тёмная аура, скрывая его движения и превращая каждый жест в нечто зловещее.

Габриэлла плохо разбиралась в артефактах, но даже её поверхностные знания были достаточны, чтобы заметить: такие штучки не достать легальным путём. Она ощущала исходящую от них мощь — мощь, позволяющую магу с практически пустым резервом использовать заклинания высшего порядка. Это явно было что-то из запрещённого, то, что обходило стороной любые законы магии.

Если бы этот мерзкий маг был на пике своей силы, то сюда потребовалась бы не просто команда Баррингтона, а целая гвардия.

Баррингтон бросился вперёд, и в зале началась схватка, магический свет разрывал пространство, словно здесь не ресторан, а поле боя. Ариан был боевым магом — и это было видно издалека. Он, напрягая магическую силу, создавал вокруг себя защитные барьеры, отражая удары и атакуя с такой точностью, что даже самые стойкие гости, торопливо покидали зал под прикрытием его служащих. Офицеры из управы направляли магические щиты в стороны дверей, чтобы защитить посторонних от энергетических всплесков, которые разрывали пространство.

— Вы думали, что сможете устроить здесь ловушку!? — выкрикнул Мастер, его голос перекрывал звон взрывов, эхо которых многократно отражалось от стен зала.

Габриэлла, укрывшаяся в дальнем углу, старалась не упустить ни единого движения. Она наблюдала, как Ариан, сосредоточенный и решительный, двигался с поразительной скоростью, предугадывая каждый манёвр Мастера. Их дуэль казалась хореографией, превращавшей смертельный бой в танец — жестокий, напряжённый, но выверенный до миллиметра. Каждый жест, каждое заклинание выглядели настолько слаженно, что Габриэлла замерла, затаив дыхание.

Она ещё не видела Баррингтона в бою, и это зрелище одновременно восхищало и пугало её. Теперь она верила, что Ариан действительно боевой маг. И, пожалуй, начала понимать, почему ему так легко удавалось уворачиваться от её летящих бокалов.

В какой-то момент Мастер направил свою тёмную энергию прямо на Ариана, создавая смертоносный вихрь, который завихрялся, словно воронка из чёрного дыма. Баррингтон немедленно поднял руки, сотворив защитный купол, однако свет от его заклинания тускнел под натиском силы Мастера. Габриэлла затаила дыхание, наблюдая, как Ариан, напрягая все силы, удерживал защиту, хотя лицо его становилось всё более напряжённым.

Наконец, когда Габриэлла подумала, что атака Мастера вот-вот прорвёт щит, Ариан перехватил инициативу. Он опустил одну руку к полу и, вычертив быструю руну, вызвал волну яркого света, которая разорвала плотную пелену тьмы, созданную Мастером, и отбросила его на несколько шагов назад. На мгновение ослеплённый, Мастер споткнулся, потеряв контроль, но едва ли позволил себе отступить — его лицо исказила ярость, и он с усилием выпрямился, вновь собирая всю свою энергию.

Восстановив равновесие, Мастер вытянул перед собой руку, и в воздухе вокруг него начали формироваться темные искры, превращаясь в плотный вихрь. Словно тень, он метнулся вперёд, бросив в Ариана десяток магических кинжалов, которые, свистя, вонзались в воздух на пути к цели. Ариан успел возвести второй барьер, и лишь немногие из кинжалов разбились о его щит, осыпая его вспышками искр. Казалось, что бой становился всё более опасным — заклинания, выпущенные в зале, сотрясали стены, осыпая их осколками.

— Впечатляюще, Баррингтон, — произнёс Мастер, с лёгким презрением стирая кровь с губ. — Но ты слишком недооценил мои планы.

Габриэлла не успела понять, о чём он говорил, как почувствовала странное покалывание в ногах и заметила, что по полу под ней мелькают едва видимые руны. У неё защемило сердце: Мастер заложил в ресторане бомбу.

Ариан, видимо, понял это мгновенно и, резко посмотрев на Габриэллу, ринулся к ней. Она почувствовала, как воздух вокруг сгустился, становясь тяжёлым, словно сам ресторан Амари задыхался под невидимым давлением. Пространство вдруг наполнилось красноватым сиянием, исходящим от магической ловушки, которую Мастер незаметно активировал. Этот свет разливался по залу, предупреждая всех присутствующих о том, что сейчас произойдет нечто необратимое.

— Не… — начала она, но Ариан коротко, но твёрдо прервал её:

— Это не обсуждается. Ты должна быть в безопасности.

Габриэлла ощутила, как воздух вокруг сгустился, а пространство залило красноватое сияние от магической ловушки, и в следующую секунду Ариан дотронулся до её плеча. Её тело окутала тёплая, едва ощутимая аура — и она поняла, что это не просто защита. Это был телепортирующий барьер, магический заслон, который должен был вырвать её из эпицентра опасности.

В следующий миг пространство вокруг неё дрогнуло, свет начал исчезать, и последний образ, который остался у неё перед глазами, — это взгляд Ариана, полный решимости и непоколебимой силы, когда он развернулся, чтобы встретить Мастера.

Габриэлла оказалась на дождливой улице перед рестораном, и холодный воздух хлестнул её по лицу, мгновенно охладив напряжённые мысли. Она выдохнула и попыталась собраться, сердце бешено колотилось, гулко отзываясь в груди от неожиданного переноса. Её первой мыслью было вернуться внутрь, но силовой барьер, окружавший ресторан, отбросил её, как только она попыталась сделать шаг вперёд.

Рядом, несмотря на хаос, стояли офицеры Баррингтона, выстроив оцепление вдоль барьера, будто готовясь к возможной атаке извне. Габриэлла подбежала к ближайшему магу, и, осознав, что что-то не так, в ужасе выпалила:

— Кто держит щит?!

Маг посмотрел на неё с кратким пониманием и ответил ровным голосом, едва уловимым за шумом дождя:

— Шеф.

Слова мага ещё не успели полностью дойти до её сознания, как её взгляд обратился к окнам ресторана. Гости, которых эвакуировали, теперь стояли неподалёку, взбудораженные и потрёпанные, и, несмотря на расстояние, она видела в их глазах почти панический ужас. За массивными окнами Амари виднелось красноватое свечение, которое разливалось по залу, заволакивая пространство словно жидкое пламя. В зале, ещё мгновение назад полным боевой магии, всё стихло. Но её инстинкты чувствовали: тишина эта была не случайной.

Вдруг пространство внутри зала озарила вспышка магии, так яркая, что даже сквозь дождливое мерцание улицы свет прорезал её глаза. Габриэлла инстинктивно отступила, но, несмотря на испуг, не смогла оторвать взгляда. Щит начал искажаться, и в этот момент наступила пугающая, напряжённая тишина.

Но это было затишье перед бурей. Габриэлла с ужасом осознала, что Мастер был в курсе их плана. Это была ловушка, и в какой-то момент она поняла, что он заложил не просто магическую ловушку — там была бомба, магический артефакт, созданный для разрушения.

Звук взрыва раздался, как удар грома, настолько оглушительный, что Габриэлла инстинктивно зажмурилась, едва удержавшись на ногах. Её сердце замерло, осознавая, что Ариан остался внутри этого кошмара. В душе словно что-то оборвалось, оставив за собой пустоту и внезапную, обжигающую боль, как от острого лезвия. Всё вокруг сразу стало неважным: крики людей, офицеры, изо всех сил пытавшиеся удержать оцепление, звуки рвущегося воздуха и вибрации, заставляющие землю дрожать под ногами.

Улица содрогнулась, как от землетрясения, и всё погрузилось в пугающую тишину, словно сам воздух выжигался этим жутким взрывом. Габриэлла смотрела на здание, прикусывая губу, её разум метался от боли к отчаянию и обратно.

Но в тот момент, когда её разум, казалось, уже принял самое страшное, когда красное пламя готово было вырваться наружу и разорвать окна, Габриэлла внезапно ощутила, как её окружает невидимый барьер. Силовое поле мягко, но неумолимо оградило её от ударной волны, приглушив рев и ярость взрыва. Она едва ли могла поверить, что посреди всей этой магической бойни кто-то подумал о её защите. Точнее, он — единственный человек, который, оказавшись в эпицентре смертельного столкновения, не забыл наложить на неё ещё один щит.

На секунду ей стало трудно дышать — не от страха, а от осознания этой невероятной преданности.

Когда взрыв стих, и осела пыль, Габриэлла, не думая, бросилась обратно ко входу в ресторан. Она двигалась, как хищница, уверенно обходя офицеров, которые пытались её остановить, прекрасно осознавая, что получат от Баррингтона, если с Габриэллой что-то случится. Но её это не волновало — она видела перед собой только обломки, сквозь которые прорывались едва различимые фигуры.

Её взгляд приковала одна из этих фигур, появляющаяся из-за завесы дыма и пыли. Баррингтон, хоть и раненый, но на своих ногах, тяжело дыша, пробирался вперёд. Обугленные следы разрушения вокруг него, дым, заполнивший зал, не могли скрыть его силу и решимость. Их взгляды встретились, и Габриэлла заметила в его глазах нечто, от чего её собственное сердце дрогнуло: облегчение, смешанное с безмерной усталостью.

Не раздумывая, она бросилась к нему и, забыв обо всём, обняла его, крепко прижавшись к его плечу.

— Да ладно тебе, не так и страшно, — попытался отшутиться он, хотя его лицо выдавало боль и усталость.

Дурак. Только это и пришло ей в голову. Остальные слова путались, застревали в горле, и, прежде чем она успела осознать, что делает, она поднялась на носочки и поцеловала его. Это был поцелуй, далекий от нежности: страстный, пылкий, полный отчаяния и страха, накопленного за эти томительные мгновения. Баррингтон в ответ прикоснулся к ней мягко, едва ли не нежно, словно понимая, какой ужас пронзил её душу, хотя сама она, скорее всего, об этом и не догадывалась.

Ни взгляды офицеров, ни творящийся вокруг хаос, казалось, его не смущали. Он был готов позволить ей эту минуту снова и снова, если бы это помогло вернуть её спокойствие.

Оторвавшись от него, Габриэлла выдохнула, как будто этим воздухом отпускала весь страх.

— Видишь, радость моя, мне понадобилось меньше дня, чтобы достучаться до твоей женской сути, — с усмешкой произнёс он, словно разговор происходил не посреди разрушенного ресторана, а на неспешной прогулке.

— Баррингтон, ты в этом взрыве остаток разума потерял, да? — тяжело вздохнула она, скрещивая руки.

— Я его потерял, как только тебя увидел, — без тени сомнения отозвался он, глядя на неё с непрошибаемой честностью.