Смертельное пирожное

Глава 8: Допрос

На улицах Кельна в то утро стояла непривычная погода: моросящий дождь лёгкой вуалью накрыл город, проникая в самые укромные уголки и делая его немного призрачным. Габриэлла стояла у прилавка, окружённая пёстрой горой теста, крема и сладких ароматов. В голове у неё, в отличие от уютного зала, царил настоящий беспорядок, ведь минувшая ночь никак не выходила из её памяти. Проклятый поцелуй — дерзкий, нежданный и, к её раздражению, до безумия желанный, словно ветром выбросил её из привычной реальности.

Вот только она не могла, не должна была себе позволить связываться с Арианом Баррингтоном, королевским следователем. Человеком, для которого подозреваемые — всего лишь страницы в деле, а Габриэлла, кажется, оказалась той самой страницей, на которой ему хотелось задержаться. Хотя бы ради того, чтобы уличить её в каждом умалчивании и выверте.

После этого поцелуя, в её голове проходившего под кодовым названием «инцидент», она настойчиво потребовала вернуть её домой. Ариан, ничего не говоря, открыл портал — прямо в её спальню. Сказалось ли на его решении то, что снаружи лил дождь, или он действительно думал, что так будет удобнее, она не знала. Но сама идея возмутила её не на шутку. Это ощущалось как тонкий намёк.

Тем временем Баррингтон, похоже, её возмущения не уловил. Ему казалось, что Габриэлла подаёт вполне прямые знаки, но, как он понял, в их общении ничего не бывает просто. Настаивать на близости там, где девушка явно была против, следователь считал ниже своего достоинства. Однако симпатия к мисс Арчибелд его не отпускала. Было что-то в Габриэлле такое, что никак не могло его отпустить. Изюминка, загадка!

Капли дождя стучали по витрине и крыше. Утренние часы тянулись необычно тихо, оставляя Габриэллу наедине с неприятными вопросами, которые она усердно пыталась забыть среди ароматов свежеиспечённых эклеров. И тут дверь приоткрылась, словно пытаясь разбудить её от этого медитативного процесса. На пороге, с привычным непреклонным выражением лица, стоял Ариан, от которого, похоже, не могли спасти даже толстые стены кондитерской.

На улице лил дождь, а он был сух, свеж и бодр.

— Доброе утро, Габриэлла, — произнёс он, словно заурядный посетитель, зашедший за кексом, и ничем не выдавая, что между ними произошёл тот самый вчерашний вечер.

Габриэлла изо всех сил постаралась скрыть смущение и как можно более непринуждённо обратилась к мужчине:

— Следователь Баррингтон, что-то мне подсказывает, что вы приходите сюда не ради выпечки. Что на этот раз?

— Снова ко мне на “вы”? — с усмешкой вопросил следователь. — Сначала целовала, а теперь дистанцию держишь? Хорошо, пусть будет так.

Девушка покраснела от возмущения.

— Я не…вы не! — чего-там “не” девушка не закончила. Замолчала.

Баррингтон оглядел кондитерскую, будто выбирая слова столь же тщательно, как Габриэлла — начинку для очередного пирога.

— Я пришёл уведомить вас, мисс Арчибелд. Мой отряд задержал Альтана Меррона, которого на вчерашнем вечере обвинили в убийстве Грикса. Известно, что, как минимум, его подозревают в причастности к теневым сделкам. Мне необходимо, чтобы вы присутствовали на допросе.

— Баррингтон, я не магический детектор лжи, — она сложила руки на груди, намереваясь показать всю серьёзность своего отказа. В его взгляде появилась характерная решительность, против которой спорить было бесполезно.

Девушка в самом деле намеревалась отказаться. Даже привела убедительные причины — не ее проблема, называется. Однако спорить со следователем было бесполезно, особенно, когда в самой сидит дикое любопытство.

И вот через полчаса она уже находилась в допросной. Габриэлла, сидя бок о бок с Баррингтоном, чувствовала себя одновременно в центре внимания и совершенно неуместной. Она представила, как выглядит со стороны: изящное белое платье с воротником-стоечкой и собранные в аккуратный пучок волосы придавали ей немного строгий, даже детективный вид, но то, что происходило здесь, в допросной, не могло не вызывать у неё лёгкой растерянности.

Люди Баррингтона молча обменивались взглядами, но вопросов не задавали и в целом вели себя крайне уважительно по отношению к мисс Арчибелд. Возможно, догадывались, что появление Габриэллы здесь — это прихоть Баррингтона, который, как всегда, знал, чего хочет и как этого добиться. Особенно, если речь заходила о девушке, увлекшей его сердце.

И вот вам, дорогой читатель, ещё одна загадка: разве стал бы наш королевский следователь — строгий, бескомпромиссный и безупречно принципиальный — тащить на допрос молодую девушку, которая, казалось бы, и отношения-то к делу не имеет? Ага, как бы не так. Такие допросы, как правило, проводились за плотно закрытыми дверями, с атмосферой, не располагающей к чайным церемониям. В лучшем случае, пару раз приходилось постучать кулаком по столу, в худшем — и вовсе поработать руками, когда на кону стояли важные показания.

Но вот Меррон, с величайшим комфортом сидел на мягком стуле, закованный в магические наручники, лишающие его магии, но ничуть не стесняющие способности к саркастическим улыбкам. Перед ним даже стояла чашка чая! Да, чай, друзья мои, и именно эта безобидная чашка возмутила слуг закона до глубины души. Они видели и не такое, но это? Они почти слышали, как скрипят собственные зубы: их шеф вдруг затеял нечто вроде светского приёма с подозреваемым. Нервничали даже те, кто отнюдь не страдал чрезмерной моралистичностью, — уж не подсыпал ли он чего-нибудь Меррону в чай?

И тут они увидели Габриэллу, и ситуация начала проясняться. Стройная, статная, в белом платье, рядом с Баррингтоном — она выглядела так, будто сейчас будет не допрос, а изысканный ужин. Всё становилось до обидного просто: шеф явно играл не в одну, а сразу в две игры.

Ариан, полностью сосредоточенный на подозреваемом, даже не заметил, как Габриэлла несколько раз закатила глаза в ответ на его напускную серьезность. Её внимание было приковано к суровому виду Баррингтона. Он больше не был тем мужчиной, с которым вчера они оказались втянуты в совсем другую, совершенно неслужебную атмосферу. Перед ней сидел настоящий профессионал — жесткий, требовательный, не терпящий увёрток.

Даже Альтан Меррон, самоуверенный маг-делец, который славился в своих кругах тем, что ни при каких обстоятельствах не теряет спокойствия, сейчас выглядел не совсем уверенным. Его поза была выпрямленной, но в глазах читалась тревога, как будто с Баррингтоном он чувствовал, что уловки бессмысленны.

Помимо воли Габриэлла ощущала нарастающее беспокойство — такой Баррингтон её настораживал. Слишком собранный, слишком хладнокровный, слишком… чужой. Ведь как в такого метнёшь бокал в порыве злости? С таким человеком и разговаривать-то страшно, не то что пытаться возразить или вставить своё язвительное замечание.

А у Габриэллы была одна нехорошая привычка, известная лишь немногим: как только она начинала чего-то бояться, её ехидство вырастало до небывалых размеров. Не ждите покладистости от мага, способного сварить яд, а при желании — и взрывное зелье. Нет, Габриэлла не собиралась трястись от ужаса, даже если от этого нахмурившегося следователя веяло ледяной решимостью и непреклонностью.

Ариан с суровым, властным выражением лица скрестил руки, едва наклонился вперёд и произнёс:

— Альтан, мы знаем о твоих сделках.

Меррон нервно передёрнул плечами и, нахмурившись, отвернулся, демонстрируя упрямство. Но Габриэлла видела, как его глаза напряжённо скользнули в сторону, как будто он искал путь к отступлению, хотя знал, что пути назад нет. Баррингтон, уловив момент, наклонился ещё ближе к Альтану. Его голос прозвучал холодно и безжалостно, как если бы он вкладывал в каждое слово частицу непоколебимой решимости.

— Послушай меня, Меррон, — произнёс Ариан холодно. В глазах промелькнула угроза, смысл которой Габриэлла уловить не смогла, но Альтан, похоже, понял всё. — Ты можешь сидеть здесь и строить из себя кого угодно, но это не спасёт тебя от последствий. У нас есть масса способов заставить тебя говорить. И поверь, ты заговоришь. Если не здесь и сейчас, то позже, когда поймёшь, что выбора у тебя всё равно нет.

Габриэлла не могла не заметить, что от такой прямолинейной напористости Альтан буквально побледнел. Под поверхностью его спокойствия начал проявляться страх, словно вмиг осознав, что привычные хитрости и напускное спокойствие перед этим человеком ничего не значат. Баррингтон не отводил от него взгляда, и Меррон, стиснув зубы, выдавил из себя с притворным хладнокровием:

— Вам ничего не понять, следователь Баррингтон. Эти маги… вы их не допросите так, как привыкли.

Но Ариан не дрогнул ни на секунду. Его глаза сузились, и он холодно, без малейшей жалости, произнёс, словно уже знал, какой ответ получит:

— Ошибаешься, Меррон. Ты сам лишил себя шанса вернуться к привычной жизни. Только подумай, что мог бы сейчас сидеть за столиком и пить утренний кофе, а не глотать холодный воздух за решёткой. Или тебя устраивает перспектива провести всю жизнь вот так, между магическими наручниками и стражей?

Габриэлла почувствовала, как сама атмосфера комнаты изменилась. Казалось, тишина подчинилась властной силе Баррингтона, заполнив всё пространство ощущением неизбежности. Может заклинание убеждения применил какое-то?

Ариан не дал Альтану Меррону ни малейшей возможности отвернуться или уклониться, его слова и тяжёлый взгляд словно пригвоздили подозреваемого к месту. Даже малейшие попытки Альтана уйти от ответа мгновенно разбивались о железную решимость следователя.

Секунды казались вечностью, пока под этим пристальным взглядом Альтан не ослабил плечи и не опустил голову, тяжело сглотнув. Его взгляд, напряжённый и почти умоляющий, метнулся к Ариану, но Баррингтон не дрогнул. Габриэлла, уловив, что в глазах Альтана промелькнула искра страха, чуть наклонилась к подозреваемому.

Габриэлла почувствовала в себе странную, почти нежеланную жалость к этому человеку. Нет, она нисколько не сомневалась, что Альтан оказался здесь вполне заслуженно — зелье правды уже показало, сколько за ним скрывается. Но на каком-то глубоко человеческом уровне ей было жаль его; лучше бы он раскрыл правду и прекратил это жестокое давление на самого себя.

В её глазах мелькнуло нечто похожее на сочувствие, но голос прозвучал мягче и вкрадчивее, чем сам Альтан мог бы ожидать:

— Альтан, — сказала она почти дружелюбно, — может, вам и не скажут спасибо те люди, если вы заговорите, но хуже от этого вам точно не станет. А от молчания станет. Поймите, для вас сейчас актуальнее реальная угроза в лице следователя, а не призрачное возмездие тех, на кого вы укажете. На вашем месте, я бы действительно опасалась следователя Баррингтона. Уж мне ли не знать, — добавила она ворчливо, чем насторожила даже Баррингтона.

Следователь медленно перевёл на неё внимательный взгляд, и Габриэлла увидела в его глазах тень подозрения — словно он ожидал, что её мягкий тон скрывает что-то нехорошее. Между тем, Ариан напряженно следил за каждым её словом, и было очевидно: он действительно опасался, что ещё может сказать Габриэлла.

Следователь давно убедился в её непреклонности и в том самом, бешеном характере, который ни придумаешь, ни изобразишь. Нет, ее колкость была совершенно искренней, от сердца исходил. Именно последние дни заставили его признать, что за язвительностью Габриэллы скрывается нечто гораздо большее. Он видел в её словах и поступках игру разума, полную бескомпромиссности и неожиданных ходов, о которых он, пожалуй, и не думал прежде. По крайней мере, ему бы точно не пришло в голову подлить зелье правды в бокалы знати. Чего уж там — достойная противница для следователя.

Альтан взглянул на неё с лёгким прищуром, ощутимо заинтересованный:

— О чём это вы?

Габриэлла скрестила руки, и, не дожидаясь вмешательства Ариана, продолжила:

— Вся эта ваша история, которая меня, между прочим, и касаться не должна, уже достаточно осложнила мне жизнь. Представляете? Кто-то подлил отраву Гриксу прямо в мои пирожные. А он возьми и помри. И что вы думаете? Я виновата! Нет, ну вы представляете? Я! Я даже мухи не обижу! А следователь Баррингтон, конечно, тут как тут — прямо из столицы прилетел и давай меня подозревать. Ни шагу без него ступить не могу. Так что, как человек, волею судьбы оказавшийся по другую сторону стола, я вам искренне советую: расскажите.

Альтан задержал на Габриэлле взгляд, словно пытаясь прочитать её мысли. Честный, даже мягкий взгляд девушки, похоже, окончательно его убедил: она не шутила. Он переминался на месте, словно каждый его следующий шаг был частью шахматной партии, где любой ход мог оказаться роковым. Альтан снова бросил взгляд на Ариана, но следователь смотрел так сурово и неотрывно, что становилось ясно: никакой поддержки ждать не приходится.

Наконец, сдавшись, он тихо вздохнул и произнёс, словно окончательно решившись:

— Хорошо.

Маг бросил осторожный взгляд на Баррингтона, затем — на Габриэллу, которая сидела рядом со следователем, всем своим видом демонстрируя, что вообще-то здесь не задержалась бы, если бы не крайняя необходимость.

Наконец Альтан, тяжело вздохнув, медленно произнёс:

— Вы действительно хотите знать, кто стоит за этим? Как хотите… — Он неохотно покосился на стражу у дверей, словно желая удостовериться, что выходы перекрыты, прежде чем продолжить. — Но предупреждаю: знать такое не слишком приятно.

— А кто сказал, что мы рассчитываем на приятное общение? — простодушно пожала плечами девушка.

Альтан усмехнулся, но усмешка была горькой, почти болезненной, словно он сам не верил, что решил заговорить.

— Всё началось не с меня и не с Грикса, пусть силы позаботятся о его душе. Маг он был скользкий, даже по моим меркам скользкий, наглый. Вот и получил за свой длинный язык. Всё это — работа тех, кто стоит гораздо выше, тех, кто управляет не только магами Кельна, но и всеми, кто пытается контролировать магию. Они… как скрытое общество. Целый круг заговорщиков, которые называют себя «Кругом Теней». И верят, что все в королевстве, включая таких, как вы, Баррингтон, будут на их стороне, как только поймут, что всё это — для общего блага.

Габриэлла, сдерживая лёгкую усмешку, едва могла представить, как некий «круг заговорщиков» в Кельне, пусть даже из влиятельных магов, смог бы диктовать свои условия столичным коллегам. Столичные маги видели таких «кругов» и «теней» по пять штук на квартал и, вероятно, считали это даже не угрозой, а, скорее, досадным отвлечением от более серьёзных дел. Раздавят и не заметят.

Ариан, в отличие от Габриэллы, не мог позволить себе подобного скептицизма. Слова Меррона звучали тревожно, и он знал: за этим, вероятно, скрывается нечто большее, чем очередной кружок заговорщиков. У него, как минимум, была одна смерть влиятельного и сильного мага — смерть, которая привлекла внимание самого короля. Иначе тот не отправил бы в Кельн своего племянника и лучшего следователя, которому поручали только дела высшей важности.

Смерть Грикса явно задела за живое тех, кто редко обращал внимание на периферийные города вроде Кельна. Ариан понимал, что за этим делом скрываются ниточки, ведущие далеко за пределы этого города.

Баррингтон чуть подался вперёд, не сводя с подозреваемого колючего взгляда, как будто отчитывая каждую его паузу. Его голос звучал спокойно, но в нём ощущалась едва заметная угроза:

— Ты хочешь сказать, что все эти маги — просто послушные исполнители? Неужели кто-то так ловко ими управляет?

Альтан нервно сглотнул, отчётливо осознавая, что к нему прикованы взгляды всех присутствующих, но теперь, когда он начал говорить, остановиться уже не мог:

— «Круг Теней» — это не просто организация. Это своего рода братство, что создавалось веками, чтобы держать магию под контролем. Но им нужен лидер, знаете ли, фигура для вдохновения… И таковой у них есть. Мастер. Тот, кто вершит правосудие из-за кулис и скрывается под личиной добродетели.

— Мастер? Звучит как персонаж из приключенческого романа. — Габриэлла, прищурив глаза, наклонилась к Альтану. — Какой-то благородный разбойник, скрывающийся в тени и поджидающий наивных следователей? Или здесь есть что-то более… мрачное?

— О, поверьте, мисс Арчибелд, Мастер вовсе не разбойник. Он — умелый манипулятор, который скрывается за личиной уважения и чести, а на деле способен подчинить себе любого, кому магия близка. Тех, кто не соглашается играть по его правилам, быстро убирают с пути, чтобы не мешали. Вся его добродетель — всего лишь маска, за которой скрывается настоящее чудовище.

Баррингтон не отрывал от Альтана взгляда, его глаза потемнели, как штормовое небо перед грозой. Он уже понимал, что как только Габриэлла выйдет из этого помещения, разговор продолжится

— Я хочу больше конкретики, Меррон. Кто входит в этот круг? И сколько у него сторонников?

— У него есть глаза и уши повсюду. — Альтан нахмурился, явно нервничая, но продолжил говорить. — Среди придворных магов, среди членов королевского совета, даже среди тех, кого вы бы назвали друзьями. Тот, кто называет себя Мастером, управляет этим миром с невиданной точностью. И вам будет трудно хоть что-то узнать о нём, если он сам того не захочет.

Габриэлла сдержанно кивнула:

— То есть, если я правильно понимаю, каждый наш шаг уже может быть известен вашему таинственному Мастеру?

— Да, мисс Арчибелд. — Альтан кивнул, понижая голос до шёпота. — И если он решит, что вы ему угрожаете… никто и ничто вас не спасёт. Этот человек работает через своих последователей, настраивая их против всех, кто не согласен. Как только он решит, что вы представляете опасность, от вас не останется и следа. Вы просто исчезнете.

Помимо воли девушка почувствовала, как ее начинают беспокоить эти слова. Когда кто-то с такой уверенность рассказывает пусть даже про самые абсурдные вещи, в голове невольно возникает мысль, а может правда?

Следователя Баррингтона, в отличие от нее, такие мелочи не беспокоили. Он был привыкшим к таким речам и едва ли они его пугали.

— Пусть попробует. — Баррингтон, не показывая ни малейшего признака смятения, произнёс ледяным тоном. Альтан на мгновение шокированно замолчал, словно не веря в то, что Баррингтон мог так легко пренебречь его предупреждением. Габриэлла лишь покачала головой, скрывая лёгкую усмешку за серьёзным лицом.

Мисс Арчибелд, мгновенно уловив подтекст слов Ариана, ощутила странную смесь предвкушения и тревоги. Весь этот разговор становился всё более мрачным, и, хотя она старалась держаться с иронией, внутри что-то подсказывало ей, что они ввязались в игру, где ставки гораздо выше, чем ей хотелось бы. Впрочем, как ни странно, страха она не испытывала. Кожей чувствовала, что Баррингтон не даст в обиду.

Альтан, поймав этот обмен взглядами между Баррингтоном и Габриэллой, с притворной небрежностью опустил глаза, но в его лице всё же читалась усталость человека, чьи нервы были на пределе.

— Вам лучше держаться подальше, Баррингтон, — проговорил он, словно из последних сил. — Мастер не терпит тех, кто пытается вмешаться в его дела. И если вы решите идти дальше, я даю вам неделю — не больше, прежде чем он сам решит, что вы — угроза.

Баррингтон усмехнулся, его ледяная уверенность не дрогнула ни на секунду:

— Неделя? Хорошо. Я справлюсь за пять дней.

И вот ведь парадокс: все находящиеся в помещении как-то сразу и поверили. Это не было бравадой или хвастовством. Они все чувствовали, что следователь действительно за пять дней доберётся до сути и, возможно, до самого Мастера.

Габриэлла не сдержала лёгкого смешка, хотя внутри её всё же охватил лёгкий холодок. Она знала, что Ариан всегда был уверен в своих силах, но это дело явно было совсем иного уровня.

Альтан чуть прищурился, бросив взгляд на Габриэллу:

— Вы смеётесь, мисс Арчибелд? — голос Альтана дрогнул с горьким оттенком. — Вы считаете себя вне игры, но если Баррингтон продолжит, вы станете для Мастера не менее значимой мишенью.

— И волоса не упадёт с головы мисс Арчибелд, — отрезал следователь хмуро, его голос звучал так непреклонно, что в комнате на мгновение повисла тишина.

Габриэлла бросила на него быстрый взгляд, уловив в его словах железную решимость, и с нарочитой лёгкостью произнесла: — Ну, знаете, моё участие уже давно вышло за рамки того, что я себе представляла. Так что, полагаю, мне просто стоит выбрать подходящее платье на встречу с этим вашим Мастером?

Её тон был легкомыслен, но в уголках губ читалась насмешка, и Ариан, едва уловимо приподняв уголок рта, понял: она была готова ко встрече с любой опасностью, пусть даже стоило это некоторой доли его душевного спокойствия.

Баррингтон чуть кивнул, и в его взгляде появилось что-то сродни удовлетворению — её ответ был как раз тем, что он хотел услышать.

Он наклонился к Альтану, и его голос стал ниже, почти угрожающе тихим:

— А теперь, Меррон, скажи нам, где и как мы сможем встретиться с этим вашим Мастером. Или хотя бы, кто нам может это устроить.

Альтан, видимо, окончательно осознав, что отступать некуда, тихо прошептал, почти боясь собственных слов:

— Обратитесь к Ордену. До недавнего времени он считался чуть ли не образцом добродетели. Он… один из самых влиятельных магов королевства и тайный союзник Мастера. У него… свои способы помочь вам попасть на эту встречу. Если, конечно, вы решитесь на это.

Габриэлла, едва слыша шёпот Альтана, постаралась скрыть своё удивление. Орден — тайный союзник Мастера? Орден был значимой фигурой в Кельне — известный ресторатор, которому принадлежал единственный хороший ресторан в провинциальном городке. Там собиралась вся знать и проходили самые яркие мероприятия.

Её знания о нём ограничивались образами вечеринок, где этот полный, несколько ленивый маг расхаживал среди гостей, не скрывая самодовольства, особенно когда хвастался своими блюдами. Если бы кто-то сказал, что этот человек стоит за тайными интригами и заговором, она бы просто посмеялась. Орден был известен своей любовью к хорошей кухне и редкой одарённостью в магии, но не тем, чтобы искать дополнительных приключений.

Габриэлла любительница выгулять платье и, признаться, не отказывала себе в удовольствии посещать костюмированные вечеринки в ресторане Ордена на Новый год. В маске ее бы все равно никто не узнал, а вкусная еда, напитки и танцы всегда увлекали ее душу. В Кельне ей порой не хватало светской жизни.

Представить, что Орден был участником тайного сообщества она могла слабо. То был полноватый и крайне ленивый маг, едва ли увлеченный чем-то больше, чем своим рестораном. Да и в целом, наличие какого-то тайного круга в Кельне было событием из ряда вон. Местные жители по выходным ленились вставать раньше полудня, откуда бы здесь взяться заговорщикам?

Баррингтон обменялся коротким взглядом с Габриэллой и затем, не сводя глаз с Альтана, твёрдо произнёс:

— Мы решимся.

Офицер Харл, подслушивавший разговор из-за двери, нахмурился, когда услышал, как уверенно Баррингтон заявил, что Габриэлле ничего не грозит. Всё, что он видел и слышал, настораживало его. Поддержка мисс Арчибелд явно выходила за рамки стандартной защиты свидетеля, и то, с какой лёгкостью Ариан привлёк её к делу, казалось… подозрительным.

Харл не мог понять: Баррингтон действительно защищает девушку или, напротив, использует её для своих целей? Внимательно следя за этим разговором, он начал задумываться, что у следователя могут быть собственные мотивы. И с каждой минутой подозрения Харла крепли. Возможно, Баррингтон готов идти на любые ухищрения ради дела, но по какому праву он втягивает в это Габриэллу?

Теперь, когда их сотрудничество приобрело новый оттенок недоверия, Харл решил не упускать из виду и следователя, и мисс Арчибелд. Подозрение разрасталось, и чем дальше он наблюдал, тем больше убеждался: Ариан Баррингтон, возможно, играет куда более сложную игру, чем он мог предположить.