Смертельные ошибки

Глава 17

Вернувшись в машину и сжимая в одной руке сотовый телефон, Тайлер развернул листок бумаги с наспех записанным номером Гейл Уокер. Набрал номер. На втором гудке в трубке раздался механический женский голос, сообщивший ему, что номер отключен. То же самое, что и накануне. Тайлер отключился и с минуту разглядывал листок. Под телефонным номером был нацарапан адрес медсестры. Он обдумал свой следующий шаг. Судя по адресу, Уокер жила в Балларде — районе, соседствующем с домом доктора Бек на Холме королевы Анны. Почему бы и нет?

Включив зажигание, Тайлер обогнул Холм королевы Анны по северо-западной стороне, съехал на Пятнадцатую улицу и направился на север по мосту Баллард. Найти дом Уокер было проще, чем место для парковки. Бросив машину у тротуара в переулке, Тайлер вернулся на два квартала пешком к пятиэтажному оштукатуренному зданию. «Кондоминиумы или съемные квартиры», — прикинул он, бегом преодолев бетонные ступеньки крыльца. Входная дверь была из толстого стекла, рядом в нише на стене располагался домофон. Тайлер пробежал глазами список жильцов и не нашел Гейл Уокер. В самом низу размещалась кнопка с надписью: «Управляющий, кв. 102». Тайлер набрал этот номер и значок-решетку. Ему ответил женский голос.

— Вы управляющий? — спросил Тайлер.

— Одну секунду. Я позову мужа. — И связь прервалась.

Тайлер уже готов был набрать номер еще раз, но тут высокий худой мужчина в джинсах и джинсовой рубашке вышел в вестибюль и подошел к двери. Приотворив дверь на узкую щелку, он выглянул и спросил:

— Могу я вам помочь?

— Я разыскиваю Гейл Уокер.

Мужчина прищурился:

— А вы кто такой будете?

Тайлер извлек бумажник.

— Я врач из больницы Мейнарда. Она там раньше работала. — Он показал свою профессиональную лицензию, выданную в штате Вашингтон. — Мне нужно обсудить с ней один медицинский случай, произошедший несколько месяцев назад.

Мужчина распахнул дверь пошире, но так и не пригласил Тайлера войти.

— Она здесь больше не живет.

— Когда она выехала? — Камень в груди у Тайлера стал тяжелее.

— Точно не знаю. Честно говоря, мы не знаем, что с ней случилось. Однажды не заплатила за месяц, хотя на нее это не похоже. Я несколько раз подходил к ее квартире, стучал в дверь, но она не отвечала. Дошло до того, что у нее почтовый ящик переполнился, и мне наконец пришлось взломать дверь. Все вещи были на месте, но ее самой не было. С тех пор я ее не видал и слыхом не слыхал.

— Гейл Уокер так и не дала о себе знать? Извещение о перемене адреса? Что-то в этом роде?

Управляющий покачал головой:

— Нет.

— А ее вещи? Мебель? Все еще в квартире?

— Нет, на складе. Нам пришлось в конце концов сдать квартиру. Месяц назад. — Он пожал плечами, словно снимая с себя ответственность: — Выбора не было. Она ведь не заплатила за проживание.

20:55

Лежа на спине, опираясь затылком на подушку, Тайлер держал в руке бутылку пива «Красный крюк» и изучал бежевый потолок у себя в гостиной. На душе было погано. Из динамиков проигрывателя доносился голос Эстер Филипс, исполнявшей «Нежный привкус любви». Когда он в последний раз слушал этот диск? Ему нравился своеобразный голос Эстер. Еще больше ему нравились слова этой песни. Они напоминали ему о Нэнси.

Вдруг до него дошла вся ирония ситуации. Ему нравилось пение Филипс, а ведь она всю свою жизнь боролась с наркотической зависимостью. И вот теперь он боролся с обвинением в пристрастии к наркотикам, хотя вовсе не был наркоманом!

Не в силах лежать неподвижно, Тайлер встал и начал вышагивать взад-вперед.

Что же делать? Выбраться из этого кошмара можно только одним способом: найти доказательства существования сбоя в компьютерной программе. Но ни Бек, ни Уокер больше нет. Надо искать другой способ.

Тайлер поставил бутылку на кофейный столик из поддельного ротанга, взял переносной телефон и нажал кнопку повторного вызова. Это был номер Нэнси. Выждав десять гудков, Тайлер отключил связь. Ему необходимо было поговорить с женой, услышать ее мнение о сложившейся ситуации. Так они поступали всегда, если у кого-то из них возникали проблемы. Боже, как ему ее не хватало! Особенно теперь, когда она почти вернулась в его жизнь.

Песня кончилась, начался следующий номер. Тайлер проверил время. Он уже принял решение: этой ночью никаких снотворных. Никаких оправданий. Как бы ни было трудно.

Он выключил проигрыватель и ушел в спальню. Если придется, он пролежит в постели всю ночь напролет, не смыкая глаз и глядя в потолок, но не примет даже половинки амбиена.

23:13

Тайлер прислушался к реву самолета, направлявшегося в аэропорт Сиэтл-Такома, и попытался расслабить мускулы. А что, если Робин Бек постигла та же участь, что и Мишель Лоуренс? Ему не давала покоя мысль о том, что ни она сама, ни ее голосовая почта не отвечали на звонки. Он метался в постели, стараясь думать о Нэнси.

0:32

Сидя на краю кровати, Тайлер вытер рот ладонью. Что ему покажется хуже через восемь часов: не выспаться и окончательно утратить способность думать или принять половинку амбиена и уснуть? Стоило ему поставить вопрос таким образом, как ответ стал очевидным.

Сокрушенно вздыхая — но что еще оставалось делать? — Тайлер прошел в ванную и разжевал полтаблетки амбиена.

7:45

С тяжелой головой — следствие недосыпания плюс остаточное действие амбиена — Тайлер поставил двойную порцию кофе с молоком на стол и включил компьютер.

Ему не нужно было спешить на утренний обход, и это вызвало новую вспышку гнева против тех, кто подбросил наркотики ему в шкафчик. Тайлер выписал своего последнего послеоперационного пациента и зашел проведать Торреса. Это было единственное светлое пятно в его утреннем расписании. К этому времени Торрес уже сидел в постели и говорил без умолку. Роули к нему в этот день еще не заходил, но, судя по всему, Торреса можно было спокойно переводить из палаты интенсивной терапии.

Отзвучала тошнотворная приветственная мелодия «Виндоуз», и Тайлер, выйдя из задумчивости, вернулся к текущей работе. Развернув на столе лист со списком имен пациентов и номеров медицинских карт, он «кликнул» по иконке медицинских записей. Окно загрузилось. Тайлер был готов к работе. Щелкнул карту первого пациента и нажал «ввод». На экране появилась надпись:

Тайлер напечатал имя второго пациента. Тот же ответ.

Он скатал листок в шарик и швырнул его в стену.

— Дерьмо!

Кипя от бешенства, Тайлер набрал номер карты Торреса. Карта появилась мгновенно, без проблем. Он запросил карту пациента, которого только что выписал. Она тоже появилась без задержки.

Тайлер поднял скомканный листок, расправил его на столе и попытался получить доступ к карте третьего пациента. Доступ был закрыт. Опять.

Все еще негодуя, Тайлер взял телефон и набрал номер технической компьютерной помощи. Прозвучал бодрый голос молодой женщины:

— Служба помощи, могу я узнать ваше имя и отделение?

— Тайлер Мэтьюс, нейрохирургия.

До него донесся стрекот клавиш, а затем:

— Чем я могу вам помочь, доктор Мэтьюс?

— Я не могу получить доступ к некоторым медицинским записям. Может быть, что-то не в порядке с сервером?

— Насколько мне известно, нет. Минутку, я проверю.

Через минуту она вернулась на линию.

— Все серверы работают, доктор. Вот что я вам скажу: дайте мне проверить ваш доступ. Я сейчас вернусь.

Щелчок. Затем киберпространство заполнилось «Временами года» Вивальди. Тайлер ждал.

Через полминуты она вернулась на линию.

— Мне очень жаль, доктор Мэтьюс, судя по всему, ваш доступ ограничен пациентами, которых вы сейчас обслуживаете, а также теми, кого вы выписали.

Голос был механический, так что Тайлеру показалось: с ним говорит автомат.

Гнев душил его.

— А там указано, кто ввел ограничение на мой доступ?

— Нет, сэр. Думаю, за этой информацией вам придется обратиться к одному из системных администраторов.

— Спасибо.

— Желаю вам удачного дня.

«Шутишь, сестрица?» Он швырнул трубку на рычаг.

Дверь кабинета Хана была закрыта, когда Тайлер подошел к ней, поэтому он постучал по матовому стеклу. Стукнул с такой силой, что чуть не выбил его. Изнутри послышалось приглушенно:

— Входите, пожалуйста.

Хан сидел за своим заваленным бумагами столом, закатав рукава белой рубашки выше локтей, и просматривал компьютерные распечатки. Когда Тайлер встретился с ним взглядом, его выражение осталось непроницаемым.

— Доброе утро, доктор Мэтьюс. Могу я предложить вам чаю? Я как раз собрался заварить себе чашечку. — И он кивнул на выщербленную ярко-синюю кружку на серванте у себя за спиной. В кружке утопал кипятильник, подключенный к стенной розетке.

— Я хочу знать, почему у меня ограничили доступ к медицинским записям.

— Ах да. — Хан сплел пальцы на столе и выпрямился в кресле, будто учитель средней школы, обращаясь к классу. — Видите ли, доктор Мэтьюс, я лишь следую протоколу.

— О каком протоколе речь?

Теперь Хан явно смутился.

— Ну, видите ли… — Он отвел взгляд. — По каким-то причинам — а каковы эти причины, доктор, мне никто не объяснил, — вас считают врачом-наркоманом. Правила доступа к медицинским записям запрещают врачу-наркоману доступ к любым пациентам, кроме его собственных. — Хан опустил глаза на свои руки. — Мне очень жаль, но я всего лишь выполняю приказ.

— Чушь. Чей приказ?

На этот раз Хан встретился с ним взглядом.

— Этого я не могу вам сказать.

— Не можете или не хотите?

Хан пожал плечами:

— Какая разница, узнаете вы это или нет?

Тайлеру хотелось высказать Хану все, что накипело, и лишь рассудок удержал его от опрометчивого шага. Он повернулся и вышел из кабинета, хлопнув дверью.

— Минутка найдется?

Вернувшись в отделение, Тайлер заглянул в кабинет Билла Леунга. Его коллега сидел за столом и перебирал стопку телефонных сообщений. Тайлер вдруг подумал: знает ли Билл — да и другие, если на то пошло, — о наркотиках, найденных в его шкафчике?

— В чем дело?

Тайлер вошел в кабинет. Кабинет Билла был просторнее, чем его собственный, и здесь было больше индивидуальных вещиц: лампа под зеленым абажуром, фотография его жены Аниты в серебряной рамке. Тайлеру тоже захотелось поставить на стол портрет Нэнси. Тут до него дошел юмор ситуации. Билл был женат на женщине европейского типа. Если бы им вчетвером довелось пойти в ресторан, окружающие наверняка решили бы, что Нэнси — жена Билла.

— Хочу узнать твое мнение по одному случаю. — Тайлер подошел к столу. — Фамилия пациента Торрес.

Билл повернулся к компьютеру, вызвал «Мед-индекс» и медкарту. Когда карта появилась на экране, Тайлер рассказал ему о случае и о своих действиях.

Леунг побарабанил пальцами по столу.

— Не совсем понимаю, в чем проблема. По-моему, ты справился с ситуацией идеально. Да, конечно, Роули может быть настоящей занозой в заднице, когда уходит в глухую оборону, но ведь все мы не без греха, верно?

— Спасибо. Просто хотел убедиться, что на моем месте ты поступил бы так же.

Билл пристально взглянул на него:

— Ты уверен, что за всем этим не кроется нечто большее?

— Уверен. Спасибо. — Тайлер кивнул, повернулся и вышел.

Вернувшись к себе в кабинет, Мэтьюс окинул взглядом коридор, по которому только что прошел. Убедившись, что никто за ним не следит, он закрыл и запер дверь, хотя обычно этого не делал. До сих пор дверь его кабинета вообще стояла открытой настежь. Тайлер сел за стол, включил компьютер. Пока компьютер загружался, доктор рассеянно глянул в окно. На другой стороне узкого переулка высилось другое административное здание. Тайлер встал и дернул шнур, чтобы закрыть жалюзи. Убедившись, что никто не может за ним наблюдать из здания напротив, снова сел, глубоко вздохнул и обтер вспотевшие ладони о брюки.

Используя пароль Билла, он загрузился в «Мед-индекс», а загрузившись, вызвал карту Тайрелла Вашингтона, первого из трех пациентов, имена которых дала ему Джилл. Его пальцы замерли на компьютерной «мышке». Принимающим врачом была Робин Бек. Образ Мишель вспыхнул в памяти Тайлера. Он припомнил их разговор в кафетерии в тот вечер, когда умер Ларри Чайлдс. Очевидно, именно об этом случае рассказывала ему Мишель.

Тайлер нажал левую кнопку «мышки» и углубился в карту. Вашингтон поступил в отделение неотложной помощи в ноябре прошлого года в коматозном состоянии. На основании истории болезни, записанной в медицинской карте, Робин Бек диагностировала у него диабетическую кому. Она ввела ему большую дозу инсулина и записала в карте, что причиной тому стало подозрение на кетоацидоз, вызванный нехваткой инсулина. Вся проблема была в том, что теперь в карте Вашингтона больше не значилось, что он диабетик, и, уж конечно, он не принимал инсулин. Вашингтон умер от остановки сердца всего через несколько минут после введения дозы инсулина.

Зазвонил телефон. Тайлер подскочил на месте от неожиданности, сердце мгновенно пустилось в галоп. Он снял трубку.

Щелк. Непрерывный гудок.

Пока он сообразил, что нужно узнать номер по определителю, этот самый номер успел испариться. Страх ледяной змейкой пополз по позвоночнику Тайлера. Совпадение или просто набрали не тот номер? Страх заставил его поторопиться. Он сверился со своим списком и ввел в компьютер второе имя.

Второй случай показался ему не менее интересным. Позже в том же месяце этот случай был доложен управлению по рискам. Пациенту с желудочным кровотечением в отделении интенсивной терапии перелили кровь не той группы, отчего у него развилась сильнейшая реакция отторжения, за ней последовал фатальный инфаркт. Стоило пару раз щелкнуть «мышкой», и Тайлер нашел в карте имя медсестры, делавшей переливание. Гейл Уокер.

«Как же это могло случиться? — подумал он. — Электронные медицинские записи призваны устранить раз и навсегда ошибки именно такого рода». Даже не проверяя, Тайлер уже знал заранее, что покажет запись. Ну конечно, оказалось, что Уокер даже не провела сканером по штрих-коду на мешке с красными кровяными тельцами, прежде чем вводить кровь больному. Явная и очевидная ошибка медсестры. По крайней мере так это выглядело в глазах тех, кто расследовал случай летального исхода.

Тайлер нервно прошелся по тесному кабинетику. Ему не сиделось на месте. В желудке поселилась грызущая боль.

Он опять рухнул в кресло, ввел последнее из трех имен, нажал «ввод».

Этот случай произошел уже в январе текущего года. Медбрат ввел пациенту кардиологического отделения мощную дозу лекарства от аритмии менее чем через час после введения предыдущей дозы того же препарата. Медбрат, вводивший фатальную дозу, клялся и божился, что предыдущая инъекция не была зафиксирована в медицинской карте. На самом же деле при проверке карты обнаружилось, что в окошке «Медикаменты» имеется запись об изготовлении и доставке в кардиологическое отделение интенсивной терапии двух доз в течение одного часа. Но медбрат, который ввел пациенту первую дозу лекарства, тоже поклялся, что зафиксировал инъекцию в карте больного. И электронная запись в компьютере это подтверждала.

— Тут что-то не так, — пробормотал Тайлер. Он снова встал и прошелся по кабинету, пытаясь понять, что в этом деле не так.

И тут его осенило. Если, как утверждал первый медбрат, первая доза была заказана, изготовлена больничным аптекарским отделом и введена пациенту, что и показывала карта, в этом случае вторая доза никоим образом не могла быть введена, разве что по прямому указанию врача. Ведь предохранительные устройства, встроенные в программное обеспечение, должны были предупредить фармацевта, что вторая доза заказывается в период, когда ее ввод может стать смертельным для больного. Итак, если бы система работала нормально, лечащий врач должен был подтвердить заказ с подробным объяснением в оправдание необходимости второй дозы за столь короткий срок. Совершенно очевидно, что этот шаг не был предпринят.

Тот, кто стоял за прикрытием, — кто бы это ни был, — провел весьма элегантную работу, чтобы замаскировать первые два случая, но вот в третьем случае произошел прокол. Именно такая информация нужна была Фергюсону. Именно такая информация необходима была и самому Тайлеру, чтобы очистить себя от клеветы.

Тайлер скачал все три случая на компакт-диск.

Закончив работу, он извлек серебристый диск из лотка дисковода. С минуту просидел, покачиваясь взад-вперед, уставившись на радужный отблеск, пляшущий на сверкающей поверхности диска. Его осенила еще одна идея. Тайлер вложил диск в лоток и задвинул обратно. В поисковом поле он набрал имя Торреса и нажал на «ввод». Через секунду карта его пациента с мозговым абсцессом появилась на экране. Он вызвал «мышкой» «Лабораторные анализы» и отдел микробиологии. На этот раз вместо грамположительных кокков анализ на окраску по Грамму показывал грамотрицательные палочки. Тайлер проверил заказ препаратов для Торреса. И здесь данные были подчищены.

Тайлер с трудом согнал с лица злорадную улыбочку. «Не заносись, — сказал он себе. — Тут в точности как в хирургии: когда начинаешь думать, что уже схватил Бога за бороду, тут-то и выскакивает осложнение и хватает тебя за зад. Будь осторожен, приятель. Не расслабляйся».

Информацию о Торресе он тоже скачал на диск.

Закончив работу, он извлек серебристый диск из компьютера и принялся оглядывать кабинет в поисках места, куда его можно было бы спрятать.