Смерть экзистенциалиста

Глава 15. ЗОЛА

Однажды в конце осени Четырин поехал в долгую командировку в Уссурийск, помогать тамошним строителям в переходе на нормативный способ планирования. И на заводике железобетонных изделий, почему-то пышно именующемся «стройкомбинат № 1», увидел странную компанию: у пропарочных камер сгрудились человек семь-восемь студентов пединститута (парни подрабатывали тут), слушая мужика, одних, видимо, лет с Четыриным. Мужик был небрит, алые края век говорили, что и нетрезв, грязно одет и перепачкан золой. И опирался на рукоятки поставленной на попа тачки. Он говорил, а студенты, кто с иронией, кто с жалостью, кто удивленно, слушали.

— Мы кто? Мы — зола. Остывающая зола на обочине дороги. Знаете, хозяйки на окраинах золу на обочины высыпают? Так и мы. Вроде еще горячие внутри, хотя снаружи неприглядны, вроде и зажечь можем, а в самих гореть уже нечему. От-го-ре-ли. Вот был у меня друг, холодный философ-экзистенциалист…

Четырин пригляделся: да это же Вовка Саломатин! И рассказывает он о себе. Ну-ка что он говорит?

В середине рассказа Саломатин вдруг замолчал, подняв голову к мутноватому небу.

— Ну, а сейчас он где, ваш друг? — спросил очкастый парень в стройотрядовской куртке поверх толстого свитера.

— Сейчас? Умер он. Нет экзистенциалиста, — сказал Саломатин. Поймал взгляд Четырина и уже ему одному повторил твердо: — Нет его. Одна зола. — И подняв тачку, покатил в дальний угол территории, к кочегарке.

— Чудной мужик, — сказал студент в стройотрядовской куртке. — Я как сюда калымить на первом курсе пришел, так слушаю эту басню. Он ее всем рассказывает, и в разных вариантах. Иногда даже говорит, что он сам и есть тот экзистенциалист.

— Врет?

— А кто его знает! Да и какая разница, врет — не врет? Все равно он уже зола. Нет, ты погоди. Он же как-то дошел до такого… Такого… В общем до дна…

— До дна-то несложно. Только плыви по течению, не барахтайся — и живо там окажешься. Ну, братцы, бетон пошел, айда барахтаться!

Студенты разошлись по местам, а Четырин постоял в нерешительности, шагнул к кочегарке, вспомнил предостерегающий, колючий взгляд Саломатина: «Умер. Нет его. Нет!» — и повернул к конторе стройкомбината.