Смерть экзистенциалиста

Глава 5. «ПОСЛУШАЙ УМНУЮ ЖЕНЩИНУ!»

Началось это три года назад. Саломатин приехал тогда в родной город на преддипломную практику. Шляясь как-то после работы по центру, он заметил в толпе, штурмующей универмаг, где «выбросили» что-то японское, Ларису. Сердце в груди кувыркнулось, и вдруг Саломати-ну смертельно нужно стало поговорить с ней. О чем и как, он не думал, продираясь к Ларисе между разгоря — ченными, потными женщинами. Только бы услышать ее голос! Он протолкнулся почти вплотную и… И увидел, что у нее огромный вздутый живот — такой, будто в нем тройня, не меньше.

Саломатин повернул обратно и пошел к другу Валерке. Поговорили, выпили, и Валерий потащил его в общежитие сельхозинститута к знакомым девочкам. В коридоре напоролись на дежурную преподавательницу. Валерка, которого здесь все уже знали как морально неустойчивого и отрицательно влияющего, спрятался за спину друга, и Вовке пришлось одному объяснять, что нужно посторонним нетрезвым мужчинам в девичьем, да еще борющимся за высокое звание, общежитии. Завидя, что дежурная преподавательница, не дозвонившись по 02 (все время занято да занято), не шутя ищет — телефон опорного пункта, Саломатин вмиг протрезвел.

Видимо, в тот вечер его посетило вдохновение: он не только отговорил дежурную звонить в милицию, но утром долго соображал, где он и что за Афродита Книд-ская спит рядом. Вот так у них и началось. Вспоминая это начало, Шура потом со смехом сказала:

— Ты в тот вечер был такой агрессивный, такой петух, что я по долгу дежурной приняла огонь на себя: такой, как тогда, ты кого-нибудь все равно уговорил бы, так уж лучше не девушку.

Шура — Александра Васильевна, ученый-ботаник, доцент кафедры экологии, — была умница, светлая голова. Правда, на пять лет старше Саломатина, но на вид ровесница ему.

Она дважды — и оба раза неудачно, — была замужем. Первый раз вышла замуж восемнадцати лет: хороший парень сделал предложение, а замуж все рвутся, чем она хуже? Через год ушла от мужа и решила больше никогда-никогда не выходить замуж. Разве только по большой, настоящей любви.

Большая и настоящая встретилась через полгода после развода. Они жили душа в душу, прожили три года (детей не заводили: он так любил Шуру, что не хотел, чтобы между ними кто-то был), а потом Шура узнала, что есть другая, которая вот-вот родит ее мужу ребеночка. Что любит он одну Шуру, как и прежде, но ему любой ценой нужно удержаться в городе, а у «другой» и жилплощадь, и влиятельный папа, и даже своя, подаренная папой, но не папина, а на нее записанная «Волга». У Шуры тогда была комната в общежитии, групповая детдомовская фотография над казенной кроватью и никаких связей. Любимый и любящий спросил, как бы на его месте поступила она, умница и светлая голова. Шура подумала и сказала, что, будь она на его месте, она хватала бы свои манатки и тикала бы на улицу, пока с лестницы не турнули. Любимый и любящий сказал, что это очень резонно, и так он и сделал.

С тех пор Шура запретила себе и думать о замужестве. До тридцати трех — решила она — буду жить в свое удовольствие, а там рожу дочурку от какого-нибудь синеглазого брюнета, физически абсолютно здорового и психически нормального (ум и рост необязательны, у самой хватит), и буду жить дальше — в свое и дочкино удовольствие. А если получится сын, решила отказаться и оставить в родилке. Пусть забирает кто хочет.

Пока ей еще не стукнуло тридцать три, «свое удовольствие» означало: работа, общественные нагрузки, наука «для души», в свободное время — чтение и вязание, по воскресеньям — Саломатин и вязание, по праздникам — Саломатин, мускат и вязание. Отпуск — две бурные недели на юге и два месяца в призейской тайге (Шура изучала биогеоценозы — содружества флоры, фауны и почвы, поначалу для себя, потом читала факультатив на охо-товедо-звероводческом отделении, потом создали кафедру экологии, и она неожиданно для себя стала доцентом), всегда в одиночку, в самой что ни на есть глухомани.

Саломатин все никак не мог поверить, что Шура не собирается женить его на себе и даже не мечтает об этом. Может быть, она на кого другого нацелилась? Нет, другому при ее образе жизни быть некогда. А с Саломатиным она ведет себя слишком уж независимо… Владимир считал, что каждая незамужняя женщина стремится замуж, без устали ткет паутину и ловит зазевавшихся и беззащитных. Шура тенет не плела и никого не ловила. Это было непонятно.

И Лариса за него замуж не пошла…

Что же, ему все время нетипичные женщины попадаются? Или он сам с изъяном? Может, это в нем чего-то недостает? Чего-то такого, чтобы женщине захотелось иметь его в личной собственности? Черт их знает, чего-им нужно. Валерка говорит, что женщины и сами себя не понимают, а нашему брату и пытаться не стоит их понять, дохлое дело. Потому что они себя всю жизнь выдумывают — и каждый день заново, да еще и во многих вариантах: для себя, для него, для детей, для подруг (отдельно для тех, которые завидуют, и для тех, которые дол лены бы, но почему-то не завидуют), для мужчин-сослуживцев (тоже раздельно — для обращающих внимание и для не обращающих), для своей мамы и для его мамы, кто они на самом деле, уже и сами не помнят. Те, у кого память получше, еще помнят, какими были вчера, еликий кто-то советовал: есть у тебя дело к женщине — решай его, только когда она в том же платье, в каком была, когда начал говорить. Переоденется она — все, другой человек!

А Валерка, наверно, прав. У него профессия такая, все время среди женщин, и притом среди женщин с обнаженными лицами. Ему их не знать — так кому и знать? Для них врач-косметолог больше, чем мужчина. Даже больше, чем «дамский мастер». Между прочим, Валерка потому и облюбовал для «охоты» общежитие сельхозинститута, что там сравнительно легче найти личико, не тронутое косметикой, а на тронутые он якобы может смотреть только профессиональным взглядом, а не мужским.

Да прав-то он прав, но Шура, кажется, все время одна и та же. Деловая женщина, сама по себе личность. Сколько еще таких женщин, которые — за вычетом деток, тряпок, сплетен, кухни, сердечных переживаний и болезней — нуль без палочки! Но Шура иная. И мужчины в ее душе занимают не больше места, чем женщины в душе делового мужчины.

Саломатина раздражало, а порой даже бесило, что он, ее, судя по всему, единственный (не считая мимолетных приключений в отпуске) мужчина, так мало для нее значит. Он и сам не хотел большего — всех этих нудных забот о том, чтобы горло кутал, чтоб мыл руки перед едой, не заглядывался на девочек и не курил натощак. Он не жаждал этой мелочной опеки, этого кудахтанья. Но он хотел, чтобы этого не было, не потому, что ей самой наплевать, а потому, что это он не желает и не позволяет. Разница!

Когда он увлекся экзистенциализмом, Шура сказала: Брось, Володька. В наше время философией интересоваться нельзя. Можно или жить ею, или жить без нее. А флиртовать с нею вредно для здоровья. В общем, послушай умную женщину, брось ты это. Пропадешь.

«Послушай умную женщину…» Подразумевается: «Послушай, глупый мужчина, умную женщину». Разумеется, он не послушал. Советы в такой вот оскорбительно-вразумляющей форме, когда упирают не на то, почему надо или почему не надо, а на то, что говорят и кому говорят, он не принимает. Сам разберусь, мадам!

Теорию приходилось по крохам, по строчкам собирать из критических работ об экзистенциализме, вылавливать вкрапленные в них цитаты из «Мифа о Сизифе», «Бытия и Ничто», «Или — или», «Критики диалектического разума», «Ситуаций» и «Бытия и Времени». И так, по строчке, он заполнил толстую тетрадь, начал вторую, потом купил амбарную книгу и переписал туда свои цитаты, но уже не в том порядке, в каком они попадались на глаза, а в логическом.

Это отнимало страшно много времени. Но Саломатин уже охладел к политэкономии и читал лекции в техникуме по прошлогодним конспектам. От приработка — курс «Экономической истории СССР» на вечернем отделении технологического института — он отказался. На жизнь хватает, и ладно. Зато трактат рос. Может быть, его экзистенциализм был не тот, что у немцев и французов, но зато в его, саломатинской, версии слито все, что его задело за душу. Больше всего от Сартра, меньше от Камю, от Хайдеггера — только понятие «Манн», от Ясперса — учение о «пограничных ситуациях»…