Смерть и приговор с отсрочкой

Глава 8 Неясная правда

О чем говорили родители? О какой правде?

— Угу, — прогудела я, притворяясь, будто слушаю подругу.

Снова закрыв глаза, я коснулась пальцами фотографии и сосредоточилась, но, как и с фоткой Брук, ничего не произошло. Может быть, у меня всего одна попытка. Никаких повторений и переигровок. Я старалась изо всех сил, но без толку. А потом сделала точно так же, как с фотографией Кэмерона: глубоко вздохнула и расслабилась. Накатило ощутимое спокойствие, возникшее в кончиках пальцев и пронесшееся волной по всему телу. Появилось ощущение, будто мои молекулы потускнели, стали полупрозрачными, как акварель. Затем все вокруг окутало туманом. Время ускользало прямо из-под ног. Воздух задрожал, и появился занавес. Я двинулась вперед, потянула за несуществующую ткань и оказалась внутри.

Сидя на краю кровати, папа наклонился надо мной пощекотать мне подбородок. Мама ворковала что-то ласковое и легонько покачивала меня на руках. В этот раз я постаралась увидеть больше, и мама показалась мне удивительно красивой и изящной, как сказочная принцесса. Но я хотела не только увидеть, а и узнать побольше из каждого слова, каждого жеста.

— Как у моего отца.

Едва папа произнес эти слова, по маминому лицу пробежала печаль. Она взглянула на папу с мольбой в глазах:

— Нужно сказать ей, когда подрастет.

Папа опустил взгляд и с сожалением покачал головой, а потом снова посмотрел на маму:

— Это не наш секрет. Кроме того, разве ей будет полезно знать правду? Знать, что он все еще жив?

Мама поникла.

— По-моему, с этим я уже разобрался.

Голос был похож на дедушкин, но наверняка сказать было сложно.

Позы изменились, родители улыбнулись в камеру, полыхнула молниеносная вспышка, и я вернулась обратно в свою комнату.

— Ты вообще меня слушаешь?

— Конечно, — ответила я Бруклин и опять нырнула в снимок.

Я повторяла этот трюк снова и снова, стараясь увидеть что-то новое, найти какую-нибудь подсказку, о ком говорили мама и папа. Даже успела выяснить, что могу влиять на собственное местоположение. Один раз я стояла прямо перед кроватью, в другой — у окна. Когда управлять мыслями стало проще, и я уже смогла двигаться по пространству без риска оказаться вышвырнутой из снимка, я отошла к окну и повернулась. У стены стояла бабушка и показывала дедушке что-то в фотоаппарате, а дедушка, который выглядел здесь моложе и стройнее, почему-то легонько ее оттолкнул.

— Нужно сказать ей, когда подрастет, — проговорила мама, и бабушка с дедушкой так быстро переглянулись, что я едва не упустила этот момент.

— Это не наш секрет. Кроме того, разве ей будет полезно знать правду? Знать, что он все еще жив?

Явно встревожившись, дедушка стиснул зубы и процедил:

— По-моему, с этим я уже разобрался.

Он поднял камеру, палату залило ярким светом, и я опять вернулась в настоящее.

Они знали! О каком бы секрете ни говорили мои родители, бабушка с дедушкой тоже знали эту тайну. Плюс мама заговорила о чем-то, что мне стоит рассказать, сразу после того, как папа упомянул своего отца. Вот только родители папы умерли еще до моего рождения. Может быть, разговор шел как раз об их смерти? Точнее о том, как именно они умерли? Но потом родители сказали, что какой-то «он» жив…

Я резко выпрямилась и почему-то почти шепотом сказала:

— Брук!

— Лорелея! — в тон отозвалась подруга, выйдя из ванной в полной пижамной экипировке.

Я сгребла собственную пижаму и рванула в ванную.

— Сейчас такое расскажу — не поверишь!

— Дай угадаю. Ты смоталась в фотку с родителями, сделанную сразу после твоего рождения?

Я высунулась из-за двери.

— Откуда ты знаешь?

Брук подняла фотографию.

— Ясно. — Я продолжила переодеваться. — Но это еще не все. Я могу так делать снова и снова.

— С одной и той же фоткой?

— С одной и той же фоткой.

Подскочив, подруга притопала ко мне, села на крышку унитаза и зачарованно спросила:

— Ты понимаешь, что это значит?

— Естественно! — Тут я задумалась. — То есть нет. Не совсем.

Бруклин поморгала.

— Ага, я тоже не понимаю.

— У них был какой-то секрет. — Я натянула через голову топ пижамы. — В смысле у моих родителей.

— И ты об этом узнала, прикоснувшись к фотке?

— Ну да. Они говорили о каком-то секрете. А ком-то, кто был жив, но мне нельзя было рассказывать, кто это. — Замолчав, я уставилась на подругу в упор. — Думаю, мой дедушка по папе до сих пор жив.

У Брук отвисла челюсть.

— Я думала, он умер.

— Я тоже так думала. Потому что так мне сказали родители. Но внутри фотки они обсуждали мой подбородок и то, как он похож на подбородок папиного отца. А потом…

— Нравится мне это местечко, — прошамкал с полным ртом только что вошедший Глюк.

Бруклин вышла из ванной.

— Стучать не учили?

— Дверь закрой! — прошипела я и промчалась мимо Глюка закрыть дверь.

В каждой руке у него было по куску пиццы.

— Что тут у вас происходит?

Брук умоляюще покосилась на меня:

— Можно я ему расскажу? Пожалуйста! Я за тебя алгебру сделаю.

— За домашку, — фыркнула я, — я тебе и по лицу его отпинать разрешу. Договорились.

— По лицу? — опять прошамкал Глюк.

— У Лорелеи новый талант! — объявила подруга.

Глюк тяжело сглотнул.

— Танцы на шесте туда входят?

— Нет, — закатила глаза Бруклин. — Прекрати отвлекаться. Боже мой, как вкусно пахнет!

— Ладно уже, — проговорила я, — пойди и возьми себе пиццы. Мы подождем.

— Ни за какие коврижки. — Она упрямо сложила на груди руки. — Ты сама ему все расскажешь.

— Не расскажу.

— Еще как расскажешь! Лучше я возьму кусочек у него.

— И не мечтай, — огрызнулся Глюк и попятился, будто его только что приговорили к расстрелу.

Как раз в этот момент в дверь постучали. Брук открыла, и на пороге оказался Кэмерон.

— Приветик, — пробормотала подруга, придерживая дверь и давая Ласку знать, что прямо сейчас ему тут не очень рады. — Ты проверяешь окрестности?

Он сощурился и заглянул в комнату.

— Наверное. Заскочил узнать, как у вас дела. Все в порядке?

— Все супер.

Продолжая глазеть на Кэмерона, Брук для пущего эффекта улыбнулась, и он кивнул:

— Ладно, буду на улице. Занавески лучше задернуть.

— Будет сделано.

Захлопнув дверь, подруга помчалась к занавескам, задернула их и, вернувшись к двери, уставилась на меня подозрительным взглядом. Ну конечно! Делать мне нечего, кроме как рисковать домашкой.

— Что происходит? — поинтересовался Глюк.

— Ничего. Займи ее чем-нибудь, пока я не вернусь. И не давай ей говорить!

— Поверить не могу, что ты настолько мне не доверяешь, — разобиделась я, но Бруклин уже ускакала, поэтому пришлось крикнуть вдогонку: — И мне кусочек возьми!

Глюк уселся за мой стол и тоже крикнул:

— Апельсиновую газировку прихвати!

— И мне!

Я присела на край кровати.

— Класс. У нас тут как будто обслуживание номеров.

— Ты говорить собираешься или как?

Я покосилась на друга. В одной руке он держал кусок пиццы, а другой проверял свою почту на моем компе.

— Бруклин меня придушит.

На это Глюк просто оглянулся и злобно ухмыльнулся.

Однако сказать я ничего не успела. В комнату вихрем ворвалась Брук, держа в одной руке тарелку с несколькими кусками пиццы, а в другой — две бутылки апельсиновой газировки.

— Она что-то говорила?

— Боже мой! Ты просто дико скоростная!

Губы Глюка сложились в разочарованную линию.

— Ни слова.

— Отлично.

Вручив мне пиццу, Брук села, откусила кусочек от своего куска, положила его на тарелку и, вытерев руки салфеткой, все внимание переключила на ничего не знающего Глюка.

— Итак, Глюк, будь предельно внимателен.

Он отвернулся от компьютера и сжевал кусок пиццы.

— Лады.

Бруклин нетерпеливо улыбнулась:

— Лор может входить в образы.

— Это замечательно, — выдал неуверенную улыбку Глюк. — Не знал, что ты хочешь играть на сцене.

— Да не в эти образы! — отмахнулась подруга, словно стирая сказанное Глюком. — Я про те образы, которые запечатлены на фотографиях.

— То есть ты хочешь стать фотографом? — уточнил Глюк и отпил газировки.

Со всем драматизмом актрисы немого кино Брук закрыла ладонью глаза и распростерлась на кровати.

— Моделью, что ли? — снова предположил друг. — А ты не низковата?

— Ради любви к пепперони, пусть он замолчит!

— Ну признай, Брук, — рассмеялась я и откусила пиццу. — Твои слова звучат чересчур неопределенно. Придется поднатужиться и объяснить подробнее.

— Ладно. — Она выпрямилась и предприняла еще одну попытку все рассказать. — Итак, у Лорелеи обнаружилась способность прикасаться к фотке и оказываться внутри нее. Она может увидеть, что происходило, когда делали снимок. То бишь войти в этот образ, осмотреться на месте и даже услышать, о чем говорили люди с фотки.

— Но как только загорается вспышка, — вставила я, — меня выбрасывает обратно. Я вижу только то событие, которое предшествовало моменту съемки.

Глюк пялился на нас во все глаза, и мы не стали его торопить — дали время все обдумать.

— Это вроде как круто, — пробормотал он наконец.

— Вроде как круто? — обалдела Бруклин. — Да это круче всего на свете! Разве что кроме того, что Джаред оказался ангелом смерти. Такое переплюнуть трудно.

Я глянула на подругу, и в знак согласия друг с другом мы обе пожали плечами.

— Нет-нет, это и правда круто, — проговорил Глюк. — Но что все это значит?

— Сами хотели бы знать, — отозвалась Брук.

— Бабушке с дедушкой уже рассказала?

— Пока нет. Эта новинка все еще на стадии тестирования. Как только пойму хоть чуточку больше, сразу же все им расскажу.

— Ты обещала завтра, — Брук смерила меня укоризненным взглядом. — На мизинчике поклялась.

— Да расскажу я! Расскажу.

— Лор…

— Брук…

— Может, вернемся к фокусу с фотками? — предложил Глюк, все еще не переваривший новости.

Ей-богу, даже бумажка впитала бы новую информацию быстрее.

Следующий час мы провели за объяснениями всех нюансов. Пару раз даже пришлось продемонстрировать, как именно у меня получается попадать внутрь фотографий. Что тут скажешь? Вокруг одни скептики. Однако умница Бруклин додумалась прихватить несколько фоток из младших классов. Я попробовала пару штук и пересказала, что происходило в момент съемки. С каждым разом удавалось все лучше и лучше. Я даже научилась не только перемещаться в пространстве и смотреть на события с разных углов, но и видеть то, что находилось за пределами фотографии.

Глюк не знал, что и думать. Не понимаю, почему переварить такое ему было труднее, чем смириться с моими видениями или тем фактом, что Джаред — ангел смерти, но другу явно приходилось нелегко.

Потом он решил уточнить:

— А с цифровыми фотками как? На телефоне, например, или на компе?

Почему-то я о таком даже не думала.

— Не знаю, не пробовала.

Глюк вывел на экран снимок самого себя на грязном мотоцикле, на котором он катается по горам.

— Кто фоткал? — спросила я.

Он усмехнулся:

— Вот ты мне и скажи.

С большими сомнениями я коснулась экрана и сосредоточилась. Точно так же, как и во все прошлые разы, меня утянуло вперед в запечатленную на фото сцену, и прямо перед глазами расступился пиксельный занавес. Подняв огромный столб грязи, мотоцикл Глюка так пронзительно взревел, что я закрыла руками уши. Или точнее почувствовала себя так, будто закрыла руками уши. Больше вокруг никого не было. Пока меня не вышвырнуло из снимка, я отодвинулась в сторону посмотреть, кто сделал фотографию, но оказалось, что телефон Глюка с включенным таймером стоял на бревне. За секунду до съемки я вгляделась вдаль и увидела на расстоянии от бревна с камерой папу Глюка. Полыхнула вспышка, я вернулась и поморгала.

— Ты сам себя сфоткал. Ну и на кой фиг поднимать столько грязи?

Улыбка Глюка угасла.

— Минуточку. Как это он сам себя… А-а! — выдохнула Брук. — У тебя в телефоне таймер есть.

Забрав у меня сотовый, она принялась тыкать по кнопкам.

— Есть, но вы-то как узнали?

— Мы же тебе только что все рассказали. — Подруга возмущенно уставилась на меня. — Вот никогда он нас не слушает!

— Все я слушаю! — обиделся Глюк. — Просто это… поразительно.

— А знаешь, что еще поразительнее? — спросила я. — В тот день за тобой наблюдал отец.

У Глюка отвисла челюсть.

— Откуда ты… — начал он, но вовремя остановился. — Ты права. Он приходил, а я тогда об этом даже не знал. — Откинувшись на спинку стула, он задумчиво свел брови. — Ну и что все это значит?

Я тяжело вздохнула:

— Вот именно. Что, блин, все это значит? Я могу прикоснуться к человеку и заполучить видение. Могу глянуть на фотку и увидеть, что там происходило. Но если смотреть на всю картинку целиком, какую пользу могут принести мои способности хоть кому-нибудь?

— Ты себя недооцениваешь, Лор. — Брук окатила меня сердитым взглядом. — Впрочем, как всегда.

— Я вообще ничего не оцениваю. Мне всю эту белиберду подсунули бесплатно и не дали выбора.

Еще немного поплакавшись о своих несчастьях, я рассказала Глюку о разговоре между моими родителями в больнице.

— И ты считаешь, они говорили о твоем дедушке по линии отца? — спросил друг.

— О ком же еще? Папа сказал «У нее подбородок, как у моего отца», а через секунду мама сказала, что мне нужно что-то рассказать, когда я подрасту. И это приводит меня к плану А.

— Вот блин! — вздохнул Глюк. — Каждый раз, когда вы начинаете нумеровать буквами свои планы, на голову начинают сыпаться проблемы. А когда мы доходим до плана Д (а мы всегда доходим, потому что все предыдущие вылетают в трубу), вокруг уже творится полный абзац.

— То есть ты выходишь из игры? — со всезнающим выражением лица поинтересовалась Бруклин.

Глюк фыркнул:

— Не дождетесь. Я по уши в игре. Просто хотел предупредить: если мы таки докатимся до плана Д, я делаю ноги. Куда-нибудь подальше. И скорее всего сменю имя.

Мы все рассмеялись.

— Все не так плохо, — сказала я, чтобы успокоить друга. — Я ведь знаю, где хранятся записи. Как только бабушка с дедушкой лягут спать, я прокрадусь в подвал и поищу все, что касается папиного отца. Наверняка что-нибудь найдется.

— А потом можем в интернете покопаться, — добавил Глюк. — Хотя можно и сейчас начать. Как его звали?

— Я знаю только прозвище.

— Блин, — разочарованно вздохнула Бруклин. — Это нам вряд ли поможет.

— Не узнаем, пока не попробуем, — отозвался Глюк и развернулся к компьютеру. — Как там его называли?

— Эм-м, Мак.

Друзья одновременно уставились на меня.

— Серьезно? — ехидно спросила Брук. — Чувака с фамилией Макалистер называли Мак? Вот же дичь!

— С этим можно начать поиски. Ты знаешь что-нибудь еще, Лор? Может быть, откуда он родом?

— Знаю только, что он откуда-то с северо-востока. Возможно, из Мэна. В Нью-Мексико его семья переехала задолго до того, как папа познакомился с мамой.

— Что ж, надо вспомнить что-нибудь еще.

Бруклин взглянула на часы.

— Когда бабушка и дедушка спать укладываются?

— Приблизительно в девять-десять. У нас еще несколько часов. — Я широко улыбнулась. — Куча времени, чтобы ты успела сделать за меня алгебру.

— Я уже сделала домашку. Может, просто спишешь?

— Это жульничество! — притворно ахнула я. — К тому же мне придется писать самой. — Я вручила подруге лист с заданиями и карандаш. — И постарайся почерк подделать.

***

— Лорелея!

Повернувшись на зов, я попыталась выбраться из сетей сна.

— Лорелея, проснись.

Это был Кэмерон, которого я узнала по голосу и не слишком ласковым тычкам в бок. Неужели я в школу опоздала?

Я открыла один глаз. На улице все еще было темно и ветрено, и по-прежнему шел дождь. Для таких пробуждений просто обязаны существовать особые обстоятельства.

Тут я резко села и осмотрелась по сторонам.

— Я уснула!

Брук спала. Глюк растянулся на полу и положил руку на подушку — то есть туда, где должна была лежать голова. Бедняга. Вряд ли спать без подушки удобно.

— Я не собиралась спать. У нас же был план А!

Уголок губ Кэмерона пополз вверх.

— Ваши планы не всегда срабатывают. Может быть, даже к лучшему, что вы уснули.

Последнее, что я помню, — как Брук показывала квадратное уравнение из домашки. Этим, видимо, и объяснялся внезапный приступ нарколепсии.

— Лорелея, — загробным голосом начал Ласк, — ты сейчас ясно мыслишь?

Я потерла глаза и слабо отозвалась:

— Почти. Мы опаздываем?

— Нет.

Взяв за подбородок, Кэмерон заставил меня поднять голову.

Я беспокойно нахмурилась:

— Что случилось?

— Он вернулся.

В уточнениях необходимости не было. Я выпрыгнула из постели и помчалась напяливать халат, а Кэмерон пошел тихонько будить Бруклин. Вот только для «тихонько» времени не было.

— Брук! — завопила я, и Ласк от неожиданности подскочил едва ли не на полметра. Мне стало не по себе.

— Хочешь своих перебудить? — процедил он.

И был прав. Даже не спросив, где сейчас Джаред, я пинком разбудила Глюка и высочила из комнаты, но Кэмерон успел схватить меня за руку.

— Он на улице.

— На улице? В такую погоду?!

Ласк кивнул на окно, и я помчалась его открывать, по пути чуть не наступив на просыпающегося Глюка. На земле, у металлической пожарной лестницы, лежал Джаред. Без сознания.

— Боже мой! — выдохнула я, уже вылезая в окно.

По лицу бил ужасно холодный дождь. Спустившись, я присела рядом с Джаредом. Видеть его без сознания было даже не тревожно, а по-настоящему страшно.

— Лор, ты что творишь?! — крикнула Бруклин, но тут же замолчала и убежала искать что-то из одежды.

Кэмерон просто спрыгнул вниз и приземлился рядом со мной, пока я внимательно всматривалась в лицо Джареда. По виску и из уголка распухших губ стекала кровь.

— Шевелись, Синий-Паук! — велел Кэмерон, стараясь говорить тихо, но так, чтобы его услышали в шуме дождя.

Только сейчас до меня дошло, что Глюк, все еще в джинсах и футболке с длинными рукавами, стоял за спиной у Ласка.

Одним легким с виду движением Кэмерон поднял Джареда, который вряд ли весит с пушинку, и забросил себе на плечо.

— Открывай дверь, — скомандовал он, и я поняла, что Ласк имел в виду квартирку Джареда.

Глюк рванул вперед, достал спрятанный над дверью ключ и, открыв замок, распахнул дверь пошире, чтобы Кэмерон мог зайти внутрь со своей ношей.

— Нам нужны лекарства, — сказал Ласк, включив свет.

В этот самый момент Джаред шевельнулся и спросил сонным голосом:

— Что происходит?

А секунду спустя перевернулся и повалил Кэмерона. Все случилось так быстро, что я успела лишь затаить дыхание. Только что Кэмерон нес Джареда в кухню, а через мгновение уже лежал на полу.

Джаред прижал колено к его подбородку. Красивое лицо так и дышало гневом.

— Джаред!

Я бросилась к ним и глазом моргнуть не успела, как крепкие пальцы сжали мне горло. Земля покачнулась. Комната поплыла перед глазами. А через секунду я уже валялась на полу рядом с Кэмероном и изо всех сил боролась за следующий вдох. За то, чтобы не потерять сознание.

Обхватив ногами грудь Джареда, Ласк умудрился его сбросить и встать.

— Это мы! — прохрипел он.

Я наконец вдохнула полной грудью и увидела, как Джаред замер на четвереньках, глядя на нас, как на обед.

Кэмерон затащил меня себе за спину и, подняв свободную руку, повторил:

— Это мы.

В конце концов Джаред коснулся раны на голове, измазав пальцы в крови, и застонал от боли. Мне хотелось подойти, но Ласк держал меня стальной хваткой.

Ко мне украдкой пробралась Бруклин и взяла меня за руку, не спуская глаз с противника. Однако уже через миг Джаред моргнул и смерил нас всех пристальным взглядом.

— Что случилось? — спросил он, глядя на меня.

— Мы не знаем, — ответила я. — Ты исчез, и тебя три дня не было.

На красивом лице мелькнуло удивление, но Джаред быстро взял себя в руки.

Кэмерон помахал перед его лицом:

— Пришел в себя, или как? — А когда Джаред молча нахмурился, показал ему средний палец: — Сколько пальцев я показываю?

***

Через полчаса Джаред в синем одеяле из нашего шкафа сидел за так называемым обеденным столом, а Кэмерон заштопывал ему рану на руке. На столешнице рядом с пропитанными кровью бинтами и полотенцами лежала целая куча медикаментов. Само собой, полотенца придется постирать, чтобы бабушка ничего не увидела.

Над рассеченной бровью Джареда свисали влажные волосы. Рану на голове, из которой постоянно текла кровь, и которая оказалась прямо у линии роста волос, зашили, и она уже начала затягиваться, став едва заметной.

Брук с Глюком убежали переодеться во что-то сухое, а я никак не могла заставить себя уйти. Вдруг, пока меня не будет, Джаред снова исчезнет? Поэтому я настояла на том, что буду помогать Ласку, хотя руки тряслись неимоверно.

Джаред посмотрел на меня в упор из-под густых ресниц и не моргнул даже тогда, когда с волос на щеку упала розовая от крови капля дождя. Карие омуты казались темнее, чем обычно, а взгляд — еще пристальнее.

Теплыми пальцами Джаред коснулся моей шеи.

— Извини.

— Все в порядке. Я за тебя беспокоилась.

Ответить он не успел — Бруклин постучала пальцем по моему плечу:

— Я принесла тебе одежду, — и вздрогнула, когда Кэмерон потянул за нить, чтобы сделать шов потуже.

Рану на руке мы заметили не сразу, но она оказалась довольно глубокой. У меня подкашивались колени каждый раз, когда Кэмерон втыкал в кожу иглу, тянул и завязывал узлы. Медработником мне однозначно не быть.

— Меня уже поджидали, — проговорил Джаред, по-прежнему глядя мне в глаза. — Целая группа.

— Кто? — спросил Кэмерон и кивнул мне, а я взяла ножницы и обрезала нить. — Группа кого?

Брук села за крошечным столом вместе с нами, а Глюк взгромоздился на барную стойку.

— Если не группа разъяренных индийских буйволов, то я весьма озадачен, — заметил он. — Потому что поверить, что тебя кто-то уделал, пусть даже группой, довольно трудно.

Наконец Джаред отвел взгляд и посмотрел на Кэмерона:

— Потомки.

Ласк застыл. Интересно почему? Кто такие эти потомки? И чьи они, собственно, потомки?

— Я думал, их уже не осталось, — отозвался Кэмерон пропитанным тревогой голосом.

— Их немного, но главный вопрос: зачем им на меня нападать?

— Готов выслушать твои идеи.

Игла снова проткнула кожу, и мир вокруг завертелся. Отобрав ножницы, Бруклин усадила меня на стул. И даже в таком состоянии я заметила, как Глюк сложил на груди руки и сердито уставился на Брук, которая стала помогать за меня Кэмерону. Однако стоило Джареду взять меня за руку (чему я одновременно удивилась и обрадовалась), мне стало резко до лампочки, бесится Глюк или нет. После долгих недель отчуждения со стороны Джареда проявление тепла было приятным.

— Я бы хотел вспомнить, — начал Джаред, — но не могу. После атаки в голове чистый лист. Помню, как сражался и даже, смею добавить, побеждал, а миг спустя уже был здесь.

— Глюканутый прав. — Кэмерон закрепил очередной шов. — Даже сотне потомков так запросто тебя не уделать. И как же им это удалось?

Джаред повернулся к нему демонстративно медленно, определенно бросая вызов.

— А в чем дело? — наконец спросил он веселым тоном, словно хотел поддеть Ласка. — Тебе нужны подсказки?

— Просто в это сложно поверить.

— В реалити-шоу тоже, но вы же верите.

Комнату заполонила тишина, в которой ощущалось густое напряжение.

— Кто такие эти потомки? — все-таки влезла я.

Все мы давно знаем, как общаются эти двое. Сейчас не время мериться характерами. Когда Джаред и Кэмерон ругаются, страдает городская архитектура.

— И зачем, бога ради, им на тебя нападать? Видимо, они не в курсе, кто ты такой.

Еще несколько долгих секунд Джаред смотрел на Ласка, а потом повернулся ко мне:

— Они прекрасно знают, кто я. И они потомки изначальных нефилимов, созданных столетия назад.

— То есть они нефилимы? — удивилась Бруклин. — Как Кэмерон?

Отрезав нить от последнего шва, она промыла рану Джареда перекисью.

— Точнее упрощенная версия Кэмерона, — объяснил он. — Поскольку они произошли от изначальных нефилимов, в них много человеческого. Все равно что взять каплю пищевого красителя и добавить в галлон молока. Цвет чуть-чуть изменится, но молоко останется молоком. За такое количество времени ангельская ДНК очень сильно разбавилась.

— Это точно, — вставил Кэмерон. — Будь они на все сто нефилимами, я бы почувствовал.

Намазав на швы антибиотиковую мазь, Брук наложила повязку.

— Ради сохранения чистоты расы, — продолжил Джаред, разглядывая работу Бруклин, — потомки скрещивались между собой. Насколько я понимаю, у них не все в порядке с головой.

— Тогда вы точно родня, — сказал Глюк Кэмерону.

— Нападение на Джареда доказывает, что они однозначно чокнутые, — проговорила Брук, не обращая внимания на слова Глюка. — Чего вообще они надеялись этим достичь?

— Оставить Лорелею без защиты, — ответил Кэмерон.

— Меня? — занервничала я. — Зачем я сдалась этим потомкам?

— К сожалению, я понятия не имею, чего они от тебя хотят, — сказал Джаред.

Ласк уставился на него тяжелым взглядом:

— Они тебя выследили. И, судя по всему, продолжали за тобой следить с тех пор, как ты здесь появился.

— Или их кто-то позвал, — обвиняющим тоном возразил Джаред и смерил Кэмерона убийственным взглядом. — Ты гибрид. Как и они.

— Я никого из этих тварей в жизни не видел, — процедил сквозь зубы Кэмерон, стараясь держать себя в руках. — А до твоего появления даже не знал наверняка, существуют ли они.

— И все-таки существуют.

— Как и ты, — в тон отозвался Кэмерон, бросая вызов тому, кто может поубивать нас всех одной лишь силой мысли.

Мало того, Ласк смотрел на Джареда так, словно раньше никогда его не видел. Словно теперь он как-то изменился.

А Джаред откинулся на спинку стула и поскреб пальцами лицо.

— Должно быть, у них есть план. Просто так нападать на меня они бы не стали. — С этими словами он мрачно воззрился на меня. — Скорее всего они охотятся на тебя. Других причин я не вижу.

Зря он мне это сказал.

— И все-таки я считаю, что тебе нужно в больницу, — сменила я тему, чтобы отвлечь от себя внимание. — Вдруг у тебя сотрясение?

— Эй! — оскорбленно воскликнул Кэмерон. — Я как бы понимаю намеки.

Уголок рта Джареда приподнялся от ленивой ухмылки. Взгляд остановился на моем халате. Я завязала пояс потуже, пригладила волосы и изо всех сил постаралась не замечать, как сияют темные глаза и какими могучими кажутся широкие плечи. Даже с ранами он излучал силу и чистейшее превосходство.

— Знаю, прозвучит глупо, но ты уверен, что с тобой все путем?

Меня все еще поражало внимание, которое он мне оказывает. Словно вернулся старый Джаред. Раненный, уставший и усыпанный синяками. Ну да, перед нами точно сидел старый Джаред.

Он улыбнулся шире, и я заметила, что взгляд у него странный, как бывает при высокой температуре.

— Со мной все в полном порядке. Через пару часов буду готов идти в школу.

— В школу?! — ошалела я. — По-моему, учитывая твои раны, денек-другой можно пропустить.

— Она права. Тебе лучше остаться дома, — поддержал меня Кэмерон.

Я просияла:

— Вот видишь!

— С травмами ты для нас бесполезен, — продолжал он.

— Я совсем не это имела в виду.

Джаред посмотрел на Кэмерона:

— Нам нужно выяснить, что происходит.

Ласк кивнул:

— В школе появился новенький, на которого тебе стоит взглянуть.

— Думаешь, он один из них? — ахнула Брук. — Из потомков?

— Я бы не удивился, — замогильным голосом отозвался Ласк.