Смерть и приговор с отсрочкой

Глава 4 Плавали — знаем

Раз уж я была честна с Брук, правду о видениях пришлось сказать и Глюку. Он удивился. Слегка обиделся. Потом чуточку рассердился и проявил участие. А когда секунд через двадцать под смуглой и спокойной поверхностью эмоции совсем разбурлились, решил остановиться на понимании и поддержке.

— Если получится, можем остаться на все выходные, — сказал друг, — но серьезно, Кэмерону надо сгонять за пиццей.

Ласк оглянулся с мрачным видом:

— Не вопрос. А пока меня не будет, позащищаешь Лорелею от всякой сверхъестественной гадости?

— Значит, за пиццей схожу я, — исправился Глюк.

Слава богу, по пятницам и субботам пиццерия открыта до полуночи.

Через час у нас уже была полномасштабная вечеринка с ночевкой в компании пиццы с пепперони, апельсиновой газировки и киношки восьмидесятых годов, в котором дети-уголовники по каким-то невероятным причинам умудрились подружиться.

— Разве Джаред уже не должен вернуться? — нервничая с каждой минутой все сильнее, спросила я у Кэмерона.

Тот откусил еще пиццы и пожал плечами. Ну прямо-таки кладезь информации.

Я встала и отошла к окну.

— Бабушка и дедушка собираются меня куда-то отослать.

Все тут же застыли и уставились на меня с отвисшими челюстями.

— Из-за этого они поругались с несколькими членами Ордена, но настроены все равно решительно. Думают, что опасность слишком велика, и поэтому хотят отправить меня куда подальше.

Кэмерон нахмурился, словно сама задумка моих родных не укладывалась у него в голове.

— А ты им сказала, — подал голос Глюк, — что это сущая дикость?

— Я вообще с ними не разговаривала. Я все подслушала.

— Тогда я еду с тобой, — заявила Бруклин, вскинув голову. — Им нас не разделить. Мы практически близнецы.

***

Глюк лег на полу, а Кэмерон занял кровать Бруклин, поскольку оттуда мог всю ночь пялиться в окно, но при этом хоть немного отдохнуть. К тому же Брук настояла, чтобы он лег именно там, а сама решила переночевать со мной. Мы, конечно, обе маленькие, но все равно пришлось лечь едва ли не в обнимку. Полуторные кровати на полутораметровых людей не рассчитаны, тем более — на двоих. И все же было приятно знать, что лучшая подруга так близко. Прошел примерно час после того, как все устроились, а я никак не могла уснуть и выбросить из головы мысли о Джареде. Где он сейчас? Вернулся домой? Спит или стоит где-то на страже?

Кэмерон старался не спать изо всех сил. Даже сидел на кровати, вместо того чтобы удобно улечься. Но и он вскоре задремал. Глюк уснул сразу за ним и сопел лицом в ковер, потому что выделенную ему подушку затолкал между коленями и обнял обеими руками. Утром точно проснется с узором на щеке.

— Что произошло с Глюком и Кэмероном? — шепнула мне на ухо Бруклин. — Ты видела в видениях, что у них случилось в лагере на весенних каникулах?

Я повернулась к ней, и между нашими носами остались считанные сантиметры.

— Нет, — прошептала я в ответ, надеясь, что не разбужу Кэмерона, о котором мы и говорили. — Честно говоря, я очень старалась ничего о них не видеть. Это… это как беспардонное вторжение в личную жизнь.

— Но если не делать этого специально, тем более что ты не можешь контролировать видения…

— Я тоже об этом думала. Но сейчас максимум, на что я способна, — это пережить день в школе так, чтобы меня не вырвало где-нибудь в углу и не обуяли мысли о самоубийстве. Короче говоря, всеми силами стараюсь избегать любых видений.

Брук сжала мои ладони и поднесла их к губам.

— Мне ужасно жаль, Лор. Я тебя постоянно подначивала, а ты всего лишь пыталась пережить очередной день.

— Ты не виновата.

— Жаль, что я ничего не знала. Мне бы хотелось поддерживать тебя, а не портить тебе жизнь еще сильнее.

Я улыбнулась и в тысячный раз задумалась о том, чем заслужила такую подругу.

— Ты не смогла бы еще сильнее испортить мне жизнь, даже если бы я тебе заплатила.

Яркая, как небо Нью-Мексико, улыбка на губах подруги заставила меня передумать.

Брук сморщила нос:

— Держу пари, еще как смогла бы.

— Ладно, — тихонько усмехнулась я, — я тоже уверена, что тебе это по плечу.

Перестав улыбаться, она посмотрела на меня из-под попросту абсурдно густых ресниц:

— Почему ты ничего мне не сказала, Лор?

Я с сожалением закрыла глаза.

— Я хотела сказать, но потом увидела, что с тобой произошло, и не знала, как начать разговор. Чувствовала себя так, будто совершаю ужасный поступок. Вторгаюсь туда, куда не следует. И мне ужасно хотелось, чтобы все это прекратилось.

— Понимаю, — кивнула Брук. — Честное слово, понимаю. Но тебе все равно придется заплатить. И немало. Ты ведь это знаешь?

— Наверное, — улыбнулась я.

— И я не собираюсь облегчать тебе задачу только потому, что мы лучшие подружки.

— Я и не надеялась.

— Возможно, в расплате будут участвовать плоскогубцы. И огненные муравьи.

Я пожала плечами. Хорошо хоть про пауков не упомянула.

— И пауки.

Вот блин! Жестокая у меня подруга.

***

В воскресенье утром Брук во всю глотку распевала классику, чтобы поднять мне настроение, но ничего не получалось. Джаред так и не вернулся домой, а я превратилась в комок нервов. И не в простой комок, а в дрожащий.

Когда мы уже сидели на церковной скамье, Брук подалась поближе и прошептала:

— Хочешь, я еще раз спою «Tainted Love»?

— Нет, — нахмурилась я.

— А «Love Is a Battlefield»?

— Не-а.

— Тогда, может быть, «Love Shack»?

Тут я не удержалась и улыбнулась:

— Давай «Love Shack».

Она глубоко вздохнула, и мне пришлось закрыть ей рот рукой — в ужасе я заметила сердитые взгляды со стороны самых строгих прихожан. Когда к ним присоединилась и бабушка, состроив в наш адрес убийственное выражение лица, мы тут же сели ровнее. Брук ткнула в меня пальцем и закатила глаза, мол, я совсем безнадежна. Ну все, она за это заплатит.

Наши с бабушкой взгляды встретились, и я быстренько отвернулась. Даже не глядя я знала, что ее глаза полны печали, но не могла заставить себя делать вид, будто все в порядке. Они с дедушкой в очередной раз строили планы на мою жизнь, даже не поинтересовавшись, чего хочу я. Куда вообще они собираются меня отправить? Родственников у нас нет. Мы в своем клане последние. Кажется, у бабушки есть какая-то престарелая тетя, но больше точно никого. Да и та живет в Оклахоме. Неужели туда меня и планируют сослать? К незнакомой дальней родственнице, от которой не было ни единой весточки несколько десятилетий подряд?

Гоня от себя эти мысли, я пыталась сосредоточиться на дедушкиной проповеди, но голова была забита другими вещами.

Как и во многих церквях, в нашей была дверь прямо за кафедрой проповедника, которая вела в подвал. Точнее так я думала раньше. Дедушка показал мне, какой глубокий у нас церковный подвал, когда проводил экскурсию по штаб-квартире Ордена Святости.

На первом этаже сразу под землей находилось нечто вроде подсобки. Именно такую темную, сырую и слегка пугающую комнату ожидаешь увидеть в церкви. А вот под первым этажом скрывался второй подвал, который казался обыкновенным только на первый взгляд. Когда дедушка открыл дверь, мне на ум пришло только одно сравнение. Этот этаж напоминал огромный склад.

В похожем на бункер помещении одна за другой располагались большие комнаты, разделенные перегородками, которые доходили лишь до половины высоты самого «склада». На высоченных потолках виднелись металлические балки. Комнаты были похожи друг на друга, кроме одной.

Эта комната была, собственно, настоящей комнатой — с толстыми стенами и одним входом. Внутри толпились металлические ящики. Такие же полки висели на стенах. А вот в ящиках и на полках хранились древние тексты и документы Ордена Святости. Другими словами, эта комната служила архивом.

Документы передавались из поколения в поколение и были по-настоящему бесценными. В них содержались пророчества самой Арабет или кого-то из ее дочерей, записанные давным-давно и переведенные со временем на разные языки разными же писцами. В некоторых говорилось о пророках из других линий, но это всегда были женщины, которые так или иначе меняли мир и оставляли в нем заметные следы. Вроде известной греческой поэтессы Сапфо и невероятно вдохновляющей Жанны д’Арк, причисленной к лику святых.

Должна признаться, я испытывала гордость от того, что у меня настолько храбрые и благородные корни. То есть эти женщины, конечно, происходили из других ветвей нашего рода, но все-таки мы были родственниками. По крайней мере именно так это виделось мне.

К сожалению, во мне нет ни капли той же храбрости и благородства.

Как можно незаметнее Брук, внимательно смотревшая на дедушку, передала мне записку. Я развернула бумажку и прочла: «Надо вернуться сюда вечером и хорошенько покопаться».

Значит, Бруклин хотела вернуться в церковь и провести кое-какие исследования. Вот только я уже наисследовалась по самое не хочу. И мне ужасно хотелось знать, что случилось с Джаредом.

Написав в ответ «Плавали — знаем», я передала записку обратно подруге.

За последние несколько недель мы не раз пробирались в архив. Мной овладело какое-то болезненное любопытство. Я не хотела быть связанной ни с войной, ни с видениями, но, едва появлялся шанс, с головой зарывалась в пророчества. Надеялась, они подскажут мне, что делать, как бороться, как победить. Но каждый раз поиски оказывались бесплодными, и мне приходилось закрывать очередную толстую книжку со вздохом разочарования. Пророчества были странными и скучными. В переведенных текстах говорилось что-то вроде «И возникнет нужда в Последнем, но лишь мгновение отменит сотворенное злом». И как, блин, это должно мне помочь? О чем последнем там речь? О пророке? Меня ведь так и называли — последним пророком из рода Арабет. Что явно не сулит ничего хорошего детям, которые у меня могут когда-нибудь появиться. Раз уж все пророки были женщинами, то, если я переживу войну и когда-нибудь все-таки нарожаю детей, все они будут мальчиками. Получается, что один вопрос из списка можно убрать.

«Но лишь мгновение отменит сотворенное злом».

Если это пророчество обо мне, приятно знать, что на исправление всех ужасов мне потребуется всего лишь мгновение. Вот только это неправда. Я уже пыталась щелкать пальцами, скрещивать руки, подмигивать и шевелить носом — без толку. Магия явно не входила в число моих талантов.

Вдруг я почувствовала, что мне под пальцы опять сунули записку. «Возможно, мы что-то узнаем о твоих видениях и о том, как их контролировать».

В этот самый момент я кое-что поняла. В переведенных текстах не было ни слова о видениях. Там записывалось лишь то, что кто-то уже видел, и нигде не имелось никаких указаний, как именно что-то увидеть или не увидеть. Короче говоря, передавались только сами видения.

Хорошенько подумав, я написала подруге ответ: «Вряд ли нам так повезет».

***

После проповеди мы с Бруклин помчались к заднему выходу из церкви, пока бабушка и дедушка разговаривали с членами прихода. Под сердитыми и обиженными взглядами они созвали специальное собрание Ордена. Причем взгляды шли не только от меня. Многие разозлились на то, что меня хотели отослать. О подслушанном разговоре я с бабушкой и дедушкой еще не разговаривала. Хотела узнать, сколько им понадобится времени, чтобы самим все мне рассказать. Может быть, они вообще планировали попросту связать меня и отправить куда-то против воли.

За церковью нас уже ждали Кэмерон и Глюк. Мы с Бруклин буквально выскочили на улицу, пока нас никто не остановил. Все вместе мы собирались в лес, на поиски Джареда.

В конце концов мы петляли между деревьями в пикапе Кэмерона. Бедная машинка выглядела так, словно на ней ездили военные корреспонденты на Ближнем Востоке. К кузову с крышей прилагалось несколько покрытых ржавчиной вмятин. Мы подпрыгивали и тряслись, пока не остановились у Поляны, которая днем смотрелась совсем иначе. Удивительно, но после вечеринки мусора почти не осталось — только пара бутылок и пустых банок. И еще несколько бревен вокруг обугленных остатков от костра.

— Итак, — начал Глюк, застегнув на «молнию» толстовку, — где вы его видели в последний раз?

Пытаясь собраться с мыслями, я обернулась вокруг своей оси.

— Вон там, — ответил Кэмерон, указав на деревья сразу за Поляной.

— Точно, — подтвердила я. — Он ушел туда.

Я уже направилась было к деревьям, как вдруг Кэмерон сказал:

— Стой, — и подошел к месту, где горел костер.

— В чем дело? — спросила подошедшая к Ласку Бруклин.

— Запах чувствуешь?

Любопытство взяло верх. Я вернулась на Поляну, принюхалась и почти сразу же ощутила острый, едкий запах.

Брук тоже принюхалась и закашлялась в рукав:

— Чем это воняет?

— Похоже на уксус, — сморщилась я.

Кэмерон присел у обугленных веток.

— Ну и? — нетерпеливо поинтересовался Глюк.

Ласк уставился на него ледяным взглядом:

— Что не так с этой картинкой?

Глюк решил обидеться:

— Ну конечно! Я же индеец, а значит, автоматически знаю все о кострах.

— Вообще-то, я подумал о бойскаутах, но и твой вариант сойдет.

Как только Кэмерон упомянул о бойскаутах, Глюк словно окаменел. В глазах засиял гнев, а Кэмерон злобно улыбнулся — явно не случайно поднял эту тему. Мы с Брук переглянулись, в тысячный раз задаваясь вопросом, что же произошло между парнями много лет назад на весенних каникулах. Вместе с отрядом бойскаутов Глюк тогда ходил в поход в горы, и там произошло что-то очень нехорошее. Я знаю, что к этому как-то причастен Кэмерон, но подробностей мне никто никогда не рассказывал. Даже Глюк. Случившееся той весной стало источником постоянного любопытства. Что могло встать между двумя мальчиками, сделав из них врагов?

Ухмыльнувшись, Кэмерон решил не продолжать игру в молчанку:

— Я лишь имел в виду, что после костра деревяшки не становятся синими.

Мы все подошли ближе и увидели, что обугленные ветки действительно синеватого оттенка, причем слегка перламутрового, как жемчуг.

— Ничего себе! — вздохнула Бруклин и присела, чтобы поднять ветку из остывшего костра, но Кэмерон схватил ее за руку.

— Не стоит, — сказал он и оттащил Брук подальше.

— Почему?

— Мы не знаем, что это такое. Поэтому лучше ничего не трогать. К тому же тут кровь. — Он кивнул на что-то сбоку от костра. — Много крови.

Обалдев, я рванула посмотреть собственными глазами.

— Думаешь, это кровь Джареда?

— Без понятия.

— Пойдемте там поищем, — сказала я и направилась туда, где в последний раз видела Джареда.

Поднявшись на ноги, Кэмерон развернулся на сто восемьдесят градусов.

— Его здесь нет.

Я оглянулась поспорить, но вдруг поняла: если кто и может знать такие вещи, то уж точно Кэмерон. Меня затопило разочарованием.

— Ты уверен?

Он кивнул, глядя на деревья так, словно они вот-вот на нас нападут.

— Уверен. И нам пора уходить.

— Почему? — спросила Брук.

— Помнишь, как ты ощущала размытость границ? — спросил Ласк, подошел ко мне и схватил за куртку.

— Помню, конечно.

Бруклин начала волноваться, как и Глюк. Оба настороженно заозирались по сторонам и пошли к пикапу.

— Вот тут все гораздо размытее.

Внезапно Кэмерон остановился, положил ладонь мне на спину и, сощурившись, стал вглядываться в лес.

— Что ты увидел? Джареда? — прошептала я.

Он покачал головой и шагнул назад, оттащив за собой и меня.

До машины оставалось всего несколько метров, когда я снова рискнула спросить:

— Кэмерон, в чем дело?

В этот самый момент я заметила за деревьями мальчика лет тринадцати. На нем была огромная зеленая армейская куртка, размера на три больше, чем надо, и серая толстовка с капюшоном. Рассмотреть лицо было трудно. Никого похожего в школе я не знала, зато узнала силуэт. И, разумеется, нож, который держал в руке мальчик.

По спине поползли мурашки.

— Это же мальчишка из леса за школой!

— Ты его знаешь? — спросил Кэмерон.

— Нет, а ты?

— Нет, — с нажимом ответил Ласк, словно делал официальное заявление.

Спросить что-то еще я не успела — мальчик исчез за деревьями. Продолжая пятиться к машине, мы прошли мимо костра, где в нос снова ударил едкий запах, а потом все залезли в пикап.

Пристегнув ремень, Брук решила прояснить ситуацию:

— Ну и что это было?

— Не знаю. Мне нужен список всех, кто был на вечеринке.

— Сомневаюсь, что смогу всех вспомнить.

— Еще бы! — воскликнула подруга. — Ты же напилась до чертиков.

— Ничего я не напилась, — нахмурилась я.

— А еще, — продолжал Ласк, — я хочу, чтобы вы обе сидели сегодня дома. — Он посмотрел на меня в упор. — И никаких прогулок.

— Тогда ты должен объяснить почему.

Он врубил заднюю скорость.

— Ничего я не должен.

— Еще как должен!

В моем голосе явно звучала липовая бравада. Почему-то мальчик в армейской куртке страшно меня напугал. Может быть, потому что выглядел он жутковато, да еще и ходил по лесу с ножом. Но сам он был довольно юным и не особенно большим.

Развернувшись, Кэмерон утопил педаль газа в пол и поехал вниз с горы.

— Чтоб вы обе знали, — проговорил он, когда машина задела боком кусты, — мне разрешили вас связать, если вы добавите мне проблем.

— Врешь! — ахнула Бруклин.

Кэмерон усмехнулся:

— А ты у предков своих спроси.

Стиснув зубы, подруга сложила на груди руки. Глюк молча смотрел в окно и явно злился, вот только я не знала почему: из-за напоминания о бойскаутах или из-за того, что Кэмерону разрешили связать Бруклин.

***

Когда пикап остановился за магазином, я все-таки решила поинтересоваться:

— Что не так было с тем мальчиком?

Разминая шею, Кэмерон наклонил голову сначала в одну, потом в другую сторону.

— Меня беспокоил вовсе не он. Когда ты сможешь достать мне список?

— Могу начать хоть сейчас, но, ей-богу, я видела далеко не всех. Да и вряд ли вспомню всех тех, кого видела.

— Для начала сойдет.

— Для какого начала? — вставила Бруклин.

— Надо с ними поговорить. Узнать, не пропал ли кто с вечеринки. Или, может быть, кто-то вел себя странно.

— Как Лор? — уточнила подруга, и я ткнула ее локтем в бок.

Уголок губ Ласка приподнялся.

— Вроде того.

Бабушку с дедушкой не порадовало, что мы ушли из церкви, не сказав им куда, но я тоже, мягко говоря, была ими недовольна, поэтому решила, что мы квиты.

Было любопытно, как прошла встреча, хотят ли меня до сих пор куда-то отослать, или члены Ордена все-таки сумели переубедить моих родных. После легкого допроса нам все же разрешили подняться наверх, где мы и должны были оставаться под страхом оказаться связанными по рукам и ногам.

***

— Тебе нужно отдохнуть.

Я всмотрелась в темноту у окна, где Кэмерон установил пост наблюдения, прислонившись спиной к стене.

— Кэмерон, это уже просто смешно. Тебе тоже нужно отдохнуть. Какая от тебя будет польза, если ты будешь засыпать на каждом шагу?

В тусклом лунном свете лица его я не видела, но была уверена, что оно мрачное.

— Это моя работа, Лор. И со мной все будет в порядке. А вот с тобой…

— И что, блин, это значит?

— Ты видела, во что превращаются твои волосы, когда ты не высыпаешься?

Он знал, что рыжие кудри постоянно доставляют мне неприятности. Я бросила в Кэмерона подушку. Он ее поймал и засунул себе под голову.

— Спасибо.

Судя по голосу, Ласк был ужасно доволен, что я лишилась самой ценной для себя вещи. Точнее одной из двадцати самых ценных вещей.

— С ним все путем? — спросила я, и Кэмерону не нужно было уточнять, о ком я спрашиваю.

— Сам бы хотел знать.

Я приподнялась на локтях.

— Я думала, вы оба… ну… вроде как чувствуете друг друга.

— Так и есть. Видимо, сейчас он слишком далеко. Уже давненько я не ощущаю его присутствия.

— Думаешь, что-то произошло? — разволновалась я.

Он покачал головой, но этот жест не означал «нет». Это значило, что Кэмерон не знает ответа на мой вопрос.

— Ты в курсе, что происходит?

— Мне известно ровно столько же, сколько и тебе.

Я улеглась на бугристую, гораздо менее ценную подушку.

— Ну уж нетушки. Если я в чем и уверена, так это в том, что ты знаешь намного больше, чем я.

Ласк уставился на меня. Пусть я этого не видела, зато прекрасно ощущала его взгляд.

— Каково это? — с искренним любопытством спросил он.

— Что именно? Иметь друзей?

Он улыбнулся:

— Жить с демоном внутри.

— А-а. — Ну конечно, ему хотелось узнать о Малак-Туке, моем внутреннем демоне. Каково с таким жить? Хороший вопрос, однако. — Ну, кажется, однажды я его чувствовала. Точнее знала, что он есть. Но потом, наверное, забыла об этом. Сейчас трудно сказать, чувствую ли я его. Видимо, просто привыкла, что он внутри.

Жуткая мысль, но логика тут есть.

Будучи нефилимом, Кэмерон видит то, чего не видим мы. Например, полтергейстов и ауры людей. Меня это по-настоящему завораживает. Как-то он сказал, что у меня необычная аура. Что раньше он никогда такого не видел.

— Думаешь, у меня странная аура из-за демона?

— Нет. — Ласк наклонился вперед, поближе ко мне. — Такой она была у тебя и раньше.

— И ты это помнишь?

— Я помню, что увидел твою ауру, когда был совсем маленьким. Вообще-то, это одно из первых моих воспоминаний. — Кэмерон склонил голову набок. — О девочке, окруженной огнем.

Классное описание. Джаред говорил мне, что моя аура похожа на огонь. Удивительно!

— А когда исчезли мои родители и появился демон, моя аура изменилась?

Ласк опустил голову, словно сожалел о том, что собирается сказать:

— Ненадолго. Стала темнее. Но потом огонь снова взял верх.

— Жаль, что я всего этого не вижу.

Кэмерон глянул на спящую Бруклин. У нее тоже странная аура — с трещиной, поврежденная с тех пор, как Брук была одержима. Только в нее вселился не демон, а злой дух. Насколько я понимаю, одержимые духами люди выживают, а вот одержимые демонами — почти никогда. Понятия не имею, почему я до сих пор жива. Дедушка вместе с членами Ордена изгнал дух из Бруклин, в результате чего она чуть не умерла. Впрочем, скорее всего она бы не выжила, если бы родители не привезли ее в Райли-Свитч, когда она училась в третьем классе, и не обратились за помощью к Ордену. Видимо, если бы в мои шесть лет из меня попытались изгнать демона, я бы точно распрощалась с жизнью. И именно этого боялись мои родные.

И все-таки мне бы очень хотелось увидеть необычную ауру Бруклин так, как видит ее Кэмерон.

— Трещина все еще есть? — спросила я, понимая, что не могу стереть с лица улыбку.

— Думаю, она всегда была слегка треснутой.

Я хихикнула:

— Надо ее так и называть — Трещина.

— Именно поэтому я зову ее конфеткой.

Любопытство зашкалило.

— А причем тут конфеты?

Ласк потянулся и зевнул.

— В пятом классе я увидел в магазине треснутую конфету. Причем трещина была прямо посередине. Сразу вспомнилась аура Бруклин.

Я не удержалась и рассмеялась в подушку:

— Теперь все понятно.

Кэмерон тоже рассмеялся, но вдруг Брук заерзала, и мы тут же умолкли. Хотя образ треснутой конфетки я теперь буду лелеять до конца жизни.

В итоге мы с Кэмероном проговорили полночи. Потихоньку я узнавала, каково ему было расти с такими способностями и видеть то, чего не видели другие. С одной стороны, мысль о том, чтобы замечать призраков и видеть ауры, казалась поразительной. А с другой, на его месте я бы пугалась до потери пульса. Сомневаюсь, что ребенку, даже если он нефилим, нужны такие знания. Как он все это объяснял себе в детстве? Повлияло ли это на формирование его психики и поведения? Кэмерон всегда казался замкнутым одиночкой. Вокруг него не было кучи друзей. Теперь я понимаю почему.

Когда меня все-таки стал одолевать сон, я взглянула на часы. Два ночи. Завтра в школе буду выглядеть ужасно. Особенно после того, как через три часа я проснулась от сдавленных звуков собственного дыхания.