Глава 4

Моряка звали Джефф Талбот. Когда действие алкоголя начало постепенно ослабевать, парень, обозревая улицу из кафе, подумал, как это ему могло прийти в голову, что она милая и приятна, эта улица. Даже яркий, веселый солнечный свет отнюдь не украшал ее, а лишь высвечивал грязь и кучи мусора. Моряк прищурился от солнца и вдруг заявил:

— Я протрезвел, — осознав, что это действительно так.

— Хорошо, — кивнул Луис. — Ну и как теперь выглядит мир?

— Отвратительно. — Моряк резко развернулся на табурете лицом к прилавку.

— Все зависит от того, как ты на него смотришь, — заметил Зип. — Я вот счастлив.

— Отчего бы?

— Оттого что я живу. Когда я здесь, для меня поет каждый тротуар.

— И что же он поет? — поинтересовался Джефф.

В голове у него начинало неприятно и болезненно пульсировать. Мысленно он удивился, почему это он беседует с каким-то незнакомцем и вообще зачем это он так надрался прошлой ночью.

— Для него, — пояснил Луис, — они поют рок-н-ролл.

— Хотя старик и зануда, моряк, он знает все особенности… — Зип вдруг осекся, весь напрягся на своем высоком табурете и не моргая уставился на улицу.

— В чем дело? — полюбопытствовал Джефф.

— Закон, — тихо пояснил Зип.

В данном случае закон был представлен детективом Энди Паркером. Он вышагивал по улице с равнодушно-самодовольным видом, в углу его рта дымилась сигарета, и выглядел он так, словно был проходимцем, только что продравшим глаза и ищущим легкой поживы. Его яркая гавайская рубашка была изрядно измята и украшена засохшими пятнами кофе. Периодически он почесывал грудь, стреляя глазами по сторонам.

— Лично меня волнует только один закон — береговой патруль, — отмахнулся Джефф, ставя на прилавок свою пустую чашку. — Можно еще кофе? — Он попытался улыбнуться, но тут же скривился от боли. — Ох, когда улыбаюсь, голова болит сильнее.

Подходя к кафе, Энди Паркер махнул рукой Луису и по-испански спросил:

— Как дела, приятель?

— Привет, Энди, — улыбнулся в ответ Луис. — Хочешь кофе?

— Выпил бы чашечку, — кивнул тот. — Погорячее.

Войдя в кафе, он уселся на табурет рядом с Джеффом. Несколько секунд пристально смотрел на Зипа, потом осведомился:

— Когда это ты начал обслуживать уличных подонков, Луис?

— Я зашел выпить кофе, — сказал Зип. — Что-то не так, лейтенант?

— Я не лейтенант, так что не умничай.

— Я-то думал, что к настоящему моменту вам пора бы стать уже по крайней мере капитаном. После всех тех пьяниц, которых вы выволокли из Гровер-парка.

— Послушай-ка, малыш…

— Это детектив Паркер, моряк, — не унимался Зип. — Он, что называется, крутой полицейский. Бесстрашный. За два цента он арестует собственную маму.

Наглец гут же улыбнулся, и Джефф сразу понял особенность этой улыбки: словно кто-то посоветовал парню улыбаться вот так широко, сверкая белыми зубами, заверив, что такая улыбка поможет ему пробиться в жизни, потому что непременно вызовет теплый отклик у того, кому она адресована. Даже Паркер, столкнувшись внезапно с такой открытой ослепительной улыбкой, прикрывавшей грубость, не удержался и улыбнулся в ответ.

— За два цента, — парировал он, — я усажу тебя задницей на тротуар. — Но в этих словах не было скрытой угрозы.

— Видал? — снова усмехнулся Зип. — Держу пари, он может поколотить любого шестнадцатилетнего оболтуса в квартале.

— Ладно, ладно, давай, — беззлобно огрызнулся Паркер, — попробуй поглумиться надо мной еще, малыш. — Тут он обратил внимание на моряка. Несколько мгновений он изучающе смотрел на него, потом спросил: — А ты что тут делаешь, моряк?

— То же, что и этот малыш, — ответил Джефф. — Пью кофе.

— Попробуй еще разок, — устало посоветовал Паркер. — Чего ты тут околачиваешься?

— Я разговариваю с вами впервые, — заметил Джефф.

— Вот и дай мне прямой ответ.

— А что, здесь действуют какие-то ограничения?

— Никаких ограничений, но ясно как день…

— Тогда оставьте меня в покое.

Удивленный, Паркер прищурился:

— Ты что-то очень агрессивный, а?

— Да, я очень агрессивный, — согласился Джефф.

— Энди, он немного выпил, — встрял Луис, вытянув руку в примирительном жесте. — Ты же знаешь, как это…

— Не стоит вмешиваться в это, Луис, — отрезал Паркер.

— Я уже абсолютно трезв, Луис. Спасибо.

— Я задал вопрос.

— О, ради бога, — отмахнулся Джефф, — я приехал сюда навестить больную бабушку.

Зип заливисто расхохотался, но стоило Паркеру бросить на него ледяной взгляд, как он тут же затих.

Паркер снова повернулся к моряку:

— И как же зовут твою бабушку?

— Вы уже достали меня, офицер. Я всегда звал ее просто бабушка.

— С какого ты судна?

— А это еще зачем?

— Я тебя спрашиваю!

— Уж не думаете ли вы, что я русский шпион?

— Вы, парни, считаете, что вы очень умные, да? Являетесь сюда, чтобы гадить в моем районе?

— Да кто гадит в вашем вшивом районе? Я просто пью кофе, вот и все.

— Послушай, Энди, — вмешался Луис, пытаясь отвлечь детектива и восстановить мир, — возьми свой кофе. Пей, пока он не остыл.

Паркер принял чашку.

— Ты знаешь, сколько моряков околачивается здесь? — не унимался он.

— Ну и сколько? — спросил Джефф.

— Этот моряк не околачивается, лейтенант, — сказал Зип. — Он под моей защитой.

— Ты не в состоянии защитить свои последние пять центов от слепого нищего. Так что ты тут ищешь, моряк?

— Я же сказал, — с раздражением повторил Джефф, — свою бабушку.

— Знаешь что, хватит уже…

— Ты хочешь сказать, что я мог бы действительно найти что-то в этом вашем прекрасном, чистеньком районе, в котором, как ты боишься, я могу нагадить?

— Моряк, я тебе по-дружески говорю: убирайся отсюда подобру-поздорову. Луис, я даю ему плохой совет?

Тот пожал плечами:

— Я сказал ему то же самое, Энди!

— Не сомневаюсь, — кивнул Паркер. — Послушай, Луис тут живет. Он знает это место как свои пять пальцев. Ты рассказал ему, что тут творится, Луис?

— Рассказал, рассказал.

— О парнях вроде Пепе Миранды?

— Да, конечно, — кивнул Луис.

— А что такое с Пепе? — спросил Зип. — Из-за него вчера ваши парни выглядели как стая обезьян. — Он вдруг ухмыльнулся. — Сколько копов на него охотилось? Четверо? Пятеро? Да уж, сегодня вы выглядите неважно. — Он повернулся к Джеффу: — Они явились к нему на квартиру, и через десять секунд их пистолеты были уже у него. Им вообще повезло, что он не стал стрелять, просто расшвырял их и был таков.

— Великий герой, да? — фыркнул Паркер. — Он преступил закон, а ты делаешь из него…

— Никого я из него не делаю. Просто мне кажется, что такой выдающийся детектив мог бы взять его и сразу, вот и все. Я не прав?

— Мы до него доберемся, — заверил его Паркер. — Особенно если он вернулся сюда.

— А он вернулся сюда? — переспросил Зип, наклоняясь вперед.

— Может быть, — отрезал Паркер.

— Не шутите?

Паркер пожал плечами.

— Прямо сюда? Не шутите?

— Можно подумать, что ты об этом не знаешь, не так ли?

— Я? Что вы, лейтенант, если бы я знал, я тут же рассказал бы вам. Но к несчастью, я не имею доступа в преступный мир.

— Луис? — Паркер резко развернулся к прилавку, надеясь застать Луиса врасплох.

— Впервые слышу об этом от тебя, Энди. И с чего бы ему сюда возвращаться? У него что, неприятностей тут мало было?

— Кто такой этот Пепе Миранда? — полюбопытствовал Джефф.

— Пепе Миранда — тридцатипятилетний бандит. Я прав, Луис?

— Бандит он только потому, что вы не смогли поймать его, — заметил Зип.

— Нет, нет, Энди прав, — сказал Луис. — Миранда плохой. Фу, он прогнил насквозь.

— Мы с Луисом хорошо ладим, — сообщил Паркер. — Понимаем друг друга. Он здесь живет, сколько я себя помню, и ни разу даже не сплюнул на тротуар. — Паркер ухмыльнулся. — Он-то знает, что, если посмеет это сделать, я его мигом посажу, да, Луис?

— О, конечно, конечно.

— А чего же вы не посадили Миранду, лейтенант, а? — злорадно спросил Зип.

— Не думай, что мы этого не сделаем! И хватит этой чуши с лейтенантом! Если парень встал на скользкую дорожку, когда ему еще не было и четырнадцати, то чего от него ожидать? Он нисколько не изменился, разве что в худшую сторону. Помнишь эту его банду, «Испанские герцоги», а, Луис? Тогда ни о каких уличных бандах еще никто и слыхом не слыхивал.

— Он шел впереди времени, — усмехнулся Зип.

— Как же, впереди времени!

— Это плохо, — поморщился Луис. — Я помню. Такие же сопляки. Как и сейчас. Никакой разницы.

— Кроме того, что сейчас атомный век, — сварливо заметил Паркер, — и вместо ножей у них пистолеты. Миранда убил ребенка в 1942-м, моряк, когда ему было семнадцать. Располосовал малышу горло от уха до уха.

— Может, тот ребенок это заслужил, — вставил Зип.

— Его адвокат сумел представить это как непредумышленное убийство, — продолжил Паркер.

— Его надо было посадить на стул, — проворчал Луис.

— Его посадили в Кастлвью, на севере штата, и там он пробыл достаточно, чтобы не принимать участия во Второй мировой. Отсидев, вернулся сюда. К этому времени вошел в моду героин, и он стал продавать его.

— Отравленные дети, — вздохнул Луис. — Эх, и что только заставляет людей делать это!

— Никто не садится на лошадь против своей воли, — возразил Зип. — Не будем осуждать Миранду.

— Тебя устроит, если мы осудили его за тех людей, которых он убил в этом проклятом городе?

— У вас нет доказательств того, что он вообще кого-то убил.

— Это ты так думаешь. Сейчас в больнице умирает женщина, так вот, она опознала по фотографии Миранды того парня, который избил ее и забрал кошелек.

— Миранда — грабитель? Не пудрите мне мозги.

— Да, Миранда грабитель! Не такой уж большой герой, верно? Он нападал только на миниатюрных женщин. Поверь мне, когда мы доберемся до этого ублюдка, он получит по полной программе.

— Это конечно, если только вы до него доберетесь.

— Доберемся. Он ведь где-то поблизости, не сомневаюсь. Однажды мы выясним, где именно, и тогда прощай Миранда. Одним героем станет меньше. — Он залпом допил свой кофе, поставил чашку и похвалил: — Отличный кофе. Луис готовит лучший кофе в этом чертовом городе.

— Конечно, конечно.

— Он думает, что я шучу. Даже если бы не нравился мне, Луис, я все равно приходил бы сюда выпить кофе, ты ведь знаешь, да?

— Хорошо, когда среди постоянных посетителей есть полицейский. Это ограждает от лишних проблем.

— А их в округе хоть пруд пруди, — подхватил Паркер.

— Точно, тут от скуки не умрешь, — поддакнул Луис.

— Здесь совсем не так, как на твоем острове, так?

— О да, да.

— Я был там как-то недельку. Надо было выловить одного отморозка, который сбежал из города, ограбив ювелирный магазин на Южной Четвертой. Вот это жизнь. Лежи себе на солнышке, посасывай сахарный тростник да рыбку лови. А ночью… — Он подмигнул Луису. — У пуэрториканских мужчин ведь с этим все в порядке, а?

— Энди, для настоящего мужчины ночью там самое место, разве нет?

— Э, брат, да за тобой глаз да глаз! — рассмеялся Паркер. — У тебя уже трое, глядишь, и четвертый появится.

— В моем-то возрасте? — засмеялся в ответ Луис. — Нет, нет, для этого нужно чудо.

— Или квартирант, — хихикнул Паркер. — Следи за своим квартирантом, Луис. — Он положил руку на плечо Джеффа. — Здесь у нас полным-полно постояльцев. У нас есть местечки, которые мы называем районами «горячих коек», там парни снимают комнаты на восемь часов, можешь себе представить?

— У нас нет никаких постояльцев, — все еще смеясь, сказал Луис. — Так что моя Тереза в безопасности.

Паркер вздохнул, вытащил из кармана носовой платок, вытер лицо и предложил:

— Ну ладно, вернемся к криминальной теме, да? Моряк, будь я на твоем месте, я позабыл бы про больную бабушку. Выбирайся отсюда. Эти места не для славных ребятишек.

— Кто это славный?

— Ты был бы, если бы последовал моему совету. А то ведь можешь заполучить вторую улыбку от уха до уха.

— Я все же рискну.

— Вот именно. Это правильное слово. Надеюсь, у тебя при себе идентификационный жетон. Мы ведь захотим узнать, куда отправить тело.

— Отправите его бабушке, — осклабился Зип. — Она ведь ждет его.

— Знаешь, малыш, тебе повезло, что я сегодня в хорошем настроении, — заметил Паркер и повернулся к Луису: — Эй, приятель!

— Да, начальник, — откликнулся тот, и мужчины усмехнулись друг другу, словно получая удовольствие от взаимного фамильярного обращения.

— Если услышишь что-нибудь о Миранде, не забудь про меня, ладно?

— Не забуду, — кивнул Луис.

— Ну и хорошо. До скорого.

И он вышел из кафе, щурясь от яркого солнца. Он никак не мог понять, почему он может прекрасно по-дружески общаться с Луисом Амандесом и не может с Фрэнки Эрнандесом. Разве они оба не пуэрториканцы? Но Луис, он другой. Луис воспринимает своих соотечественников такими, какие они есть, а вот Фрэнки совершенно не способен адекватно реагировать на разговоры на эту тему. Ну как можно интеллигентно беседовать с человеком, который вот-вот готов взорваться? Какая же тут может быть дружба? Никакой. А вот с Луисом Паркеру общаться приятно, с ним можно говорить о чем угодно. Ну почему Эрнандес не такой?

Паркер тяжело вздохнул.

«С ним никакого терпения не хватит, — подумалось ему. — Ровным счетом никакого».

Загрузка...