Сначала отвести беду...

Фрагмент 36

Расследованием "партийного ограбления", — так, не очень точно называли между собой оперативники погром штабквартиры партии "За народное благо", — обязанности команды Кличко-Радкова, разумеется не исчерпывались. У группы подполковника была "куча" своих папок, от которых их временно оторвал генерал Ларцев после убийства Андулина. Были незавершённые дела и у оставшегося пока без штатных помощников Вячеслава Сергеевича.

Сейчас, когда в деле о "партийном ограблении" наступило вынужденное затишье, Радков и Лукинов вернулись к приостановленным делам. Допросами доставленных в Москву из Ленинграда бандитов занимался, практически, один майор Шифер. К нему при необходимости подключался и полковник Кличко, которому начальник Главка дал новое срочное задание. Не забыв при этом выразить неудовольствие по поводу медленного развития розыска убийцы майора Андулина. Слушая протокольные доклады Кличко и Радкова, генерал, казалось, не интересовался всеми подробностями "партийного ограбления", выделяя лишь факт гибели розыскника своего Главка.

Действительно, все участники ограбления, кроме бежавшего Хмурого, были арестованы. Изобличённый пособник — руководитель штабквартиры Ричард Паученков, — погиб….Показания на допросах участников банды, — а они сходились между собой, — свидетельствовали, что единственный среди них москвич, — он же главарь налётчиков, — был на голову выше всех и, следовательно, именно он убил наёмного водителя, — о высоком росте убийцы дала уверенное заключение экспертиза, а остальные фигуранты были, как на подбор, среднего роста. Опознали допрашиваемые его и по фотороботу, утверждая при этом, что раньше с ним никогда не встречались.

Пытался Кличко понять и то, почему матёрый уголовник — главарь банды — не оставил в офисе "пальчиков", известных специалистам. И, кажется, понял — один из допрашиваемых припомнил, что их вожак не снимал резиновых перчаток. После прямых вопросов подтвердили это и другие. Но очень не любил полковник задавать такие "прямые" вопросы, полагая, что тем самым можно подвигнуть допрашиваемых и на сознательную или неосознанную ложь.

Хмурова Александра Васильевича по фамилии и имени назвал лишь гражданин Комарец, в Питере.

Комарец, гражданка Кныш и все арестованные признали в фотороботе "Кузьму Петровича" и, таким образом сомнений в его роли в этом деле не было. (Кстати: второй "фоторобот", изготовленный со слов гражданки Кныш, тоже не оказался лишним. Правда, им заинтересовались коллеги из МУРа).

Таким образом, дело об ограблении партийного офиса можно было считать раскрытым.

Однако, оставались жгучие вопросы:

— Кто же застрелил майора Андулина?

— Какова настоящая фамилия Хмурого, и где он?

Оставалось и публично выраженное возмущение политического деятеля "российского масштаба" Орехова, который резко отрицал организующую роль в ограблении своего заместителя и требовал найти исчезнувшего Ричарда. Информацию генерала Ларцева о том, что Паученков погиб под фамилией…Орехова, он назвал гнусной провокацией с политической подоплёкой. Оставалось неясным (собственно говоря, этим никто и не занимался), погиб ли Паученков-Орехов в результате собственной небрежности или его убили? Тогда возникали и другие вопросы, — кто и за что?

Все эти вопросы можно было бы прояснить, задержав гражданина Хмурова.

И он был объявлен во всероссийский розыск.

Но, честно говоря, милиция не знала, кого же искать? Никто не сомневался, что "Хмуров" — фамилия вымышленная. Отпечатков пальцев такого гражданина в картотеке МВД не было. В квартире, из которой, казалось бы поспешно, бежал Хмуров, отпечатков пальцев нашли очень мало и они не совпадали с неопознанными отпечатками из штаб-квартиры и не значились в картотеке. Значит, "Кузьма Петрович" имел время подготовиться к уходу. Да и его хулиганский "экспромт" перед оставлением квартиры не говорил о поспешности. Для очистки совести, было предписано райотделам милиции всех регионов страны повидать граждан с такой фамилией с целью проверить, не узнает ли кто-нибудь на фотографии своего родича. Так же разумеется, что был дан и благовидный предлог для таких расспросов. Вячеслав Сергеевич искренне надеялся, что фамилия "Хмуров" не очень распространена, и дурную работу коллегам он задал не слишком большую. Впрочем, это делалось именно "про на всякий случай", — ни Кличко, ни Шифер не сомневались, что искомый гражданин менял свою фамилию не один раз.

Итак, дело буксовало.

А гражданин, оставивший свой порванный паспорт возле кучи дерьма, ехал в это время в поезде Москва-Калининград.

На свою новую — или, нет, — фамилию он загодя заказал билет и, пройдя проверку литовских властей, получил право на транзитный проезд.

Мерно стучали колёса. В купе на верхней полке, — он сам выбрал верхнюю, с неё удобнее было наблюдать за обстановкой, — ритмично покачивался этот гражданин.

Он не беспокоился, ибо впервые за много лет использовал свои подлинные документы и свою подлинную фамилию.

Проживая последние десять лет в Москве, он не ленился выполнять все формальности, связанные с паспортным режимом, в том числе с обменом паспортов, а ещё раньше водительского удостоверения. Под своим подлинным именем он изредка появлялся в своей комнате в мало населённой коммунальной квартире. Комнату он сдавал семье другого жильца этой же квартиры за невысокую плату. За расчётом один раз в полгода приходил сам, пил с хозяевами чай на кухне и рассказывал о своём длительном пребывании в командировках на северных объектах. Приезжая, он никогда не оставался ночевать ("Не хочу нарушать ваш быт, — вежливо говорил он соседям, намекая, что у него есть знакомая женщина, у которой он может перекантоваться тройку-пяток дней"). Соседи-арендаторы были крайне довольны его деликатностью, а он постоянно поддерживал свой "легальный" статус. Теперь эта предусмотрительность пригодилась.

Его подлинная фамилия….Это, наверняка, покажется надуманным, но что делать?! В жизни всякое случается, а не верите, — ваше дело. Его подлинная фамилия была Орехов. Загляните в телефонный справочник…. Найдёте ли вы в нём Хмурова, — не знаю. А Ореховых — обязательно.

Однако, будем пока называть его Хмуровым….Чтобы не путаться в обилии граждан с фамилией "Орехов".

Кличко же с Шифером упорно пытались найти какие-нибудь материальные зацепки, чтобы выйти на Хмурого. По поручению полковника, питерский коллега Альберт Дергачёв снова встретился с Комарцом.

Он долго не мог дозвониться до Комарца, но, наконец, тот сам позвонил майору, сказав, что обнаружил его номер телефона на табло своего.

— Вы звонили мне…господин майор? Это некто Комарец тревожит вас.

— Звонил. Возникла нужда срочно поговорить. Зайдите ко мне сегодня в…

— Господин майор! Альберт Михайлович! А можно нам где-нибудь в другом месте поговорить? Меня могут увидеть возле вашего учреждения мои…знакомые и…

— Согласен. Подходите в 15 часов в….

Они встретились, как договорились, и майор привёл Комарца в контору одного из ЖЭКов, в небольшую обычно пустую комнату, некогда называвшуюся Красным уголком.

Дергачёв положил на стол диктофон. Закурил и подождал, пока закурил Комарец. Потом, включив диктофон, он сказал, что хочет услышать от Комарца подробный рассказ о всех встречах с Хмурым. Приостановив запись, добавил, что задержанные по информации Комарца участники "московской экспедиции" дают показания, что ссылаться на его помощь пока не пришлось и он, Дергачёв, надеется, что такой надобности не возникнет, если Комарец будет вести себя разумно. Но вот сам Хмурый успел удрать.

— Скажите, гражданин Комарец, — Альберт снова включил диктофон, — где и при каких обстоятельствах вы познакомились с Хмуровым? Где потом встречались?

— Ну, гражданин майор! Это у вас архивы в порядке, специальные барышни за ними следят….У меня архива нет. Всего не припомнить…

— Ладно, — покладисто сказал Дергачёв, — расскажите, что помните.

По словам Комарца, познакомились они с Хмурым году в 91-ом, или в 92-ом…. Познакомились в ресторане, где братва отмечала успешное дело. Было это в Москве, куда Комарец, как он сказал, попал случайно….

Долгий разговор, — Альберт два раза менял кассету, — оказался бесплодным. Выходило, если старый вор не врал, о конкретных делах Хмурого, он ничего не знал. Подсказать, в каких прежних документах могли бы быть "пальцы" Хмурого или имена его подельников, Комарец не мог. Или не захотел рассказать. Пробовал майор пригрозить, что переведёт Комарца из свидетелей в соучастники, но бесполезно. Единственное, что выудил Альберт Михайлович, так это то, что в Москве Хмурый в "авторитетах" не числился, но знали его "люди", как человека, способного подключиться к делу с несколькими бойцами.

На этом возможности Дергачёва были исчерпаны, о чём он и сообщил в Главк.

…Под мерный перестук колёс хорошо дремать, хорошо вспоминать, хорошо думать…

Гражданину Хмурову не спалось. Он вспоминал события последних лет, последнего месяца, последней недели….Ошибки нет: время "рвать когти" наступило. Он вовремя решил сбросить чужую шкуру. Вовремя, даже чуть не прозевал последний момент.

Конечно, сделать это он решил уже давно. Не случайно так тщательно и долго готовил последнее дело. Даже заранее решил использовать в нём приезжих, чтобы свои, московские, мальчики не знали, не почуяли, что Бригадир решил бросить их.

Он усмехнулся про себя. "Бригадир"! Так называли его только свои, те, что на подхвате. Хмуров хорошо понимал, что на принятое в их среде понятие "Бригадир" он не тянет. Не было у него своей "армии" боевиков. Так…три десятка пацанов…Плюс, конечно, мозговой штаб. Не "держал" он не только район или зону, но и вообще никакой конкретной территории. Не собирал "налоги" и не крышевал частников. Но благодаря своему чутью и хорошо поставленной разведке, срывал хорошие куши то здесь, то там. Реальные хозяева территорий знали Хмурого, иногда пользовались его наводками и не возражали, когда Александр Васильевич проворачивал свои операции на их территориях. Тем более, что Хмурый заранее предупреждал их о своих намерениях. Ясно, без лишних деталий… Короче говоря, определённого статуса в "московских кругах" он не имел. Слишком поздно вошёл он в преступный мир. Да и "интеллигентное" прошлое в их среде не котировалось. Он чувствовал себя чужаком среди них, чужаком и был.

Потому и задумался достаточно давно о выходе из игры. Потому и планировал эффектную операцию, чтобы, взяв хороший куш, уйти. "Мальчиков" своих он не жалел, скорее не думал о них. Есть зубы, нет совести, — значит, не пропадут. Прибьются к какому-нибудь чёрному войску….

…Стучат колёса….Мелькают за окном отдельные строения и посёлки, мелькали перелески, а в просветах придорожных защитных лесопосадок мелькали заснеженные поля.

Поспать бы….Но не спится….

Как же неудачно всё получилось! Кажется всё продумали они с Ричардом. Последний месяц они так часто встречались, что этот дурень вообразил себя чуть ли не другом Хмурого. А каким ничтожеством предстал во время последней встречи в "Медвежьем Углу". Даже мараться об него не хотелось. Но пришлось. Ричард единственный, кто видел и знал о выстреле в ментовского майора.

…Снова потекли воспоминания.

Когда Ричард прибежал к нему и сказал, что надоедливый майор собирается придти в контору и снова допрашивать Пилецкого, Хмурый дал ему микро-микрофон и велел подсесть в машину. Слушали вместе почти весь разговор Андулина с Пилецким. Скверно всё складывалось, референт "поплыл" и проболтался о больших деньгах, о таинственном знакомце начальника, приходившим недавно в офис….И вот тут-то сказал мент роковую фразу. Хмуров задумался, вспоминая её. Рассердился сам на себя, — да на кой хрен мне это нужно? Какое теперь это имеет значение? Но навязчивая мысль потому и называется так, потому что не нужна, а из головы не уходит. Да, что-то такое: "Видите, Пилецкий, вас подводят под монастырь, а я верю вам. Рассказывайте. Я даже протокола не веду и магнитофона в кармане у меня нет". Именно тогда Ричард выразительно посмотрел на меня и я, как пацан, импульсивно достал оружие. Чего добился? Майора ментовского на тот свет спровадил. Майоров у них много, а теперь вся милицейская свора от меня не отстанет.

Он перевернулся на другой бок.

Вот так одно за другое и цепляется. Сначала водила этот некстати зашёл, глазища вылупил….Сразу понятно стало, что молчать не будет….Зряшное убийство, а что делать было? Потом майор….Потом этот придурок….А интересно, сколько душ я лично за эти годы?…О, чёрт! Об этом и думать, оказывается, не приятно. Я-то считал, что привык уже….Первого ещё в 92-ом завалил. Ну, это простительно. Как говорится, в порядке самообороны…

Хмуров снова перевернулся на другой бок. Немного полежал, свесил ноги и, опершись рукой о противоположную полку, спрыгнул на пол…Пора сходить в вагон-ресторан…

Пётр Николаевич Беркутов открыл дверь кабинета Кличко.

Вячеслав Сергеевич, увидев его на пороге, вскочил:

— Здравия желаю, товарищ Генерал-лейтенант!

— Здравствуй, полковник, — Беркутов вошёл в кабинет, сел за Лёвин стол. — Садись, Слава. И не ешь ты меня глазами, мы, помнится, виделись меньше недели назад…

— Это так, Пётр Николаевич, но я так рад увидеть вас в этих стенах….Так и кажется, что прикажете в ваш кабинет явиться.

— Моего кабинета здесь уже нет, Слава, — генерал вздохнул с неподдельной тоской. — А пригласил меня генерал Ларцев. На днях планирует он провести коллегию по итогам прошлого года, вот и попросил меня поучаствовать в подготовке и заседании….Как никак, а полгода прошлого я отвечал за работу главка….Ну, а у тебя как дела? Что нового в расследовании "партийного ограбления"?

— Ох, Пётр. Не оно меня тревожит. С ограблением этим, практически, полная ясность есть. Так, детали уточняем. А вот, кто убил Серёжу Андулина?… Если бы мы не опоздали и взяли Хмурова, или, как его звать, не ведаю… Наверняка, этот бандит знает. И ещё, Пётр Николаевич! Я уже говорил вам, что хотелось бы понять роль партийного босса — гражданина Орехова….

Беркутов встал и подошёл к окну. Долго смотрел на знакомую картину, открывающуюся из окна. Молчал. Потом повернулся к Вячеславу Сергеевичу.

— Хмурова вы рано или поздно задержите. Учить, как искать не буду, ты сам на этом собаку съел. Хотя и не всякий розыск кончается успехом. Это ты тоже знаешь. А насчёт Орехова, Слава, ты зря голову ломаешь. Вполне возможно, что ты прав, и он нечистый человек. Увы, среди наших политиков это не редкость. Знаешь, наверное, среди депутатов прошлой Думы без малого 20 % использовала депутатскую неприкосновенность, чтобы укрыться от следственных действий…. Только дела Орехова, если они есть, с этим ограблением не связаны, и поимка Хмурого в его разоблачении не поможет. Здесь такая ситуация, о которой говорят "вор у вора дубинку украл". Сдаётся мне, что его погибший заместитель, — как его? Ричард…да, спасибо, Ричард Паученков решил у собственного шефа гешефт перехватить. И позвал на помощь откровенного уголовника. — Беркутов положил руку на плечо Кличко. — Лови Хмурого, проясни, кто застрелил нашего товарища, а….Орехова оставь нам с Лёвой. Если мы сумеем, то всякая политическая шваль….Ладно, Слава. Мне идти нужно. Рад был повидать тебя, так сказать, на служебном посту. — И он вышел из кабинета.

Хмуров снова поудобнее устроился на своей полке.

Итак, — у меня был день воспоминаний. Впереди — ночь воспоминаний, ибо за окном вагона уже совсем темно. Январь всё-таки. Пусть день уже подрос заметно, но до равноденствия ещё далеко. В вагоне зажглись лампы. С ним в купе едут две пожилые женщины. Они что-то вяжут на спицах и очень тихо разговаривают. Им свет в купе, вроде бы, не нужен. Не нужен и ему.

А спать совсем не хочется.

Да, Хмуровым он стал после того памятного случая….

Было ему немного за тридцать. В стране кипел бум кооперативов. Нелепые законы, — он это понял сразу и решил, что его час настал, — нужно использовать момент. — Государство с подачи самого Генсека разрешило кооперативам выполнять посреднические функции, разрешило переводить безналичные средства в наличные. Дало право устанавливать так называемые договорные цены и, заодно, отменило ограничения на

размеры зарплаты….Государство разрешило умным и не отягощённым моральными принципами людям обогащаться. А он, тогда ещё Виталий Спиридонович Орехов, был человеком умным. И болезненной совестливостью…. нет, этим он не страдал.

Когда он, уже достаточно опытный инженер-проектировщик создал свой кооператив и начал делать проекты на 30–40 % дешевле, чем родной институт, заказы к нему потекли, если не рекой, то мощным потоком. А он мог "торговать" дешевле, потому, что пользуясь годами накопленными институтом техническими богатствами, используя его библиотеку и проектный кабинет, используя его множительную и вычислительную технику и другие технические возможности, он "экономил" гораздо больше. Его не смущало, что он этим обкрадывал институт. За помощь в работе он

платил штатным работникам института сущие копейки, а себестоимость своих проектов в результате сокращал втрое….Деньги на счету кооператива легко превращались в наличные, и скоро жена его стала скупать золотые украшения, ковры, дорогой хрусталь….

Он быстро развёлся с женой. И полюбил свою "кубышку", в которой пухла и пухла пачка зелёных банкнотов.

… Развёлся…это, конечно, на официальном жаргоне. Ни в ЗАГС, ни в суд он не ходил. Выгнал суку, когда…

Он перевернулся на другой бок, лицом к стенке вагона — так вспоминалось удобнее…

…Выгнал, когда застал её с мальчишкой-студентом из соседней квартиры… Он стоял, остолбенев, наверное минуту. Они не заметили, как Виталий вошёл… Зарычав что-то нечленораздельное, он подскочил к тахте, пинком отшвырнул голого студента в угол комнаты и… — Хмуров снова перевернулся на другой бок…Всё-таки, так — удобнее…

…и схватил Райку за грудь и за бок. Перевернув её и подняв задницу, он вонзил, — как свалились штаны он и не заметил, — вонзил чуть пониже её задницы…задницы…да, пониже задницы, — и вопль его слился со знакомым криком Райки.

С минуту он лежал на ней, ощущая, как его жизненная сила, пульсируя, перетекала в неё.

Дурацкое выражение — жизненная сила. Где он вычитал такое? Сколько раз он щедро делился и с Райкой и с другими девками этой "силой", а она не убывала.

Поднявшись тогда и плюнув в сторону дрожащего от страха студента, он ушёл, оставив открытыми все двери.

В тот вечер он вернулся в свою "контору", долго сидел в тёмном кабинете, курил, и пытался вспомнить имена подруг, с которыми уже давно делил сладкие часы в квартирке, снятой специально для таких случаев. Виталий не то чтобы устал от жены, — нет, Райка ему нравилась по-прежнему, — но новые возможности требовали узнать и новое. Впрочем, он скоро убедился, что удовольствие в постели он получает от собственных ощущений и переживаний. Баба всего лишь помощник в этом, все они одинаковы. Интересно, азартно затаскивать в постель только не поддающихся, а так… Купленные за деньги или побрякушки — у всех две ноги, две груди и зад разной степени привлекательности на вид, но всё это — а т р и б у т ы, декорация к собственным ощущениям… Правда, любил он, когда девка орала. Но и это понятно, — опять его силу признавала. Её стоны и крики — это Его умение, Его ощущение.

Виталий вспоминал всё это с каким-то непонятным удовольствием. Ему почти хотелось, чтобы тот вечер повторился…

В самом деле, — а что случилось? Что жена не верна ему, он знал. Догадывался. Сам, ведь, тоже — не чурался лёгких амуров.

Так чего психанул? От зрелища этого — наяву, не на плёнке, которые он любил иногда посмотреть, — от зрелища сам вспыхнул в д р у г, не думая о бабе ещё полсекунды назад…

Хмуров усмехнулся, почувствовав неожиданное в такой обстановке шевеление…Свесил голову вниз, вздохнул — обе попутчицы явно бесперспективны… Шепчутся о чём-то. Как бы взвились они, прояви он конкретный интерес. Но нет, не вызывают они интереса…

…В тот вечер он вернулся в контору. Долго сидел, курил…О чём думал — забылось, остались в памяти лишь действия. А он позвонил тогда домой и, не слушая о чём скулила сука, велел ей убираться вон и не появляться на глаза ему… Швырнул трубку на рычаг, попытался ещё раз закурить…Швырнул в угол зажигалку, — бензин что ли кончился, нащупал в ящике стола коробок спичек…Сломал несколько — и они противятся, долго рассматривал так и не зажжённую папиросу. Швырнул на пол и её.

Снова взялся за телефон и, услышав голос Райки, спокойно и отчётливо сказал, что она может переночевать, но к его приходу — чтобы не было её. Потом вежливо выматерил её и добавил, что сам он уйдёт к полудню, заберёт свои вещи и уйдёт. А Райка пусть живёт — квартира и все шмутки, всё барахло — её. Живи, стерва…

…Всё-таки, хорошее время было в его жизни.

Это потом, после ТОГО случая всё полетело кувырком. Хотя казалось, что новая жизнь — не только иная, но и насыщенная неведомой раньше силой и возможностями. И не в деньгах дело, хотя стало их много больше…Но могущество. Власть над жизнью людей. Его не выворачивало больше от вида убитых им людей. Как в ТОТ день.

…И вот новый крутой поворот. Он бежит. Неизвестно куда. План есть лишь в самых общих чертах… Калининград… А там… Оттуда уйти в Польшу и…дальше.

А дыхание ментов в затылок он ощущал почти физически.

…Стучат колёса, за окном мелькают какие-то огни.

Какие? Да, к чёрту. Неинтересно.

А интересно, что делает сейчас Райка? Спит… с каким-нибудь очередным хахалем. Или устроилась капитальнее?

Тебе-то что? Ну, была среди многих и такая баба…

Навестить её? Опасно. Т о г д а он старательно заметал следы. Чтобы никакая ниточка не связала прежнюю жизнь с новой, не связала Орехова с Хмуровым. С Хмурым. С его бурной жизнью в Москве… Вроде бы и замёл… Сколько лет прошло — никаких осложнений: нет Орехова, исчез.

Только не из памяти. Вероятно, на уровне инстинкта Виталий всегда понимал, что московская авантюра — "вставной эпизод" в драме его жизни.

… И как-то внезапно заснул…

… Стучат колёса…

Проснувшись, Хмуров — или уже опять Орехов? — проснувшись сразу вспомнил вечерне-ночную маяту своих длинных мыслей.

Чего же больше — сожалений по разрушенной жизни удачливого кооператора — сейчас он видел, что некоторые из его сотоварищей обрели солидность "новых русских". Но сколько рухнули на самое дно!.. Он не интересовался жизнью бывших земляков, но однажды попалась в газете статейка, в которой среди других упоминался его старый знакомец и успешный тогда конкурент… Повесился бедолага Лёха, не смог или не захотел переквалифицироваться в бомжи…

Или не жалеет? Сколько острых впечатлений дало знакомство изнутри с криминальной жизнью. Верное слово нашлось — авантюра. Есть, есть в нём жилка авантюриста. А моральная сторона… Ну, моральные проблемы никогда его особенно не тревожили. Наедине с собой он не стеснялся признать, что СВОЯ рубашка для него всегда была ближе к телу и проблемы "других" его не волновали. Чувство супермена, которому всё дозволено, это… это…Это — "супер", как говорит молодёжь. Не так давно прочитал он брошюрку про сатанистов. Что ж, свободные они люди. Хотя какую-то брезгливость преодолеть так и не смог — сильно впитанное с молоком матери.

…Он снова свесился с полки. Соседки внизу мирно похрапывали. Ехать ещё долго. Скоро опять пограничный контроль, будь не ладны эти границы. Испохабили страну, развалили её мерзавцы.

Виталий усмехнулся — "остатки патриотизма заговорили". Ну, почему советская власть не додумалась: демократия демократией, а эту националистическую шпану нужно было раньше… К ногтю…Бизнес в большой стране, — разве это было бы хуже?

Пора бы прогуляться в сторону туалета… Но на литовской части пути туалеты закрыты, придётся терпеть. Ох-хо-хо… Скорей бы уже эта граница…

И снова потекли воспоминания…

В мутном море "новой" экономики Виталий Спиридонович плавал, как рыба. Хищная рыба. Его кооператив быстро стал "многопрофильным". "Разрешено всё, что не запрещено" — Это прекрасно для людей с гибкой совестью. Для умных людей.

Развалился Советский Союз. Его это не опечалило.

Напротив. Масса новых возможностей, — чего одна приватизация стоит!

Вот тогда и "случился случай", круто изменивший его жизнь….