Собрание палийских джатак

Джатака о шакале

Sutta pitaka. Khuddaka nikāya. Jātaka. Eka-Nipata. 142 Sigala-Jataka.

Перевод с пали Б.А. Захарьина.

Словами: "Лежишь, не шелохнёшься ты..." – Учитель – он жил тогда в Бамбуковой роще – начал свой рассказ о том, как некогда Девадатта покушался его убить.

Услыхав, как монахи, сойдясь в зале собраний, дружно ругают Девадатту, сказал им Учитель: "О бхиккху, не только ведь ныне Девадатта пытался лишить меня жизни, но и в прежние времена он тоже покушался на убийство, однако у него ничего не получилось". И, поясняя свою мысль, Учитель поведал монахам о прошлом.

"Во времена стародавние, когда на бенаресском престоле восседал царь Брахмадатта, бодхисаттва возродился шакалом, со временем он стал вожаком и жил со своей стаей в лесу, близ того места, где сваливали мертвецов. Однажды в Раджагахе праздновали какое-то торжество, на котором упилось великое множество народу, так что потом говорили, будто всё торжество и заключалось-то в винопитии. На одной из городских улочек собрались всякие проходимцы, они притащили с собой много вина и мяса и пировали, довольные и весёлые, пели песни, пили вино и закусывали мясом. К полуночи оказалось, что всё мясо съедено, но вина ещё много. Тут один пьяница попросил приятелей: "Дайте-ка мне ещё мясца!" "Кончилось мясо, больше нет", – ответили они. "Я ещё только разохотился, – воскликнул он с досадой, – а оказывается, мяса уже нет?! Так дело не пойдёт, я сейчас отправлюсь на то место, куда сваливают мертвецов, подожду там, пока придут шакалы за мертвечиной, прикончу одного и принесу вам мяса!" Он взял дубинку и пустился в путь. Выбрался из города через сточную канаву, дошёл до свалки и растянулся на земле, словно мертвец, крепко сжимая дубину.

В скором времени туда явился и бодхисаттва вместе с остальными шакалами. Едва глянув на пьяного обманщика, он сразу же заподозрил, что это не мертвец, однако решил проверить свои подозрения, забежал с подветренной стороны и принюхался. Убедясь по запаху, шедшему от тела обманщика, что перед ним не мертвец, бодхисаттва решил: "Выведу его на чистую воду, а потом, так и быть, отпущу". Он вцепился зубами в конец дубинки и потянул её к себе, однако притворщик не только не отпустил дубинку, но ещё сильнее сжал её рукой. Лёжал он ничком и не мог видеть, что шакал стоит совсем близко и всё замечает. Бодхисаттва отскочил в сторону и молвил, как бы рассуждая сам с собой: "Ежели бы ты и впрямь был мёртв, человек, то, уж конечно, не мог бы сжать крепче свою дубину, когда я её потянул. Так что теперь нельзя понять, мертвец ты или не мертвец?" Сказав это, он спел такую гатху:

Лежишь, не шелохнёшься ты,

Ни дать ни взять мертвец,

Зачем же палицу рукой

Сжимаешь, удалец?

Только шакал это произнёс, как обманщик вскочил на ноги и с криком: "Сейчас ты поймёшь, что я не мертвец", – запустил дубинкой в бодхисаттву, но промахнулся. "Что ж, ступай, – воскликнул он с досадой, – на этот раз я не попал в тебя!" Бодхисаттва повернул при этих его словах голову и, сказав на прощанье: "В меня-то ты, человек, не попал, а вот уж в Великое чистилище и во все шестнадцать малых чистилищ ты непременно попадёшь", побежал своей дорогой. Обманщик же ушёл оттуда, так ничего и не добившись. По дороге он искупался в сточной канаве и вернулся в город тем же путём, каким его покинул".

Завершая своё наставление в дхамме, Учитель истолковал джатаку, сказав: "Обманщиком в ту пору был Девадатта, вожаком же шакалов – я сам".