Солнечные Звери

16

На фоне тёмного неба электрическое зарево было видно издалека. Я сверился с навигатором. Так и есть: впереди Енисейск, небольшой городишко на Красноярщине. Сам город находился на другом берегу реки, но напротив него, с нашей стороны, судя по карте, расположено село Епишино.

Рация так и не заработала, значит, единственный шанс выйти на командование через гражданские сети. Я старался максимально ускориться, сожаления, что у нас с собой не было смартфонов — возможно, тут уже был сотовый сигнал, и связаться можно было скорее.

Через несколько километров мы выскочили на дорогу. Скорость увеличилась; я гнал тяжелую машину близко к расчётному пределу, рискуя покрышками низкого давления, которые не очень хорошо переносили гонки.

Вот, наконец, указатель населённого пункта. Городское освещение работает, но других машин не видно. Как и народа на улице.

Посёлок был совсем небольшим: буквально несколько домов, магазин и, вероятно, местная администрация.

Я остановился возле дома, в котором горел свет.

— За телефоном? — спросил Тревор, когда я открыл дверцу с водительской стороны, готовясь спрыгнуть.

— Ага, — кивнул я.

— Будет артачиться — не стесняйся, — он достал из оружейного гнезда мой АК-15 и протянул мне.

— Разберусь, — ответил я и махнул рукой отказываясь от оружия, — это на крайний случай. Места тут дикие, народ может и отпор дать.

Я вошёл в открытую калитку, миновал двор и остановился возле двери. Дом был новый, сборно-щитовой, но довольно прочный на вид. Видимо, разработан с учётом здешних погодных условий. Над крыльцом горела яркая светодиодная лампа.

Постучав в дверь, я отошёл в сторону, чтобы меня могли легко разглядеть из дома.

Внутри послышалось шевеление. Где-то с другой стороны двора залаяла собака. Мне оставалось только надеяться, что она на цепи.

Я почувствовал взгляд. Ощущение длилось пару секунд, потом из-за двери послышалось:

— Ща! Секунду!

Щёлкнул замок. Дверь открыл здоровый бородатый мужик с густыми волосами на груди, одетый только в широкие боксеры.

— О, служивые, — сказал он, глядя мне в глаза, — чего случилось? Эвакуация, да?

— Добрый вечер, — вежливо ответил я, — нет. Нам очень связь нужна. Без рации остались. У вас телефона не найдётся?

— А-а-а, вон оно что! — кивнул мужик, — эт можно. Внутрь не зову — мои уже спят, так что не обессудь, начальник.

— Спасибо, — кивнул я, — это очень важно и срочно.

— Да ясно, — кивнул мужик и скрылся в доме.

Он вернулся через минуту с древним китайским смартфоном в руке.

— Вот, — протянул он, — тут вроде нормально ловит, но может сорвать. Если что — перенабирай, кого надо.

— Спасибо! — ответил я, принимая телефон.

Куда звонить? Военным или своим? Городской штаба округа я навскидку не помню — но, вероятно, помнит Ваня. Можно его кликнуть. Эти вроде должны быстрее разобраться.

Или телефон конторы? У нас есть специальный открытый номер, для экстренной силовой поддержки сотрудников. Но там пока информация дойдёт до моей управы… и потом — насколько они в курсе реально происходящего? Всё ведь развивается стремительно. Они просто могут быть не в теме!

И всё же я рискнул набрать своих.

— Слушаю, — ответил приятный женский голос.

— Красный тридцать два, — я назвал код «сотрудник в опасности», который не предусматривал указание источника этой опасности.

— Назовите обращение, — ответила девушка.

Имелся в виду месячный пароль — но его не должны были запрашивать по этому коду! Актуальная верификация предусматривалась только по ряду ситуаций, которые не предусматривали непосредственную угрозу жизни. Что-то поменялось с момента моего увольнения?

— Повторяю: код красный тридцать два, — настойчиво сказал я.

— Подтверждаю красный тридцать два, — ответила девушка чуть раздраженно, — назовите обращение.

— Блин, соедините с открытой линией! С приёмной! — в отчаянии сказал я. Номер приёмной, открытый для обращения граждан, я не помнил; просто не считал эту информацию достойной запоминания.

Вместо ответа в трубке послышались короткие гудки.

— Твою ж налево! — не сдержался я.

— Начальник, а у меня неприятностей не будет? — спросил хозяин телефона.

— Ни в коем разе! — уверенно ответил я, — секунду, ещё один номер попробуем. Ваня!

Старлей сразу выпрыгнул из вездехода, будто ждал моего окрика.

— Помнишь городской штаба округа? — спросил я, — мои отморозились.

— Помню, — кивнул он, — своего. Не здешнего.

— Блин. Ну что делать? Набирай!

Я протянул подчинённому смартфон. Ваня набрал номер.

— С оперативным дежурным соедините, — попросил он, и добавил после паузы, видимо, отвечая на реплику: — старший лейтенант Тобольский, командир разведывательного взвода, вэчэ четырнадцать пятьсот двадцать один. Да, жду.

Я посмотрел Ване в глаза. Тот молча кивнул — мол, соединяют.

— Товарищ полковник, — начал Ваня; видимо, подошёл старший смены, — был прикомандирован к штабу Северо-Сибирского округа… да, верно… есть срочная информация. Командование спецоперацией собирается нанести массированный ядерный удар… — он осёкся и сделал круглые глаза, — товарищ полковник, но где я здесь ЗАС найду? Да… удар остановить нужно, он сильно навредит!.. нет, не я. Товарищ из органов. Да, рядом. Надо? Нет? Хорошо. Да. Но это очень поздно, тут речь на секунды идёт! Есть… да, понимаю насчёт трибунала. Есть… принял…

Ваня стоял, растерянно глядя на аппарат.

— Ну что? Доложились? — взволнованно спросил мужик; он успел накинуть рубашку, пока ходил за телефоном, но всё равно поёживался, ночь была прохладной.

— Можно и так сказать… — вздохнул Ваня.

— Что, совсем плохо, да? — спросил хозяин аппарата.

— Что плохо то? — ответил я.

— Да говорят на северах проблемы большие. Норильск эвакуировали. Там что, ядерный полигон запускают?

— Эх, если бы… — вздохнул я.

— Ты скажи, начальник… — мужик посмотрел мне в глаза, — эвакуация-то будет?

— Откуда вы вообще взяли про эвакуацию? — удивился я.

— Да слухи разные ходят, — мужик вздохнул, — про Норильск я уже сказал… туда народ не пускают. У меня кум на реке работает — вся навигация встала. А власти — молчок… ты скажи, служивый… семью-то стоит вывезти? У нас родня в Крыму, рвануть можем…

— Стоит, — я ответил на его взгляд, — однозначно стоит. И чем скорее, тем лучше.

— Что… сейчас прямо? — мужик округлил глаза.

— Я бы уехал сейчас, — ответил я.

— Ну лады… — мужик почесал в затылке, растеряно посмотрел на смартфон.

— Спасибо за телефон, — сказал я.

— Что? А, да. На здоровье.

Хозяин дома закрыл за собой дверь.

— Ну что? — я спросил Ваню, — что сказали-то? Передадут?

— Нет, — Ваня покачал головой, — сказали перезвонить, когда меня идентифицируют и получат подтверждение.

— Да что ж ты!.. — я с досады хлопнул себя по бедру.

— До Красноярска не так далеко, — сказал Ваня, — там штаб Южно-Сибирского округа. Там уж не отвертятся!

Мы своим ходом форсировали Енисей и оказались в городе. Ночь играла нам на руку: почти никого на дорогах не было, и мы могли свободно проехать.

— Может, ещё раз позвонить попытаемся? — Тревор с тоской глядел на горящие фонари и окна домов, мимо которых мы проезжали.

— Время потратим, — ответил я.

До города добрались к рассвету. Мы ехали по трассе, стараясь прижиматься к обочине, чтобы максимально облегчить обгон. При наших габаритах это было не такое простое занятие.

Сразу за указателем с названием города был расположен пост ГАИ. Дежурный был на посту и, увидев нас, уже начал выходить на дорогу.

— Тормознёт наверняка, — заметил Иван.

— Может, через его начальство попробовать достучаться? — мне в голову пришла неожиданная мысль.

— Дело! — Согласился Ваня, — давай!

Постовой уже начал поднимать жезл. И тут рассвет, разгоравшийся слева от нас, вдруг разом стал ярче. Я посмотрел в ту сторону. У горизонта горело две зари: одна настоящая, на востоке, как полагается. И вторая — на севере. Она быстро гасла, словно двойник настоящего Солнца стремился спрятаться как можно быстрее после того, как его уличили в обмане.

— Движок надо бы заглушить… — тихо сказал Ваня, наблюдая за этой картиной.

— Поздно, — ответил я, — нас бы уже вырубило, если бы импульс достал.

Ровно в этот момент мигнули фонари, освещавшие трассу, и немногочисленные горящие окна в ближайшем микрорайоне. Однако через секунду с электричеством снова всё было в порядке.

Мы проехали мимо поста. Гаишник так и не поднял жезл, увлечённый небесным зрелищем.

— По городу ехать не вариант, — заметил Ваня, когда мы отъехали от поста.

— Согласен, — кивнул я и припарковался на обочине.

— Ребят… — вмешался Тревор, — тут такое дело… мы должны понять, что делать дальше.

— В смысле, что делать? — насупился Иван, — ты вроде знаешь на каких ты условиях тут.

— Знаю, — согласился Тревор, — и свою часть сделки полностью выполнил.

Я почесал подбородок.

— Ты прав, — кивнул я, — но понимаешь какое дело: у тебя сейчас нет документов, чтобы выехать легально. А к вечеру, я думаю, никакие документы уже не будут никому нужны… у нас нет способа своевременно доставить тебя на родину.

— Серёг… — Тревор взял меня за локоть, — у тебя есть представление, что будет происходить дальше? Какая часть мира уцелеет и как надолго?

Я прикрыл глаза и покачал головой.

— В самых общих чертах.

— Так поделись.

— Никакая не уцелеет. Если то, что я видел — правда, нам всем конец. По срокам не скажу. Возможно, дни. Или даже месяцы. До вас за большой лужей по идее должно дойти в последнюю очередь. По крайней мере, до основной территории. Надеюсь, ты не с Аляски.

— Я с Кентукщины, — вздохнул Тревор, — ребят, нам надо определиться, что делать. Всё понимаю, но хочу как можно дольше продлить, так сказать, своё земное существование. Если захотите прорываться со мной — помогу чем смогу.

— Каким образом? — спросил я, — без документов?

— С Казахстаном граница прозрачная. Там до посольства рукой подать. Похлопочу со своими связями — думаю, получится вас с собой забрать.

— В курсе, что у меня семья? — спросил я.

Тревор сначала удивился. Потом на его лице отразилось понимание.

— Алина, — произнёс он.

— Ага, — кивнул я.

— Дети?

— Сын.

— Блин. Это усложняет дело, но всё возможно. Они в Москве?

— Нет, — я покачал головой, — они в убежище. На Алтае.

— Ребят, вы вообще в курсе, что дезертирство тут обсуждаете? — вмешался Ваня, — со всеми вытекающими.

Я вздохнул.

— На настоящий момент ты прав, Ваня, — ответил я, — но это только пока существует система управления войсками. Думаю, очень скоро её не будет. Инициатива при отсутствии приказов — это уже не дезертирство.

— Что за убежище? — заинтересованно спросил Тревор, проигнорировав реплики Ивана.

— Моё личное. На случай глобальной атомной войны.

— Степень автономности?

— Очень высокая. Вплоть до пожизненного существования в изоляции, — ответил я, после чего, улыбнувшись, добавил: — да, я хорошенько вложился.

— Провидец, что уж там, — осклабился Тревор, — скажи лучше вот что: переживёт оно то, что будет? Или нет?

Я задумался. До сих пор мне не очень понятна природа того, что пришло в наш мир. Насколько глубоки производимые им изменения. Кажется, все изменения и перестройки касались живых существ. И ещё, возможно, сложных информационных систем. Скалы, воздух, вода — всё оставалось привычным.

— Возможно, — ответил я, — такая вероятность есть. При полной изоляции. Если дождаться того момента, как оно покинет наш мир.

— А оно покинет? — заинтересованно спросил Иван.

— Почти не сомневаюсь. Наш мир — это промежуточная ступень его существования. Вот только проблема в том, что я не знаю, каким оно оставит наш мир. И можно ли будет в нём хоть как-то выжить.

— В любом случае это гораздо лучше, чем верная гибель. Не так ли? — спросил Тревор. — Тогда следующий вопрос. Сколько человек твоё убежище сможет выдержать?

Тяжёлый вопрос, если честно. Я вспомнил охрану, которую контора приставила к убежищу. Что будет с ними? Сколько их? Смогу ли я в глаза глядеть им, если придётся оставить их снаружи? Впрочем, почему «если»? Придётся в любом случае. Да, я строил убежище с запасом. Ресурсов хватит на пятерых легко. Но не на десятерых и более. Так или иначе, люди, с которыми я знаком, даже бывшие противники — имеют приоритет перед теми, кого я совсем не знаю. Понимаю, это сомнительно с точки зрения общепринятой морали — но это моё дело и мой выбор.

— На нас хватит, — ответил я, — но не больше.

— Серёг, мне важно понимать, что именно сейчас ты говоришь правду. Если мест не хватает — я без претензий. Найду как провести оставшееся время. Постараюсь получить от жизни всё. Но если ты оставишь меня за периметром…

— Я говорю правду, — твёрдо ответил я, перебив американца, — мы поместимся. Больше — никто.

— Слушайте, если нам удастся выжить — наверняка и шишкам из правительства и высшего командования тоже, — сказал Ваня, — значит когда эта штука уйдёт, выживать будет проще. У нас действительно будет шанс.

— Не уверен, Ваня, — ответил я, — они не понимают природы вторжения. Принимают поспешные, катастрофические решения. Госмашина сконструирована так, чтобы иметь запас прочности, но за счёт этого она крайне неповоротлива. Ты сам в этом уже убедился. Мы ведь правда пытались всех спасти, — я вздохнул, — они останутся на связи. Будут пытаться контролировать происходящее. Наблюдать за поверхностью. И это их настигнет, ничуть не сомневаюсь…

Помолчали. Мимо проехала легковушка, чуть притормозив возле нашего борта. Я успел увидеть заинтересованно-озадаченное лицо водителя.

— Ладно, — кивнул Ваня, — ты прав, пожалуй. В штабе округа нам делать нечего. Прямых приказов у меня нет. Ничто не мешает мне поехать с вами на Алтай. Вопрос: как мы это будем делать? На этой штуковине?

— Откроются отделения Сбера, я смогу по биометрии снять деньги, — ответил я, — купим машину.

— Будем сидеть под дверями до открытия? — Ваня поднял бровь.

— В этом нет необходимости, — ответил я, — думаю, несколько часов у нас точно есть. Время надо провести с пользой. Отдохнуть, принять душ, привести себя в порядок. Поспать пару часов.

Ваня с недоумением на лице развёл руками.

— Гляди, — я указал в сторону микрорайона, где над одним из зданий горел логотип сети «Азимут», — пешком минут двадцать. Пойдёмте, что ли.

— С оружием как быть? — поинтересовался Тревор.

— Берём, конечно, — ответил я, — там в багажном отсеке я видел черные мешки. Используем их.

Тревор ждал нашего заселения у входа в гостиницу. Нам пришлось ограничиться двумя номерами — по биометрии система могла подтянуть только наши с Иваном данные; по понятным причинам, данных американца на Госуслугах не было.

— Вы оплатили ранний заезд, и вам доступна услуга завтрака, — услужливо улыбнулся портье, — можете пройти в ресторан или заказать в номер. Как вам было бы удобнее?

Мы с Ваней переглянулись.

— В номер, пожалуйста, — ответил я.

— Аналогично, — добавил Ваня.

— И можно мне, пожалуйста, двойную порцию? Я доплачу.

— Конечно, — кивнул портье, — посмотрите в сканер, пожалуйста.

Я авторизовал транзакцию.

— У нас вкусные завтраки, — неожиданно добавил портье, молодой парень; я заметил, что его распирает от любопытства — всё-таки не каждый день видишь потрёпанных военных в полевой форме в городе, но он старался сдерживаться. А тут, видимо, увидел шанс разговорить нас, — после полевых выходов самое то. Вы с учений, да?

— Да, — кивнул я, — верно. Техника подвела, своим ходом от полигона добирались.

Парень улыбнулся, довольный своей прозорливостью, удовлетворившись той дичью, что я сказал.

Оставив свои вещи в номере, я спустился за Тревором. Я решил поселить его в своём номере, специально взял с раздельной кроватью. Портье только улыбнулся, увидев нас. В конце концов, мы ничего не нарушали, в гостинице не возбранялось принимать гостей.

Почти сразу после того, как мы по очереди помылись в душе, принесли завтрак.

— У меня очень странное чувство, — сказал Тревор, накалывая на вилку кусочек омлета.

— М-м-м? — я старался есть быстрее, рассчитывая поспать ещё хотя бы часок.

— Мы знаем, что наступил конец света. При этом заселились в отель. Сходили в душ. Завтракаем. Будто ничего не произошло.

— Наслаждайся, — посоветовал я, — скоро этого ничего не будет.