Солнечные Звери

28

Перед тем, как ехать в аэропорт, я зашёл в ближайший офис Сбера и купил инвестиционные слитки и монеты на все сбережения, оставшиеся после расходов на постройку убежища. Чтобы тащить всё это дело, пришлось приобрести небольшой чемоданчик усиленной конструкции. Ваня перевёл половину своего счёта в пользу родителей, а на то, что осталось, тоже купил слитки.

После этих манипуляций я ещё раз спросил его — точно ли он хочет идти с нами. Он ответил утвердительно, ни минуты не колеблясь. Что ж. Так тоже бывает. Я не стал копаться в его душе и проводить допросы с пристрастием; будет время или желание — расскажет сам, почему так сложилось.

«Шеф» позаботился о нас. Когда я попытался забронировать билеты на ближайший рейс до Горно-Алтайска, то обнаружил, что билеты уже куплены, причём в бизнес. Совсем не мелочь, учитывая, что предыдущий раз мы имели возможность принять душ в служебных помещениях танковой части под Читой. А доступ в бизнес-зал давал такую возможность.

По прилёту ждал ещё один приятный сюрприз: нас встречали. Служебная гражданская машина местной управы, внедорожник. Снова позаботился «шеф». Что ж — разумная мера, учитывая, что наш уход полностью соответствует его интересам…

Дорога вышла довольно утомительной. После многочасового перелёта спать уже не хотелось; приходилось пялиться в окно и раз за разом прокручивать в голове одни и те же мысли.

Никаких тревожных предчувствий у меня не было. Наоборот: я был расслаблен, настроен на философский лад. Уже ощущал себя в другом мире.

Поэтому заявление старлея, который отвечал за охрану объекта, застало меня врасплох: «А, они уехали. Пару часов назад. К ним заехал ваш друг, она его узнала и дала добро на доступ. А потом они поехали все вместе. Даже кошку забрали!»

Вот тут-то у меня и ушло сердце в пятки. Я сразу понял, что это мог быть за друг, и в тот же момент успел возненавидеть себя за благодушие и стремление сделать как-то по-хитрому, поблагороднее. Оставить врага в живых. Пускай и с намерением заставить его мучиться.

— Куда они уехали? Направление?

Глядя на моё лицо, старлей как-то сжался, потерял уверенность.

— Да по дороге, на север… если нужно — в миг найдём! Тут деваться-то особо некуда. В тридцати километрах есть старая железка, заброшенная станция, за ней — посёлок. И дальше необорудованный грейдер до ущелья… то там километров пятьдесят! Они наверняка в посёлок поехали… — забормотал он.

— Ключи, — бросил я, кивнув на служебный внедорожник, который стоял у ворот моего дома.

Старлей поколебался секунду, но потом передал плоскую шайбу ключа.

— Если нужно — мы можем дрон поднять. Точно скажем, где они, — добавил он.

— Поднимай, — кивнул я, уже направляясь к машине.

— Есть, — кивнул старлей, — в машине рация. Я буду на четырнадцатом канале.

— Принято, — кивнул я, — да. Оружие?

— По штатному расписанию в машине, — ответил старлей, — личное не могу без указания командира. Извините. Лучше застрелиться!

— Нам хватит штатного, — ответил я.

Я давно так не гонял. Думал, что утратил навыки экстремального вождения — но под влиянием адреналина они быстро восстановились. Ваня, к его чести, поездку никак не комментировал. Только крепко держался за поручень.

Минут через двадцать ожила рация:

— Первый базе, — судя по всему, с позывными ребята решили особо не париться, — подтверждаем визуальный контакт. Они стоят возле станции. Идут от машины в сторону заброшенных путей.

— Принято, база, — ответил я, — отбой.

Остаток дороги я толком не помню. Дорога свелась к мельтешению дорожного покрытия и борьбе с законами физики.

Я чуть не врезался в припаркованный у путей старый, покрытый многодневной грязью, УАЗик. Должно быть Даниил добыл его в части. И весь этот путь проделал на нём.

По науке надо было бы остановиться и осмотреть автомобиль. Но я не мог терять ни секунды, даже ради порядка, когда речь шла о моей семье.

Проскочив мимо, я остановился возле рельсов. Дальше ехать смысла не имело — только машину загубишь, на кочках да на кусках разного техногенного мусора, среди которых попадались ржавые тележки и колёсные пары.

Я выскочил из-за руля, даже не нажав кнопку дезактивации.

Не знаю, как я нашёл их. Наверно, звериное чутьё помогло. Я не тратил время на осмотр многочисленных подозрительных мест; сердце неудержимо тянуло меня в дальний конец бывшей станции, где на ржавом запасном пути стояли два крытых грузовых вагона.

Когда я пулей влетел внутрь, Даниил замер.

На полу была нарисована мелом какая-то сложная схема. В её центре стояла довольно большая клетка, с толстыми прутьями. По углам клетки, наверху, чадили небольшие факелы. Это было, мягко говоря, небезопасно, с пожарной точки зрения, но обращать внимания на такие мелочи не было времени.

Внутри клетки, среди узоров, склонившись над миской стояла кошка. На вид — самая обычная мурка, расцветки табби. Она на секунду подняла голову. Скользнула по мне равнодушным взглядом, после чего вернулась к трапезе.

У меня не было времени задумываться об очевидной нелепице: зачем кошке такая клетка, если она может легко пройти между прутьев — потому что Даниил был возле Алины. Он держал на руках моего сына.

Алина увидела меня. Замерла, широко раскрыв глаза. В них читалось огромное, невероятное облегчение, смешанное с удивлением. Она повернулась к Даниилу и что-то сказала.

Дальше всё произошло очень быстро. Я понимал, что могу не успеть, поэтому, указав на сына, выкрикнул:

— Забери!

Сам в это время метнулся вперёд, пытаясь перекрыть дорогу Даниилу. Тот оскалился, глядя на меня, и согнул руки, размахнувшись ребёнком, видимо, собираясь метнуть его в сторону клетки.

Алина не рассуждала. Она успела на долю секунды раньше меня. В невероятном, грациозном прыжке, она изогнулась в воздухе и поймала сына.

Пока она падала на пол вагона, мой кулак уже врезался в челюсть Даниила. Тот думал, что успеет раньше, и тянулся в сторону Алины, пытаясь не дать ей забрать ребёнка.

Алина рухнула на спину, удерживая перед собой драгоценный свёрток.

В этот момент я подумал, что успел. Посмотрел на Даниила, чтобы убедиться, что он в отключке — но тот был в сознании и даже пытался подняться. Его рот перекосило — челюсть вывихнута или даже сломана. Я ударил его ногой в горло. Ощутил, как ломается позвоночник.

Потом повернулся к жене, позволив себе улыбку.

Ноги Алины были внутри клетки; лежали на узоре, начерченном мелом. О её левую ногу тёрлась кошка, которая перестала быть похожей на кошку: она увеличилась раза в два, теперь в ней одновременно можно было разглядеть черты многих кошачьих — круглые уши тигра, кисточки рыси, огромный хвост барса… а ещё она светилась изнутри. Совсем как тот лев в мире войны или бык на полигоне. Она коснулась Алининой стопы языком, который почему-то был раздвоен.

Я уже рвался вперёд, предчувствуя неладное.

Успел схватить сына. Алина легко отпустила ребёнка, с удивлением глядя на меня.

Положив ребёнка на пол, я попытался схватить жену за руки, но тут она одним рывком сместилась внутрь клетки, каким-то чудом протиснувшись между прутьев решётки.

Мои руки схватили воздух.

Кажется, она пыталась что-то крикнуть. Но в этот момент то же сияние охватило и её. Странное существо и она сливались; Алина будто проваливалась внутрь этой мега-кошки.

Я попытался рвануть внутрь клетки, но едва намертво не застрял головой между прутьев.

Впрочем, я всё равно бы не успел.

С лёгким хлопком существо внутри снова превратилось в кошку. Потом в полу возникло чёрное пятно, из которого показалась тонкая женская рука. Она нащупала спину кошки, та выгнула спину и заурчала. После этого женская рука мягко взяла кошку за шкирку и скрылась в чёрном отверстии.

В этот момент факелы на клетке погасли. Я рухнул на пол. Сын тихо и жалобно заплакал, ворочаясь на полу.

Я довольно долго ничего не соображал, сидя на полу в полной фрустрации.

Мне казалось, что я попал в какой-то кошмарный сон, и нужно приложить усилие, чтобы проснуться. Но я не мог поднять руку даже для того, чтобы ущипнуть себя.

Я слышал шум винтов вертолёта и какую-то суету вокруг. Даже ощущал руку Ивана на своём плече. Но в себя прийти никак не мог.

И только когда Ваня положил сына мне на колени, меня отпустило.

Включила ответственность, со скрипом провернулись внутренние шестерёнки. Заработала голова.

— Что народ тут делает? — спросил я Ваню, наблюдая за странной суетой вокруг.

На станции, всё ещё раскручивая винты, приземлился вертолёт.

От него к нам шёл тот самый старлей, который отвечал за охрану убежища.

Когда он подошёл ближе, я увидел терминал спутниковой связи у него в руках.

Он протянул мне трубку и сказал с благоговением в голосе:

— Это вас.

Я приложил аппарат к уху.

— Слушаю, — сказал я.

— Она в том мире, куда у вас есть проход, — сказал «шеф», — наши миры сильно рассинхронизированны. Чем позже откроешь проход — тем раньше ты окажешься в том мире относительно точки её перехода. По географии точно не скажу. Скорее всего, она будет там, где тоже есть заброшенные поезда. Это тебе подсказка. Ищи её. Мои люди сейчас отойдут. Не мешкай с переходом.

— То, что с ней произошло — это обратимо? — додумался спросить я.

— Возможно, — ответил «шеф».

— Как вернуть её?

— Ищи. Удачи тебе. Больше ничем помочь не могу.

Связь оборвалась. Я передал трубку старлею. Тот бегом побежал обратно к вертолёту.

Я заставил себя подняться.

— У нас мало времени, — сказал я, обращаясь к Ивану, — она ушла туда же, куда собираемся мы. Надо спешить.

— Золото в машине, — ответил Ваня, — я успел закинуть в салон.

— Ты молодец, — ответил я.

Идти пришлось быстрым шагом. Сын всё ещё беспокойно хныкал, и бежать я не рискнул.

Брусок, который выдал мне «шеф», я поставил прямо на пути.

Портал возник безо всяких побочных эффектов. Просто появился — и всё. Дыра в воздухе, за которой звёздная ночь, поле и далёкий лес.

— Я взял несколько рационов, — сказал Ваня, глядя на проход, — на несколько дней хватит. Там есть сгущёнка и сухое молоко.

— Спасибо, — кивнул я и добавил, делая шаг вперёд: — пошли скорее, пока проход не закрылся.