Соло. История щенка гиеновой собаки

Глава девятая

Соло был всего месяц от роду, когда равнины Серенгети иссушила жестокая и долгая засуха. Даже зелень содомского паслёна в неглубокой долинке гибла на глазах, и окружающая местность с каждым днём всё больше напоминала пустыню. Пока кое-где ещё встречались маленькие группки газелей Гранта да изредка попадались газели Томсона. Оставались ещё и гиены — отощавшие, изголодавшиеся гиены, которые непрестанно рыскали вокруг и ничем не брезговали, только бы раздобыть себе пропитание в этой бесплодной пустыне. Они внимательно следили за стаей Чингиз-хана — собаки намного подвижнее гиен и более добычливые охотники. А собакам становилось всё труднее отгонять гиен от своей добычи, пока они сами не наедятся.

К этому времени щенкам Ведьмы исполнилось двенадцать недель, они отлично бегали на окрепших лапках и становились всё смелее и любопытнее. По вечерам они провожали стаю на охоту всё дальше и дальше; однажды они вернулись далеко за полночь. А на следующий вечер и Соло впервые в жизни отошла от родной норы вместе с другими собаками. Фея тоже покинула окрестности логова впервые с тех пор, как у неё появились щенки.

Мы были уверены, что Соло очень скоро выдохнется и в сопровождении Феи вернётся в логово, но она, пробежав с километр, всё ещё не замедляла хода. Не отставала она от стаи и после того, как стемнело; собаки к тому времени отошли на несколько километров от логова. Неужели они навсегда покинули свою стоянку? Щенкам Ведьмы было уже пора начинать бродячую жизнь взрослых собак, но ведь Соло была на целый месяц моложе и к тому же отставала в развитии. Чтобы поспевать за взрослыми, которые трусили обычной лёгкой рысцой, ей приходилось бежать со всех ног. Небольшие травяные кочки, которые старшие щенки без труда перешагивали, для Соло всё ещё представляли серьёзные препятствия, через которые приходилось пробиваться или идти в обход. И в том и в другом случае она теряла время. И стоит ли удивляться, что к полуночи, когда собаки, пройдя пятнадцать километров, остановились на отдых, у Соло был измученный вид. Она постепенно отставала и последний километр плелась далеко позади; несколько раз она останавливалась и жалобно звала.

Ночью сильно похолодало, и собаки улеглись тесными кучками — взрослые, подростки и щенки отдельно. Соло прижалась к старшим щенкам и закрыла глаза.

Собаки отдыхали, пока солнце не поднялось довольно высоко, а когда стало припекать, они немного передвинулись, стараясь спрятаться в тени невысоких песчаных гребней. Ведьма, пробираясь по верху такого наноса, внезапно сорвалась — песок под ней пошёл вниз, как миниатюрный оползень. В тех местах, где поверхность грунта скрепляли корни травы, а снизу он был размыт дождевыми потоками, образовались небольшие выступы — под этими-то жалкими прикрытиями и отдыхали многие собаки.

Под одним из таких выступов кто-то, возможно шакал, выкопал нору в сезон дождей, когда земля была потвёрже. Соло с двумя щенками Ведьмы, ища местечка попрохладнее, забралась внутрь. Но, по-видимому, неосторожным движением они нарушили хрупкое сплетение корней у себя над головой, и внезапно оползень засыпал отверстие норы. Щенки оказались в западне. Возможно, им удалось бы откопаться, а может быть, их возня обрушила бы на их головы новые массы предательского грунта.

Остальные собаки ничего не замечали. Время шло, стая крепко спала. Под песком, скрывшим вход в нору, никто не шевелился. Когда солнце переместилось, некоторые собаки оказались на солнце и стали искать местечко поудобнее. Встала и Иезавель. Идя по песку, она случайно оказалась возле места, где оползень засыпал щенят. Тут она вдруг замерла, насторожив уши и вглядываясь в песок, сделала шаг вперёд и вновь застыла, прислушиваясь. Потом принялась копать, негромко повизгивая. Остальные молодые собаки стали ей помогать. Не прошло и трёх минут, как из раскопанной норы вылезли Соло и два других щенка — совершенно пропылённые и, должно быть, слегка обалдевшие, но целые и невредимые.

Часов в шесть вечера солнце стало припекать поменьше, и собаки проснулись. Совершив обычную церемонию приветствий, они двинулись в путь. Как и раньше, Соло приходилось делать три шага на один шаг взрослой собаки, и через некоторое время она снова оказывалась позади всех. С непривычки у неё, должно быть, болели мышцы, и она ещё не успела отдохнуть после вчерашней пробежки. Однако взрослые собаки не забывали о самом маленьком члене стаи и бежали гораздо медленнее, чем обычно. Соло так и не смогла догнать их, но Фея и Иезавель дождались её и побежали рысцой рядом с ней, приноравливаясь к её скорости.

Километр за километром оставались позади, и солнце уже опускалось в марево на горизонте, а Соло со своими спутниками всё больше отставала от стаи. Несколько раз Иезавель поднимала и несла Соло, и они догоняли остальных собак. Но стоило ей опустить Соло на землю, и та вновь оказывалась далеко позади.

Как раз в это время мы заметили гиен. Поначалу послышалось странное завывание, которое становилось всё ближе и ближе. Вот уже мы насчитали в сумерках шесть серых призраков, крадущихся в траве с явным намерением поживиться добычей более удачливых охотников, а то и закусить аппетитным маленьким щеночком.

Наступила ночь, а собаки всё ещё продолжали путь. Теперь они пересекали сильно изрезанную равнину, где то и дело попадались небольшие уступы в полметра высотой, которые приходилось преодолевать. Стая остановилась передохнуть, через некоторое время взрослые отправились на охоту. Мы остались возле щенков. Вот уже вторую ночь им не давали покоя гиены; щенки вздрагивали и шевелились каждый раз, как только неподалёку раздавались громкие завывания.

Вскоре взрослые возвратились, накормили щенят, и вся стая уснула. Гиены, возможно, уничтожали остатки собачьей добычи и больше в эту ночь никого не беспокоили. Примерно через час стая снова двинулась в путь, и мы потеряли из виду собак в этой сильно пересечённой местности — даже лунный свет не помог нам их отыскать. Мы потратили некоторое время на розыски, но поняли, что искать дальше не имеет смысла, и провели остаток ночи, ненадолго засыпая тревожным сном и сменяя друг друга. Время от времени до нас доносился вой гиен.

Признаться, ни Джеймс, ни я уже не чаяли встретиться со стаей, но на следующее утро, не успели мы немного проехать, как обнаружили собак примерно в двух с половиной километрах от того места, где потеряли их прошлой ночью. Они спокойно лежали, пока солнце не стало сильно припекать, а потом перешли в тень одинокого дерева — это была акация, чудом пережившая многолетние засухи, бури и набеги пасущихся животных и превратившаяся в большое дерево. Собаки одна за другой улеглись; тут и Соло достигла спасительной гавани и в изнеможении свалилась на землю.

Примерно часом позже к дереву подошли две крупные антилопы. Собаки сели и уставились на них. Но это оказались ориксы — сильные антилопы сухих равнин с длинными, прямыми рогами, которыми они умеют дать отпор даже льву. Как ни голодны были собаки, а нападать на ориксов не решились. Когда антилопы подошли ближе, щенки перетрусили и бросились бежать — впервые в жизни они увидели таких громадных животных. Это неожиданное паническое бегство привлекло внимание ориксов, и они остановились, но собаки их не заинтересовали, и они пошли дальше, как вдруг один орикс стал задирать другого, опустив голову и угрожающе выставив острые рога. У его противника был всего один рог, но он принял вызов, и антилопы легко, словно играючи, занялись фехтованием, а потом опять пошли дальше. Щенки же вернулись под дерево, и стая снова предалась отдыху.

Но прежде чем собаки покинули приветливую сень дерева, их полуденный отдых был нарушен вновь. На этот раз на горизонте появился одинокий жираф — он приближался величественной, неторопливой походкой, свойственной этим животным. Уж если щенки ударились в бегство при виде ориксов, то это чудовище навело на них ещё больший ужас — жирафа они тоже видели впервые. Они уставились на него, сбившись в тёмную кучку, и дали стрекача, едва он подошёл ближе. И только когда жираф величаво прошествовал дальше, малыши вернулись и улеглись рядом с остальными собаками.

Собаки отдыхали примерно до семи часов вечера, а потом сразу пробежали двадцать пять километров — этот непосильный для Соло переход вымотал её окончательно. Она с самого начала тащилась далеко позади, и в эту мучительную ночь её отчаянные призывы раздавались всё чаще и чаще. И всё чаще и чаще она останавливалась, снова и снова жалобно звала, а рыскающие позади гиены подбирались всё ближе.

Некоторые собаки, заслышав крики Соло, возвращались, но они по большей части мешали, а не помогали попавшему в беду щенку. Кто-нибудь из подростков с самыми лучшими намерениями опускал голову и лизал Соло, и она каждый раз кувырком летела на землю, снова теряя драгоценное время. Иезавель и её ровесник Аполлон довольно часто подтаскивали Соло, иногда её тащила какая-нибудь взрослая собака. Но все же она в основном была предоставлена самой себе. Время от времени собаки останавливались, чтобы дать щенкам передохнуть, и нас особенно огорчало то, что, когда Соло наконец добиралась до места недолгого отдыха и без сил валилась на землю, взрослые снова отправлялись в путь, так что она совсем не успевала перевести дух.

В эту ночь гиен стало ещё больше. Мы насчитали не меньше двенадцати крадущихся теней, которые не отставали от собак и зачастую угрожающе близко подбирались к Соло.

Около двух часов стая остановилась. Старшие щенки и то были измучены, а Соло, добравшись наконец до места, где они улеглись, не могла даже собраться с силами и протолкаться в середину, чтобы устроиться поудобнее. Она просто свалилась на землю возле старших щенков и осталась лежать, как мёртвая.

Но и теперь Соло не дождалась настоящего отдыха, который был ей так необходим. Снующие кругом гиены подбирались всё ближе, и собаки, ощущая их приближение, спали очень неспокойно под этой неотступной угрозой. Стоило хоть одной гиене испустить громкий вопль, как щенки вскакивали, в панике бросались вперёд и, пробежав несколько метров, снова укладывались.

Внезапно послышался рёв льва. Он раздался так близко, что даже мы вздрогнули, а стая, конечно, всполошилась. Все собаки вскочили и бросились бежать в паническом ужасе. Соло не могла поспеть за остальными, но мало-помалу добралась до других щенков. Теперь гиены шли по пятам за собаками, и нам было слышно, как шуршит трава под их осторожными шагами.

Мы уже боялись, что произойдёт трагедия, как вдруг из темноты пулей вылетела одна из собак. Это был Жёлтый Дьявол. Он подскочил к гиенам, которые были поближе, и разогнал их, потом улёгся рядом с щенками, а минут через десять подошли и остальные взрослые собаки.

Солнце взошло, и мы увидели, что собаки расположились на отдых в слегка холмистой местности, не менее суровой и бесплодной, чем равнина, которую они покинули прошлой ночью. Дул сильный ветер, и густые тучи пыли, сметённые с холмов, заносили собак. Два раза мы едва не угодили в огромные смерчи, с рёвом проносившиеся по земле. Это были чёрные столбы пыли и вырванных с корнем растений, крутящиеся высоко в воздухе.

Собаки двинулись в путь за час с лишним до захода солнца, не дожидаясь вечерней прохлады. Они направлялись прямиком к горам Гол; их вершины подобно призрачным островам парили в раскалённом воздухе на горизонте. Собаки бежали цепочкой — маленький караван, пересекающий враждебную полупустыню. Я прикоснулся к земле и отдёрнул руку, как от раскалённой докрасна плиты. Должно быть, земля обжигала лапки Соло, ещё не успевшие огрубеть за её короткую жизнь. Поднятая стаей пыль облаком стелилась позади, пока слабые порывы сухого ветра не относили её в сторону или не взметали вверх небольшим крутящимся смерчем. Соло ковыляла, окутанная пылью, поднятой пробежавшими собаками, задыхаясь ещё и от пыли, которую взбивали её собственные непослушные лапки. Она явно выбилась из сил; наконец она остановилась и закричала.

Фея замыкала процессию. Заслышав голос своего щенка, она повернулась и побежала к Соло. Она дала ей немного пососать, хотя сама была так истощена, что вряд ли в её опавших сосках могло быть достаточно молока. Вся стая ждала, глядя на них. Подкормив Соло, Фея тут же побежала за стаей, потом приостановилась, вернулась и взяла Соло в зубы. Но Ведьма заметила это и вместе с Распутиным помчалась назад, угрожая Фее. Подчинённая сука даже теперь не имела права так вольно обращаться с собственным щенком. Припав на лапы, она выдержала трёпку, судорожно виляя половиной хвоста. Ведьма и не подумала нести Соло вместо матери, но даже короткий «перерыв на обед» так чудодейственно оживил маленького щенка, что он ухитрился догнать стаю без посторонней помощи.

В ту ночь собаки сделали привал довольно рано, и взрослые, немного передохнув, отправились на охоту. Гиены по-прежнему увивались вокруг щенков, и мы были уверены, что, если собаки не минуют как можно скорее местность, где гиены так изголодались, одной жертвой тут не обойдётся. Но стая Чингиз-хана ещё раз удачно поохотилась, так что гиенам нашлось чем заняться.

Собаки отдыхали весь следующий день. Теперь они добрались почти до подножия гор Гол и, отправившись в путь по вечерней прохладе, примерно через час уже оказались у холмистых предгорий. Когда стая вновь сделала привал, Соло свалилась и лежала совершенно неподвижно. Маленькая собака добралась до этих мест только благодаря поразительной жизнестойкости и упорству; хотя Иезавель, Аполлон да изредка кто-нибудь из взрослых время от времени подтаскивали её, большую часть пути она проделала на своих собственных лапках.

Часа через два собаки снова двинулись в путь. В лунном свете нагромождения камней на склоне холма отбрасывали чёрные тени, и среди этих неподвижных теней скользили другие — неотвязные тени гиен. Мы насчитали их не меньше двенадцати.

Когда собаки миновали один из скальных выступов, от скалы отделилась чёрная тень и пошла за ними по пятам. Это была тощая, долговязая гиена, должно быть, едва живая от голода. Вот она побежала быстрее и почти догнала Соло. Если ещё хоть какое-то стремление и оставалось у маленького щенка — хотя вряд ли,— то это было желание любой ценой не отстать от стаи. Соло почти автоматически переставляла лапы одну за другой и не смотрела ни вправо, ни влево. Она не замечала, что за ней гонится какое-то животное, что это существо неуклонно подбирается всё ближе и ближе. Гиена была всего в двух-трёх метрах от Соло, когда Брут случайно оглянулся: в мгновение ока он оказался рядом, кинулся на гиену сзади и вцепился зубами в её круп. С резким истерическим воплем гиена повернулась и бросилась бежать.

Стая, заслышав шум, остановилась, и собаки подождали, пока Соло в сопровождении Брута не догнала их. Потом они отправились дальше. Но гиена не отставала. Гиены могут проявлять невероятное терпение и настойчивость, целыми днями следуя за больными животными, а Соло, тащившаяся из последних сил, была верной добычей. За первой гиеной шли остальные.

Несколько раз в эту нескончаемую ночь Соло едва не попадала в зубы гиене. Большей частью кто-нибудь из взрослых собак вовремя спохватывался и мчался на помощь маленькому щенку, но случалось, что и мы с Джеймсом защищали Соло, отгораживая её от преследователей машиной. Обычно мы строго придерживаемся правила — наблюдать природу, как она есть, во всей её красоте, нежности и жестокости. Наша задача — запечатлеть возможно более беспристрастно отдельные, избранные эпизоды из нескончаемого потока событий. Но имели мы на то право или нет, мы уже не могли равнодушно наблюдать борьбу за жизнь этого крохотного — в чём душа держится! — измученного щенка. Невольно мы стали смотреть на действия Соло как на поведение человека и восхищаться в ней теми чертами характера, которые в существе, принадлежащем к нашему роду и племени, мы без колебаний назвали бы несгибаемым упорством, стойкостью и — главное — мужеством. Вот и получилось, что, когда собственные родичи её покинули, за неё вступились мы.

Но по мере того как близился рассвет, мы начинали понимать, что не имеем права оказывать помощь Соло. Стая, проявлявшая к маленькому щенку всё меньше внимания, всё же не забывала о нём. Довольно часто кто-нибудь из взрослых останавливался, поджидал его или некоторое время тащил в зубах. Выходило, что наше вмешательство теперь задерживает всю стаю: если бы не мы, Соло больше не тащилась бы за стаей и собаки могли бы без задержки бежать вперед, в обетованную страну изобилия, где зубы изголодавшихся гиен уже не будут угрожать щенкам Ведьмы.

Горы Гол были так же бесплодны, как и равнина. Собаки устало потащились вверх по небольшому склону. Они отошли от логова уже на шестьдесят километров. Когда стая выбралась на гребень, Соло оставалась далеко внизу, у подножия. Собаки приостановились, и было слышно, как загнанный щенок слабо зовёт на помощь. Фея обернулась и стала глядеть назад, потом очень медленно пошла к своей дочери. Остальные стояли и смотрели. Фея позвала Соло, и минут через десять малышка поравнялась с ней. Она была так измучена, что лапы у неё заплетались и, когда она остановилась, её шатало из стороны в сторону. Стая снова двинулась вперёд, а Соло осталась на месте, не в силах сделать ни шага — только жалобно скулила. На этот раз вернулся Распутин. Он подхватил её и немного пронёс. Но, видимо, и он тоже устал, потому что вскоре опустил её на землю, и она заковыляла вдогонку за стаей.

Было ясно, что щенок долго не протянет. Собаки огибали восточные отроги гор и направлялись, минуя равнину, к дальнему склону. Там, среди нагромождений скал, росло несколько деревьев. Туда мы уже не сможем последовать за собаками. Внезапно стая заторопилась вперёд, а мы решили остаться с Соло. Она, спотыкаясь, протащилась ещё немного и упала. Потом отчаянно позвала раз, другой и умолкла.

Мы были уверены, что остальные собаки больше не вернутся, и я вышел из машины, чтобы осмотреть Соло. Но когда я подходил, из темноты с громким лаем выскочила взрослая собака. Соло, увидев меня, кое-как поднялась на ноги, а Жёлтый Дьявол — это был он — подбежал к ней и остановился, угрожающе облаивая машину. Потом он подхватил Соло и понёс туда, где их поджидала стая.

Мы опять последовали за собаками, но Соло почти тотчас же снова осталась одна. На этот раз она не издала ни звука: просто свалилась и лежала, не шевелясь. В лунном свете она казалась очень маленькой. Прошло довольно много времени, и мы заметили, что из темноты крадутся две тени. Мы думали, что это гиены, дождавшиеся наконец своей законной добычи, но они прошли мимо, даже не заметив крохотного, лежавшего замертво щенка. В бинокль мы увидели, что это две взрослые собаки, и, судя по всему, они искали Соло. Они скрылись из виду и больше уже не появлялись. Соло спала как убитая. А может быть, это было то бессознательное состояние, за которым следует смерть.