Соло. История щенка гиеновой собаки

Глава десятая

Четыре ночи и три знойных, изнурительных дня мы с Джеймсом вели машину, постоянно сменяя друг друга. Когда же наконец, измученные непрерывной тряской, мы вернулись домой, в Ндуту, а Джейн, Лакомка и Мучария вышли нам навстречу, Джеймс выбрался из машины, прижимая к себе с большой осторожностью нечто, завёрнутое в одеяло.

Соло не пошевелилась, когда Джеймс присел на корточки, чтобы показать её Лакомке. Щенок лежал, широко открыв глаза, и не пытался вырваться. К нашему удивлению, Соло ни разу — за всё своё пребывание у нас — не попыталась укусить нас или даже огрызнуться.

Мы с Джеймсом отправились смывать толстый слой пыли, а Джейн, посоветовавшись с Джорджем, решила покормить Соло. Мы уложили её в глубокий ящик, и она лежала там совсем спокойно, отдыхая после изнурительного похода со стаей и путешествия с двумя людьми в ревущем, тряском лендровере; должно быть, для неё это было ужасно.

Сначала Джейн попробовала дать ей немного разбавленного водой молока из бутылки с соской; соска оказалась чересчур большой, и Джейн влила немного жидкости в рот Соло просто из чайной ложечки. Но так она могла съесть слишком мало. Потом мы нарезали на кусочки немного сырого мяса. Соло к нему не притронулась. И мы оставили её в покое.

Когда настало время ленча, Соло нас очень удивила: она совершенно самостоятельно лакала молоко из блюдечка, хотя до сих пор только сосала и за всю жизнь ни разу не видела даже лужицы. На этот раз мы чуть-чуть согрели мясо в горячей воде, и то ли потому, что так оно больше походило на мясо, которое отрыгивали старшие собаки, то ли просто потому, что она немного передохнула, Соло съела всё. Давать ей наедаться вволю мы не решились. Потом она свернулась клубочком в своём ящике, и позже, заглянув туда, я увидел, что она крепко спит.

Нас, разумеется, беспокоила судьба стаи Чингиз-хана, и несколько дней мы безуспешно разыскивали её. Найдут ли они воду и пищу и скоро ли? Когда мы наконец добрались до равнины за горами Гол, собак не оказалось и там. Исколесив всю равнину, на закате, когда собаки обычно отправляются в путь, мы въехали на холм и стали осматривать местность в бинокль. Мы пробыли там до полной темноты, но и в этот вечер нам пришлось примириться с неудачей.

Переночевав в машине, наутро мы возобновили поиски. Но нас снова постигла неудача. Быть может, собаки поднялись вверх, в горы, или ушли в находившееся поблизости ущелье Олдувай — ни в одно из этих мест мы не могли за ними следовать и вынуждены были вернуться в Ндуту за бензином и продуктами, так как решили продлить поиски. Двадцать пять собак как сквозь землю провалились, хотя мы уговорили Майка помочь нам в розысках и, кружась над равнинами на его маленьком самолёте, осмотрели за несколько часов такие пространства, которые на машине было бы не проехать и за двое суток.

Ещё два дня мы колесили по равнинам на двух машинах, по пришлось сдаться. Лендроверы на бездорожье пожирают неимоверное количество бензина — предприятие оказалось слишком дорогим и, судя по всему, совершенно безнадёжным. Прекратив поиски стаи, мы решили обсудить судьбу Соло.

Пока мы с Джеймсом были заняты поисками, Джейн заботилась о щенке. Соло прекрасно питалась — лучше, чем когда бы то ни было, и живот у неё был круглый, набитый до отказа. Но когда она встала, мы ужаснулись — марафонский бег, в котором ей пришлось участвовать на месяц раньше положенного срока, изуродовал её передние лапы: они прогибались в запястье почти под прямым углом. Мы решили дать ей как можно лучше отдохнуть, кормить её посытнее и положиться на природу: постепенно ослабленные суставы и связки выпрямятся и окрепнут.

С самого начала мы не хотели приручать Соло. Судьба диких животных, ставших ручными, почти всегда одинакова: либо их ждёт печальный конец, потому что им навязывают тот образ жизни, к которому они никогда не смогут вполне приспособиться, либо, как только они становятся крупными, сильными и потенциально опасными, их приходится отдавать в зоопарк или пристреливать. Поэтому мы постановили: как можно меньше возиться с Соло — не больше, чем необходимо, чтобы поддержать в ней доверие к спасшим её людям. Мы постараемся, чтобы ей было у нас хорошо, но наша коночная цель — выпустить её в родную стаю, как только она наберётся сил.

Этот план казался вполне разумным, но нас ожидало немало проблем и затруднений. Во-первых, мы никак не могли предугадать, примут ли её обратно после того, как она побывала у людей. Может случиться, что собаки встретят её, как чужую, прогонят из стаи, а то и убьют. А вдруг она сама испугается своих родичей и убежит от них? Однако ответы на эти вопросы могло принести только время. Прежде всего надо было попытаться во что бы то ни стало отыскать стаю Чингиз-хана.

Мы единогласно решили, что будем держать у себя Соло ровно месяц. Выпустить её мы собирались в полнолуние, когда можно будет следовать за стаей и возможно дольше наблюдать всё, что произойдёт с Соло после её освобождения.

В течение следующих трёх недель разыскивать стаю не имело смысла. Мы с Джеймсом засели за расшифровку своих бесконечных магнитофонных записей, Джейн вернулась к материалам о поведении шимпанзе, и все мы вместе ухаживали за Соло.

Мало-помалу к щенку возвращались силы. Мы прибавляли в еду кальций и витамины, и Соло подолгу лежала и мирно отдыхала.

Когда мы впервые хорошенько осмотрели её, то увидели, как сильно она пострадала от острых зубов щенков Ведьмы. Хвост у неё был почти совсем голый, уши тоже ободраны — там, где кожа была вырвана кусочками, их края напоминали бахрому. Все туловище было покрыто шрамиками заживающих укусов, а на ушах следы зубов походили на сквозные дырочки. Но теперь, когда её больше никто не дёргал и не таскал, у неё начала расти шерсть, и вскоре бесчисленные шрамы были уже прикрыты. Джейн щедро посыпала Соло порошком от блох — в её редкой шёрстке их было чересчур уж много.

Гиеновые собаки отличаются сильным, резким, чрезвычайно неприятным запахом. Мы очень скоро убедились в том, что помёт Соло и вправду источал ужасный запах, да и сама она тоже начинала довольно сильно пахнуть, когда пугалась. Кроме того, она испражнялась от страха — к нашему огорчению, это случалось с ней каждый раз, когда мы брали её на руки. Но если её не тревожили, от неё совершенно не пахло.

Джордж соорудил для Соло небольшую конуру, огородив её проволочной сеткой, но только через две недели она решилась самостоятельно выбраться в свой дворик. Большей частью она лежала в уголке, свернувшись, и отдыхала. Когда мы подходили, она глядела на нас во все глаза, а когда её брали на руки, застывала, как каменная. Было совершенно очевидно, что она чувствует себя несчастной.

Но все же отдых, хорошая пища и добавки кальция сделали своё дело: её деформированные передние лапы окрепли. Джейн стала брать её на прогулки на длинном поводке. В этих походах за ними всегда увязывался Лакомка. Соло обычно шла впереди Джейн и Лакомки, и, несмотря на то что движение явно шло ей на пользу, гуляла она как-то без удовольствия — ни разу не остановилась, чтобы что-нибудь разнюхать или просто поиграть. Когда она пробыла у нас две недели, её призыв на помощь — крик гиеновой собаки, отставшей от стаи,— стал раздаваться всё чаще. Нередко она издавала этот крик во время прогулок, а потом останавливалась и долго прислушивалась. Но ни разу до неё не донёсся ответный зов.

По ночам она тоже иногда громко звала, и мне не раз приходилось выскакивать из палатки и прогонять привлечённую криками Соло гиену-мародёра. Конура Соло была сделана на совесть, но все же, когда гиена начинала царапать её и пробовать на зуб, я старался отогнать её ещё и потому, что мне было жаль маленького щенка, забившегося в угол и застывшего от ужаса перед хищником.

Соло прожила у нас почти три недели, когда мы с Джеймсом вновь отправились на поиски стаи Чингиз-хана. На двух машинах мы исколесили всю местность вокруг гор Гол, побывали во всех местах, где хоть раз встречали стаю Чингиза. Мы осматривали равнины в бинокль со всех возвышенностей, оставляли позади километр за километром, сидя за рулём с рассвета до темноты, до полного изнеможения, когда глаза уже слезились от напряжения и ныли. Иной раз нам удавалось воспользоваться помощью лётчиков. Но ни стаи Чингиз-хана и вообще ни одной гиеновой собаки мы не увидели.

Так прошла целая неделя, и мы уже начали отчаиваться. Что делать с Соло, если так и не удастся обнаружить её стаю? Мы понимали, что теперь, когда она поправилась, с каждой неделей пребывания у нас шансы на то, что стая её примет, неуклонно уменьшаются. И хотя Соло ещё никак нельзя было назвать ручной, её близость к дикой природе, способность жить жизнью нормальной гиеновой собаки будет со временем потеряна. В последнюю неделю она впервые проявила желание поиграть, когда Джейн стала одной рукой бороться с ней, как обычно возятся с щенками. Надо было во что бы то ни стало отыскать стаю Соло.

На следующий день мы заметили вдалеке двух гиеновых собак. И мигом помчались туда в надежде, что рядом окажутся и другие собаки, которых просто не видно в траве, что мы наконец нашли стаю Чингиз-хана. Но собак было только две — Лилия и Риного,— пара, покинувшая стаю полгода назад, когда у Лилии была течка. На наших глазах Лилия подошла к норе, опустила голову и позвала. Из норы выкатились пятеро щенят и все тут же бросились сосать. Родились они, должно быть, на целый месяц позже Соло, но ростом почти не уступали нашему заморённому маленькому подкидышу.

Насосавшись, пятёрка принялась играть. Молодцы, Лилия и Риного,— каких здоровяков вырастили! И вдруг у меня в голове мелькнула идея. На обратном пути я поделился своими мыслями с Джеймсом, оказалось, что и он думал почти о том же. Позднее мы рассказали о своих планах Джейн и Джорджу. А почему бы нам не выпустить Соло в это семейство? Лилия, по всей вероятности, родная сестра Феи. Примет ли она с Риного чужого щенка? Мы ещё не распростились с надеждой найти стаю Чингиз-хана, но всё больше сомневались в успехе.

Ещё семь дней мы объезжали равнины, предгорья, обрывы ущелья Олдувай. Снова, уже в который раз, осматривали все знакомые места — Нааби-Хилл, Укромную долину, окрестности высохших водопоев. Но всё понапрасну. А тем временем пришло разрешение руководства Национального парка попытаться познакомить Соло с чужой семьёй — отщепенцами её родной стаи.

Мы сделали ещё одну, самую последнюю попытку отыскать стаю Чингиза. Джейн обнаружила, что, когда она подражает зову потерявшейся собаки, Соло присоединяется к ней. Поэтому мы взяли Соло с собой и в последний раз побывали во всех местах, где раньше встречали стаю.

Я то и дело останавливал машину, и Джейн громко звала, а Соло ей подтягивала. Джейн достигла настоящей виртуозности. Потом мы все напряжённо прислушивались — нам, людям, оставалось надеяться только на острый слух Соло, которая должна была дать нам знать, есть ли поблизости гиеновые собаки. Но и эта экспедиция оказалась такой же безрезультатной, как и все предыдущие. В тот же вечер мы решили отвезти Соло в гости к Лилии, Риного и их щенкам.