Сослагательное наклонение

Задонский узел Август 2010 года Дела семейные…

… То, что встреча была назначена на нейтральной территории, означало одно: супруга Премьера не хочет, чтобы дело, о котором она намерена говорить, каким-то образом касалось ее высокопоставленного мужа.

Максим поднялся навстречу вошедшей женщине, поцеловал протянутую для приветствия руку, проводил даму до кресла, и сам уселся напротив. Посмотрев в лицо своей визави, Максим понял, что случилось что-то крайне неприятное. «Вторая леди» начала разговор издалека:

— Вам ведь известно, Максим, что сложное экономическое положение, сложившееся в последнее время в стране, не способствует усилению популярности моего мужа…

Мороз только наклонил голову в знак того, что это прискорбное обстоятельство ему хорошо известно.

… - Сейчас найдется немало желающих, и не только среди лидеров оппозиции, при первом удобном случае поспособствовать усилению этой негативной тенденции…

И против этого Максим тоже возражать не стал.

… - Самое ужасное состоит в том, что такая возможность теперь у них есть…

Максим весь напрягся. «А вот с этого места поподробнее!». Но до языка эта фраза так и не дошла — этикет не позволил.

… - У одного нашего друга — этой мой бывший одноклассник — случилась серьезная неприятность: его заподозрили в совершении экономического преступления. Сам он клянется, что его подставили, но доказательств своей невиновности предоставить не может. Сейчас он находится в областном следственном изоляторе. Дело вот-вот передадут в суд. Ему грозит до десяти лет тюрьмы! Его жена — она тоже училась вместе с нами, только в параллельно классе — просит помочь, а я не знаю чем!.. Максим, что мне делать?

— Прежде всего, успокоиться — попейте вот водички! Где проживает ваш одноклассник?

— В Прянске…

«А вот это совсем скверно… Губернатор Задонья в последнее время активно набирает политические очки. Жесткий руководитель и хороший хозяйственник, он сумел избежать в своей области серьезного экономического спада. Это, а так же его смелые, пусть и слегка популистские высказывания, сделали его популярным как среди простого населения, так и среди членов правящей партии и, даже, лидеры оппозиции позволили себе сделать в его адрес несколько лестных замечаний. Что касается СМИ, то они всерьез прочили его если не в будущие президенты, то на самый высокий пост в правящей верхушке как минимум! Теперь ему в руки пришел такой козырь: проворовался друг самого Премьера! И как бы ни поступил в этой ситуации Премьер, он все равно останется в проигрыше. Попробует помочь другу — СМИ тут же обвинят его в пособничестве преступнику, коррупции, да и много еще в чем… Останется в стороне — значит, предаст своего друга и вообще покажет слабость… Остается одно: дело не должно дойти до суда!».

Размышления Максима прервал голос его собеседницы:

— Максим, вы сможете нам помочь?

— Если ваш друг говорит правду, и он ни в чем не виноват — непременно!..

Максим постарался, чтобы его голос звучал как можно более убедительно, хотя сам и не был до конца уверен в том, что говорил.

… - Вы сумеете организовать мне встречу с женой обвиняемого?

— Да, конечно, она сейчас в Москве!

… Максим Мороз сидел на полке в двухместном купе скорого фирменного поезда «Задонье» и размышлял. Благо этому никто не мешал. Его сосед по купе, сразу после отправления, достал бутылку коньяка и предложил Максиму «отметить» отбытие из столицы нашей Родины Города-героя Москвы. Получив вежливый, но твердый отказ, попутчик горевал недолго: «приговорил» вышеупомянутую бутылку в одиночку, и теперь мирно спал на свое полке, повернувшись лицом к стенке купе. И — что характерно — даже не храпел. Это счастливое обстоятельство, равно как и мерное постукивание колес на стыках рельсов, способствовало продуктивному мышлению — то есть именно тому, что было сейчас для Максима наиболее важным, потому что ему было о чем подумать.

Дело, которым ему предстояло заняться, ни на первый, ни на второй, ни на последующие взгляды простым не выглядело. С одной стороны, все собранные на данный момент факты подтверждали первоначальный вывод сделанный Морозом: дело не должно дойти до суда. С другой стороны, вполне могло сложиться так, что мелкая политическая интрижка, которая стала бы отголоском дела, — состоись суд — разрослась бы до крупного политического скандала в случае неудачной попытки помешать «свершиться правосудию». И имей Мороз сомнения в невиновности школьного друга жены Премьера, он бы прямо посоветовал дружески расположенной к нему чете не делать никаких попыток помочь проворовавшемуся приятелю. Но, в том-то и была загвоздка, что он был уверен как раз в обратном: дело было «шито». Правда, шито не «белыми нитками», а сфабриковано весьма добротно, с умело подогнанной доказательной базой, что сулило стороне обвинения вполне вероятный успех в суде.

Таким образом, на карту было поставлено не только политическое благополучие Премьера, но и судьба невиновного перед законом человека…

… Первый вопрос, который нужно было решить, заключался в том, чтобы затянуть передачу дела в суд. С этой задачей справились при помощи старого проверенного способа: поменяли адвоката. Осуществлявший защиту адвокат «местного разлива», неожиданно заболел, на этом основании отказался от дела, и укатил на курорт поправлять пошатнувшееся здоровье. Ему на смену из Москвы прибыла группа молодых энергичных юристов, не имеющих пока громких имен, но представляющих крупную адвокатскую контору. Их наняла жена обвиняемого для защиты своего мужа. Один из молодых людей — им по «случайному» совпадению оказался Шустов — стал новым адвокатом. Вполне естественно, что ему потребовалось время для ознакомления с материалами дела. Таким образом, вопрос с резервом времени был решен…

… Для начала Максим решил разложить по полочкам всю имеющуюся в его распоряжении информацию по делу. «Сидя на полочке разложить по полочкам» — этот нехитрый каламбурчик слегка приподнял Максиму настроение.

«На первую полочку мы поместим основных действующих лиц причастных к нашему делу. И начнем мы с обвиняемого… Смирнов Петр Михайлович. Хозяин и руководитель строительной фирмы «СмиП» в Прянске, областном центре Задонской области. Вторым фигурантом по делу проходит Славский Дмитрий Иванович, прораб строительной фирмы «СмиП». Он же является главным свидетелем обвинения против Смирнова. На вторую полочку мы поместим само дело…».

Если говорить кратко, то суть происшествия, приведшего на скамью подсудимых Славского и Смирнова, заключалась в следующем. На строительстве жилого дома, где прорабом был Славский, произошло падение башенного крана, при этом погиб человек. Техническая экспертиза показала, что эксплуатация крана проводилась с грубыми нарушениями существующих норм. Против Славского было заведено уголовное дело. На первых же допросах он сначала полностью признал свою вину, а потом сделал неожиданное заявление. Якобы за день до аварии он в письменном виде уведомил Смирнова о том, что кран необходимо срочно выводить из эксплуатации. На что Смирнов ответил: «До конца работ осталось всего три дня. Если сейчас будем менять кран — сорвем сроки сдачи объекта. Давай повременим с ремонтом. Работал же он до этого, еще три дня как-нибудь проработает!». Славский пытался возражать, но Смирнов пригрозил ему увольнением. Тогда Славский потребовал письменного приказа, который и был ему выдан. На вопрос следователя: «Почему вы не сказали об этом сразу?», Славский ответил, что не мог вспомнить, куда задевал злополучную бумагу, а теперь нашел и готов предъявить ее следствию. В предъявленном документе, отпечатанном на пишущей машинке, действительно содержался запрет на вывод крана из эксплуатации вплоть до завершения работ. Графологическая экспертиза подтвердила, что подпись под документом принадлежит Смирнову. Допрошенная следователем секретарша Смирнова не смогла с уверенностью подтвердить, что предъявленный документ действительно проходил через ее руки, но припомнила, что в ту дату, которая стоит на документе, в конторе на пару часов отключали свет, и она какие-то бумаги печатала на машинке, а не набивала текст на компьютере. Смирнов свою причастность к злосчастной бумаге отрицал, равно как и сам разговор про кран. Но поскольку он так и не смог толком объяснить, откуда под документом взялась его подпись, ему было предъявлено обвинение по той же статье что и Славскому. Работы на всех объектах, возводимых фирмой «СмиП», были приостановлены, везде работали комиссии, проверяющие соблюдение правил производства строительных работ. Фирма Смирнова несла убытки и была на грани разорения.

«… Добавим на первую полочку секретаршу Смирнова и перейдем к следующей полке. Сюда мы поместим тех, кто может быть заинтересован в том, чтобы дело Смирнова было доведено до суда и получило как можно более широкую огласку. В первую очередь это губернатор Задонской области, Шмаков Георгий Юрьевич. А кто во вторую? Вроде бы и нет никого… Разве что помощник губернатора, Резвый Илья Петрович? Очень уж часто он попадает в поле зрения при внимательном рассмотрении этого дела…».

И вот тут сам собой встает один очень любопытный вопрос: а что, собственно, связывает этих двух, таких непохожих друг на друга людей? С одной стороны Герой России Шмаков, которого Максим помнил еще по Кандагару. Если бы не тяжелое ранение, Шмаков вполне мог бы дослужиться до многозвездного генерала. Но, будучи человеком волевым и целеустремленным, он и на «гражданке» сделал вполне приличную карьеру. Окончил институт, успешно работал в бизнесе. Потом ушел на административную работу, и вот уже второй срок руководит областью. Отличавшийся крутым нравом, Шмаков в то же время слыл человеком порядочным.

Совершенной противоположностью Шмакову был его ближайший помощник Илья Петрович Резвый. Карьерист до мозга костей, Резвый продвигался по служебной лестнице «с растопыренными локтями».

И все-таки Максим не мог поверить в то, что время и власть могут настолько изменить человека. Представить Шмакова в роли записного интригана, да еще вмешивающего в свои делишки ни в чем не повинных людей, он никак не мог. Другое дело Резвый. Этому не привыкать «шагать по трупам». Вывод: в деле Смирнова в роли кукловода, скорее всего, выступает Резвый, а Шмакову — как бы то ни было для губернатора обидно — отводится роль всего лишь навсего марионетки.

«… Ого, «промечтал» до самого вечера! Пора по чайку и спать! Завтра утром рано вставать…».

… «Хвост» Максим «срисовал» сразу, как только такси отъехало от стоянки возле вокзала. Огромный черный внедорожник с тонированными стеклами трудно было не заметить, тем более что он постоянно маячил в зеркале заднего вида. «Что это должно означать: то, что они держат меня за лоха, или то, что хотят показать кто в городе хозяин?.. Ладно, после разберемся! А пока лишь отметим: все идет по плану!». Максим расплатился с водителем и направился к входу в гостиницу.

… Номер «фонил» так, что аж уши закладывало, и Максим поспешил переключить свой чудо-плеер в обычный режим. Он не стал тратить время на поиски жучков — в случае необходимости их можно элементарно «заглушить». Через час он покинул номер, вышел из гостиницы и направился к центру города. По дороге он несколько раз неумело «проверился», чтобы показать «наружке», что он в этом деле дилетант. Вели его по всем правилам: один впереди, другой сзади. При этом «сопровождение» периодически менялось местами. Наконец пришла пора «поиграть в шпиёнов», как бы выразился генерал Сологуб. Мороз остановился возле витрины книжного магазина, вроде бы рассматривая выставленные на ней печатные издания. На самом деле его интересовало то, что происходило у него за спиной и отражалось в витринном стекле. А за спиной у него была оживленная городская магистраль, по которой почти сплошным потоком двигался автотранспорт. Максим улучил момент, когда в этом потоке образовалась маленькая брешь, резко повернулся и, со всей своей прытью, кинулся в эту брешь. Он благополучно пересек улицу, слыша за спиной возмущенную какофонию клаксонов обманутых в своем ожидании машин, которые с удовольствием подмяли бы под себя наглеца, и теперь страдали по упущенной возможности. «Ребята — не в этот раз!». Максим, не сбавляя темпа, влетел в услужливо распахнувшиеся двери торгового центра, расположенного как раз напротив книжного магазина, добежал до эскалатора, в три прыжка преодолел ступеньки, пересек второй этаж, спустился вниз по другой лестнице, выбежал на улицу и почти сразу же свернул в короткий переулок, который вывел его на другую городскую магистраль, параллельную той, которую он так стремительно покинул. Здесь Максим, наконец, позволил себе перейти на обычный шаг, и, как ни в чем не бывало, направился в сторону от центра города. Слежки не было. Поскольку это в планы Мороза не входило, то он задумался над ситуацией, как та курица из известного анекдота: «а не слишком ли быстро я бежал?». Но вот в сквере через дорогу наметилось какое-то движение. Мужчина, сидящий на скамейке, как-то резко дернул головой, отворачиваясь от улицы, когда взгляд Максима начал перемещаться по направлении к нему. «Все в порядке, они просто просчитали такую возможность и подстраховались!». Далее Максим следовал уверенной походкой, не пытаясь больше проверяться, то есть, всем своим видом выказывая уверенность в том, что он от слежки, если таковая за ним и была, оторвался. Такой же уверенной походкой он через некоторое время вошел в кафе, за одним из столиков которого его уже ждал Саша Шустов.

Поздоровавшись и подав условный сигнал «нас слушают», Максим подсел за столик.

— Ты еще не делал заказ?

— Нет, ждал тебя!

— Тогда, если не возражаешь, совместим приятное с полезным — я чертовски проголодался!

Максим подозвал официанта и заказал полноценный обед на две персоны, не забыв включить в него бутылку коньяка…

… Уже через полчаса после завершения встречи Мороза и Шустова, запись их беседы слушал ближайший помощник губернатора Задонской области Илья Петрович Резвый, который хорошо знаком читателю по первой книги тетралогии. Казалось, что когда его «попросили» из органов за косвенное отношение к «Заговору Одноклассников», — прямого его участия доказать так и не удалось — звезда этого мерзавца закатилась окончательно. Но не зря же говорят что «оно» не тонет. И отставной полковник всплыл в ближайшем окружении Задонского губернатора.

Надо сказать, что Шмаков оправдывал ожидания Илья Петровича. Он хорошими темпами набирал политический вес. Но, в сложившейся в стране обстановке, этого было недостаточно. Требовалось, чтобы его основные конкуренты этот самый вес теряли. Ждать, когда это случиться самой собой, Резвый не желал и поэтому решил такой случай создать. Жертву, которой отводилась роль запала в маленьком политическом взрыве, искать долго не пришлось. На свою беду, старый друг семьи Премьера имел бизнес именно в столице Задонской области. Понимая, что губернатор Шмаков, человек честный и прямой, грубого наезда на предпринимателя, чьим бы он там другом ни был, вряд ли одобрит, Резвый спланировал и блестяще осуществил хитроумную комбинацию, в результате которой господин Смирнов оказался под следствием, и вот-вот должен был предстать перед судом.

Смена адвоката ситуацию в корне не изменила, а только отодвинула сроки передачи дела в суд. В этом Резвый убедился, закончив прослушивать пленку разговора, который состоялся между адвокатом Смирнова и вновьприбывшим из Москвы человеком.

«Адвокат и его помощники ничего нового не нарыли — это очевидно! А вот к новенькому надо присмотреться повнимательнее! Придется опять побеспокоить Хмура… — Илья Петрович поморщился. — … Черт знает что! Он — чекист в третьем поколении — должен обращаться за помощью к воровскому авторитету!».

Резвый набрал нужный номер. На том конце голос с ярко выраженным приблатненным акцентом ответил: «Слушаю!».

— Хмура позови!

— А кто его спрашивает?

— Хрен в пальто! — сорвался Илья Петрович — Пора бы уже, тебе мой голос запомнить!

На том конце образовалась пауза, потом знакомый голос произнес: «Слушаю тебя, Илья Петрович!».

— Давай греби ко мне, дело есть!

— Через полчаса буду!

… - Что за спешка? — Сергей Валентинович Хмуров, он же вор в законе Хмур, устроился в кресле напротив Ильи Петровича.

— Гость к нам прибыл из столицы, надо бы его прощупать, что да как…

Резвый кинул на стол перед Хмуром пачку фотографий. Тот взглянул на снимки, выражение лица его внезапно изменилось, Хмур взял одну из фотографий и занялся ее изучением. Через некоторое время он отложил фото и взглянул на Илью Петровича.

— А фамилия у этого гостя случайно не Мороз?

— Мороз… Максим Всеволодович, а вы что, знакомы?

— Еще со школы… Это ведь не без его участия я первый раз пошел «по малолетке».

— Это как?

— Да решил я как-то раз поучить свою биксу уму-разуму, а тут этот заступник нарисовался. Начали мы с ним махаться, а тут менты нагрянули! Короче: он в герои, а я в колонию для несовершеннолетних…

— Это за драку-то?

— По совокупности. Драка стала лишь поводом…

— Видать крепко ты у всех в печенках сидел!

— Да уж, не без этого!

— А про «другана» своего, что можешь сказать?

— Я бы таких друзей… Ничего я толком про него сказать не могу. Я ведь с того раза два срока подряд отмотал. В Новосибирск вернулся лет через семь. О Морозе узнал немного. Говорили, что он после школы в военное училище поступил, но его оттуда турнули. Потом он учился в институте, женился…

— И это все? Да, не густо… Как же он в Москве-то оказался?

— Да хрен его знает!.. А давай, я сам у него спрошу!

— Вот так пойдешь и спросишь?

— А чего? Наши с ним «терки» дело прошлое! Поговорим по душам, глядишь чего и узнаю…

— А что… давай! А я наведу справки по своим каналам…

… Когда Хмуров ушел, Илья Петрович набрал еще одни номер. Когда на том конце ответили, Резвый произнес:

— Ну, здравствуй, старый товарищ, это опять я. Узнал?

Ответом было молчание.

— Узнал, раз молчишь… Ну, что, подумал над моим предложением? Будем взаимовыгодно сотрудничать или предпочитаешь, чтобы известные тебе фотографии появились в Интернете?

— Чего ты хочешь? — голос на том конце был усталый и какой-то блеклый.

— Не много. Изредка получать интересующую мня информацию. Твоей карьере это не навредит. Я не меньше тебя заинтересован в том, чтобы ты занимал свой нынешний пост как можно дольше… Слушай мою первую просьбу!..

И Илья Петрович продиктовал в трубку те данные по Морозу, которые тот сам занес в карточку при устройстве в гостиницу.

— … Мне нужна исчерпывающая информация по этой личности! Суток хватит?

— Должно хватить! — на том конце отключили связь.

«Друг детства»…

… - Максим!.. Мороз!

Голос, окликнувший его, был мужской и незнакомый.

Максим обернулся. К нему походкой уверенного в себе человека приближался мужчина примерно его лет, чуть выше ростом и крепкого телосложения. На губах мужчины играла фальшивая улыбка. Подойдя к Морозу, он благодушно произнес:

— А я думаю, ты это или не ты?

— Я — это определенно я! А вот вы кто?

— Ты что, меня не узнаешь?

— Простите, но не припоминаю…

— Хмуров, Сергей, мы с тобой в одной школе учились!

— Теперь вспомнил!

Максим сделал вид, что не замечает протянутой для пожатия руки.

— Ты что, все еще на меня за тот случай злишься? Так ведь это я за решетку-то угодил, а не ты!.. Хотя ты прав, вел я себя тогда не по-людски… Вспомнить стыдно! Но это все в далеком прошлом… Теперь я предприниматель. Жена, двое детишек!

— Ну, коли так…

Максим пожал Сергею руку.

— Давно бы так! Слушай, однокашник, а ведь встречу надо отметить! Можно сейчас, а можно и вечером, ели ты сейчас занят!

Максим понял, что отвертеться не удастся.

— Давай сейчас!

— Мудрое решение! — обрадовался Сергей. — Пойдем, тут неподалеку есть отличное местечко!..

… Вечером того же дня состоялась еще одна встреча Хмура с Ильей Петровичем.

… - Ну, рассказывай, как пообщался со старым другом? — Резвый вопросительно посмотрел на Хмура.

— В гробу я видал таких друзей! А насчет разговора… Говорит, что писателем заделался, а сюда прибыл вроде бы за материалом для книги.

— А с адвокатом Смирнова зачем встречался?

— Да кто ж его знает? Может они с Москвы знакомы? Но к нашим делам он вряд ли имеет отношение…

— Я так не думаю! Мне из надежных источников стало известно, что твой Мороз, помимо того, что писатель, еще и сотрудник Администрации Президента!

— Это точно? Откуда узнал?

— Неважно, но источник, еще раз говорю, абсолютно надежный!

— Дела… И что ты теперь собираешься делать?

— Пока ничего. Он хоть и из Администрации, но не из ФСБ же! Все его приколы с отрывом от слежки говорят о том, что он дилетант. Скорее всего, приехал по просьбе жены премьера, дружка ее спасать!

— Ну, а если что накопает?

— Вряд ли! А если все-таки накопает, то… То тогда и решим, что с ним делать! А пока не спускай с него глаз! Мои ребята, правда, его пасут, но тут лишний догляд не помешает! Если что — звони мне в любое время!

… В течение последующих двух дней Максим прилежно таскал за собой оба «хвоста», и губернаторский и воровской, по всему городу. Под видом писателя, собирающего материал для новой книги, он побывал на всех строительных объектах фирмы «СмиП», в том числе и на том, где произошел несчастный случай, сделал вид, что падение крана и есть тот сюжет, который ляжет в основу новой книги. На этом основании побеседовал с кучей народу, посетил много важных учреждений, выслушал мнения о случившемся из разных компетентных источников. Сунулся и в прокуратуру, откуда его вежливо, но твердо «попросили», мотивируя это тайной следствия. Короче проделал огромную работу, и вся добытая им информация сводилась к одному — Смирнов виновен.

… Вечером четвертого дня пребывания Мороза в Прянске, в гостинице, где он остановился, случилось маленькое чудо. Ровно в 21–00 дверь номера Мороза и дверь номера напротив одновременно открылись и два удивительно похожих друг на друга и на Максима Мороза человека стремительно пересекли коридор и закрыли за собой двери номеров противоположные тем, из которых они только что вышли…

… Закрыв дверь, Максим прошел в комнату, где была в сборе уже вся команда. На одном из стульев восседал Володя Камов, который в этой операции участвовал как помощник адвоката Шустова. Сам Александр присутствовать не мог по вполне уважительной причине: его «пасли» не менее рьяно, чем Мороза. На диванчике примостилась рядышком сладкая парочка: полненькая шатенка Надюша Маслова — существо на вид безобидное и глуповатое — и Коля Мерзликин. Верный друг и, одновременно, верный страж Мороза, майор Васильев, расхаживал по комнате, о чем-то вслух рассуждая, но, при виде вошедшего Максима, осекся на полуслове. Мерзликин поднялся со своего места и в несколько шутовском тоне доложил:

— Товарищ, главнокомандующий, вверенный вашему чуткому руководству, десант «хладагентов» в Задонье присутствует в полном составе!

— Вольно! — подражая манере Николая, ответил Максим. — Можешь садиться! Тебя это, кстати, тоже касается, найди себе место, не отсвечивай! — эти слова Мороза были адресованы уже Василию.

Сам Максим уселся в благоразумно никем не занятое кресло, стоящее в углу комнаты.

… - Итак, я готов выслушать сообщения о ваших успехах, которых вы добились за моей широкой спиной, пока я не покладая рук изображал идиота, оттягивая на себя внимание противника!.. Ну, с кого начнем?

— Давайте с меня! — Надежда слегка подалась вперед. — В мою задачу входила разработка секретарши Смирнова Миловановой Дарьи Ивановны, двадцати семи лет от роду, русской, незамужней…

… - Девушка, это не вы обронили? — Надя протягивала роскошной блондинке кошелек, который только что сама вытащила у той из сумочки. Блондинка несколько секунд тупо смотрела на кошелек, потом перевела взгляд на расстегнутую сумочку, висевшую у нее на плече, ойкнула, забрала из рук Надежды кошелек и принялась рассыпаться в благодарностях. Через несколько минут обе девушки уже сидели за столиком в уютном кафе и весело болтали. Правда, по большей части говорила одна Ветта — так представилась Надежде ее новая знакомая. Надя же, по мере, сил старалась поддерживать разговор в комфортном для собеседницы русле. Неудивительно, что вскоре у девушек обнаружилось множество общих интересов. А еще через некоторое время Ветта освоилась настолько, что задала Надежде вопрос, который задавать незнакомым людям считается неприличным.

— Надь, скажи, почему ты не следишь за своей фигурой? Это ведь не комильфо!

— Да я и хотела бы, но не получается — конституция у меня такая!

— При чем тут Конституция? И где это в Конституции записано, что женщина не должна следить за своей фигурой? На диету тебе надо садиться, подруга! Ты вот что, давай подгребай ко мне сегодня вечером, мы тебе и диету подберем и поболтаем и Томми послушаем! Ты как к Томми относишься?

Томми был очередным модным продуктом «Фабрики звезд».

— Милый мальчик…

— А я от него так прям тащусь!..

… Вечером того же дня Надежда стояла перед массивной дверью Веттиной квартиры. На том месте, где должен был находиться дверной звонок, со стены свисал шнурок, очень напоминающий хвост ослика Иа. Надежда некоторое время пребывала в нерешительности, потом пожала плечами и осторожно дернула за шнур. За дверью раздалось какое-то дребезжание, а потом послышались торопливые шаги…

… В понимании Надежды квартира Ветты меньше всего сочеталась со словом уют. Материальное благополучие прекрасно уживалось здесь с дурным вкусом.

… - Миленько у тебя тут… — Надя прошла в единственную в квартире комнату. — Ты одна живешь?

— В настоящий момент одна одинешенька! Квартировал тут до недавнего времени один лошара, но я его спровадила — надоел! А хату эту мне родаки на окончание института подогнали!

— Щедрые у тебя родители…

— А я у них одна! И им для своей Лизаньки ничего не жалко!

— Лизаньки?! Так ты Елизавета?

— Ну, да, а ты чё подумала?

— Вообще-то я подумала Иветта. А для Елизаветы больше подошло бы Лиз или та же Ветта только с одной «т».

— Нафиг Лиз! Так Дашка свою кошку зовет! А Ветта с двумя «т» мне больше нравится!

Надежда не стала спорить и равнодушным тоном спросила:

— А Дашка это кто?

— Да подружка моя! Она этажом выше живет. Мы с ней в одном классе учились.

— Так вы, наверное, и теперь часто видитесь?

— Раньше чуть ли не каждый день виделись. А последнее время Дашка захандрила.

— Заболела что ли?

— Да не то чтобы заболела… Понимаешь, с ней недавно одна нехорошая история приключилась. Но она просила никому об этом не говорить!

— Раз просила, то и не говори!

Надя всем своим видом старалась показать, что ее обидело такое недоверие со стороны новой подруги.

— Ты чё, обиделась?

— Да ничего я не обиделась, вот еще! Просто…

— Что просто?

— Ничего… не бери в голову! Ну, что ты там хотела мне из диет посоветовать? А то мне скоро надо будет идти!

— А я думала ты подольше посидишь…

— Не получится!

— Это ты из-за Дашки, да?

— Причем тут какая-то Дашка! Я ее и знать-то не знаю! Просто я не люблю когда у моей подруги от меня есть тайны!

На кукольном личике Ветты отразилась вся гамма чувств: от «никак нельзя» до «пожалуй, можно».

… - Ладно, расскажу я тебе Дашкину историю, только ты поклянись, что никому!

— Ты меня за кого держишь?!

— Ну, ладно, слушай…

… И Ветта поведала своей новой подруге действительно жутковатую историю…

… Где-то на второй день после аварии с краном, Даша возвращалась с работы домой. Путь ее пролегал мимо металлических гаражей — так было значительно ближе. Место это было глухое и пользовалось недоброй славой у жильцов близлежащих домов. Немногие мужчины, а тем более женщины, отваживались появляться тут без особой на то надобности. Но Даша была девушка храбрая. До этого вечера…

… В самом узком месте, там, где тропинка проходила между двух близко стоящих друг к другу гаражей, перед Дашей внезапно возникла крупная мужская фигура. Девушка невольно отпрянула назад и тут же натолкнулась еще на кого-то. Крепкая рука охватила ее спереди так, что руки девушки оказались прижаты к туловищу, и тут же огромная ладонь зажала ей рот. Первый мужчина сделал шаг вперед, нагнулся и ухватил руками ноги Даши. После чего выпрямился, и оба нападавших понесли свою жертву в неизвестном направлении. От охватившего ее ужаса Даша впала в прострацию и практически не оказывала никакого сопротивления, а потом и вовсе впала в беспамятство…

… Первое что она услышала, когда очнулась, были слова, произнесенные грубым мужским голосом:

— Ты ее случаем не придушил?

— Да нет, сомлела просто… Видишь, веком дергает, сейчас очухается!

Две весомые пощечины окончательно привели Дашу в чувство, и она открыла глаза. Вид зверской рожи, которую она увидела над собой, едва не вернул ее в прежнее состояние, и так бы оно, скорее всего, и случилось, не отодвинься рожа на достаточное расстояние, произнеся при этом довольным тоном:

— Я ж тебе говорил!

Даша села на своем ложе и быстро осмотрелась. Ничего утешительно осмотр не дал. Она находилась в каком-то небольшом бетонном помещении без окон и всего с одной дверью, которая была плотно прикрыта. Под потолком горела тусклая лампочка. Из мебели в помещении были две табуретки и топчан. На топчане лежал грязный ватный матрас, на котором, собственно, и сидела сейчас Даша. На табуретках, которые стояли напротив топчана, сидели двое мужчин и с ухмылками на лицах смотрели на нее.

— А она ничё, гладенькая! — скабрезным тоном произнес один из похитителей. На что второй лишь еще больше оскаблился.

— Вы кто, чего вы от меня хотите?! — голос Даши предательски дрожал, на глаза набегали слезы.

— Мы твои женихи, милая!

— Женихи?!

— Они самые! И хотим мы на тебе жениться: сначала я, потом он… — весь монолог сопровождался выразительными жестами. — Фату, звиняй не заготовили, зато брачное ложе — лучше не придумаешь! Да ты его уже опробовала…

От озвученной перспективы слезы по Дашиному лицу потекли ручьем.

… - Это она что, никак ревет?

— Это она от счастья! Бабы они завсегда так, перед свадьбой…

— Но всего этого можно избежать!

Даша перестала плакать и с надеждой повернулась на голос.

— Как?!

— Надо просто сделать все, о чем мы тебя попросим, и тогда, ты и сама останешься цела и денег подзаработаешь…

— Что я должна сделать?..

… На следующий день, придя на работу, Даша достала пишущую машинку, вставила в нее чистый лист, под которым стояла подпись Смирнова, и напечатала необходимый текст…

… - А что за текст то? — спросила Надежда у Ветты.

— Да не помню я! Какой-то запрет на остановку работ…

— Ну и что во всем этом такого, за исключением похищения, конечно?

— А то, что, из-за этой бумаги, Дашкин начальник попал под следствие! Она очень сильно переживает! Ей ведь пришлось еще и ложные показания дать, и на суде надо будет выступить…

— Да, ей не позавидуешь… Ну, может, хватит о грустном? Давай, рассказывай про свои диеты!…

… Выслушав Надежду, Мороз подвел черту под ее рассказом:

— То, что Смирнов приказа о запрете на остановку крана не подписывал — это очевидно! Но как ему сумели подсунуть на подпись чистый лист?

— Думаю, что я смогу ответить на этот вопрос! — взял слово Николай Мерзликин.

— Излагай!

— В соответствии с планом операции я занимаюсь разработкой прораба Славского и, собственно, падением крана. И вот что мне удалось установить…

… Петр Михайлович Смирнов сидел в своем кабинете, когда секретарь сообщила о приходе отстраненного на время следствия от работы прораба Славского. Этот незапланированный визит слегка удивил Смирнова, но он всегда хорошо относился к опальному прорабу, поэтому разрешил:

— Пусть заходит!

… Петр Михайлович с сочувствием смотрел на входившего в кабинет Славского. Выглядел тот, прямо скажем, неважно.

— Присаживайся, Дмитрий Иванович, ты ко мне по какому вопросу?

Славский, молча, положил перед руководителем лист бумаги с написанным на нем заявлением о предоставлении ему очередного отпуска. Смирнов прочитал заявление и поднял глаза на Славского.

— Но ведь ты, Дмитрий Иванович, как мне помнится, в августе с женой на юг собирался?

Славский грустно усмехнулся.

— Да где он юг, и где теперь я, Петр Михайлович? Отпуск у меня, похоже, так и так пропадает, а вот отпускные терять бы не хотелось: на адвоката могут пригодиться…

— По-моему ты все-таки горячишься, Дмитрий Иванович. Кран ведь, по предварительному заключению, от внезапно налетевшего шквалистого ветра упал, так что тебя может быть и оправдают. А что до денег… Будет нужно — выделим тебе ссуду!

— Спасибо на добром слове, Петр Михайлович, но я привык свои проблемы решать сам. К тебе одна просьба: подпиши заявление!

— Ну, как знаешь… — Смирнов написал под заявлением: «Не возражаю с … Поставил дату и подпись. — Иди, оформляйся!

Славский поблагодарил и покинул кабинет. Смирнов подумал, глядя на закрывшуюся за прорабом дверь: «Да, жалко мужика, переживает… Да и как тут не переживать? Человек ведь погиб!», и забыл на время про эту историю — дел было невпроворот. Вспомнил только в конце рабочего дня и вызвал секретаршу.

— Даша, где приказ на Славского?

— Какой приказ, Петр Михайлович?

— На отпуск. Он тебе что, заявление не отдавал?

— Нет!

— Странно…

— Что-нибудь еще, Петр Михайлович?

— Нет, Даша, пока ничего!

«Что за хрень? Хотя… может, передумал?.. И все-таки странно! Ладно, завтра разберемся!»…

… Но на следующий день Смирнову стало не до Славского. Ему самому было предъявлено обвинение…

… - Таким образом, доподлинно установлено, что распоряжение о запрете вывода крана из эксплуатации было напечатано задним числом на том самом листе бумаги, где было заявление Славского! Само заявление было написано специальными чернилами, и письмена исчезли сами по себе. Что касается резолюции Смирнова, то от нее оставили только подпись, остальное вывели. Вот заключение экспертизы!

Мерзликин протянул Морозу бумагу.

Максим внимательно прочитал заключение и поднял глаза на Николая.

— Как вам удалось провести экспертизу?

— Шустов временно изъял оригинал из дела, когда знакомился с материалами, поменяв его на копию. Потом произвел обратную замену. Сейчас в деле лежит подлинник…

Максим только покачал головой, но от комментариев воздержался.

… - Ладно, что по крану?

Николай продолжил доклад. По его лицу было видно, что он доволен результатами проделанной работы.

… - По всему выходит, что причиной падания крана было трагическое стечение обстоятельств. Шквал налетел на стройплощадку внезапно и именно в тот момент, когда кран находился в наименее выгодном положении. Крановщик не успел принять меры, и сильный порыв ветра уронил кран. Правда, некоторые эксперты выразили мнение, что действуй крановщик порасторопнее, катастрофы можно было бы избежать!..

Так это или не так, теперь узнать невозможно — крановщик погиб! Но то, что именно это мнение экспертов послужило основой для комбинации, направленной против Смирнова, было подтверждено в ходе дальнейшего расследования. А началось все в офисе господина Резвого на второй день после аварии…

… Как уже говорилось выше, Илья Петрович Резвый давно присматривался к хозяину фирмы «СмиП», как к объекту, через которого можно было бы предпринять атаку на Премьера. Поэтому, когда стало известно об аварии на одной из стройплощадок, где вела работы фирма Смирнова, Илья Петрович тут же затребовал к себе все материалы по происшествию…

… Кончив читать, Илья Петрович вызвал к себе одного из своих людей, включенного в качестве эксперта в состав технической комиссии, призванной дать официальное заключение по причинам аварии.

… - Как ты считаешь, что же все-таки явилось причиной падения крана? — спросил Илья Петрович, когда приглашенный сел за стол напротив него.

— Скорее всего, сильный порыв ветра…

— Скорее всего, но не однозначно?

— Тут вот в чем дело… Есть мнение, что крановщик мог предпринять попытку избежать аварии…

— И что же ему помешало?

— Тут только два варианта: или собственная нерасторопность или какая-либо неисправность крана.

— Неисправность говоришь… И кто в этом случае будет нести ответственность?

— Илья Петрович, версия о неисправности, честно говоря, маловероятна…

— Разве я тебя об этом спросил? Ответь на поставленный вопрос!

— Хорошо, если вы так настаиваете… В случае если комиссия установит, что причина аварии кроется в неисправности крана, то отвечать будет прораб участка, на котором произошла катастрофа!

— Прораб… Прораб не годится… Хотя… ведь его могли и заставить!

— Что вы имеете в виду?

— Ничего… Не бери в голову. Ты, вот что… Составь-ка мне описание неисправностей, которые могли бы привести в данном случае к аварии. За полчаса управишься?

— Думаю, да…

— Тогда через полчаса бумага должна быть у меня на столе!

… Когда слегка недоумевающий по поводу полученного распоряжения сотрудник покинул кабинет, Резвый набрал номер Хмура.

— Это я! У тебя толковый механик найдется?..

… На следующий день комиссия, исследуя обломки механизма, обнаружила неисправность, которая явилась причиной того, что в самый ответственный момент произошла поломка, которая помешала крановщику предотвратить падение крана…

… - Мы обследовали механизм еще раз и наши эксперты установили, что неисправность появилась уже после аварии!

— То есть в момент падения крана ее не было?

— Абсолютно точно!

— Ну что ж, — Мороз обвел взглядом собравшихся. — Подведем под аварией черту… Кран упал в результате несчастного случая, или стихийного бедствия — сути это не меняет! Но господин Резвый подсуетился, и в ночь перед осмотром механизма, над ним кто-то очень умело поработал. После чего несчастный случай переквалифицировался в халатность. А когда всплыло сфабрикованное по команде все того же Резвого распоряжение о запрещении вывода крана из эксплуатации, то халатность стала уже преступной! И основным виновником гибели рабочего стал одноклассник супруги Премьера, Смирнов. Для окончательной ясности, осталось установить, на какой крючок подцепили прораба Славского… Николай, может ты прольешь свет и на эту проблему?

— Легко! Дело в том, что Славский не так давно женился на женщине много моложе себя, влюбившись в нее до беспамятства.

— Последняя любовь?

— Во-во! Видел я это кралю и, доложу я вам, губа у нашего прораба не дура… Вот на ней-то его и сломали! Сначала оглушили Славского известием о выводах комиссии, из которых следовало, что светит ему срок, притом далеко не условный. Мужик и так чуть умом не тронулся, а тут еще одна «радость»: жена его на Жигулёнке въезжает в зад породистому «Мерниу»!

— Авария настоящая?

— Самая что ни на есть! «Подставили» по все форме! А тут и ГИБДД подскочило, и перевело все стрелки на жену Славского!

— И сумма убытков, надо полагать, не малая?

— Не то слово! Жёнушка ревмя ревет, а прораба к следаку тащат. И тот ему говорит: «Как ты, мол, молодую жену с таким долгом оставишь, если сядешь? Чем она будет расплачиваться? Одна ей тогда дорога — на панель! Но есть вариант…».

… - Согласиться подставить Смирнова?

— Точно! Пусть, мол, тот за все ответит, а ты, глядишь, и условным отделаешься! Да и про разбитый Мерседес никто вспоминать не будет…

— И Славский согласился?

— Судя по всему, да! Но ведь он признательных показаний при таком раскладе не даст.

— Твоя правда, не даст!.. Ладно, вернемся к этому моменту после доклада Василия.

Взгляды присутствующих обратились на майора.

В отличие от эмоционального выступления Мерзликина, речь Васильева текла степенно и неторопливо…

… - Я занимался изучением ближайшего окружения губернатора. Сам Шмаков фигура во всех отношениях положительная. Воевал в Афганистане. Был удостоен звания Героя России. Потом ранение, которое поставило крест на его военной карьере. Окончил институт, занялся предпринимательством, причем довольно успешно. Потом разошелся с партнерами по бизнесу во взглядах на этику деловых отношений, и активную деятельность прекратил. Но долю в весьма прибыльном бизнесе сохранил, и теперь имеет с нее хороший и, что самое главное стабильный доход…

… - А ты говоришь, со всех сторон положительный!

— А с каких это пор, Макс Севыч, стричь купоны стало у нас малопочтенным занятием?

— И то верно, продолжай!

— Так вот. Ушел Георгий Юрьевич в политику. Решительный, властный, честный, — при произнесении слова «честный» Василий скосил глазом на Мороза, но тот слушал его с абсолютно невозмутимым видом — хороший оратор, Шмаков быстро стал набирать популярность. В течение одного созыва был депутатом Государственной Думы, а потом с большим преимуществом выиграл губернаторские выборы. Команда губернатора хорошо сбалансирована. В ней работают настоящие специалисты своего дела…

В этом месте Мороз не смог сдержать саркастической улыбки.

— В том числе и господин Резвый?

— … А почему нет? Илья Петрович Резвый по части интриг и заговоров многим сто очков вперед даст! И, кстати, то, что хорошо разбирающийся в людях Шмаков, до сих пор не выявил истинного лица своего помощника, говорит в пользу моих слов!

— Ну, допустим… А ты уверен в том, что Шмаков не подозревает об истинных намерениях Резвого?

— Уверен! Резвый в команде губернатора человек относительно новый, к тому же свое второе дно маскирует очень ловко. Из всего окружения Шмакова пока только один человек с недавнего времени стал относиться к Резвому с подозрением…

— И кто же у нас такой прозорливый?

— Степан Васильевич Ратников — глава службы безопасности губернатора!

— Ну, этому сам бог велел! Как ты считаешь, его можно привлечь на нашу строну?

— Боюсь, что нет! По крайней мере, до тех пор, пока мы не предоставим ему доказательства того, что Резвый опасен для губернатора!

— Он настолько предан Шмакову?

— Предан, я бы сказал, абсолютно!

— Ладно, вернемся к Резвому… Какими ресурсами он располагает?

— Втемную он использует весь немалый губернаторский потенциал. Кроме этого располагает парой-тройкой верных людей, которых использует для конфедициальных поручений. Совсем же темные дела вершит руками людей твоего приятеля, Хмура.

— Оставь его себе! А, лучше, передай его прокурору!

— Как только, так сразу!

— Вот и договорились! А теперь подведем общий итог… Итак, что мы имеем? Кто хочет высказаться?

Николай Мерзликин поднялся с места.

— Позвольте мне?

— Дерзай!

— На данный момент мы полностью восстановили всю картину происшедшего! У нас собрано достаточно материала, для того чтобы добиться оправдательного приговора в суде!

— Понятно… Кто думает по-другому?

— Позвольте? — попросил слова, молчавший до сих пор, Камов.

— Да, Володя, пожалуйста!

— На оправдательный приговор мы не натягиваем, в лучшем случае дело вернут на доследование…

… - А это равносильно провалу! И Смирнова не выручим и перед противником раскроемся! Нет, в суд нам идти нельзя!..

… - Макс Севыч, можно мне, — подала голос Надежда.

— Говори!

— Если для того, чтобы идти в суд, у нас мало фактов, то для того, чтобы внести раскол в лагерь противника их вполне достаточно!

— Так, так, … продолжай!

— Может нам открыть губернатору глаза на истинное лицо Резвого?

— Умница, девочка, попала в самую точку!

— Но ведь так мы выведем Шмакова из-под удара! — подал голос Николай.

— Из-под какого удара?

— Под который его своей деятельностью подставил Резвый!

— Вот Резвого и будем бить, причем тут Шмаков?!

— Но как же…

— Ты хочешь сказать, раз он сегодня выступает с критикой центральной власти, то его следует прижать?

— По логике получается так, раз уж мы эту самую власть представляем!

— Это плохая логика, Коля!

— Я так понимаю, Макс Севыч, что вы можете предложить другую?

— Попробую! … Коля, и вы все, ребята… Понимаете, есть враги и есть противники. С врагами надо бороться, а противников надо переводить на свою сторону. Резвый — враг, и с ним мы поступим надлежащим образом. А вот Шмаков… Коля, ты слышал характеристику, которую дал губернатору Василий?

— Слышал.

— Ты готов оспорить его слова?

— Для этого я оснований не имею!

— А раз так, чего ж ты предлагаешь бить хорошего человека? Нет, Коля, такие люди как Шмаков для России на вес золота! А попусту разбрасываться золотом это, согласись, бесхозяйственность!

— Согласен… Я все понял, Макс Севыч!

— Хочу надеяться! Если остальным все так же понятно, как и Коле, то будем готовить мою встречу с губернатором. Главное при этом не спугнуть, до поры до времени, Резвого.

— И как ты себе это представляешь? — подал голос Василий.

— Надо заставить губернатора пригласить меня в гости!

— И кто же, или что же, может заставить Шмакова пойти на такой шаг?

— «Кто же», Вася, «кто же»! Наш «любезный друг» Илья Петрович Резвый!

— Постой, но ведь ты сам только что сказал, что его нельзя спугнуть?

— А мы и не будем его пугать, мы его просто потревожим! Завтра я навещу Славского и намекну ему на то, что у меня есть сомнения относительно его роли в деле с краном! Он, конечно, сообщит об этом тому, кто его курирует. А дальше, по цепочке, эта весть быстро дойдет до Резвого. Тот сам не рискнет принимать мер против сотрудника Администрации Президента. Он ведь в курсе, где я работаю?

— По нашим данным да, — ответил Василий. — Правда, насколько мы поняли, он понятия не имеет о твоем истинном статусе. И все-таки интересно: откуда утечка?

— Не ломай над этим голову! Я ведь много кому в Москве хвост приморозил!

Эти слова начальника были встречены дружным смехом «хладагентов».

— Это точно! — ответил за всех Василий. И тут же его лицо приняло тревожный вид. — Но как я тебя буду прикрывать? У меня под рукой крайне мало людей!

— Для чего, мало? Для штурма резиденции губернатора? Так до этого, если мы не ошиблись в оценке Шмакова, дело не дойдет. А для всего остального людей у тебя вполне достаточно! Ладно, продолжим… Итак, Резвый постарается натравить на меня губернатора и тот, скорее всего, даст команду доставить меня к нему на разборку. Микрофон они на мне не найдут, не может быть у них такой аппаратуры… Так что тебе, Василий, остается только слушать и действовать по обстановке!

… На том и порешили… Вечером перед сном Максим вспомнил слова Василия насчет утечки информации. Если бы тот знал, кто «слил» Мороза Резвому…

Компромат.

… За пару дней до отъезда в Прянск, Мороз посетил ведомство Петра Петровича Еременко, для согласования совместных действий, если в том будет необходимость. Генерал слушал сначала с заинтересованным видом, но когда Мороз упомянул о Задонской области, хозяин кабинета так резко переменился в лице, что Максим прервал речь.

— Что-то не так?!

Генерал некоторое время помолчал, потом вздохнул и поведал Максиму невероятную историю…

… Когда дежурный офицер протянул генералу запечатанный пакет с надписью: «Генералу Еременко лично в руки!», тот и не подозревал, что спустя всего несколько минут покой ему будет только сниться.

— Откуда пакет? — спросил Еременко дежурного.

— Неизвестный оставил на проходной! — доложил офицер.

— Что внутри?

— Судя по всему — флешка! Прикажете вскрыть пакет?

— Действуйте!

Офицер вышел и через несколько минут вернулся, держа в руке флешку.

— Ничего подозрительно не обнаружено! Информация, записанная на носителе, не проверялась!

— Хорошо! Оставьте это и можете идти!

Офицер положил флешку на стол и удалился.

Петр Петрович подсоединил носитель к компьютеру и посмотрел содержимое. На флешке был записан всего лишь один видеофайл.

«Интересно, что за кино мне прислали?» — подумал Петр Петрович и включил просмотр. Сначала на экране появилось сообщение: «Посмотри кино и позвони по телефону, который будет после фильма». А потом пошли кадры видеосъемки…

… - Это была явно оперативная съемка, сделанная скрытой камерой. И на ней была Лена… Ну, ты сам понимаешь!

Максим сжал кулаки.

— Вот мерзавцы! Где и когда велась съемка, установил?

— Думаю в бытность ее работы на юге. Тогда, когда Власов младший заставлял ее… Глубже я копать не стал. Роли это не играло, а привлекать лишних людей…

— Понимаю… Ты позвонил тому, кто прислал пакет?

— Да, это оказался Резвый…

— Вот как… И он начал тебя шантажировать?

— Да. Сказал, что поместит видео в Интернет, если я не соглашусь делиться с ним информацией!

— А ты что?

— Послал его! Но он позвонил снова…

— И?

— И я его снова послал! Предупредил, что раздавлю как мокрицу, если он посмеет осуществить свою угрозу!

— Ты с Леной поговорил?

— Нет…

— Почему?

— Понимаешь, … мы ребенка ждем, и я боюсь…

— Да, такая новость не для беременных…

— Вот именно! Но самое ужасное, что этот гад тоже об этом знает. Он опять звонил буквально вчера и требовал информацию о том, что собираются предпринять власти в связи с делом Смирнова.

— И ты?

— И я сказал, что подумаю… Максим, мне надо потянуть время! Но если он еще раз позвонит, я его снова пошлю!

— Не надо!

— Не понял?!

— Сейчас поймешь!..

И Мороз изложил Еременко план предстоящей операции, добавив в конце:

… - Вот ты ему и слей информацию обо мне, не всю, конечно, но так чтобы он остался доволен. Этот ход тоже станет частью нашей совместной операции!

… Мороз сидел в машине рядом с Васильевым. Автомобиль стоял довольно далеко от дома, где жил Славский, но в пределах прямой видимости. Ближе к дому машину было ставить рискованно, поскольку там уже стоял автомобиль, из которого за домом Славского следили люди Хмура. Но это ничуть не мешало наблюдению, поскольку все происходящее перед домом было прекрасно видно на экране, вмонтированном в переднюю панель, куда изображение передавалось со специальной камеры замаскированной под элемент установленного на крыше автомобиля багажника…

… Когда из нужного им подъезда вышла молодая женщина и направилась в сторону от дома, Васильев сказал Морозу:

— Это жена Славского, теперь он остался дома один!

— Ну, тогда я пошел!

Мороз покинул машину и направился к дому так, чтобы когда он попадет в поле зрения людей Хмура, они посчитали что он идет от остановки общественного транспорта. Максим вошел в подъезд, поднялся на третий этаж и позвонил в дверь квартиры Славского. За дверью послышались шаги, и мужской голос задал традиционное: «Кто там?!».

— Это из прокуратуры, откройте, пожалуйста, дверь!

Послышались звуки отпираемого замка, после чего дверь приоткрылась ровно настолько, насколько позволяла натянувшаяся дверная цепочка. Славский был хмур, небрит и, похоже, уже «под шафе». Он исподлобья оглядел Мороза и произнес:

— Кто вы такой, я вас не знаю…

— Моя фамилия Ребров. Я работник областной прокуратуры, вот мое удостоверение!..

Максим издали показал Славскому раскрытые корочки, которые он вчера самолично купил в сувенирном киоске. При ближайшем рассмотрении подлог можно было обнаружить сразу. Но этого не произошло. Виной тому послужила та печальная статистика, по которой выходило, что россиянину можно было показать что угодно, лишь бы этот показ сопровождался убедительными словами, и тот поверит в происходящее. Тем более это касалось находящегося под следствием Славского. Он только скользнул по удостоверению глазами, но дверь открывать не спешил, а вместо этого сделал вялую попытку избежать неприятного разговора.

… - Я уже сказал все, что знал, следователю. Если вам так нужно допросить меня еще раз — вызывайте повесткой!

— Дело в том, гражданин Славский, что я не имею к следствию никакого отношения. Я работаю в отделе, осуществляющем надзор за следственными действиями! У нас появились вопросы к следствию, но сначала я бы хотел уточнить кое-что у вас не под протокол, поэтому и не стал тревожить вас повесткой…

То ли слова Мороза показались Славскому убедительными, то ли ему было уже все равно, но через пару минут Максим беседовал с прорабом на кухне, куда его пригласил «гостеприимный» хозяин. Нет смысла пересказывать все то, о чем Мороз говорил со Славским, поскольку целью посещения квартиры прораба было только одно: заставить Резвого засуетиться. Когда через пятнадцать минут Максим спускался вниз по лестнице, он, подвинувшись в сторону, вежливо уступил дорогу поднимавшейся вверх по ступенькам молодой женщине с тяжелыми сумками в руках. Выйдя из подъезда, Максим направился к остановке, даже не бросив взгляд на автомобиль, в котором сидел Васильев. Сделано это было по той причине, что «хвост», от которого он ловко избавился утром, был уже здесь, очевидно действуя по наводке людей Хмура, наблюдавших за домом Славского. Тем не менее, уже через час Максим знал результат своего визита к прорабу. В кафе, куда он зашел пообедать, официант порекомендовал заказать рыбу, что означало: «рыбка на крючке!». В противном случае Максиму порекомендовали бы баранину…

… Оставим господина Мороза наслаждаться действительно отменно приготовленным блюдом и посмотрим, что же происходило до, во время и после визита Максима к Славскому в офисе Ильи Петровича Резвого…

… С утра его превосходительство, господин помощник губернатора Задонской области, пребывал в прекрасном расположении духа. В самом начале рабочего дня он получил известие о том, что следствие закончено, и завтра материалы будут переданы в суд. Таким образом, все попытки москвичей развалить дело до суда успехом не увенчались. Суд состоится. И состоится он в самое ближайшее время — уж об этом Илья Петрович сумеет позаботиться! Теперь, главным, становилось придать делу Смирнова как можно большую огласку на федеральном уровне. И в этом направлении уже были предприняты определенные шаги. Буквально час назад у Резвого состоялся телефонный разговор с ведущим популярной программы «Кому закон писан?» Гарри Станкевичем. Программа шла на одном из ведущих российских каналов, и специализировалась на изобличении недостатков в работе властных структур. Рейтинг популярности программы буквально зашкаливал. И то, что Станкевич заинтересовался предложением Резвого сделать передачу о деле Смирнова, давало повод надеяться на серьезный политический скандал. Илья Петрович как раз довольно потирал руки в предчувствии этого, сулившего стать поворотным в его судьбе, события, когда зазвонил телефон. Выслушав сообщение Хмура, Илья Петрович швырнул трубку на стол и громко выругался. «Черт бы побрал этого Мороза! Весь кайф, сучара, обломал! И что ему понадобилось у Славского?!». Ответа на этот вопрос ждать пришлось не долго. Через полчаса Хмур позвонил вновь и сообщил, что ему только что звонил Славский и рассказал о посещении его работником прокуратуры по фамилии Ребров.

… - Что-то мой однокашник совсем оборзел, наехал на фигуранта по-черному! Узнать, правда, ничего не узнал, но напугал до полусмерти! Надо бы с него за это спросить… Может мне с ним потолковать?

— Не вздумай! Знаю я ваши толковища! Потом понаедут опера с Петровки, а то и с Лубянки, — все дело завалим! Ты вот что, работай по своему знакомцу, как работал, а я пока обмозгую, что можно предпринять!

… Немного успокоившись, Илья Петрович стал рассуждать трезво:

«Если нельзя убрать зарвавшегося московского гостя, то нужно его хотя бы приструнить! А кто в Прянске сможет проделать такой фокус с сотрудником Администрации Президента? Только губернатор! Надо позвонить Шмакову и обрисовать ему деятельность Мороза в ЕГО столице в самых сочных тонах!».

… Губернатор Задонской области, Георгий Юрьевич Шмаков, выслушав по телефону доклад своего помощника, рассердился не на шутку. Он тут же вызвал к себе в кабинет секретаря-референта и начальника службы безопасности. Секретарю он поручил срочно собрать всю информацию о сотруднике Администрации Президента Морозе Максиме Всеволодовиче, а когда тот вышел из кабинета, обратился к Ратникову:

— Ты, Степа, вот что! Доставь-ка мне этого прощелыгу сюда! Я с ним сам побеседую!

… Максим стоял над обрывом, откуда открывался изумительный вид на протекающий внизу Дон. Он не стал оборачиваться на шум приближающихся шагов, пока его плеча не коснулась чья-то рука. Максим повернулся. Перед ним стол внушительного вида мужчина, сзади которого находились трое не менее внушительных мужичков помоложе.

… - Я начальник службы безопасности губернатора, Степан Васильевич Ратников! Максим Всеволодович, я попрошу вас проехать с нами — с вами хотят поговорить!

Весь этот монолог Ратников произнес спокойным, если не сказать дружеским тоном. Но именно это спокойствие и означало полную уверенность в своих силах, а, значит, не оставляло Морозу иного выхода, кроме как принять приглашение…

… Максим стоял в кабинете губернатора перед массивным столом, по ту сторону которого, его высокопревосходительство, сидя в кресле, изволил рассматривать какие-то, видимо весьма важные, бумаги. Тактический ход, избранный Шмаковым, был стар как мир, и не произвел на Мороза ровно никакого впечатления. Видимо, почувствовав это, губернатор поднял на Максима тяжелый взгляд.

— Что же вы, господин хороший, себе позволяете!? Приехал, понимаешь, не зван, так еще и под ногами у следствия путается, к тому же с поддельными документами!

— Простите, Георгий Юрьевич, — насколько я понимаю, я имею честь видеть перед собой губернатора Задонской области? — не понимаю, о каких таких поддельных документах идет речь!

— О тех самых, которые ты предъявил прорабу Славскому, обманом проникнув к нему в дом!

— Тут какое-то недоразумение. Господин Славский сам впустил меня в дом и любезно согласился ответить на несколько моих приватных вопросов. Никаких документов я ему не предъявлял! И позвольте мне присесть, а то что-то ноги затекли…

Губернатор поднялся над столом во весь свой внушительный рост.

«Ну, или так» — подумал Максим.

… - Ты у меня присядешь, ты у меня так присядешь, что задница к стулу прирастет! Ты что это о себе удумал? Раз ты сотрудник Администрации Президента, то тебе все дозволено?! Да я таких как ты пачками… И откуда вы только повылазили! И где вы все были, когда я под Кандагаром!..

— Там же где и вы! — перебил губернатора Мороз.

— Что-о?!

— Так точно, товарищ старший лейтенант! Чуть левее ваших позиций были наши!

Из Шмакова как будто разом выпустили весь воздух. Он несколько раз беззвучно открыл рот, точь-в-точь как рыба, вытащенная на берег, потом вышел из-за стола и подошел к Максиму.

— Постой, постой, Мороз… — теперь в голосе губернатора начисто отсутствовали грозовые нотки. — Это не тот Мороз, что воевал в роте капитана Зотова?

— Тот самый, товарищ старший лейтенант!

— Ну, как же, помню! Зотов о тебе очень уважительно отзывался… Ты ведь у него замкомвзвода был, старшим сержантом?

— Не совсем так… Перед тем, как меня по ранению отправили в Союз, я был и.о. командира взвода и старшиной!

— Да, верно! Прости, брат, за эту маленькую проверку! Давай сядем!

Шмаков указал Максиму на кресло возле журнального столика. Потом вызвал секретаршу и велел «организовать какую-нибудь закуску».

— Что предпочитаешь, брат, виски, водку, коньяк?

— За ребят, только водку!

Шмаков посуровел лицом.

— Твоя правда, солдат!..

… Пока он разливал по стаканам прозрачную жидкость, секретарша принесла лимон, шоколад и бутерброды. Мужчины взяли в руки стаканы и стоя, не чокаясь, выпили. Следующие пятнадцать минут ушли на общие воспоминания о той страшной и, одновременно, героической поре, когда пацаны Страны Советов на чужой и неприветливой земле защищали Родину — кто бы и чтобы об этом потом не говорил!

… - Георгий Юрьевич, разрешите? — прервала их беседу секретарша.

— Что тебе, Машунь?

— Вам пакет! — Мария протянула Шмакову пакет и вышла.

— Что это? — Георгий Юрьевич недоуменно вертел объемный пакет в руках.

— То, что пора нам, товарищ губернатор, перейти от воспоминаний к делам текущим! — голос Мороза звуча твердо и строго.

— Ах, вот оно что…

Лицо губернатора тоже приняло деловое выражение, и он вскрыл пакет, выложив его содержимое на стол. Поверх папки с бумагами лежало удостоверение Мороза. Шмаков открыл его, внимательно прочел, и протянул Морозу.

— Так чем я могу быть вам полезен, товарищ Полномочный Представитель Президента?

— Ознакомьтесь с содержимым паки, потом поговорим!..

… По мере ознакомления губернатора с бумагами, лицо его делалось все мрачнее. Наконец, он закончил чтение и откинулся на спинку кресла.

… - Каков подлец… нет, каков подлец! — потом включил интерком — Ратникова ко мне, срочно!

Начальник службы безопасности появился в кабинете губернатора почти мгновенно, как если бы он сидел все это время в приемной. Повинуясь жесту хозяина кабинета, Ратников прошел к губернаторскому столу, мельком взглянув на сидящего в стороне Мороза, и уселся напротив Шмакова. Тот пододвинул ему папку с бумагами.

— На, читай!

Читал Ратников долго и внимательно. При этом лицо его оставалось невозмутимым. Наконец он отложил последнюю страничку и взглянул на губернатора.

… - Ну, что скажешь?!

Ратников пожал плечами.

— Чего-то подобного я и ожидал!

— И ты молчал?!

— Серьезных улик у меня не было. К тому же, вы сами запретили мне вмешиваться в дела Резвого…

В кабинете на некоторое время установилась тишина. Потом губернатор обратился к Морозу.

— Банкуй, Максим Всеволодович!

Мороз поднялся со своего места.

— Предлагаю следующий план! Надо изолировать Резвого от внешнего мира! Потом произвести обыски у него на квартире и в офисе. Для проведения операции предлагаю создать совместную группу под руководством товарища Ратникова и моего помощника, майора Васильева. По окончании опять соберемся вместе и решим, как действовать дальше!

Губернатор взглянул на Ратникова. Тот кивнул головой в знак согласия с предложенным планом.

— Ну, быть посему! Давай, Степан, действуй!

Ратников поднялся с места и направился, было, к двери, но Мороз задержал его.

— Есть еще одно маленькое дельце!..

… И Максим рассказал присутствующим, не вдаваясь в детали, о наличии у Резвого компромата на высокое начальство в Москве.

… - Необходимо найти оригинал и все имеющиеся копии, и передать их мне! — закончил он свой рассказ.

Возражений не последовало, и Ратников продолжил свой путь к двери, а Мороз пошел за ним.

— А ты куда, без тебя, что ли не управятся? — догнал его голос Шмакова.

— Конечно, управятся, они ведь спецы, но познакомить то их, хотя бы, надо?

— А-а-а… Тогда знакомь и возвращайся!..

…Когда Максим, через несколько минут, вернулся в кабинет губернатора, водка была уже разлита.

… - Ну, что, продолжим? — Шмаков пододвинул Максиму стакан…

… Поздно вечером, того же дня, Шмаков и Мороз стояли возле стола в кабинете губернатора и смотрели как Ратников и Васильев выкладывают на столешницу папки с бумагами, гибкие диски, флешки и один жесткий диск от компьютера. И Григорий Юрьевич и Максим выглядели достаточно свежо, поскольку успели поспать три часа в комнате отдыха, прилегающей к кабинету. Закончив раскладку вещей, Васильев и Ратников замерли в ожидании комментариев начальства. Первым не выдержал губернатор.

— Ну, давайте уже, рассказывайте! По вашим довольным физиономиям вижу, что с заданием вы справились. Выкладывайте подробности!

Ратников прочистил горло и приступил к докладу:

— Перестраховался Резвый основательно! Мы обнаружили аж четыре схрона и одну «бомбу замедленного действия»! Весь изъятый материал можно поделить на три группы: компромат на сотрудников аппарата губернатора, включая его самого, компромат на самого Резвого, как по делу Смирнова, так и по его связям с преступным миром, и компромат по вашему делу — обращение в сторону Мороза. — Оригиналы хранились в сейфе в офисе Резвого. Копии на квартире, в банковской ячейке и в камере хранения на железнодорожном вокзале. Обнаружить все это, после скрупулезного анализа всех записей в записных книжках, ежедневниках, пометок на обоях в квартире Резвого и тому подобного, не составило большого труда!

… - Ну, не надо скромничать, труд то, я думаю, был как раз адский! А что вы там говорили про бомбу? — Максим перевел взгляд с Ратникова на Васильева и обратно.

… - А вот с этим, — теперь уже говорил Васильев, — нам откровенно повезло! Когда мы уже собирались уходить из офиса Резвого, там вдруг зазвонил телефон. Я снял трубку.

На том конце взволнованный женский голос произнес: «Илюша, это ты?». Естественно я ответил «да». Тогда голос продолжил: «Мишенька заболел, температура сорок, я не знаю, что делать!». В этот момент мне дали понять, что место, откуда был сделан звонок установлено, и я положил трубку. Вызвав, по установлено адресу, скорую помощь, мы направились туда же. К месту мы прибыли одновременно с врачами. Нужная квартира оказалась на верхнем этаже старой панельной пятиэтажки. Дверь нам открыла миловидная женщина лет тридцати пяти с заплаканными глазами. Она сначала не хотела нас пускать, но я представился как помощник Резвого и сказал, что тот сам сейчас приехать не может, и попросил это сделать меня. Присутствие за моей спиной врачей убедило женщину в правдивости моих слов, и она пустила нас в квартиру. Врачи установили у Мишеньки — мальчика лет восьми — сильную простуду, поставили ему укол и уехали, а я остался в квартире. Вскоре жар у мальчика стал спадать и он уснул. Обрадованная мать повела меня на кухню пить чай. К тому времени я уже знал, что зовут ее Наташа и фамилия ее Званская. Разговорить Наташу было делом техники, и вскоре у меня стала складываться примерная картина ее взаимоотношений с Резвым… Познакомились они несколько месяцев назад, случайно. Илья Петрович, что говорится, на женщину запал. Она же к нему особых чувств не питала. Но растить одной сына на маленькую зарплату было непросто, и она приняла ухаживания Резвого. Одно настораживало в поведении любовника: Илья Петрович строго настрого запретил кому-либо о нем рассказывать. Миша был не в счет. Он считал дядю Илью просто знакомым, и по малости лет других выводов не делал… Илья Петрович никогда не звонил Наташе домой и не разрешал звонить ему — он даже не оставил ей номера своего телефона. Объяснял он это тем, что является большим начальником и человеком женатым. Ему, де, не хочется, чтобы кто-то узнал о его связи с Наташей. Поскольку он был довольно щедр, женщина смирилась с таким положением вещей. Что касается номера служебного телефона Резвого, то она узнала его совершенно случайно, когда, разговаривая в ее присутствии с кем-то по сотовому телефону, Илья Петрович попросил собеседника перезвонить ему завтра и продиктовал этот самый номер. Память у Наташи, на наше счастье, оказалась крепкой. И сегодня, будучи в отчаянии от тяжелой болезни сына, она решилась побеспокоить своего странного любовника. Разговаривая с Наташей, я пытался сообразить, каким образом Резвый мог использовать столь удобное место. А то, что он его использовал, сомневаться не приходилось. Ведь Илья Петрович не был женат, и, стало быть, у него не было необходимости столь тщательно скрывать свою связь с Наташей. Попросить взять что-либо на сохранность, он не мог. Это ведь только любящая женщина слепо доверяет своему возлюбленному. Наташа под эту категорию явно не подходила. Спрятал что-то, не поставив ее в известность? Тоже вряд ли… Маленькая квартира Наташи поражала чистотой и порядком. У такой хозяйки без ее ведома ничего не спрячешь! И тут мне в голову пришла гениальная идея… — Василий сделал вид, что не видит саркастической усмешки Максима. — …Что если Резвый подарил Наташе какую-нибудь сложную электронную вещицу: телевизор или видеомагнитофон, и спрятал компромат туда? Вряд ли женщина будет рыться в электронике… Я аккуратно перевел разговор на нужную тему, и вскоре выяснилось, что недавно Резвый подарил сыну Наташи компьютер с выходом в Интернет. Уже через несколько минут я сидел перед этим самым компьютером и проверял его содержимое. Вскоре мое внимание привлекло то, что букв обозначающих диски, четыре, а открыть можно только три! На мой вопрос Наташа ответила, что Илья Петрович объяснил это какой-то системной ошибкой, и предложил не обращать на это внимания. На что я ответил, что Илья Петрович, к сожалению, плохо разбирается в компьютерах. Наличие лишней буквы может говорить о серьезной неисправности! Короче, заморочил бедной женщине голову, и добился разрешения заглянуть в системный блок. Сняв кожух, я обнаружил второй жесткий диск, который и обозначался лишней буквой, но доступ, к которому был заблокирован. Я объяснил Наташе, что эта деталь требует срочной замены, и на этом основании изъял второй диск, пообещав неприметно вернуть его завтра на место!..

… - И на этом диске оказался компромат?

— Да, но не все так просто! На диске была установлена специальная программа, которая через двадцать дней отправила бы всю имеющуюся на нем информацию по нескольким адресам в Интернете! Для того, чтобы этого избежать, нужно было до установленного срока перепрограммировать команду на запуск. По всей видимости, Резвый именно это и делал, когда навещал Наташу…

… - И если бы он на этот раз не поменял дату запуска программы, то…

— … То компромат попал бы в Интернет! Но нам повезло.

— Похоже на то. Будем утешаться тем, что везет, как правило, сильнейшим! Кстати, компромат все еще на диске?

— Обижаете, гражданин начальник! Все стерто, диск стерильно чист и завтра, как я и обещал, вернется в компьютер сына Наташи!

В диалог Мороза и Васильева вмешался губернатор:

— Все хорошо, что хорошо кончается! Однако, что мы будем делать со всем этим?.. — Георгий Юрьевич кивнул на компромат, разложенный на столе.

… - Предлагаю поделить все это по-братски! — Мороз подошел к столу вплотную. — Ту часть, которая касается дела Смирнова и связей Резвого с преступным миром — отдадим в прокуратуру! Этих данных вполне достаточно для того, чтобы закрыть одно дело и возбудить другое… Материалы, касающиеся моего доверителя, как мы и договаривались, заберу я… Остальное — ваше! Делайте с этим все что хотите! Думаю, возражений по поводу моего предложения не будет?

— Не будет! — фраза эта была произнесена губернатором таким тоном, что не допускала продолжения дискуссии. — А теперь давайте решать, как поступить с Резвым!

— А вот это твоя головная боль, Георгий Юрьевич! Твой человек, ты и решай! А нам позвольте откланяться, поздно уже… Пошли, Василий!

… Когда Мороз и майор Васильев покинули кабинет губернатора, Шмаков обратился к Ратникову:

— Степан, ты куда эту мразь определил?

— Здесь он, в резиденции, в отдельной комнате под охраной!

— То бишь у меня «в гостях»… Ладно, пусть ночку поразмышляет, а утром этого «гостя» ко мне в кабинет!

— Слушаюсь!

— Теперь о компромате… Оригиналы по делу Смирнова утром отправь в прокуратуру. Одну копию Мороз забрал, другую я положу в сейф, на всякий случай. Остальное — уничтожишь в моем присутствии!…

… Илья Петрович Резвый всегда тщательно следил за своей внешностью. Берег и лелеял свою поджарую фигуру, которую всегда одевал в модную одежду, подобранную со вкусом. И сегодня он предстал перед губернатором в надлежащем виде. Однако прежнего лоска все же не было. Ночь без сна, которую Илья Петрович провел в раздумьях о своей, так разительно переменившейся судьбе, сделала свое дело. Эту перемену, произошедшую с его недавним помощником, не без удовольствия отметил губернатор Шмаков…

… «Что, гнида, не любишь, когда тебя ногтем придавливают!» — подумал Георгий Юрьевич, глядя на стоявшего перед столом Резвого — сесть ему, губернатор не предложил.

Однако «гнида» все еще пыталась хорохориться. Изобразив на лице оскорбленную невинность, Илья Петрович со слезой в голосе произнес:

— Я не понимаю, Георгий Юрьевич, что могло послужить причиной, для столь непочтительного со мной обращения!

Губернатор вздохнул и пододвинул к краю стола папку.

— На, читай!

Ноги Ильи Петровича вдруг сделались ватными, и он тяжело опустился на стул, стоящий напротив губернаторского стола. Резвый раскрыл лежащую перед ним папку все еще надеясь, что ошибся. Но, увы! Это была та самая папка с компроматом, которую он сам лично положил в камеру хранения на железнодорожном вокзале. Илья Петрович стал механически перебирать вложенные в папку бумаги, не пытаясь их читать, поскольку и так знал что там написано. Он просто пытался тянуть время, чтобы хоть как-то собраться с мыслями, в которых в настоящий момент были разброд и шатание. И лишь где-то на краю сознания мелькнула мысль о том, что в папке не хватает части содержимого, касающегося администрации губернатора, самого Шмакова и генерала Еременко. Презрительный голос губернатора положил конец его бесполезным потугам.

— Оригиналы уже в прокуратуре! С работы вы со вчерашнего дня уволены! А теперь убирайтесь вон! Но из города ни шагу! Скоро за вами придут…

Илья Петрович встал и, собрав все оставшееся мужество, произнес, глядя в глаза губернатору:

— Вы все об этом пожалеете!

В ответ губернаторский взгляд стал еще презрительнее.

— Если ты имеешь в виду диск установленный в компьютере на квартире у Наташи, то спешу тебя разочаровать — «кина не будет»!

По виду вдруг враз постаревшего Ильи Петровича стало ясно, что удар пришелся точно в цель. Резвый повернулся и поплелся к двери…

… Когда Хмур узнал о том, что Резвый «под колпаком» у губернаторской охраны и у него, похоже, начались неприятности, вор сразу лег на дно. Тихий омут, куда Хмур занырнул, подействовал на него расслабляющее, и он предался размышлениям: «что делать?», и «кто виноват?». Вскоре размышления привели его к пониманию, что для того, чтобы ответить на оба сакраментальных вопроса, надо сначала понять: а что собственно происходит? И вот на этот, вполне обыденный вопрос, ответ надо искать если не у Резвого, — к которому сейчас было не подступиться — то у Максима Мороза, без которого здесь явно не обошлось. Правда, знай, или хотя бы догадывайся, Хмур о том, кем на самом деле является Мороз, он бы немедленно избавился от этой идеи. Но он не знал, и это его отчасти извиняет…

… Когда Хмур уселся за столик напротив Мороза, который зашел в уличное кафе слегка передохнуть и выпить стакан воды, то он с подозрение посмотрел на улыбающееся лицо своего старого знакомого.

— Чего ты лыбишься, как будто голую девку увидел?

— При чем тут девка? Просто рад видеть однокашника!

— Ну, ну… — не поверил ему Хмур.

И правильно сделал. Потому что улыбался Максим вовсе не от того, что был рад видеть воровскую харю Хмура, а от того, что представил себе во всех деталях то, что происходит сейчас вокруг этой, незапланированной им, встречи. Люди Хмура, которые только и ждут команды «фас», чтобы наброситься на него, Максима, и не подозревают о том, что сами находятся под прицелом «орлов» майора Васильева. Прямо — «картина маслом»!

Однако вскоре улыбка сошла с лица Максима. Оно сделалось холодным и жестким. Происходило это по мере того, как Хмур излагал интересующую его тему. Когда тот закончил и вопросительно уставился на Мороза, тот выдержал паузу и жестко произнес:

— С какого бодуна ты решил, что я буду отвечать на твои вопросы, тем более, заданные подобным тоном? Хотя, отчасти, я твое любопытство все же удовлетворю. Тем более что это уже не секрет… Бывший помощник губернатора Илья Петрович Резвый изобличен как преступник и против него возбуждено уголовное дело!

— И судя по всему не без твоей помощи, однокашник!

— Думай, как хочешь!

— А ты не боишься, что я додумаюсь до того, что ты уже не выйдешь из этого кафе живым?!

Этого Максим как раз и не боялся. Другое дело — не хотелось поднимать пальбу в центре города… «Делать нечего: видно пришла пора пускать в ход тяжелую артиллерию!». Максим вынул из кармана тесненные золотом «корочки» и показал их в раскрытом виде Хмуру.

— Может быть, это повернет твои мысли в другую сторону?

Хмур изменился в лице, когда прочитал документ, и откинулся на спинку стула.

— Классный оберег… скажу прямо: удивил ты меня, очень удивил…

— Теперь ты понимаешь, чего стоят твои угрозы? Ты сам все видел, и если…

— Ладно, не кипятись… Это, конечно, меняет дело! Извини, что побеспокоил!

Хмур встал из-за стола.

— А ты не так-то прост оказался, однокашник…

Максим ничего не ответил.

… На третий день после событий, произошедших в кабинете губернатора, Илья Петрович начал приходить в себя. К нему снова вернулась способность трезво оценивать ситуацию. Нет, он вовсе не вышел из запоя. Он в него, собственно, и не заходил. Резвый вообще никогда не злоупотреблял алкоголем. Просто удар, нанесенный ему, был таким сильным, что для того, чтобы отойти от него, потребовалось время. Зато, теперь он вновь мог нормально соображать. И начал он с анализа ситуации. «По всему выходит, что дело дрянь! Компромат у меня отобрали, с работы меня выперли. Мало того: дело уголовное завели, и теперь сиди под подпиской о невыезде! А вот Смирнова отпустили… И что дальше? Нет, много мне, конечно, не дадут. Но и на условное наказание рассчитывать не приходится. А ведь я уже не молод… Значит, на жизни можно ставить крест? Как ни обидно, но, по всему, выходит, что так! Тогда лучше пулю в висок! Но сначала надо кое с кем посчитаться… Эх, с каким бы удовольствием я сомкнул руки на горле губернатора! Ведь не будь он таким чистоплюем, мог бы и отмазать! Ведь я и ради него тоже, старался! Но до губернатора не добраться! А вот до Мороза… Ах, как я его недооценил! Переиграл меня, «казачок засланный»! Ну, ничего… Пуля она ведь, как известно, дура, победителя от побежденного не отличает!.. Но надо торопиться, пока Мороз к себе в Москву не укатил. Там его достать будет труднее… Хмур! Я в него столько деньжищ вбухал, вот путь и отрабатывает! Но сначала надо уйти из-под наблюдения… Где тут у меня кассета была припасена?.. А, вот она! Три часа моего «присутствия» в квартире она обеспечит. Осталось наложить грим, сменить одежду, включить магнитофон, и — вперед!».

… Найти Хмура сходу не удалось. На просьбу позвать того к телефону, Илье Петровичу ответили, чтобы он перезвонил через час. Через час ему назначили встречу в том самом бункере, где держали секретаршу Смирнова, Дашу. Когда Илья Петрович в длинном плаще, с капюшоном, опущенным на голову, вошел в помещение, сзади него в дверном проеме сразу выросла массивная фигура. Еще один охранник сидел на топчане. Сам Хмур сидел на табурете. Второй табурет он пододвинул Илье Петровичу.

— Присаживайся!

— Спасибо, я постою!

— Это правильно, еще насидишься… Говори, с чем пожаловал!

Что-то в тоне Хмура Илье Петровичу показалось подозрительным. Раньше он так вызывающе не разговаривал. Правда, и он сам раньше имел иной статус… Илья Петрович изложил Хмуру свою просьбу. То, что последовало за этим, повергло его сначала в шок, потом в ярость. Такого количества изощренных оскорблений ему в жизни еще выслушивать не приходилось. Илья Петрович понимал не все из того, что говорил Хмур, но и то, что он понял, хватило с лихвой. Он вскинул обе руки, не вынимая их из карманов плаща. Звуки пистолетных выстрелов гулко отразились от бетонных стен. Оба телохранителя рухнули, как подкошенные, а Хмур застыл на табурете с открытым на незаконченном слове ртом. Илья Петрович вынул руки из карманов плаща. В каждой из них было по пистолету. Резвый подошел вплотную к Хмуру, и вогнал пулю между округлившихся от ужаса глаз. Потом сбросил прострелянный плащ, под которым была кожаная куртка, спрятал пистолеты под одежду и вышел из бункера.

Конец Резвого…

… Как только Ратникову стало известно, что Резвый ушел из-под наблюдения, он сразу поделился этой информацией с Васильевым. Василий выяснил, где находится в настоящий момент Мороз, и поспешил к гостинице. Человека в кожаной куртке, сидящего на скамейке, как раз напротив входа в гостиницу, он заметил сразу, как только вошел в сквер. Василий ускорил шаг, доставая на ходу пистолет. Человек в кожанке сидел к майору спиной и не замечал его приближения, потому что все его внимание было приковано к входу в гостиницу. Когда до скамейки оставалось шагов десять, человек резко встал со своего места и выдернул руки из карманов. В каждой из них было по пистолету. Человек начал вскидывать руки для стрельбы, но Васильев успел вскинуть свою чуть раньше. Краем глаза, успев заметить на ступеньках крыльца гостиницы Мороза и пытающегося заслонить его своим телом охранника, майор всадил пулю в затылок человека в кожаной куртке. Пистолеты выпали из рук, так и не успевшего нажать на спуск Ильи Петровича, и Резвый рухнул на газон лицом вниз…

… Эта встреча Мороза и губернатора Задонской области, Шмакова, состоялась в уже знакомом нам кабинете губернатора за два часа до отхода поезда, которым бригада Мороза покидала Прянск.

… - И все-таки жаль, что этот проходимец не предстал перед судом! — Шмаков разливал «по второй». На этот раз мужчины предпочли коньяк.

— Ну, да, — подхватил Мороз. — Пусть бы он лучше выпустил в меня пару пуль, глядишь, и срок огрёб бы побольше!

— Типун тебе на язык! Я ведь не это имел в виду…

— Понимаю, что не это, потому и шучу! А что до суда… Тот суд, перед которым он уже, наверное, предстал, покруче нашего будет!

— Оно так… Ну, тогда, и забудем про него! Ответь мне лучше вот на какой вопрос: ты ведь сюда по просьбе Премьера приезжал?

— Не совсем так…

— Ну, супруги его, какая разница! Я просто хотел узнать: если бы Смирнов был на самом деле виновен, ты бы его выгораживал?

Мороз выдержал прямой взгляд Георгия Юрьевича.

— Нет, выгораживать я бы никого не стал, и известным тебе людям не посоветовал. Максимум, наняли бы хорошего адвоката!..

Шмаков с сомнением покачал головой.

— … Сомневаешься? А сам бы ты как поступил?

Георгий Юрьевич поднял глаза на Максима.

— А ведь ты прав! Чего это я? Зачем подозревать других в том, чего никогда бы не сделал сам! Видно это я от Резвого слегка подзаразился…

— Желаю тебе поскорее выздороветь. У тебя еще столько дел впереди!

— Да какие тут теперь дела… Из губернаторов меня точно «попросят». Вернее, я сам подам прошение об отставке!

— Ну, на губернаторстве ведь свет клином не сошелся! Для достойного человека всегда достойная работа найдется…

— Спасибо на добром слове, но ведь это только твое мнение…

— Пока, да… Но я обязательно доведу его до Президента и Премьера!

Шмаков внимательно посмотрел на Мороза.

— Скажи, Максим, для чего тебе это нужно?

— Причина проста. Ты — мужик! Мужик в самом хорошем понимании этого слова. И я — мужик! А мужики должны держаться друг друга! Не много нас, к сожалению, на Руси-матушке осталось…

Максиму показалось, что в глазах Шмакова блеснула слеза, но тот быстро отвел взгляд в сторону.

— Ладно, давай «на посошок» и будем прощаться! А то, на поезд опоздаешь…

… Москва встретила вернувшихся из командировки в Задонскую область «хладагентов» такой жарой, что ребята «поплыли». Учитывая это обстоятельство, а также тот факт, что все участники операции справились со своими заданиями блестяще, Мороз назначил «разбор полетов» на арендованной им на лето даче, которая располагалась в одном из живописнейших мест Подмосковья, на берегу Истринского водохранилища. Помимо участников операции на дачу был приглашен весь состав группы, а так же Гарри Станкевич. Его Максим пригласил с особым умыслом: ему еще передачу обо всем этом делать.

… К 12–00 подтянулись все, за исключением Станкевича. Гарри позвонил и сказал, что высвободится только около пяти. Значит, на даче он сможет появиться где-то в районе шести часов вечера… «А и пёс с ним!» — решили «хладагенты» под молчаливое одобрение Мороза. И разбрелись кто куда. Кто-то устремился к реке, кто-то побрел в тень, а кто-то предпочел усесться у телевизора — невероятно, но факт! Через пару часов началась ротация. Те, кто был у телевизора, ушли на пляж, уступив место вернувшимся с водоема соратникам. Лишь из гамака, подвешенного в тени низкорослых деревьев, по-прежнему доносилось сладкое посапывание — кто-то упорно продолжал «давить на массу»… Когда минутная стрелка на часах прошла более половины пути до того момента, когда ее часовая подруга должна была утвердиться на цифре шесть, прибыл Станкевич, да не один, а с ящиком прекрасного коньяка. Максим сначала слегка расстроился из-за того, что на завтра, похоже, придется объявлять выходной, но потом махнул на это обстоятельство рукой — в конце концов, они это заслужили!.. Ровно в 18–00 все расселись за большим столом, составленным из двух поменьше, которые притащили с веранды и из комнаты, и поставили прямо на лужайке торцами встык… Солнце уже клонилось к закату, с воды дул прохладный ветерок, дышалось легко и свободно. К тому же не было комаров. Их распугало хитроумное устройство, которое Мороз притащил из дома, и водрузил прямо посередине стола. У мангала, установлено рядом со столом, шаманили Васильев и Чаидзе — было решено, что одно другому не помешает. Приготовление шашлыка дело тонкое и суеты не терпит. К концу совещания как раз и подоспеет…

… Максим встал со своего места и, прежде, чем открыть рот, оглядел присутствующих. Помимо вышеупомянутых Майора Васильева и Вахи Чаидзе за столом присутствовали: заместитель Мороза по группе, бывший работник прокуратуры, Николай Мерзликин; пришедшая в группу с Петровки, капитан милиции Надежда Маслова; еще один бывший мент, капитан Роман Бугров; двое юристов: Володя Камов и Саша Шустов; компьютерный гений Рита Кочкина; экс спецназовцы: майор Ренат Каюмов и подполковник Вадим Гречко; научный консультант группы, — эрудит и большая умница — доктор наук, Анатолий Майборода; и, наконец, не входящий официально в состав группы, но фактически являющийся ее членом, модный журналист и телеведущий Гарри Станкевич. Удовлетворившись видом улыбающихся физиономий своих друзей и соратников, Максим заговорил:

— Означенного в регламенте нашей сегодняшней встречи «разбора полетов», как такового не будет! Причина проста: у меня нет серьезных замечаний к участникам группы… Небольшие шероховатости, конечно, были, не без того, но об этом я поговорю с каждым индивидуально… Сегодня же ограничимся простым изложением сути произошедших в Прянске событий. Начнет, ответственный за разработку и проведение операции, господин-товарищ Шустов!

Максим сел, а Александр, наоборот поднялся со своего места.

— Уважаемые — обращение к мужскому контингенту — и милые — реверанс в сторону женской части группы — коллеги! В основу операции «Задонский узел» был положен постулат о невиновности господина Смирнова. Таким образом, в задачу нашей группы входило: подтвердить верность этого постулата и найти истинных виновников происшествия! Для проведения операции было создано две группы: маневренная и ударная. В маневренную группу входили: ваш покорный слуга, мой друг и напарник Володя Камов и еще два юриста со стороны, которые являются сотрудниками очень уважаемого московского адвокатского агентства. В нашу задачу входило, развив бурную, но малоплодотворную деятельность, оттянуть на себя внимание заинтересованных в «потоплении» Смирнова сил! Вторая группа, в составе маэстро Мерзликина, несравненной Надюши Масловой и доблестного майора Васильева с приданной ему группой спецназа, должна была скрытно разобраться, кто есть кто, в деле Смирнова в частности, и в Прянске в целом! Особая роль в операции отводилась нашему уважаемому шефу, Максу Севычу Морозу, который сначала должен был выполнять роль живца, а потом перевоплотиться в грозную длань судьбы! На этом, позвольте вступительную часть нашего симпозиума считать завершенной. Будем переходить к деталям…

… Когда все участники операции «Задонский узел» ознакомили присутствующих со своей частью проделанной работы, слово для подведения итогов взял Мороз:

— Результаты, достигнутые в ходе операции «Задонский узел», не могут не радовать! Нам удалось доказать, что причиной падения крана стало стихийное бедствие, и человеческий фактор здесь не при чем. Таким образом, была доказана невиновность, как Смирнова, так и Славского. Нам удалось вывести на чистую воду окопавшегося в окружении губернатора Шмакова матерого вредителя Резвого. Правда сам Резвый, равно как и его подельник, вор в законе Хмур, от ответственности перед земным судом ушли. Но более мелкие сошки: и те, кто фальсифицировал неисправность кранового механизма, и те, кто напали на секретаря Смирнова, Милованову, и те, кто подстроил аварию жене все того же Славского, и другие холуи Резвого и Хмура, получили по заслугам!

И, что самое важное, нам удалось положить конец развитию наметившейся в последнее время конфронтации между популярным политиком Шмаковым и федеральным центром! Все это заслуживает благодарности, коею я и выношу всем причастным — пока от своего имени. Но, я нисколько не сомневаюсь, что получу поддержку в этом вопросе на самом высоком уровне!

За столом прозвучало троекратное «ура!». Начали разливать коньяк и раздавать источающий бесподобный аромат шашлык…

… На следующий день Максим сидел перед компьютером, когда сзади раздалось нетвердое шлепанье босых ног.

— Проспался? — спросил Максим, не оборачиваясь?

— Какие вы все сволочи, зачем вы меня так напоили?!

— Кончай хрень городить! Никто в тебя коньяк насильно не вливал! И вообще, пора бы перестать лакать благородный напиток как обычное бухло!

— Ой, твоя правда, барин! Но неужели я все выпил?

— Кто б тебе это позволил!

В голосе Гарри появилась нотка надежды.

— Значит, что-то осталось?

— Я имел в виду: кто бы тебе позволил все выпить одному? Остальные тоже употребили…

Гарри тяжело опустился на стул и потухшим голосом произнес:

— Все, мне трындец!

— Да не убивайся ты так, — сжалился, наконец, над страдальцем Максим. — Один пузырь мы от тебя таки заначили!

— И где он?! — проревел Гарри, сразу набравшим силу голосом.

— Там же, где и завтрак: на столе на веранде!

Станкевич метнулся к двери и только уже на пороге на секунду задержался.

— А ты?

— А я уже позавтракал, стал бы я тебя дожидаться…

Больше не проронив ни слова, Гарри удалился. Вернулся он через полчаса с бодрым видом и в добром расположении духа.

— А где остальные?

— А кто где… Кто в Москву укатил, кто к воде пошел… Ты, как, соображать можешь?

— Обижаешь, начальник!

— Тогда присядь и изложи мне твою концепцию передачи о событиях в Прянске…

… - Значится так! Основными злодеями делаем Резвого и Хмура, ну и губернатора по ходу лягнем!

— А его-то за что?

— Как это за что? А кто змею на груди пригрел? Вот за это и лягнем — мол, в чужом глазу соринку видит, а в своем бревна не углядел!

— А то, что он сам сдал своего помощника в прокуратуру?

— Ну, насколько я понял, не совсем сам, а под твоим давлением!

— А вот тут ты не прав, не было никакого давления!

— Ну, пусть не под давлением, пусть с подачи, какая разница? И вообще, на что это ты намекаешь? Может, предложишь Шмакова героем выставить, который сам выполол сорняк в своем огороде? А сорняк этот ему в огород просто ветром задуло!

— Ну не героем, но и не виновником. Сделай его жертвой обстоятельств — в самый раз будет!

— Можно, конечно, и так… Однако сдается мне, что «наверху» поддержат скорее первую концепцию!

— Наверху, наверху… Да, с «верхом» еще придется поработать! Давай так: ты готовишь два сценария, а какой пустить в ход я тебе подскажу чуть попозже, идет?

— В принципе, да! А вот скажи-ка ты мне, Макс Севыч, чего это ты так за Шмакова заступаешься?

— Да потому, что хоть он мужик и занозистый, но правильный! Таких не гнобить надо, а на свою сторону привлекать!

— Ох, чует мое сердце, плохо ты кончишь, Макс Севыч, со своим пацифизмом… Но это уже не моего ума дело! Значит, договорились: я готовлю два сценария, и жду от тебя отмашки…

… Этот субботний день выдался для Максима Мороза нелегким. Хотя обычно, посещение загородной резиденции Премьера оставляло у него самые приятные воспоминания… Но на этот раз он ощутил явный избыток внимания к своей персоне. И виной тому была чета Смирновых. Они в течение всего времени пребывания Максима на даче демонстрировали ему свою признательность за избавление главы семейства от «унижения и позора». Видимо заразившись от своих гостей, стали подливать масла в огонь и домочадцы Премьера. Так что, ближе к вечеру, Максим уже чувствовал себя бенефициантом. Согласитесь, что для человека, привыкшего больше быть в тени, чем на виду, такая роль является весьма тяжелой ношей. Выручил Максима приезд Премьера. Тот сразу оценил обстановку, и вскоре пригласил Мороза проследовать за собой для конфиденциальной беседы, чему естественно никто противиться не посмел…

… Премьер благосклонно выслушал доклад Мороза обо всех обстоятельствах операции «Задонский узел», и лишь когда тот высказал свое мнение по личности губернатора Шмакова, удивленно приподнял бровь.

— То есть, ты считаешь, что нам не следует использовать представившуюся возможность поставить Шмакова «на место» только по той причине, что он «нормальный мужик»!?

— Нет, от чего же? Только место ему подберите такое, чтобы он не только не чувствовал себя ущемленным, но и был бы вам благодарен за доверие! Насколько я помню, Игорь Степанович осенью уходит на пенсию — может быть Шмакова туда определить?

— На ключевое министерство?.. А ты знаешь, я ведь тебя хотел на это место рекомендовать!

— Меня?! — искренне удивился Максим. — Спасибо, конечно, но я это дело вряд ли потяну…

— А Шмаков потянет!

— И потянет, и соратником вашим станет! А что до того, что ершистый… Так вам блюдолизов и так хватает!

— Ну, ты не очень-то расходись! Слово-то, какое подобрал — блюдолизы!

— Виноват, вырвалось!

— Так-то лучше… А насчет Шмакова я подумаю, тем более что ты отказываешься…

— Извините, если не оправдал — но не мое это…

— Ладно, силой тебя во власть никто тащить не собирается! Ты, лучше вот что скажи: ты Президенту повторишь то, что мне сказал про Шмакова?.. Когда там у тебя аудиенция?

— В понедельник… Повторю обязательно!

— Вот и ладно… А мы с ним потом по поводу твоего протеже потолкуем!

Дорогая передача…

… Передача, посвященная событиям в Прянске, подходила к концу, когда ведущий Гарри Станкевич произнес, глядя прямо в объектив телекамеры:

— И в заключение, уважаемые телезрители, мы хотим предложить вашему вниманию интервью, которые мы взяли у губернатора Задонской области Георгия Юрьевича Шмакова, прямо перед его отлетом из Москвы.

На экране появилось изображение VIP-зала одного из московских аэропортов, где за столиком расположились губернатор Шмаков и Гарри Станкевич.

Станкевич:

— Георгий Юрьевич позвольте вас поблагодарить за то, что вы любезно согласились ответить на вопросы нашей программы!

Шмаков:

— Лучше уж я сам отвечу на ваши вопросы, чем вы додумаете ответы за меня!

… Интервью уже подходило к концу, когда Станкевич задал губернатору очередной вопрос:

— Вы находились в Москве по вызову Президента?

Шмаков:

— Естественно! Поскольку только глава государства волен решать, принимать ему главу того или иного региона или нет! Но инициатива о встрече исходила от меня!

Станкевич:

— Правда ли, что во время этой встречи вы подали Президенту прошение об отставке с поста губернатора Задонской области?

Шмаков:

— Да, это так! Скажу более: Президент пообещал удовлетворить мою просьбу, но выставил условие: не покидать поста до окончания уборки урожая!

Станкевич:

— И он, безусловно, прав! Менять руководителя важного сельскохозяйственного региона в начале уборочной компании, было бы не по-хозяйски!

Шмаков (улыбаясь):

— Вот хозяин меня и не отпустил!

Станкевич:

— Не хотелось бы сыпать вам соль на раны, но все-таки: ваше решение об отставке продиктовано делом Резвого?

Шмаков:

— А как вы сами считаете, имел ли я моральное право оставаться на посту губернатора, после того как моего ближайшего помощника изобличили в столь тяжких грехах?!

Станкевич:

— Не без вашей, заметьте, помощи!

Шмаков:

— Это не оправдание!

Картинка на экране вновь поменялась. Опять лицо Станкевича во весь экран и его заключительные слова:

— И последнее: по сведениям, полученным из достоверных источников, Георгий Юрьевич Шмаков, после того как сложит с себя полномочия губернатора Задонской области, может занять высокий пост в Правительстве Российской Федерации!

Последняя точка…

… - Здравствуй, Макс! Какой молодец, что приехал! — Лена слегка прикоснулась теплыми губами к щеке Мороза.

— И я рад видеть тебя, Леночка! — расплылся в улыбке Максим и добавил шепотом: — Беременная ты еще красивее!

Снежка счастливо засмеялась:

— Петя тоже так считает!

— А где он сам?

— Звонил, что скоро будет… А пока просил тебя развлекать!.. Макс, может, что-нибудь споешь? Я так люблю тебя слушать!

Максим, в который раз, подивился непостижимой мужскому уму женской логике, но внешне ничем своего удивления не проявил, а просто покорно принял в руки протянутую ему гитару…

… Через полтора часа приехал Еременко, и все переместились в столовую. После трапезы совершили прогулку на свежем воздухе — дача генерала располагалась в весьма живописном месте. А когда солнышко ушло на покой и потянуло ночной прохладой, местом действия стал каминный зал. И только когда Лена, сославшись на режим, ушла в свою комнату, мужчины, наконец, остались наедине. В ответ на вопросительный взгляд Петра Петровича Максим протянул ему небольшой пакет.

… - Здесь все?

— Надеюсь, что да…

— Ты смотрел?

— Нет…

— Тогда извини, я тебя на минутку покину…

Минут через десять Петр Петрович вернулся и швырнул пакет в камин. Потом мужчины сидели и, молча, смотрели, как огонь уничтожает компромат. Это был тот самый случай, когда любые слова были бы излишними…