Сотовый

Глава восьмая

Боже! Его как будто саданули в живот, когда он услышал этот вопрос. Он резко нажал на тормоза, и его машинка, проделав длинный замедленный путь, стукнулась о бордюр. Он окаменел, замерев на водительском месте, одна рука на руле, в другой мобильник и новоприобретенная гарнитура. Все вокруг исчезло. Райан Хьюит сейчас был на чердаке с Джессикой Мартин, и все, что чувствовала она, чувствовал и он.

«Ты хочешь умереть здесь?»

Вопрос распластался в воздухе, завис вместе с пылью и грязью чердака, пока он ждал ответа. Он неотрывно смотрел на ее лицо.

— Н-нет… — пролепетала она. Ком стоял в горле, слезы копились в уголках ее глаз и неслышно катились вниз. — Пожалуйста… Моя семья ничего не сделала вам.

Он продолжал смотреть, и его лицо напомнило ей лицо строгого помощника директора школы, следящего за порядком в кафетерии.

Но он видел только ее. Ее одну. Так как, по его мнению, остальное здесь не заслуживало внимания.

Еще не веря в свою удачу, она осторожно подвинулась, встав подальше от телефона. Его взгляд последовал за ней, и она знала, что пока он неотрывно смотрит на нее, остается маленький шанс, что он не заметит обломков на полу.

Прошло еще немного времени, и он спросил:

— Твой муж оставил сообщение, в котором просил встретиться на «левом поле». Где это?

«О боже», — думала она, медленно отходя от него.

— Что? Я не понимаю…

Он встал и кивком указал ей на окно. Он отвернулся всего на секунду, но этого оказалось достаточно, чтобы Джессика успела подтолкнуть обломки телефона за ближайшую деревянную балку.

— Подойди к окну, Джессика, — сказал он. — Я кое-что хочу тебе показать.

Ее сердце стучало, как отбойный молоток. Она и вправду обманула его, не дала заметить телефон. Облегчение от удачи придало ей сил, она поднялась на ноги, чтобы посмотреть, о чем он ей говорит. Сколько бы она ни была его пленницей, но первые шаги к освобождению уже сделаны, и надо быть вдвойне осторожной, теперь он далеко не полностью контролирует ситуацию.

Вид ее «каймана», стоящего на разбитой проселочной дороге, поразил новой волной страха. «Нет», — думала она, и страх разрастался с каждой минутой.

— Дмитрий, выведи его, — сказал позади нее похититель в рацию.

«Это, должно быть, и был Дмитрий, вылезший с заднего сиденья, „каймана“», — подумала Джессика. Ему, наверно, было тесно даже в просторном салоне «каймана». К тому же приходилось делить это пространство с другим пассажиром, пусть даже и меньшего размера.

Таким малышом, как Рикки, который вылез вслед за ним.

Джессика почувствовала, как подгибаются ее колени, и прижалась лбом к стеклу. Перед ее взором все потемнело, но она приказала себе стоять на ногах. Это было единственное, что ей оставалось. Все остальное они захватили.

«Рикки», — подумала, а может, прошептала или пробормотала она. Она попыталась привлечь его внимание. Большой парень, Дмитрий, повел его в пристройку на другой стороне двора. Но ее сын ни разу не поднял головы, зато задрал голову Дмитрий и посмотрел на нее.

— У тебя есть три секунды, — прозвучал низкий, угрожающий голос над ее ухом. Ублюдок был так близко, что его запах, запах масла и пороха скрутил желудок. — Три секунды, чтобы рассказать, где это «левое поле» находится. Или ты больше никогда не увидишь мальчишку.

«Три секунды». Она не могла ни двигаться, ни говорить, ни думать. Рикки шел с опущенной головой и поникшими плечами перед громилой, который мог ударить его в любой момент. Никто и никогда не поднимал на Рикки руку, ни она, ни Крэг.

Возможно, чья-то тяжелая рука вскоре падет на него.

«О боже», — пыталась сказать она, но не было даже шепота.

Она провожала взглядом Рикки, дошедшего до пристройки и, очевидно по команде Дмитрия, остановившегося. Дмитрий встал сзади, чтобы Джессика видела его, а ребенок нет, и приоткрыл плащ, демонстрируя кобуру.

— Один, — сказал мужчина позади нее. Она чувствовала его дыхание шеей и волосами.

— Пожалуйста, — сказала Джессика, еще сильнее прижимаясь к стеклу, — пожалуйста, поверьте мне, я не знаю!

Большой парень достал пистолет из кобуры. Он уверено держал его, как держат очень опытные люди другие, менее опасные вещи. Сотовые телефоны, например.

Рикки по-прежнему не поворачивался, не оглядывался, вообще не двигался. Джессика скользила пальцами по стеклу, отделяющему ее от сына и его палача. Ребенок был в огромной опасности.

А человек позади нее сказал:

— Два.

— Он же просто ребенок! — зарыдала она, сжимая кисти в беспомощные кулачки. — Как вы можете так поступать? Он же просто ребенок!

Дмитрий пристально посмотрел на нее и направил пистолет на мальчика. Дуло почти касалось его волос. Она поняла, что этому человеку абсолютно наплевать на нее и ее сына. У него ничего нет внутри, ни ненависти, ни злобы, ни малейшего интереса, да и не могло быть. Он просто таким был. Что бы дальше ни произошло, он вряд ли будет волноваться.

— Три, — сказал голос в ее ухе.

Все вокруг замерло. Она действительно слышала, или ей показалось?

— Я вроде сказал «три»? — будто подслушав ее, вроде бы неуверенно произнес садист. Этот похититель затеял для себя хорошую игру, даже местами смешную для него.

Она затылком почувствовала его движение, почувствовала, что он подносит рацию ко рту, почувствовала его дыхание, которое вот-вот сложится в звуки команды убить ее сына.

— Стойте! Стойте!

Слова, вырвавшиеся у нее, были похожи на рев. Ноги снова подогнулись, но она по-прежнему не позволяла себе опуститься на колени. И не позволит, пока не будет полностью уверена, что с ее сыном все в порядке.

— Я все скажу! — зарыдала она. — Я все скажу! Только не убивайте его! Я все скажу!

Стоящий сзади нее на чердаке ждал, и Дмитрий внизу во дворе тоже ждал, с любопытством наблюдая за ней, но по-прежнему совершенно спокойно.

Ей пришлось дважды сглотнуть, прежде чем она опомнилась и смогла произносить слова:

— Лос-анджелесский аэропорт. «Левое поле» — это бар в аэропорту, — задыхаясь, сказала она. — Там мы познакомились, еще в колледже, когда возвращались домой на Рождество.

Очень, очень медленно мир стал наклоняться в сторону, но Джессика крепко держалась за стекло, все еще пытаясь бороться со слабостью и головокружением от представившегося ей вида.

Чердачный человек сказал: «Я знаю, где это» и «Отведите мальчика внутрь». Мир тем временем продолжал наклоняться, пока не достиг критического угла, когда Джессика почти перестала понимать, что происходит.

Внизу во дворе Дмитрий демонстрировал, что может убрать пистолет так же быстро, как и вытащить. Ее мир потихоньку приходил в норму, и она сконцентрировала свое внимание на Рикки. Он обернулся на полсекунды позже, чем смог увидеть пистолет в руке конвоира.

Дмитрий впустил мальчика вовнутрь так, как Крэг обычно впускал собаку в дом. Потом он запер его снаружи на замок и пошел куда-то, даже не взглянув на Джессику, мигом забыв о ее существовании.

Последняя частичка силы, держащая ее на ногах, исчезла, и Джессика бессильно рухнула на пол. Мерзавец стоял над ней, не произнося ни слова, она чувствовала его взгляд, его желание, чтобы она, наконец, сломалась. Он очень хотел этого.

«Не смей, — скомандовала она себе. — Не смей плакать. Даже не думай об этом. Не дай ему насладиться твоим горем».

Прошло немало времени, он развернулся и направился к выходу. Она подняла голову и пристально посмотрела вслед:

— Они поймают тебя и твоих ублюдков! — пообещала она.

Он остановился и медленно обернулся, посмотрев на нее со странным и непонятным выражением на лице.

— Когда я не появилась на работе, — продолжала, переводя дыхание, — кто-нибудь позвонил в полицию…

— Я думаю, тебе лучше не надеяться, — спокойно сообщил он.

Джессика боязливо наблюдала, как он, улыбаясь, достает из кармана какое-то электронное устройство черного цвета.

— Полицейский сканнер, — пояснил он, держа предмет над собой, как будто это был какой-то приз. — Достаточно нажать кнопку — всего одну — и вас с сыном никто никогда не найдет.

Он убрал сканнер назад в пиджак. И самое невыносимое для нее было то, что она поняла, что это значит.

Последние несколько минут Райан был не в состоянии что-либо делать, кроме как сидеть и прислушиваться к драме, разыгравшейся на чердаке. Мысли и чувства метались в его отяжелевшей голове, как сумасшедшие, и он почувствовал, что скоро сдвинется окончательно и перестанет понимать, что происходит вокруг. Этого пока не случилось, но вскоре вполне могло.

Теперь у этих уродов еще и ребенок. Несмотря на неимоверные усилия по преследованию «порше каймана», после того как они украли ребенка из школы, он застрял за автобусом и потерял внедорожник. Если бы он успел найти мальчика быстрее них… Если бы глупый охранник в школе проявил внимание к тому, что он пытался ему сказать, вместо того, чтобы стараться скрутить его, как будто бы он опасный преступник.

Но вместо того чтобы пойти просто плохо, все пошло хуже некуда.

И Джессика врала человеку, который похитил ее, и продолжала врать, даже когда пистолет оказался нацеленным на ее сына.

Пока эти мысли вихрем неслись в его голове, как гоночные машины на треке, его начало трясти и он ничего не мог с этим поделать. Но в то же время он и пошевелиться не мог. Черт, он и мыслить-то мог едва!

Единственной понятной вещью в его голове был голос того человека, как он звучал, когда тот сказал, что будет считать до трех. И она не произнесла ни звука. Она дала ему произнести слово «три», прежде чем рассказала все, что тот хочет услышать.

Все это было неправильно. Настолько неправильно, что непонятно, как такое вообще могло произойти. Почему ни один человек на сто миль вокруг не понимает, что происходит нечто абсолютно неправильное?

Седан «мерседес» появился так неожиданно, что ему должна была позавидовать сама внезапность, и настолько мощно играли динамики суперзвуковой системы, что маленький «фордик» начал покачиваться на своих побитых рессорах. Райан ощутил просто невероятное чувство: большего всего на свете ему захотелось вылететь из окна машины, подлететь к парню в «мерседесе» и пинать его голову и его супермощные динамики, пока от них ни останутся только мелкие осколки. Слушать этот рэп, этот «БУМ-чика-бум-бум» было все равно, что слушать насмешки парня над Джессикой, пока та борется за жизнь своего сына.

«Чем она собственно сейчас и занимается», — понял он и ужаснулся.

— Послушайте, для меня самое главное — это безопасность моего сына, — сказала она со смертельным отчаянием в голосе, который звучал значительно более громко, чем обычно.

«Она сделала это не просто так», — подумал Райан. Она поняла, что сейчас этот звонок, когда музыка играет так громко и так близко, может стоить ей и ее сыну жизни.

— Я буду сотрудничать с вами. Я буду, — говорила она, повышая голос. — Я вас слушаю, я вас слушаю.

— Заткнись, — резко бросил ей мужчина. Он стоял, расставив ноги, посреди чердака, медленно поворачиваясь из стороны в сторону, пытаясь понять, что же он слышит. Джессика оперлась на локти, пытаясь создавать как можно больше шума, надеясь заглушить звуки, доносящиеся из аппарата.

— Я сделаю все, что вы хотите! — сказала она, поднимая голос почти до крика, пытаясь заставить себя зарыдать. Как назло, не выступило ни одной слезинки: глаза были совершенно сухими. — Я хочу, чтобы вы это понимали! Я слушаю вас очень внимательно!

— Я слушаю вас очень внимательно!

Райан судорожно искал в меню телефона опцию выключения звука. Басы из «мерседеса», казалось, стали еще громче. Он начал отчаянно сигнализировать водителю «мерседеса» руками, чтобы тот убавил музыку. Водитель посмотрел на него, кивнул и прибавил звука. «О господи, ну что за кретин?!»

Он быстро, как только мог, нажимал ка клавиши мобильника. Сначала он вообще промахнулся мимо нужного меню, потом мимо нужной функции и когда наконец нажал на кнопку выключения звука, услышал взрыв.

Ничего не было, ни единого звука, ничего, кроме пустой и страшной тишины.

Джессика ползала по полу чердака, очень натурально всхлипывая, изо всех сил пытаясь привлечь его внимание. Она открыла рот, чтобы что-нибудь сказать, неважно что — просить, угрожать или обещать, как увидела, что он повернулся к ней, держа что-то в руке. Перед тем как она поняла, что это пистолет, участок стены перед ней взорвался.

Она вскрикнула и упала на пол, закрывая голову руками и готовясь к следующему выстрелу. Может быть, она даже не слышала взрыва, но ощутила боль от удара взрывной волны, возможно, она шла быстрее звука.

Минула вечность, но ничего не происходило. Не было второго взрыва, не было удара и боли. Ей было отчаянно страшно посмотреть вверх, но еще страшнее этого не делать, и она резко вздернула голову.

Человек стоял не двигаясь, держа пистолет в руке, и медленно поворачивал голову, вслушиваясь. Она не могла сказать точно, слышит ли она звуки из телефона, или же это ее собственная кровь стучит в ушах. Спустя несколько секунд он убрал пистолет и покинул чердак, даже не взглянув на нее.

Джессика уставилась на закрытую дверь. Его голос слабо донесся до нее, он говорил кому-то:

— Аэропорт. Поехали.

И все, глухая тишина, до чердака не доносилось ни звука, кроме ее собственного дыхания. Все звуки исчезли и стерлись. Джессика сидела, прижав руку к сердцу, уверенная, что это единственный способ, чтобы определить — бьется оно или нет.