Браммел ушел недалеко — всего лишь до гаража за отелем, где Ли держал свою гоночную машину. Было около полуночи, но перед отелем еще прогуливались курортники. Ночь была теплая и лунная.
Вынув кошелечек с набором ключей — он всегда носил его с собой, — Браммел отпер дверь и вошел в гараж. Он осветил фонариком серебристую гоночную машину и обошел вокруг нее, запоминая все приметы, а затем отворил дверцу, уселся на водительское место и стал терпеливо ждать в темноте.
Он уже начал дремать, когда дверь гаража отворилась и кто-то зажег свет. Браммел сонно повернулся и увидел Ли с небольшим саквояжем в руке. Молодой красавец выронил саквояж и застыл на месте.
— Вы! — воскликнул он.
— Угу… так и не уехал, — как ни в чем не бывало сказал Браммел.
— Я решил вернуться домой, — хриплым шепотом сказал Ли. — У меня какое-то недомогание.
— Ничего, поправитесь, — сказал Браммел, а про себя подумал: «Именно так он и должен был сказать: „У меня какое-то недомогание“. Настоящий мужчина сказал бы: „Я паршиво себя чувствую“».
Ли вдруг начал пятиться к двери.
— Куда же вы? — спросил Браммел, выходя из машины.
Ли остановился, нервно позевывая.
— Я не обязан вам обо всем докладывать.
— Вот в этом вы ошибаетесь, Уоллес, — сказал Браммел и шагнул к нему.
Неожиданно Ли нагнулся, схватил стоявший у стены домкрат и с силой запустил его в Браммела. Инспектор успел увернуться, и домкрат с треском ударился о капот машины. Ли бросился вон из гаража, Браммел за ним. Он быстро нагонял его. Ли бежал что есть силы, но Браммел настиг его и, обхватив его ноги, как в регби, повалил на землю. Не было ни борьбы, ни шума — только глухой стук упавшего тела.
— Что за дурацкая выходка, Уоллес! — проворчал Браммел.
Ли, в перемазанном кремовом пиджаке, качаясь, поднялся на ноги.
— Назад, в гараж, — скомандовал Браммел.
Он ухватил Ли за рукав и повел к гаражу. Втолкнув его в гараж, он вошел сам и запер дверь.
Браммел даже не особенно разозлился на Ли, хотя тот и пытался проломить ему голову.
— Сядьте в машину, Ли, — приказал Браммел и сам тоже сел в машину, вплотную придвинувшись к Ли.
— Я мог вас пристрелить, Уоллес, — сказал он с прежней фамильярностью. — Если бы вы бегали получше, у меня не было бы иного выхода, как выстрелить вам в спину.
Ли уже окончательно потерял способность сопротивляться. Он был потрясен собственным поступком: напасть на сыщика! Теперь его могут за это на много лет засадить в тюрьму. Ли опустил глаза, ему хотелось положить голову на колени, на мягкие, ласковые колени и заплакать. Ему хотелось, чтобы кто-то нежно утешил его. Но рядом с ним сидел Браммел…
— Не будем пока говорить о том, что вы пытались убить меня, — продолжал Браммел. — Начнем с ваших старых преступлений. Я предполагаю, что вы шантажировали того мужчину, который вышел тогда из дома миссис Тайсон… Вы пришли к ней, чтобы поговорить начистоту… Не потому, что вы ревновали… Вы давно знали, что есть другой, но когда она не пришла на свидание, вы подумали, что вам дали отставку и что вы теряете источник дохода. Вот отчего вы решили объясниться с ней… Когда вы подошли к дому, вы увидели, как оттуда вышел тот, другой. Вы ворвались в дом, и объяснение состоялось. Может быть, она сказала вам что-то оскорбительное. Вы обезумели от ярости и убили ее… И тем самым лишили себя источника дохода. Это была ужасная ошибка, не правда ли? Но тут вас осенила другая идея. Когда труп был обнаружен и происшествие получило огласку, вы отправились к тому, другому, и прижали его к стенке. Сказали, что пойдете в полицию и выдадите его, если он не раскошелится… Так было, а?
— Я не убивал ее, — сказал Ли.
— Но тем не менее деньги от своего соперника вы получили, не так ли? Кто этот человек, Ли? Если вы не скажете мне сейчас же, кто он, я немедленно отвезу вас в управление и предъявлю вам сразу два обвинения: в убийстве миссис Тайсон и в покушении на мою жизнь. У меня есть все необходимые доказательства.
— Я вам все скажу, — взмолился Ли, коснувшись руки Браммела.
— Осторожно! — пробурчал Браммел, резко сбрасывая его руку.
— Да, я узнал моего соперника. Это был Томас Хобсон…
— Это я знал, — нетерпеливо прервал его Браммел.
— Знали?! — воскликнул испуганный и потрясенный Ли.
— Продолжайте дальше. Только говорите правду…
— Да, я виделся с Хобсоном — когда все стало известно… Я сказал ему, что вошел в дом тотчас после его ухода и увидел, что она лежит на диване мертвая и изуродованная. Я сказал: «Вы убили ее, мистер Хобсон». А он мне ответил: «Это вас надо убить, шантажист». Но в конторе он ничего не мог со мной сделать. Он даже не спросил, почему я пришел к ней. Старался поскорее от меня отделаться. Он хотел, чтобы его связь с Бет осталась в тайне. Боялся, как бы кто-нибудь не узнал о ней. Его компаньон Тайсон разорил бы его. Я сказал ему: «Если хотите, чтобы я молчал, мистер Хобсон, вам придется за это платить». Как только он меня ни обзывал, но заплатил щедро.
— С тех пор он дает вам деньги?
— Да.
— И вы снова хотели получить кругленькую сумму, чтобы уехать? Поэтому и решили сейчас же отправиться в город? Чтобы успеть перехватить его сегодня?
Ли кивнул.
— Он знал, что вы были ее любовником?
— Нет, не знал, я уверен.
— А вы знали про Хобсона?
— Нет.
— Как же вы догадались, что это он?
— По фотографиям. Он очень известный человек.
— Вы лжете, Ли.
— Нет, сэр, — горячо возразил Ли. — Клянусь, до той ночи я не знал, что это Хобсон.
— И вы не знали, что она берет у него деньги?
Ли смолк, потом неохотно сказал:
— Мне приходило в голову, что кто-то дает ей деньги, но в то же время я знал, что у нее есть какое-то дело.
— Значит, все, как я говорил: это была не только ревность. К вашим чувствам примешивался грязный расчет. Вы боялись потерять доход. Вот что вас тревожило. И только это…
— Я любил Бет, — взволнованно сказал Ли.
Браммел насмешливо смотрел на него и спрашивал себя: есть ли предел человеческому самообману? Ли верит, что искренне любил несчастную женщину.
— Вы поедете со мной, Ли, — вдруг сказал Браммел. — Саквояж можете оставить здесь, в машине. Ваша мать потом заберет его.
— Не сажайте меня в тюрьму, инспектор! — вскричал Ли. — Я вам все сказал… Бог мне свидетель… Простите меня… Моя мать не выдержит удара…
Он продолжал бессвязно лепетать.
— Я не хотел причинить вам вред, инспектор… Я ничего не соображал, когда бросил домкрат…
— Один раз я уже вам поверил, — сказал Браммел.
— Отпустите меня, инспектор…
— Не имею права, — сказал Браммел. Он замолчал, словно что-то обдумывал, потом сказал: — Пока я не решил окончательно, что с вами делать, Ли, — напишите-ка два заявления.
Браммел достал записную книжку, вырвал несколько чистых листков и протянул их Ли. Затем он дал ему свою автоматическую ручку; тот взял ее с опаской, как будто боялся обжечься.
— Пишите, — приказал Браммел. Он велел Ли описать всю историю их взаимоотношений с миссис Тайсон.
Когда Ли закончил свое пространное заявление, описав в заключение события роковой ночи и последовавший затем шантаж Хобсона, Браммел велел ему подписаться, поставить дату и написать еще одно заявление — признание в преднамеренном покушении на жизнь инспектора сыскной полиции Браммела во время исполнения им служебных обязанностей.
Спрятав оба показания в карман, Браммел сказал:
— Ладно, я все-таки решил поверить вам в последний раз, Уоллес. Но слушайте меня внимательно: пока я не разрешу вам уехать из отеля, оставайтесь здесь. Если вздумаете удрать, я поймаю вас и упрячу в тюрьму. Сколько вам дадут, вы знаете: самое меньшее пятнадцать лет.
Браммел отпер гараж и проводил Ли до отеля. Молодой человек шел, опустив глаза. Он даже не радовался свободе. Его терзал страх, и он не доверял Браммелу…
— Инспектор, — начал он, когда Браммел уже собрался уходить. — Что вы сделаете с моими заявлениями?
Браммел улыбнулся.
— Скоро узнаете, Уоллес, — сказал он. — Слушайтесь меня. Вы ведь, надеюсь, понимаете, что вас ждет в противном случае?..
И не попрощавшись с Уоллесом, Браммел пошел к своей машине, которую он поставил на улице, не доезжая отеля. Всю обратную дорогу он ехал со скоростью семьдесят пять миль в час.