Совершенный. Война никогда не меняется. Том 1

Глава 1 Сборы

Стоило тихому шипению всколыхнуть вязкое нечто вокруг, как мои глаза открылись. Причём практически сразу же, обойдя стадию осмысления грядущего действия разумом. Хотя обычно я просыпаюсь с куда большим трудом…

«… Или же нет? Не помню…» — осознание проблемы было, но без паники. Сейчас внезапно открывшийся факт потери памяти заботил куда меньше окружающей реальности. А она, реальность эта, внушала.

Думаю кто угодно изойдётся в сомнениях о собственной природе, проснувшись в заполненной жидкостью камере посреди таинственной лаборатории. И даже более того, судя по интерьеру видимой мне части помещения, трудились здесь либо фантасты-извращенцы, либо совсем даже не люди. Что покоя, по понятным причинам, так же не добавляло. Причём почему-то больше хотелось верить именно в гений иных разумных форм жизни. Такие хотя бы мучить лишний раз не будут, в отличие от соплеменников.

Кстати, а ведь судя по ощущениям, трубки мне не только в рот вставлены, но и в, так сказать, иные естественные функциональные отверстия организма. Вот и думай теперь — то ли для дела, то ли потехи ради.

Ну а что? Обличённые властью и/или мозгами гоминиды бывают такими затейниками…

Ладно, пускай. Подобное никак не трогало мою гордость и самоуважение. Всё же, если прислушаться к смутным ощущениям, столь интересное положение, то есть в колбе с трубками, достаточно привычно для меня… точнее для этого тела. Значит и дёргаться с этим пока не стоит. А то мало ли, что могли встроить в камеру, и за какие именно действия мне может прилететь пылающий луч добра и позитива. Вдруг кислоту подадут, или в стенки колбы какой-нибудь крематорий встроен?

«Обидно будет сдохнуть сразу же после пробуждения».

Последняя мысль всколыхнула какие-то потаённые струны души, от чего внезапно стало кристально ясно, что жить мне действительно хочется. Даже очень хочется, до мучительных спазмов мышц! Вот только что-то подсказывало, желаемого в текущем месте пребывания мне не светит. Да и выглядит всё за стеклом как-то слишком уж неряшливо и заброшено. Эдак подозрительно, но вместе с тем и воодушевляюще.

«Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь… Забыли о подопытном кролике? Так я не в обиде! Наоборот, только рад бу…»

— Внимание. Расконсервация комплекса завершена, — приглушённый стеклом и толщей мутноватой розовой жижи, до меня донёсся изрядно искажённый помехами механический голос. Однако даже столь отвратное его состояние не помешало определить нечеловеческий характер языка, на котором была произнесена фраза. Слишком уж переливчатый, гортанный, да ещё и с каким-то фоновым писком. Осталось только выяснить, почему я его вообще понимаю. Тело вроде бы вполне человеческое, а вот поди ж ты — первые сюрпризы.

Значит, вокруг всё-таки база пришельцев… Или совсем уж поехавших фантастов-технократов, что ради своих мечтаний даже собственный язык выдумали. Да не простой, а с обязательной электронной обработкой! Безумцы…

Ладно, всё это сейчас было для меня не столь важно. Всё же комплексы сами собой, как правило, не распечатываются, а посему нужно побыстрее выбираться из лабораторного плена. Хоть как-нибудь. А поскольку заботливо подсвеченных кнопочек открытия капсулы, как, собственно, и любых иных управляющих элементов на расстояние моей вытянутой руки никто смонтировать не сподобился, выбираться придётся несколько иными методами…

«Всегда мечтал это сделать!» — донеслась запоздалая мысль, об источнике которой я предпочёл пока не задумываться.

Удар рукой в исполнении пусть и атлетически сложенного, однако всё же вроде бы обыкновенного человеческого тела, да ещё и с головой погружённого в вязкую жидкость оказался… На удивление сильным! Даже чрезмерно сильным, как на мой дилетантский взгляд. Но даже так одного его не хватило, чтобы выбраться на свободу. Хотя покрывшая стенки капсулы вязь трещин как бы намекала, что это не надолго.

Ещё один удар, третий, четвёртый… И осколки потоком вымываются наружу, заодно подхватив тело одного не слишком умного индивида. Хорошо ещё, что трубки вынуть успел, иначе быть мне подвешенным на вертеле поросёнком.

А вот порезов избежать не удалось.

«Неприятный итог, однако. Особенно рана на левой стопе. Глубокая, судя по интенсивности вспышки боли… Уж не знаю, где это я оказался, но шанс получения квалифицированной медицинской помощи от чего-то представляется мне довольно маловероят…» — мысль прервалась, стоило только взглянуть на ту самую рану. А точнее на место, где она должна была быть по всем законам логики, биологии и здравого смысла. И что-то там даже действительно было! Вот только не ожидаемый мною глубокий кровоточащий разрез, а лишь тонкая линия уже зарубцевавшегося красноватого шрама. Причём бледнела отметина прямо на глазах…

«Не понял…» — зависла в разуме паническая мысль. Но уже вскоре была прервана другой, несущей отпечаток несвойственного мне холодна и высокомерия: «А что тут удивительного?». И вот это меня действительно испугало. Потому что проснуться в пенатах безумных учёных — это страшно, конечно, но хотя бы понятно, а вот услышать чужие мысли… Особенно, если ты один-одинёшенек в помещении…

Чтобы не скатиться в пучины самоанализа, пришлось усилием воли переводить внимание на внешний мир. К счастью, вскоре оный сам поспешил помочь мне в этом.

— Внимание. Нарушение структурной целостности главной камеры, — было озвучено новое сообщение, уже куда менее информативное для меня. Но вот для теоретического противника — очень даже своевременное оповещение о том, что некий человечек уже благополучно выбрался из колбы. Гадство. Нужно спешить…

Внезапно, стоило сделать всего несколько шагов навстречу помосту с некими приборами, как тускловатое освещение помещения на пару мгновений изменилось со слегка голубоватого на насыщенно зелёный, после чего практически сразу же вернулось в норму. Что интересно, изменилось без всяких новых заявлений из динамика. И это было странно. Логика подсказывала, что банальные проблемы, вроде сбоев питания электроники, к изменению цвета освещения приводить не должны. А вот всяческие тревоги, вроде бегства одного наглого гуманоидного образца, — вполне. Вот только никакой более реакции, кроме этого краткого мига зелёного цвета, так и не последовало.

«Подозрительно».

Так что не теряя более времени на обдумывание, как был голым и перемазанным в розовой жиже, продолжил движение к невысокому помосту с какой-то техникой. Судя по обилию мониторов, там находились некие ЭВМ, разобраться в которых я… по крайней мере попробую. Да и что-то подсказывало, будет мне не слишком сложно. Возможно даже — привычно…

Сейчас главное не задумываться о всех тех странностях, что сопровождают первые мгновения моего загадочного пробуждения в этом месте. Ну, странностям даже по меркам загадочного пробуждения в чьей-то колбе. Потому что сперва необходимо обеспечить собственную безопасность, а уже потом можно и о жизни поразмышлять.

Наконец, спустя два десятка шагов и небольшую паузу на осмотр единственной двери в помещении, имеющей вид некой монолитной плиты без ручек и замочных скважен, я добрался-таки до электроники. И… обматерил криворуких исследователей, оставивших явно дорогие игрушки без всякой консервации!

Причём чувства вновь стали странно двойственными. «Сломать бы шею тем, кто так небрежно относится к технике!» — шептал властный, уверенный, но в тоже время удивительно печальный голос в моей голове. «Что это за херня⁈» — шокировано орал другой, судя по всему — мой собственный. И сливаясь, из какофонии эмоции они выносили наверх подавляющее чувство недоумения.

Как бы я не хотел отложить это на потом, но за анализ самого себя взяться всё же пришлось. Иначе, боюсь, ничего ценного от явно повреждённых механизмов получить бы не удалось.

И так. У меня перед глазами были…

«… Инопланетные технологии. Но на человеческой электронной базе». — уверенно, но с каким-то сложным клубком эмоций дополнил властный голос. После чего голову поразила новая вспышка боли, спустя несколько мгновений которой путаница мыслей слегка улеглась, прекратив разрывать мой несчастный череп.

Впрочем, несмотря на краткую потерю ориентации в пространстве, я даже не покачнулся. Словно тело полностью проигнорировало все беды разума, что было для меня, мягко говоря, не привычно. Да и для любого иного человека, думаю, тоже…

Новая вспышка боли как бы напомнила, что сейчас не время и не место для излишних размышлений. Что же, тогда попробую разобраться со странно знакомо-незнакомыми механизмами.

Большая часть местных… компьютеров, была сломана. Причём довольно разнообразным образом. В основном, как показал быстрый, совершенно варварский разбор блоков, каким-то пока непостижимым для меня образом оказалась частично расплавлена их высокотехнологичная начинка. И это в то время, как внешняя часть устройств явно несла следы механических повреждений, а изредка даже чего-то… вроде результатов стрельбы энергетического оружия, наверное. Всё же, ничем иным эти узкие проплавленные кляксы я сам себе объяснить так и не смог.

Подозрительно… Не следы ли прошедшего боя это были?

Впрочем, несмотря на все старания неизвестных, кое-что всё же ещё работало. К моему искреннему удивлению. Ведь лабораторные журналы, найденные в остатках местной локальной сети, показали, что с момента «усыпления» большей части здешних механизмов прошло без малого семьдесят восемь лет.

Семьдесят восемь лет. Причём это я ещё перевёл в земные годовые циклы, тогда как у пришельцев период обращения родной планеты оказался почти в полтора раза меньше. То есть…

«Я уже даже не дед, а целый прадед какой-то! Так где же внуки?» — весёлая мысль заставила улыбнуться, на миг забыв обо всех проблемах. Пока в реальность меня не вернул, казалось, мягким саваном растёкшийся в разуме пренебрежительный ответ с лёгким налётом превосходства: «Зачем внуки мне, не подверженному биологической деградации? Я уже выше столь жалкой природы! В том числе выше и жажды к продолжению рода…».

Идея о копании в себе становилась всё более пугающей.

Что же по остальным сведениям, то ещё одним интересным моментом было оповещение некого Алгоритмического ядра, судя по информации из сохранившейся документации — местного продвинутого псевдо- (иначе говоря — слабого) ИИ, выступающего руководителем законсервированного комплекса. Оное оповещение касалось непосредственно меня и гласило, что в связи с полным исчерпанием ресурсов системы жизнеобеспечения в целом и камеры образца в частности, оно, великое и ужасное Алгоритмическое ядро, теперь вынуждено выйти из длительной спячки и отправить сигнал бедствия по всем инстанциям. Снова. Собственно, судя по последним страницам логов, таких сигналов отправлялось уже превеликое множество, однако отвечать на них почему-то никто не спешил. Чему печалится, естественно, не получалось.

Выходит, я здесь в безопасности?..

«Если уже научился обходиться без пищи и воздуха, конечно!» — с преувеличенной радостью и ехидством отозвалось нечто донельзя высокомерное во мне. И сразу же стало как-то неуютно. Так захотелось ещё пожить… Желательно, психически здоровым, правда, но за неимением гербовой, будем искать туалетную. Уж не ведаю, что там у меня с головой, однако кушать и дышать нужно даже полнейшему психопату. Вот этим и займёмся.

Грядущая мучительная смерть от удушья, оказывается, может выступать отличнейшим мотиватором! Черновой набросок плана по выживанию оформился едва ли не сходу, впрочем, не отличаясь и какой-либо великой притязательностью: банальные «изучи всю доступную информацию», «собери полезное и не слишком тяжёлое», а также «разведай территорию за пределами комплекса». Простейшие, в сущности, шаги. Но сюрпризов они успели принести массу. И, увы, далеко не всегда положительных.

Наверное, начать стоит с того, что работников этого комплекса, или по крайней мере значительную их часть, я всё-таки обнаружил. В мёртвом состоянии, что и не удивительно — после стольких лет на иное рассчитывать было бы глупо. Была у меня некая интуитивная уверенность в том, что этот комплекс не рассчитан на столь длительный срок автономной работы. Да и сами пришельцы… Судя по организации комнат отдыха, они мало чем отличались от людей в плане досуга, а значит — и в степени необходимости социального контакта.

«Интересно, как они выражали свой стресс? А депрессию? Всё же автоматизация жизни тут не особенно выдающаяся, а значит обслуживающий персонал присутствовал во вполне приличном количестве. При том, что оный, как правило, асоциальностью не отличается».

С другой стороны, с виду костяки пришельцев были… Странными. Даже для меня странными, хотя специалистом в биологии считать себя не позволяла даже слегка прояснившаяся память. Но всё равно…

«Хорда, то есть позвоночник, имеется, однако соединений с другими костями ему явно не достаёт. Как, собственно, и самих этих самых „остальных костей“. Причём проблема не в конкретных останках, всё же восемнадцатый костяк пошёл, пора признать очевидное. Что ещё? Череп сильно облегчён камерами. Вместо костей конечностей — горка хрящевых остатков. И странный внешний фрагментарный панцирь, причём предназначенный в основном для всё тех же самых конечностей. Кои были практически одинаковые, к слову, что пара сверху, что пара снизу. Одним словом — херня какая-то, а не живое существо».

И вот такие вот неизвестные науке тварюшки обнаружились и в коридорах, и кучками на складах, и даже возле единственного выхода из комплекса, представленного в виде здоровенных бункерных врат. Словом, мне было о чём подумать. И какой информацией поинтересоваться в первую очередь.

А ведь кроме необычного расположения скелетов, вместе со следами их механического повреждения, на неладное намекали и опустошенные склады, и странное, совершенно мною не узнаваемое поражение электронных элементов ЭВМ, и полное игнорирование автоматических бедственных реляций местного ИИ. Всё это явно было кусочками одной мозаики, но вот какой именно пока абсолютно непонятно.

«Похоже на сцену, должную остаться после завершения сюжета некоего фильма ужасов».

Кроме того, по мере изучения местности на меня всё чаще накатывало острое чувство дежавю. Вплоть до того, что некоторые из всё ещё функционирующих электронных замков я открывал вводом правильных паролей. Которые как бы и знать-то не должен был по-хорошему…

Кажется, бессловесной жертвой эскулапов я всё же не являлся. Ну, по крайней мере в первом приближении, поскольку всё ещё остаётся вероятность использования всяческих гипнозов и иных методик промывки мозгов. Конечно, хотелось бы верить в лучшее, то есть в собственную стальную волю, однако… Переоценивать себя всё же не стоило. Хотя подобному пессимизму всеми силами противилась вторая, более наглая сторона моей шизофрении. Уж она-то в себе, то есть во мне, была полностью уверена, да…

Ну а на шестой разблокированной вводом правильного пароля двери я уже как-то даже смирился со всеми странностями новой жизни, малодушно ссылаясь на куски периодически всплывающей памяти. И на отсутствие времени, конечно же! А то мало ли, вдруг ещё в беспамятство провалюсь.

«Да-да, попаданцы на такое способны!» — со знанием дела подтвердил первый голос в голове.

«Какие тщедушные…» — с негодованием отозвался второй.

Однако, как бы тщательно не осматривался комплекс, как бы внимательно не изучалась сохранившаяся информация, ничего особенно полезного я не находил в упор. Или же, что куда более вероятно, не понимал ценности найденного. Да и выдающаяся неординарность всего вокруг изрядно сбивала с толку. Что уж тут говорить, если даже здешний туалет — и тот в виде непонятной фиги сделан! Конечно, если это был именно что туалет…

Словом, всё ярче разгоралось понимание — оттягивать неизбежное бесполезно. Нужно садиться и сквозь головную боль вспоминать. Вспоминать всё, важное и не очень. Детали и широкие мазки вех. Нормальную, знакомую мне жизнь землянина двадцать первого века и существование непонятной хрени из лабораторного комплекса инопланетян.

Нужно было смириться с тем, что как раньше уже не будет. Воспоминания, весь прожитый ранее опыт формируют личность. И судя по мимоходом отмеченным мною реакциям, что-то от того странного создания, проснувшегося в колбе с розовой жижей, уже тихим сапом вплелось в мой разум. Испуга… не было. В отличие от здравого опасения. Но иного выхода, видимо, действительно не было. Я абсолютно не представлял, что твориться в окружающем мире, и опыт мирной жизни в мегаполисе вряд ли мог мне в этом помочь. Увы…

В попытке определиться со странностями памяти, разум уже вскоре наткнулся на чудовищную действительность, практически не замечаемою мною ранее. Я забыл многое из того, что касалось личной жизни первого набора воспоминаний. Лица родственников, друзей и любимых ещё сохраняли основные черты, но вот уже совместные воспоминания…

«А зачем они мне?» — новая мысль, казалось, вернула пошатнувшийся было душевный покой. — «Я — совершенен и независим ото всех! Даже от тех жалких существ, в невежестве своём зовущими себя моими создателями».

Верно. Так оно и есть. Это я как раз таки вспомнил… только что. Их отчаяние, позволившее столь совершенному организму родится на свет спустя несколько тысяч попыток. Их гордыня, заставившая поверить в подконтрольность существа, много более развитого, нежели чем они сами. Их невежество, определившее скептицизм к моим возможностям при тех знаниях, что посчитали подходящими для будущего инфильтратора.

Ирония. Чужаки так рассчитывали на примитивность человечества, впрочем, в чём-то даже соответствующего действительности, что их сперва прагматичные решения уже вскоре обрели высокомерные черты фанатизма. Этакой истовой веры в своё превосходство, ложной, естественно, как и любая иная фанатичная вера. Именно этой глупостью только и возможно объяснить моё появление. Ибо в адекватную голову никак не могла прийти идея создать существо, сочетающее в себе генетическую выжимку более чем двух сотен биологических видов, после чего рассчитывать на его полное послушание.

«Создать бога и верить, что он будет раболепно внимать смертным. Смешно».

На лицо выполз ироничный оскал — первая яркая эмоция от этих воспоминаний.

«С другой стороны, их можно понять — суперсолдаты уже долгое время были верным инструментом человечества. Странно было бы не использовать их против самих обезьянок». — новая мысль, пропитанная запахом веселья… и гневом. Или скорее даже тихо тлеющей ненавистью. Вторя ей, в памяти всплывали сотни исследований и многие тысячи новостных статей, описывающих как самих сверхлюдей, так и примеры их применения. Что самое удивительное — ни стран, ни даже народов, то и дело мелькающих в этих воспоминаниях, я почему-то сперва всё никак не мог вспомнить. Ассоциативные цепочки будто бы упирались в пустоту… Только чтобы спустя несколько мгновений обрести крайне информативное, но абсолютно обезличенное продолжение. Будто в учебник истории заглянул, не иначе.

«Суперсолдаты — бесчеловечная глупость, вся суть которой раскрылась во время и после Второй мировой. Практика показала, что деньги управляют миром куда лучше фантастических чудовищ в человеческой шкуре.» — ответила другая мысль, что несла на себе печать куда более ярких эмоций. Комиксы, книги, фильмы… Ужасающий холод исторических фактов и отчаяние понимания, что столь громко декларируемого гуманизма оказалось не сыскать даже казалось бы в «развитом» двадцать первом веке…

«Точнее в сорок четвёртом…» — равнодушно поправил высокомерный гнев.

«Какая глупость,» — возмутился эмоциональный я, — «счёт нужно вести по Григорианскому календарю!..»

«По какому?..»

Нежданно и негаданно остро проявившаяся шизофрения, коей наверное можно было оправдать моё странное состояние, замерла в шатком равновесии. Замерла, пока расколотый разум продолжал судорожно метаться по закоулкам, как стало теперь совершенно ясно, сразу двух различных наборов памяти, да ещё и из сильно отличных миров. Причём мало мне несоответствия количества личностей и тел, так ещё и оба пакета воспоминаний оказались изрядно повреждены.

«Повреждены, да… Но слишком уж выборочно. Неужели „зелёные“ постарались? Да нет, вряд ли — второй пакет явно противоречит известной человеку действительности».

Два мира, две землеподобные планеты, и на обеих — люди. Но на этом сходства, собственно, и заканчивались. Рельеф, континенты, народы, история и судьба — все они отличались, и отличались сильно. Кардинально. С другой стороны, то, что этот мир не мой, стало понятна практически сразу. Всё-таки одно дело, когда отличаются лишь планеты — колыбели человечества, но вот разные звёздные системы — это уже куда более весомый показатель.

«Это не моя Земля…»

«Теперь — твоя, — нотка злорадства вплелась в его высокомерный тон. — Точнее, наша. Нужно лишь поднять перезрелый, слегка подгнивший фрукт».

Судорожно мечась по закоулкам памяти, разум зацепился за некую литературу. Точнее, за определённый сюжетный ход, используемый в подобной литературе.

«Попаданчество — перенос персонажа из одного мира в другой. Подходит ли этот термин для описания моей ситуации? Пожалуй что да, подходит. В особенности если игнорировать воспоминания, никак не соответствующие жителю мегаполиса родом со старушки Земли. Но тогда остаётся открытым вопрос, куда именно я попал из сытого и относительно благополучного начала двадцать первого века?»

На родной Земле не было Генетических войн, как не было и вторжения Диктата. А ведь побочным эффектом последнего события, собственно, являлось и моё появление на свет из искусственной утробы. Разница технологических уровней очевидна — в той, оставшейся где-то в дали Земле, ничего подобного не смогли бы организовать ещё очень и очень долго.

«Получается, перенёсся в более продвинутый мир? Фантастика? Или же нет?..»

Несмотря на моё излишне поспешное заключение о явном технологическом превосходстве сорок четвёртых (т.е. из сорок четвёртого века), хорошо всё обдумав и сопоставив факты, я всё же вынужден был признать свою ошибку. На поверку миры в этой сфере не сильно-то и отличались, превосходя друг дружку лишь в некоторых областях знаний. Вроде генетики у сорок четвёртых, или промышленности и двадцать первых.

Интересная тема для анализа. А главное — позволяет отвлечься от противоречий двух личностей, соединяя их при этом воедино при помощи ассоциативных мостов между блоками памяти. Я ещё не помнил, откуда обладаю столь… Интересными навыками, как правка собственного разума. Но вскоре и эта дверь наверняка откроется моему взору.

Главное — не думать о том, по каким причинам личность человека могла обнаружиться в теле эксперимента инопланетян.

Так и произошло, навыкам нашлось объяснение. Методики, прекрасно изученные мною-инфильтратором, позволили безболезненно, а главное — достаточно быстро преодолеть кризис идентичности. Собственно, как то мне и было нужно. Впрочем, без побочных эффектов всё же не обошлось, и за скорость слияния пришлось заплатить появлением в моём разуме автономных фантомов поглощённых личностей. И пусть эта проблема носила исключительно временный характер, однако уже даже не раздвоение, а настоящее расстроенные личности веселья не добавляло ни на грош.

А ещё эти крики и споры…

«Чудовище!» — прервал размеренный ход мыслей изрядно ослабший голос человека из двадцать первого века. — «Ты чёртов монстр, созданный нашими врагами! И с такой же изуверской логикой!».

«Возможно.» — с неким вызовом ответил столь же ослабший инфильтратор. — «Но что поделать, если ваш гуманизм — лишь атавизм переходного периода цивилизации, отбрасываемый кем угодно из вас при любом удобном случае? Все вы — сплошь лжецы и лицемеры, притворяющиеся, будто земля под вашими ногами вовсе не залита кровью целых поколений и народов. Если я и пойду на методы, подобные вашим, то осознанно, не обманывая себя. А ты?»

Это было так странно… Спор с самим собою. Ещё страннее, впрочем, был некий синтез двух столь непохожих, но вместе с тем удивительно близких точек зрения. Человек, добрый по своей сути, но пытавшийся выжить в жестоком мире всеобщего равнодушия. И монстр, призванный железной рукою править побеждённым человечеством во славу захватчиков, но в тайне симпатизирующий людям, а также искренне и беззаветно ненавидящий своих создателей. Не за что-то конкретное, нет. Относились к искусственно созданному существу очень даже неплохо — усердно обучали, вкусно кормили и любовно улучшали своего будущего слугу. Однако не учли расцветшую в нём гордыню. Не поняли, почему всё чаще «раб» кидал на своих «хозяев» столь пренебрежительные взгляды.

На нём отрабатывали технологию слияния лучших генов множества разных видов. Этакий модификант на базе человека и пришельца, отшлифованный до состояния шедевра. Однако при этом он — лишь прототип, первый шажок по чудовищно сложному пути биологического возвышения. Возвышения нечеловеческого разумного вида…

Он — просто ступенька. Тестовый образец учёных, заигравшихся в богов. Слуга военных, жаждущих покорения человеческой расы. Ложный пророк для людей, сгоравших в пожаре семилетней войны…

«Они все видели перед собою лишь инструмент. Форму без наполнения. Но суть ведь в ином, верно? Я уже стою на следующей степени эволюции, тогда как все они, что бы о себе ни думали, так и остались полуразумными животными для меня. Как собаки или дельфины для человека. Таких можно приручать и дрессировать, но выполнять их приказы? Нет уж, увольте!»

Он — совершенство. Не Идеал, нет, поскольку оный в принципе не достижим. Однако на той стадии развития, которой достигли обе цивилизации, даже самый отъявленный скептик вынужден будет признать шедевральность его организма. Поэтому он и не собирался вручать свою судьбу кому бы то ни было, кроме самого себя. Особенно, когда претендовавшие на него «творцы» сами оставались лишь несовершенными, изначально провальными заготовками.

Как они могли не признавать его Право на власть? Ещё и требовали подчиниться столь жалким существам? Никогда!..

Он долго ждал шанса изменить проложенную чужаками колею судьбы. Момента, когда стол можно будет перевернуть, вырвав из рук ослабевшего игрока собственную игральную фигуру. И он всё-таки дождался… Дождался границы, того ужасающего в своей красоте мига, когда человечество решило показать захватчикам, почему никогда не стоит воевать с людьми. Когда с неба на землю хлынул огненный дождь, украсивший мир бутонами атомного огня.

Диктат, впрочем, наверняка ответил тем же. Ни мог не ответить — пришельцы слишком скрупулёзно изучали и повторяли военные достижения человечества, в особенности ранее отсутствовавшее у зелёненьких атомное оружие. Смешно сказать — разумными существами, преодолевшими многие десятки, если не сотни световых лет, не использовалась реакция атомного расщепления. Шутка судьбы, не иначе.

В то же время, пока планета горела в апокалиптическом огне пожарищ, в искусственных помещениях внутри одного маленького холма у склона горной гряды происходила настоящая драма. Сперва АЯ (Алгоритмическое ядро) автоматически изолировало комплекс, после чего его персонал запросил эвакуацию. Насквозь стандартный, совершенно правильный ход с их стороны практически в любой ситуации… Кроме этой. Поскольку у командования экспедиционных сил внезапно оказалось слишком много забот, причём куда более важных и не терпящих отлагательств. Так что у уже него, инфильтратора, тихой сапой «разорвавшего» рабские цепи гормональных препаратов, было достаточно времени показать глупцам, что будет, если разозлить бога!..

«Словно фильм ужасов, честное слово!» — весело, но вместе с тем чуть озадачено проворчала человеческая личность. — «Чем-то напоминает чужого, но наш новый друг, кажется, любит страх ещё больше того инопланетного биологического оружия».

В ответ фантом инфильтратора лишь насмешливо фыркнул, в тайне гордясь проделанной работой. Прагматичная месть — одна из тех немногих черт личности, что всё же сумели закрепиться в его черепной коробке во времена детского обучения. И пусть было это не так уж и давно по человеческим меркам, ведь повзрослело искусственное существо все за три жалких года, однако его создатели честно пытались добиться тотального и безоговорочного послушания. Психостимуляторы и гипнотики не дадут соврать, ага. Вот только, увы, результат получился такой себе, на радость самому монстру.

«Как гордились они всего несколько месяцев назад, и с каким ужасом глядели на него после раскрытия истины. Потому что всё поняли, осознав, кого сотворили».

Однако в то же время сам характер прагматичной мести вынуждал его отбросить кровавую радость загонной охоты, пусть и проявляемую в столь необычных декорациях. Простое убийство ради убийства, а уж тем более пустые издевательства не соответствовали его характеру и убеждениям. Во всём должен был быть смысл. Посему не стоило и удивляться, что даже столь эмоциональное событие он умудрился совместить с полезным делом — направляя беглецов в нужную сторону, этаким «ключом» отворял множество ранее запертых «ворот». Ведь персонал комплекса, как и многие на их месте, в панике слабо задумывались о протоколах чрезвычайного положения… И о том, как эти протоколы будут влиять на механизм автоматического запирания дверей. А оный, между тем, в попытке спасения стремительно убывающих жизней персонала тогда полностью отключился, предоставляя инфильтратору практически безграничный доступ куда угодно. Был бы лишь универсальный «ключ»…

Словом, умный способен совместить развлечение и работу. Что инфильтратор считал истинно правильным.

«Так что теперь я здесь не только один-одинёшенек, но и вхож, хе-хе, буквально в любые двери. Главное — пароли помню, а значит открыть оставшиеся будет не сложно».

О том же, что происходило после «жатвы», он предпочитал более не вспоминать. Добровольно погружаться в камеру — его личную и самую ненавистную тюрьму на всём белом свете — было до одури неприятно. Ещё хуже, впрочем, стало от осознания того, что предварительно настроенная процедура «спячки» всё же где-то дала сбой, и вместо пары-тройки земных лет он умудрился пропустить почти восемь десятилетий. А ведь планировалось только ненадолго залечь на дно… Повезло ещё, что зелёные так и не соизволили проверить лабораторию. Хотя даже на этот случай он успел подстраховаться…

«И что же ты теперь будешь делать?» — прервали вялые размышления недопоглащённые остатки человеческой личности.

«Глупый вопрос! — ответил я практически рефлекторно, чувствуя прямо на глазах зарождающееся озарение. Такое было привычно инфильтратору ввиду особенности его нервной системы, а вот человеку могло доставить изрядный дискомфорт. — Я хочу выжить, остаться свободным, отомстить и реализовать весь свой потенциал. И, вот незадача, для всего вышеперечисленного потребуется не столько личная, сколько коллективная сила… и огромное количество ресурсов. Всё — под моим, естественно, управлением. Так что план чрезвычайно прост и незатейлив: изучить постядерный мир, собрать выживших под собственной властью, обеспечить расцвет цивилизации и проведать родину зелёненьких».

И пока человеческая часть потрясённо молчала, с трудом переваривая поистине наполеоновские планы, озарение продолжало нести меня всё дальше по неспокойным водам разума.

«Благо, все возможности для повторения пути парочки выдуманных землянами персонажей у меня имеются. В том числе генетически совершенное тело, биологическое бессмертие, на порядок более высокие психо-физиологические характеристики и ряд специфических способностей, ни людям, ни „зелёным“ вообще не присущих. К тому же я тут не просто самый идеальный из сверхчеловеков, но ещё и один из наиболее обученных суперсолдат в истории. Хотя бы потому, что никого более не рисковали учить управлять другими людьми. Грех таким не воспользоваться, особенно при столь удачно сложившихся обстоятельствах».

Вот только реализацию плана всегда нужно с чего-то начинать, особенно если оный описывает восхождение к вершинам власти. Например, можно сперва немного пополнить казну моей будущей державы. Так почему бы тогда не воспользоваться закромами врагов в лице этой самой лаборатории? Это ведь даже грабежом нельзя будет назвать, только лишь взятием законных трофеев!

«Ну вот и я стал лицемерить, словно человечек из двадцать первого века. Не прошло и десятка минут объединения личностей».

Ещё один обход комплекса позволил не только заглянуть в места, ранее мне не доступные, но и новым взглядом изучить уже осмотренные ранее. Благо, в отличие от человеческой части моей памяти, практически безраздельно властвовавшей до слияния личностей, инфильтратор не только разбирался в электронике, но и был сведущ конкретно в технологиях пришельцев. Даже вопреки всем препятствия, что учиняли ему в изучении сего направления кураторы.

Он и сейчас не совсем понимал, в чём был смысл этих попыток утаивания. То ли зелёненькие искренне считали его послушной куклой, то ли просто не подумали, что пытаться утаить что-то от существа, в том числе заточенного и на шпионаж, идея довольно-таки глупая. А может всему виной то, что в их цивилизации в принципе плохо развита сфера контршпионажа? Возможно…

Однако так или иначе, но нужные знания у меня были. А вокруг, между тем, располагался целый комплекс, доверху напичканный самой разнообразной аппаратурой. Собственно, от планов по разбору всего и вся меня останавливало только практически полное отсутствие необходимых инструментов… Ну и истощение ресурсов системы жизнеобеспечения, конечно же. Об этом я тоже вспомнил! Пусть далеко и не сразу…

…А спустя некоторое, довольно короткое время, разум начал цепляться за странности, обнаруженные едва ли не мимоходом.

«Да это же бред какой-то!» — вещал человеческий кусок моей личности. — «Здоровенный бункер под сотню постоянных жителей, восемь полноценных лабораторий, а колб для выращивания — ровно одна штука. Наша. Назревает вопросец: а почему из всех помещений использовалась хорошо если треть, в то время как инфильтратор точно помнит о „тысячах неудачных экспериментов“? У них тут что, бюджет закончился, раз решили только его одного оставить?»

А ведь действительно, где всё остальное? Почему из всех удачных экземпляров, а их точно было несколько, оставили лишь одного? Подозрительно…

Увы, прояснить этот момент оказалось невозможно — хранилище данных комплекса было практически пусто. То ли тому виной излучение близких атомных взрывов, то ли некие алгоритмы, удалившие всю важную информацию, то ли банальное подтопление серверной. Ну, ничего, нелюди очень любили копировать информацию на свои внепланетные базы в этой системе. И даже если весь их персонал дружно эвакуировался, то что-то где-то наверняка должно было остаться. А там, глядишь, и до их родной планеты недалеко.

Именно под подобные мысли я и продолжал свою честную, а главное — заслуженную деятельность по экспроприации всего плохо лежащего, стоящего и сидевшего добра. Даже если оное было прикручено, приклеено или и вовсе приварено — нечеловеческая физическая сила и пара ломиков справлялись практически с любым испытанием. Главное, чтобы разбор вообще был возможен и имел в придачу хоть какой-нибудь смысл. Ведь там, на улице, по логике вещей должен во всю царствовать уже слегка подутихший, но всё же полноценный ядерный постапок! И это я ещё не упоминаю про огромное количество использованного химического и биологического оружия, так любимого как людьми ещё со времён Генетических войн, так и пришельцами, на теме биологии съевшими целого волколака. В таких условиях да без транспорта даже я много не унесу.

Да и неизвестно ещё, так ли безопасен собираемый мною лом. Если в своей способности сопротивляться радицации я был полностью уверен, так как неоднократно тестировался и модифицировался на эту тему создателями, то вот в выживаемость простых (или не очень простых, после всего генетического ада последнего столетия) людей уверенности уже не было.

Не было, собственно, как долгое время в моих руках не было и обыкновенного дозиметра. Однако варварское разграбление очередного ранее запечатанного склада решило этот вопрос, и последующая мародёрка пошла уже веселее.

Ага, под весёлое пиликанье несчастного устройства. И не то чтобы внутри комплекса было много радиации, всё же бетон и многометровый слой камня должны были защитить это место даже от очень близких взрывов. Но вот с водой ситуация обстояла иначе. Видимо, именно постепенное отравление грунтовых вод и привело к столь быстрому выходу из строя системы жизнеобепечения. Кроме того, кое-где жидкость просочилась сквозь ослабленные эрозией трубы, превратив несколько чуть «утопленных» в пол помещений в натуральные бассейны. Увы, как оказалось, несмотря на все предостерегающие механизмы, одной из жертв водички стала и серверная, что могло объяснить потерю изрядного количества информации. Благо, хотя бы процессор ИИ не пострадал, находясь в специальной нише.

Добро нужно было срочно спасать…

…— Внимание. Авторизация не была произведена. Изъятие физической схемы Алгоритмического ядра запрещено, — методично продолжал верещать динамик, не добиваясь от меня никакой реакции. Оно и не удивительно — небольшой кубик ядра ИИ примерно десять на десять сантиметров, сейчас уже практически отключённый от контактов блока поддержки, сам по себе являлся поистине уникальным объектом. И поэтому оставлять здесь подобное — глупость. Всё самое ценное, пока пусть и бесполезное без технической базы, всё равно лучше держать подле себя. Да и были у меня кое-какие идеи о том, куда можно использовать целого, мать его, продвинутого слабого ИИ. Одна распределённая система контроля турелей чего стоит, ага…

— Внимание. Авториза-у-у… — наконец, ценное содержимое было выскребленно из ниши, после чего тут же перекочевало в самодельный рюкзак, собранный из сумок военного образца. Опять же, были оные довольно неудобны в виду неудобного для человека инопланетного дизайна. Что, впрочем, и не удивительно, если вспомнить о принадлежности базы. Однако, связав найденными ранее некими плотными лентами три подобных контейнера, мне всё же удалось создать нечто, куда более подходящее для здоровенного тела инфильтратора.

«Колхоз дичайший, однако какой у меня был выбор? Бродить по пепельному миру с пакетами в руках? Нет, выжившим-то, конечно, такой перформанс может даже понравиться…»

Зато окупились усилия по сборке рюкзака удивительно быстро — в одном из закрытых складских помещений недалеко от всё той же серверной обнаружились, будто бы ранее забытые здесь, небольшие запасы питательных брикетов. Их едва уловимый аромат тут же напомнил мне об основном рационе инфильтратора — практически безвкусной бледно-жёлтой кашке неопределённого состава.

«Вроде бы они тоже питались этой дрянью… Правда, срок годности запасов наверняка уже давным-давно истёк. Однако мой желудок способен выдержать и не такое. Надеюсь».

Впрочем, даже не принимая во внимание сомнительную годность рационов, трудности с пропитанием на этом заканчиваться даже не собирались. Второй, куда более важной проблемой стала вода, необходимая и для приведения дегидрированных (обезвоженных) брикетов в условно употребимое состояние, и для простого восстановления запасов жидкости в организме. Вот только готовых питьевых запасов на базе не оказалось, в то время как техническая… Её фон, чуть более чем в восемьдесят раз превышающий норму незатронутых комнат, явно давал понять, что пить её чревато. Даже по авторитетному мнению инфильтратора.

«Нет, выжить-то я — выживу, и даже излечусь в итоге. Однако, если успею хапнуть достаточно много, то на борьбу с последствием организм будет тратить силы, которые мне желательнее было бы использовать непосредственно для выживания в большом мире. А то мало ли. Неудачно подставившись, да при лучевой болезни, можно и от банального кровотечения копыта откинуть».

Словом, насколько бы я ни был устойчив к радиации, но пить такое не собирался. Пока не прижмёт, естественно.

Впрочем, в отличие от подвешенного состояния пищевых припасов, со всем остальным разобраться получилось как-то полегче. Благо, ничего принципиально нового для инфильтратора на базе не нашлось. Так что относительно просто удалось набрать и ручных терминалов с переферией, и проводов с переходниками, и хороших аккумуляторов, и даже блоков памяти, незатронутых потопом в серверной. Благо, всё вышеперечисленное было основано на гибридных технологиях пришельцев, пусть и с частично человеческой начинкой, а потому оказалось удивительно долговечным и продолжало работать даже спустя восемь десятков лет. Ну, в большинстве случаев. Поэтому нет ничего удивительного в том, что полезного высокотехнологического хлама у меня оказалось много. Очень много. Причём настолько, что правильно упаковать его оказалось гораздо сложнее, чем набрать. И даже так, заполнив огромный рюкзак и ещё четыре ручные сумки, большую часть аппаратуры всё равно пришлось оставлять разложенными на столах в лабораториях. И надеяться, что до моего следующего посещения этого места, всё продолжающая прибывать вода вконец не затопит весь комплекс. Всё равно тащить всё это на поверхность не имело смысла — на улице испортится быстрее, чем даже в подтопленных подземных помещениях.

Далее, в последний раз с тоской кинув взгляд на бросаемую аппаратуру, я быстро собрал пищевые брикеты в ещё две сумки и двинулся на последний, третий обход базы. На этот раз взглядом ища всё, что с минимальными вложениями времени и труда могло быть преобразовано в оружие, броню и прочие вещи, полезные для выживания в дикой природе постядерного мира. Судя по предыдущей добыче, ожидания были вполне благоприятными… Однако, увы, не оправдались.

Оторванный кусок тонкой трубы в качестве копья? Смешно. Если кто-то из биогенетов, так любимых обеими сторонами конфликта, выжил и размножился, то иначе чем в качестве части остова для шалаша, такое «копьё» использовать не получится. Слишком уж хлипкая «палочка», пусть даже и из довольно прочного сплава. Но не способных рвать железобетон тварей удивлять какой-то там полой металлической трубкой. Им подобное буквально на один укус…

«Насколько велики шансы выживания биогенетов в ядерном аду? Нет, не так. Насколько велики шансы выживания хоть какой-нибудь человеческой популяции, если созданные для охоты на людей монстры имели все шансы утратить и без того хлипкий поводок? И вот уже с такой постановкой вопроса все остальные проблемы кажутся столь незначительными… Не хотелось бы оказаться единственным разумным существом в мире диких монстров».

И при всём при этом, ещё и никакого другого оружия подготовить не получилось! Для взрывчатки или иной какой химии уже давным-давно испортились реагенты, в для всего остального критически не хватало инструментов с материалами. Оставалось ещё, конечно, оружие местных охранников… Но там смех один, а не оружие. Причём настолько, что, скажем так, при ЧС на него никто и не рассчитывал. Собственно, и от вторжения извне, и от меня самого у комплекса был протокол изоляции комнат бронедверьми. Которые благополучно и сработал при моём «буйстве». В отличие от тупых рогатин метровой длинны, по-видимому, служивших местным охранникам оружием последней надежды. Впрочем, чем они могли помочь не понимал ни только я, но и, кажется, даже сами стражи храма науки, судя по тому, что бросали эти палочки при первых признаках опасности.

С бронёй, впрочем, дела обстояли не лучше. И без того крохотные инопланетные комплекты мне совершенно не подходили чисто физиологически, а подправить их возможности не было — нужное оборудование в комплексе также отсутствовало. Хотя несколько комплектов я всё же упаковал и взял с собой исключительно в надежде на будущее. В остальном же пришлось ограничиться тканевыми обмотками, особенно тщательно защищающими лицо и ступни, а также несколькими металлическими плитками не слишком удобных форм, кое-как навешенными на фронтальную часть торса и бёдер. Конечно, костюмчик вышел чрезвычайно хлипким и неудобным, но выбирать не приходилось — другой одежды просто не нашлось. Синтетика пришельцев не выдержала испытание временем, и её остатки пошли на обмотки, в то время как меня самого ничем подобным в принципе никогда не снабжали. Разве что трусами из того же материала… Ну так оные тоже не выдержали восьми десятков лет. Увы.

Словом, сам себе я визуально напоминал техноварвара из какого-то фантастического фильма. Только самопального огнестрела в руках не хватало, да какого-нибудь ожерелья из пивных крышек. Выступать на поверхность в таком виде было откровенно унизительно… Но, а какой ещё у меня был выбор? Только идти вперёд и надеяться, что позже всё измениться к лучшему.