Совершенный. Война никогда не меняется. Том 1

Глава 12 Экспансия в сердцах, экспансия в умах

Позднее утро. Погода солнечна и безветренна. Внутри не слишком большого колодца из домов по земле стелется лёгкая дымка, принимая различные оттенки зелёного цвета. То и дело в лучах проглядывают завихрения из крохотных частичек, на самом деле являющихся не пылью, а спорами мутировавшей плесени.

Однако в центре площадки, устланной бетонными плитами, воздух был прозрачен и чист. Теперь, после завершившейся схватки. Благодаря чему всем желающим открывался прекрасный вид на пару гуманоидных фигур, замерших в лучах восходящего солнца.

И пусть на самом деле они вполне себе двигались, однако зрителям казалось совершенно иное. Накладываясь на реальность, перед глазами продолжала стоять одна и та же картина — как один мифический гигант свергает власть другого, волей и силой своей сменяя эпоху. Что ждёт людей новом времени — неизвестно, и это страшило больше всего.

Люди привыкают почти ко всему. К страданиям телесным и душевным, к лишениям, к смертям. Но к неизвестности ни привыкнуть, ни подготовиться невозможно.

И теперь под взорами людей один из мифических титанов, огромный и неряшливо косматый символ старой эпохи, лежал в пыли и уже практически не дрожал, более не подверженный предсмертным судорогам. Того, кого не могли серьёзно ранить многие десятилетия… пал вместе со всей своей властью. Пусть и с боем, но не нанеся сопернику ран.

Это было страшно. И поистине восхитительно. Но больше всё-таки страшно, конечно.

Второй мифический титан, ещё больший и как бы в противовес поверженному врагу достаточно ухоженный на вид, стоял спокойно и гордо, с вызывающим пренебрежением обводя взглядом жмущийся по углам бедно одетый люд.

Он победил и готовился сделать следующий шаг к цели. Какой бы она ни была. Люди видели это в прекрасных глазах полубога, обретшего над ними практическим абсолютную власть. И вот это уже было поистине страшно.

— Теперь вы принадлежите мне, как и заведено по обычаям вашего племени, — голос златовласого воина был спокоен, но удивительно громок для человеческого горла. Что, впрочем, как раз таки было не слишком удивительно. — И моей волей станет ваш переход в племя Кричащих камней как соплеменников. Готовитесь к пути.

Под пронзительно острым взором небесно-голубых глаз люди ещё добрый десяток минут не смели даже шевелиться, однако в конце концов отмерли и принялись за дело. Слово нового вождя было сказано, и не им перечить Голосу Кровавого бога…

…Отметив нервозность, что пришла на место ужасу и царила теперь в сердцах дикарей этого племени, я удовлетворённо улыбнулся хорошо проделанной роботе. И тут же заинтересованно присел у тела поверженного соперника.

«Да, сомнений больше нет — он был одним из естественных суперсолдат. Понятно теперь, почему правил столь долго — регенераторный тип для обычных людей, да ещё и без огнестрела или взрывчатки совершенно неодолим. Даже мне было непросто победить его, хотя перевес в силах на моей стороне был велик».

Впрочем, на счастье этот тип оказался достаточно туп и прямолинеен, чтобы действительно согласится на бой с залётным сверхчеловеком. Конечно, не то чтобы у него был особый выбор — религия и традиции этого племени не подразумевали иного, если он желал сохранить свою власть. Однако любой здравомыслящий человек наверняка предпочёл бы позорное изгнание живым, чем вот такую вот смерть в пыли, стоило бы ему хотя бы немножко подумать.

Но этот тип то ли излишне верил в свои силы, то ли банально возгордился… Не важно. Жаль, конечно, что такую фигуру не удалось завербовать, однако я не намерен горевать по такой падали более одного мгновения.

Решив всё для себя, я встал и расслабленно встряхнул руками, как бы избавляясь от мыслей о том, кто был моих эмоций совершенно недостоин. То, как он обращался со своими людьми… Самым ужасным для меня было то, что в иной ситуации… при иных обстоятельствах… Имелась вероятность, что я мог бы прийти к некоторым из его методов. И это, признаться честно, немного пугало.

«Но я ведь другой, верно? Обучение и инстинкты инфильтратора, память и принципы человека. Пусть и довольно жесток к чужим, но не садист, а просто рациональная личность. И совершенно иная мотивация для поступков. Но может ли всё это гарантировать, что в одно поистине печальное мгновенье я не скачусь до столь живодёрских методов?..»

И тут отвлекая меня от напряжённых размышлений, за что я теперь буду ещё больше благодарен его хозяину, моё внимание перехватил задорный детский голосок:

— Четырнадцать детей, двадцать четыре женщины и девять мужчин. Хороший улов, мой вождь! — воодушевлённо высказался Энг — старший из моих учеников, а также на данный момент исполняющий обязанности секретаря и хоть чуточку образованного собеседника.

«Причём временами я даже не знаю, какая из его ролей полезнее. Слишком уж люди вокруг ограничены — что не спроси, в ответ получишь либо искренне недоумение, либо пустой взгляд выдавшего критическую ошибку разума».

По этим причинам я и собирался взять кого-нибудь с собой в дорогу. Однако тащить в опасность сущую мелочь не позволяла совесть, так что из семи воспитанников при мне остался лишь самый старший. И как показало время, выбор был правильным — осторожный и довольно внимательный парень быстро научился не отвлекать меня по пустякам. По крайней мере во время работы. Сейчас же… Ну, дело уже сделано, так что ничто не мешало обсудить случившееся. Впрочем, продолжая внимательно следить за действиями моих новых трофеев.

— Люди — это хорошо, ученик. Но перековывать их придётся долго… — недовольно ворчание вырывалось само собой.

Благо ассимилировать новичков придётся уже не первый раз — две недели прошло с тех пор, как возобновилась моя экспансия, и уже третьему племени суждено влиться в ряды растущего государства. Пока это затрагивало в основном относительно небольшие, не слишком мутировавшие и в целом достаточно лёгкие для захвата власти сообщества. Где-то, как например у этих последователей кровавого бога, властвовал культ силы. А где-то можно было легко сыграть за небожителя, великого предка-покровителя или ещё какую-нибудь подобную муть, неизменно способную и желающую принести любимым голозадым папуасам малую толику процветания. Естественно, не просто так, а во имя высшей и благой цели… Однако зачастую, увы, методом вбивания мудрости дубиной по наглой, совершенно неблагодарной хребтине.

Словом, путь можно было найти к сердцу абсолютно любой группы дикарей, просто кое-где это требовало слишком значительных вложений сил и времени. И пока мне такие сложности были не нужны, работать приходилось только с лёгкими случаями. Для меня, естественно, лёгкими, а не для окружающих.

— С этими будет сложнее? — со мгновенно вспыхнувшим любопытством спросил молодой человек.

— А ты посмотри на них! — рыкнул вместо ответа, кивнув на всё возрастающую кучку местного люда.

И выглядели эти аборигены… Отвратительно. Внешне вроде бы и обычные люди, разве что мыться разучились и нормальной одежды никогда не видели. Сущие оборванцы, словом. Однако ведь и их жилища выглядели не лучше, даром что в старых бетонных многоэтажках. И это на фоне огромных мусорных куч кругом, что включали в себя и такие удобные для всяческой мебели куски кирпичей, и целые ворохи бесцельно гниющего тряпья, и даже…

«Оу, а вот это описывать точно не стоит. И ученичка нужно подальше увести, такие картины ему видеть пока что рановато».

— Ну, выглядят они, конечно, похуже прошлых… — слегка озадаченно отозвался собеседник. — Да и похуже позапрошлых, кажется, тоже… Но я думаю, что вы и таких на верный путь направите! Тем более у этих хотя бы мужчин не так много, а женщин и детей перековывать куда проще — сами же говорили.

Пока парень завершал мысль, периодически задирая голову чтобы по моему лицу оценивать правильность утверждений, я уже успел аккуратно подхватить его за предплечье и в несколько шагов отвести ученика на позицию, с которой была не видна картина одной примечательной мусорной кучи. А чтобы дитё не задавалось лишними вопросами, решил превратить этот небольшой диалог в ещё один поучительный урок.

— Дело не во внешнем виде, Энг… Точнее, не только лишь в нём, — поправился, ещё раз окинув взглядом копающихся людей. — Вспомни тех, кого мы посещали в прошлые разы. А они ведь, как и вы, жили на самом краю цивилизации. Причём практически в полной изоляции!

«Ну да, а теперь, после всех произошедших изменений, уже можно и поспорить, кто на самом деле может называться цивилизацией».

— У этих же людей условия были куда как лучше, — продолжаю свою мысль. — Судя по сведениям, что мне удалось добыть, это племя неплохо торговало рабами со всеми желающими. И обладало пусть и небольшими, но хорошими охотничьими угодьями внутри города, что, как ты знаешь, многое значит.

Действительно, как бы странно это не звучало, в городе на самом деле всегда было больше зверья. Причиной тому было то, что потомки биогенетов совершенно не боялись людей и техногенных территорий, а также просто обожали сложный ландшафт застройки и обилие мутировавших раститений, заполонивших улицы старого города. То ли живности здесь реально удобнее жилось, то ли играл роль чисто психологический комфорт — неизвестно, да и не особо важно, собственно. Главное — в городе люди действительно могли жить охотой, причём очень даже неплохо.

Другое дело, что даже с такими бонусами Фемест и близко не был способен прокормить столько же народа, сколько окружающая город степь. Банально размеры не те. А конкуренция, наоборот, куда выше, нежели чем на окраинах, ведь кроме обилия пищи в застройке можно найти и артефакты прошлого. Да и от погоды в глубине укрыться проще.

«Поговаривают, что когда-то на полузаброшенный город обрушивались целые токсичные ливни, причём длительностью в недели, а то и месяцы. Как этот ужас вообще кто-то сумел пережить — загадка, что сама по себе отвечает на вопрос о причинах любви к улицам Феместа».

Краем глаза уловив нетерпеливо крутящегося мальчишку, вспомнил, что речь требуется довести до конца.

— Так вот, ученик, — глянул ему в глаза, как бы намекая, что хотя уже и дал подсказок достаточно, чтобы прийти к верным выводам, но готов помочь ему и ещё немного. — Как я уже сказал, у этих людей было всё — благополучие, богатство и цивилизация под боком. Так почему же они так и остались сущими голодранцами?

Чётко обозначенный вопрос наконец-то заставил парня задуматься. Впрочем, к чести ученика, ненадолго.

— Кул-тура и рэ-игыя? — с местным акцентом и не слишком внятно, но старательно были озвучены темы парочки моих уроков.

«Смышлёный… Но непоседливый. И немного возгордившейся из-за назначенной роли. Ничего, опустим с небес на землю и научим, никуда не денется».

— Верно, Энг, — благожелательно улыбнувшись, потрепал я юношу по шевелюре. — Культ Дексаа — вообще довольно специфический феномен, по-видимому, появившийся сразу после Восхода Солнц (ещё одно название периода атомной войны). Скорее всего, когда-то его приверженцы имели определённый успех в этих землях. По крайней мере, характерные черты единого учения проглядываются у племён в самых разных частях города.

— Не слышал… — на моего собеседника напала задумчивость.

— И не удивительно, — с ухмылкой кивнул я на это заявление. — Ведь все, кто движется по этому пути, рано или поздно исчезают с улиц города. Так или иначе. А всё потому, ученик, что даже если боги обласкали тебя невероятной силой, один в поле не будет воином никогда. Никто не сможет заниматься одновременно всем… А последователи Дексаа этого, собственно, ещё и не желали никогда. Как же, устранили всех соперников и теперь могут почивать на лаврах!.. Вот только следуя такой логике некому будет охотиться, некому сторожить границы владений, да и ремесленников в племени больше не будет. Только лишь жалкая кучка бесхребетных подхалимов, сломленные женщины и забитые дети. Иным словом — рабы одного господина.

Искоса глянув на посмурневшего парня, я решил слегка подсластить пилюлю:

— Впрочем, равновероятен и другой исход. Ведь Глас Кровавого бога может быть только один, а значит союзников ему не сыскать. Прочие люди вполне могут объединится и решить вопрос много возомнившей о себе твари радикально… Главное потом не вернутся ко всё той же вере в жадного и кровожадного бога.

— А по какому пути всё пошло у этих людей, учитель? — на меня вновь взглянули внимательные карие глаза.

— Не знаю… — протянул загадочно. — Можешь попробовать узнать сам, если хочешь. Мне оно без надобности, всё равно обе тропки вели к одному и том же отравленному роднику. А напившихся из него, как я уже говорил, перековывать будет той ещё сорокой.

«Мужчин можно отправить на вспашку или в ремесленники, поскольку к воинскому делу они уже скорее всего непригодны. Женщин в свою очередь разберут по семьям, что уж тут. Либо к кому младшими жёнами пойдут, либо немногие холостяки подсуетятся. Только нужно будет проследить, чтобы обращались хорошо и… да, верно, ещё и самому с каждой поговорить для выправления психологического здоровья. Самая же морока будет с детьми — нам нужны соплеменники, а не волчата, так что придётся всем миром перевоспитывать».

Такая морока…

Ассимилировать дикарей было… Странно. Не сложно и не просто, а именно странно, да. Причём подобные эмоции из всего стремительно растущего племени Кричащих камней испытывал лишь я один, однако же по вполне понятным причинам — всё же ассимилировали их люди не только схожие по взглядам, но совсем недавно ещё и по сути, в отличие от меня самого. Да и дело это было для всех не то чтобы совсем уж неизвестным, поскольку до прихода южан у местных племён существовали традиции по обмену невестами. Хотя далеко не все они в этом деле участвовали, да.

«Ага-ага, ведь инцест — дело семейное… Эх, поскорее бы себе генетиков заполучить. Чувствую, если в генофонде аборигенов покопаться, можно на та ещё Санта-Барбару наткнуться».

А вот уже с моей стороны всё выглядело немного комично. Иронично наблюдать, как бывшие дикари учат текущих дикарей быть чуть менее… ну, знаете, чуть менее дикарями, да. Для инфильтратора, привыкшего обучаться исключительно у признанных специалистов, премудрости едва ли облагороженных соплеменников выглядели просто смехотворно. Но всё же действенно, этого не отнять.

Так что с огнём в сердцах да с моей посильной помощью у племени действительно вполне получалось «переваривать» всё новые и новые поступления свежего «мяса». Конечно, не без эксцессов, но они, как водится, в любом многофакторной деле были совершенно неизбежны.

Бывало, кого-то приходилось вразумлять. Иногда даже кулаками и какой-то матерью. А совсем уж изредка — с дальнейшим фатальным исходом. Что поделать, не все были способны осознать и принять новые реалии. И, конечно же, далеко не все были согласны это сделать, причём даже под моим влиянием.

«Вся эта племенная гвардия, бывшие вожди, потомственные ремесленники-монополисты и прочие… старейшины».

Даже в такое время и в столь примитивной среде всегда находятся те, кто не только желает признания и власти, но и способен на самые разные подлости. Я даже способен понять их — слом, на границе которого старая сытная и респектабельная жизнь сменяется чуть менее сытной и куда менее уважаемой… Этот слом способен ранить кого угодно. Вот только далеко не все попытаются пойти на крайности, чтобы вернуть хотя бы отблески былого положения. И таких личностей я прощать не намерен.

Возможно, потом бы они даже могли исправиться, однако, увы, лишнего времени на притирку у нас как раз таки нет. Глупо своими руками, а точнее — своим попустительством взращивать внутри молодого государства пятую колонну своей власти.

Руки приходилось марать кровью. Снова. Но, кажется, я уже совершенно привык к этому. Впрочем, к счастью, настолько радикально приходилось поступать всё же не часто. И не со всеми.

Слава всему самому светлому, что только можно было найти в обоих мирах, на детей со свойственной им гибкостью психики влиять оказалось гораздо проще. Даже если первое время они вели себя как сущие зверята, социализировать их было всё-таки возможно. Пусть это и требовало ещё толики моего и так несвободного времени. Но это представлялось малой ценой по сравнению с иными… альтернативами.

Хорошо хоть со взрослыми совесть не просыпалась, а потому действовать выходило рационально.

«Готов человек жить в обществе и зарабатывать себе на еду и прочие удобства — хорошо, а нет — так и трупа будущего ответ. Или раба. Или штрафника, что скованным ремнями пойдёт в первой линии на врага».

Человеческий ресурс, всё же, в этих землях, как скорее всего и во всём прочем мире, оставался довольно ограниченным. И тратить даже самых тупых и агрессивных его представителей просто так было просто нерационально. Хотя иногда и очень хотелось, конечно.

Так что — да, у нас появилось рабство. Не сказать, чтобы кто-то из нас был в восторге от этого, однако рабочие руки действительно были критически необходимы. В работе на всё растущих в размере грядках, во вспашке заложенных близ лагеря полях, в уходе за развёрнутыми плантациями нескольких полезных культур, в строительстве и прочей простой физической работе — везде был нужен человеческий ресурс. Где-то подходили даже сущие мутантские отбросы, коими, словно прочим зверьём, полнился старый город. Таких ловили, дрессировали и содержали в загонах, будто бы прочий скот. А где-то подходил только разумный ресурс, получить который было куда сложнее… но всё ещё, впрочем, вполне возможно. Тем более, что со всеми последними событиями, напряжённость соседей в нашем отношении снова начала нарастать.

«Конечно, будущий конфликт был тем ещё секретом Полишинеля. Все, блин, всё прекрасно знали и понимали. Никакой государственной тайны… Хорошо хоть не роптали, прекрасно осознавая неизбежность такого исхода. Ну и в мои слова верили, конечно. Ведь на этот раз Кричащие камне уж точно готовы к нападкам врагов».

На текущий момент конфликт удалось удерживать в стадии этакой эпизодической войны. То есть на нас ходили в набеги, но и мы не отставали. И пока лидировали с большим отрывом — сказывались новые тактики с оружием, а также хорошая выучка и регулярное снабжение. Благо уж что-что, а воевать меня учили. В особенности против других людей.

Создатели вообще предполагали, что именно мне придётся подавлять восстания, мятежи и революций разных форм и размеров, что непременно вспыхнули бы после окончательной победы пришельцев. Так что в логистике, организации войск, стратегии и прочих подобных вещах я действительно кое-что понимал. По крайней мере по мнению моих бывших хозяев.

«Правда, учитывая, что в результате они едва унесли с планеты ноги, а одни из самых их именитых учёных подохли в коридорах моей лаборатории… Сомнительно, словом, что они действительно что-то понимали в человечестве».

Поэтому глупо было бы надеяться исключительно на своё обучение. И я держал ушки на макушке, а глаза — раскрытыми, внимательно отслеживая ходы противников через разбросанную сеть наблюдателей и секретов (т.е. скрытых позиций). А попутно готовился к тому, чтобы с Умой возглавить свой ударный кулак — двадцать лучших воинов, экипированных и вооружённых хорошими чешуйчатыми доспехами и арбалетами с воротом.

Наша цель была проста — по одному выбить каждого оставшихся наших соседей, приведя племена к миру и аннексии. В идеале, конечно, было бы разрешить все проблемы через дуэль вождей, однако именно в этих четырёх мой метод дал сбой по тем или иным причинам.

«У одних всё решает совет воинов, которые хотят нашей крови. У других вождь слишком хитрый и ни в какую не желает битвы один на один, всё отмазываясь какой-то там нечестностью сражения человека и бога. Ага, как будто это ему помешало отравить и убить прошлого вождя. Третьи вообще не желают ни с кем контактировать, кроме разве что в форме приглашения гостя на пиршественный стол в качестве блюда. А последние и вовсе как-то странно кочуют, периодически скрываясь в канализации и древних казематах под городом, от чего выловить их пока так и не получилось».

Словом, опять же, проблем хватало, и решать их было — такая морока…

Крики, чей-то смех и тихий скрип старых камней — шум, являющийся неотделимой частью его мира. С этими звуками он родился и жил, с ними же, казалось, ему суждено умереть. Даже если сгинет в чужих краях, отринуть эту часть себя просто не сможет.

Но кое-что его всё-таки беспокоило даже сквозь неглубокий сон. Чего-то явно не хватало. Мир казался каким-то другим, но в заботливых объятиях сна осознать разницу всё никак не удавалось.

Особенно громкий визг наконец заставил его проснуться.

Серый камень и дерево вокруг. Непонятная мягкость под ним. Другие запахи, другие ощущения на коже. И приятное тепло вместо въевшегося, казалось, даже в кости холода.

Ощущение неправильности нарастало.

Вместе с ещё одним непонятным для него криком, мир расцвёл тёплым солнечным светом. Откуда-то из-за прикрытого дощечками окна повеяло чем-то вкусным. Чем-то таким полузабытым, что он не кушал уже очень, очень давно. А спустя минуты напряжённого ожидания зазвучали чьи-то уверенные голоса. Мужские и женские. Причём среди вторых он всё никак не мог разобрать «старших», а среди первых — порыкивающий голос избранника Кровавого бога.

В висках запульсировала мысль: «Этого просто не может быть. Не может и всё тут. Так ведь не бывает, что…»

И тут он вспомнил. Вспомнил чужака, бросившего вызов их вождю. И его победу. И слова после неё. И страх, увядший после прибытия в другое племя. И…

За окном снова зазвучал крик. Нет, не крик, — поправил себя парень. — Смех. Это детский смех. То, что было запрещено под страхом побоев и чего похуже, разносилось в этом месте уверенно и регулярно.

Так странно. Так неестественно. Но привлекательно.

— К столу, детишки! — прозвучал уверенный женский голос с повелительными хриплыми нотками. Совсем как у той, что вчера рассказывала, где они будут жить. Точнее похожий, но всё же другой.

Вскоре призыв прозвучал ещё раз. И ещё. Четвёртого выкрика парень решил не дожидаться, поскольку если женщину не прервали, то это означает, что действует она по воле вождя. И никто не будет наказан. Да и кушать очень уж сильно хотелось.

Так для него и началось это утро…

…Поев, он продолжал прятаться в редких тенях, отмечая всё новые и новые странности этого места. Уверенные, здоровые люди ходили всюду. Явно едят много и регулярно. Много воинов. Много и не воинов. Но все носят оружие за пазухой, причём очень дорогое — из блестящих зеркальных камней. А уж одежда… Не идёт ни в какое сравнение с тем тряпьём, в котором им приходилось кутаться.

Вообще, если говорить на чистоту — у двенадцатилетнего парня возникало такое ощущение, будто бы в этом месте собралась целая куча вождей. Уверенных, хорошо одетых и вооружённых. Разве что габаритами всё же поменьше будут, ну так для него все взрослые были великанами. Кто больше, кто меньше — одна суть, практически никакой разницы. И с тех пор, как он начал подсматривать за общением старого вождя и чужаков, отличать взрослых друг от друга начал именно по поведению.

Те, кто старался быть меньше — его сородичи. Те, кто не старался — чужаки. А тот, кто ходил вальяжно и с поднятой головой — вождь. Всё просто и понятно. Такое разделение его никогда не подводило.

До этого момента.

Но он ведь помнил самого-самого главного здесь. Тот Голос оказался гораздо сильнее даже их прошлого вождя. Так почему тогда вокруг ходит столько тех, кто смеет смотреть вот так? С вызовом в глазах? Почему?..

Парень захотел узнать ответ на этот вопрос. Ему было важно. Ему стало интересно…

…Понимать членов его нового племени было непросто. Говорили как-то не так, хотя в общем и понятно. Только голова после длительного общения болела.

Но боль была привычна и терпима, а вот ответы на вопросы — нет. С каждой разрешённой загадкой его мир покрывался трещинами. И рушился вместе со всеми привычными устоями.

Это оказалось страшно.

Много воинов. Действительно очень много воинов, сильных и уверенных, но совершенно нежелающих бросать вызов своему вождю. Наоборот, они любили его… Но не как ребёнок любит мать, и не как мать любит ребёнка, а как-то иначе. Непонятно для него, но очень желаемо.

Хотелось, чтобы на него самого смотрели так же. И чтобы он сам мог так посмотреть на кого-то другого. Без боли, без злости и без затаённой ненависти. А с уверенностью и надеждой. Такими странными эмоциями для кого-то, кто родился и рос в культе Дексаа.

Но даже это не так шокировало, как люди, которые не воевали, а лишь умели делать что-то руками и были уважаемы за это! Или как женщины, которые тоже были воинами! И не только! И…

Парень совсем запутался как в окружающем мире, так и в своих эмоциях. Раньше, до своей смерти, с таким ему помогала мама. И теперь без неё было так сложно и больно… Страшно и непонятно…

Может быть спросить кого-нибудь другого из взрослых? Из женщин, например. Если они не «старшие», то обычно всегда хорошо относятся к чужим детям.

Да, так он и поступит!..

…Он поговорил с одной женщиной. Потом с другой. Потом с третьей… Много с кем поговорил, в общем. И узнал много такого, что едва ли мог принять. По крайней мере без некоторого внутреннего конфликта.

Но новый дом ему всё же понравился. Очень. Хорошее место, где жить гораздо проще и приятнее, чем у старого вождя. Много разной вкусной еды, много вещей и мало боли. Если всё это не ложь, то такое место он даже способен… полюбить.

— Эй, мелкий, — чей-то голос раздался над головой так внезапно, что парень от испуга уже было шарахнулся в оконный проём за спиной… Но не успел. Громадные руки уверенно подхватили его, подняв на совершенно чудовищную высоту. Где он и увидел очень знакомое лицо. — Чего это ты по лагерю неприкаянным бродишь, да всё что-то вынюхиваешь? Шпион, что ли?

Против грозного смысла сказанных вождём слов, его лицо добродушно улыбалось. Но необычно. Что-то было в этих небесно-голубых глазах, какая-то непонятная эмоция, которую ребёнок всё никак не мог разгадать. А потому предпочёл промолчать, не нарываясь на болезненный ответ гиганта.

— И затих, словно мышка под кошачьим взглядом, — с ещё более непонятными эмоциями продолжил вождь. — Ладно уж, всё с тобой понятно, мелочь пузатая. Точнее, — тут гигант нахмурился и бросил гневный взгляд на впалый живот мальчика, — не пузатая, а излишне тощая… Но ты так не переживай, парень, откормим. Ещё как откормим! Ну да не за этим я к тебе подошёл…

Уже собиравшийся было что-то пролепетать ребёнок замер под пронизывающим взглядом Голоса. Казалось, что существо, никак не могущее быть простым человеком, глядя на него видит что-то иное, более интересное.

Так на мальчика ещё никогда не смотрели.

…- Пока ты следил за племенем, я следил за тобой, — как нечто само собой разумеющееся сообщил гигант, небрежным движением откинув с глаз достигающие подбородка солнечного цвета волосы. — И ты мне, малыш, понравился. Будешь моим восьмым учеником?

Парень не знал, о каких учениках вождь вообще говорит. Не знал он, естественна, и насколько высока была эта честь, и сколько людей стремились пропихнуть своих чад на столь лакомую позицию. Он не знал всего этого, да. Зато, что он ведал исключительно точно, так это то, что Гласу ни в коем случае нельзя отказывать. Ни в чём. И пусть их новый вождь будет много лучше старого, пусть будет возможно даже излишне добр и сострадателен, правило всё равно оставалось неизменным. Ведь за кем сила, тот и прав, верно?

— Конечно, мой вождь, — и ребёнок раболепно опустил глаза, не смея больше смотреть в лицо своему хозяину. Поэтому и не увидел, как лицо собеседника сперва ожесточилось, а спустя несколько мгновений расплылось в хитрой улыбке составившего план человека.

Ещё один умный малыш изменил свою судьбу, причём безвозвратно. Уж в чём инфильтратор и землянин были согласны безоговорочно, так это в том, что кадры действительно решают всё. Поэтому упускать алмаз, сформировавшийся под чудовищным давлением одной из жесточайших общественных форм этого мира, правитель Кричащих камней совершенно не собирался.

Правда, он ещё не разу ни примерял на себя роль ювелира… Но постарается не испортить прекрасные заготовки. Память и навыки ему в помощь.