Совершенный. Война никогда не меняется. Том 1

Глава 5 Перепутье

Проход в подземную часть здания, когда-то определённо принадлежавшего пришельцам, встретил меня красочной картиной разрушений. Ранее расчищенная от мусора лестница покрылась трещинами и частично раскрошилась, дверной проём лишился наверное половины укреплённой рамы, а сама дверь… Ну, она теперь лежала где-то в десятках метрах от сюда, покорёженная и согнутая в дугу.

«Хорошо Ума сработал, мощно. Жаль только, что цепь восстановлению не подлежит — не только лопнула в двух местах, но и почти все звенья деформировались. Теперь только на переплавку».

Впрочем, подобные последствия были мною вполне ожидаемы. Так что без лишних сантиментов, ещё раз проверив целостность свода, я устремился во тьму.

«Благо фонарик догадался собрать. А то в кромешной темноте даже моё зрение пасует»…

… Спёкшаяся электроника, контейнеры с давным-давно испортившимися пайками и не только, ломкие кости на полу да прочий подобный хлам. Вот, что наполняло подземные этажи. Для кого-нибудь другого — бесполезный мусор, тогда как в моих глазах всё выглядело иначе. Вокруг я видел целое множество потенциально не только полезных, но иногда даже и действительно ценных материалов. По крайней мере, ценных по меркам сурового постапокалипсиса. Несомненно, их нужно будет собрать, отсортировать и применить по назначению. Потом. Когда исследование всего подземелья будет завершено.

Кроме того, чтобы легче изымать приглянувшееся, а так же проще превращать его потенциальную пользу в действительную, мне крайне пригодились бы современные, качественные инструменты. Которых, разумеется, не было в наличии.

«Может быть хотя бы здесь они найдутся? Должны ведь где-то были ксеносы свою технику ремонтировать, верно?»

Конечно, совсем уж с пустыми руками я не сунулся — свёрла, пилы, стамески и прочие не слишком сложные орудия труда в наличии имелись так или иначе. Что не нашлось в руинах или лаборатории, то было получено литьём и простейшей ковкой. Благо металла с избытком хватило и на опыты по восстановлению древних методик обработки, и на десятки откровенно провальных попыток, и даже на формирование некоторого запаса инструмента.

Древесный уголь, тигель, химикаты… Что-то удавалось вспомнить, но чаще приходилось опираться лишь на догадки с косвенными признаками. К счастью, в конечно итоге этого вполне хватило. Хотя до умельцев с Земли я наверняка не дотягивал, и не дотягивал существенно. Ни скоростью работы, ни качеством, ни уж тем более конечным продуктом. Поэтому робкая надежда на чудо… или, как это явление называли в СНГ, на «халяву», конечно присутствовала.

«Не на орбиту ведь всё отправляли, верно? Да и в соседние регионы за бригадами техников каждый раз летать не слишком рентабельно».

Однако, как это не печально, ничего похожего на мастерские пришельцев ни на первом, ни на втором уровне найти так и не удалось. Вместо них, и без того невеликий объём пространства в основном занимали практически пустые склады, жилые комнаты сразу на три-четыре персоны, обширная столовая и несколько рекреационных зон. То есть практически полный пакет базы, скорее всего военной. Что для меня, прекрасно знакомого с человеческими объектами подобного типа, было, конечно же, явлением непривычным. Непривычным в основном из-за своего месторасположения. Видимо зелёные по каким-то причинам предпочитали располагаться именно под землёй, в отличие от людей, в тесноте чувствующих себя не слишком хорошо.

«Или же их вынудили? Ну а что, в человеческих партизанах я никогда не сомневался. А уж в условиях, когда вас пару десятков особей на тысячный человеческий город, рассчитывать на тотальный контроль и вовсе глупо. Даже обложившись камерами с датчиками. Уж что-что, а обходить такие системы люди хорошо научились что на Земле, что на этой планете».

Словом, чем дальше я углублялся, тем всё менее вероятным мне казалось обнаружение здесь чего-либо стоящего. Те же склады уже остались позади, на первом подземном этаже, а из электроники и вовсе вряд ли удастся встретить что-нибудь работающее. Слишком уж близко расцвели когда-то бутоны атомных взрывов.

«Хотя, военный объект ведь. Причём гарнизонный, то есть где-то должен наличествовать либо штаб, либо хотя бы центр координации и контроля систем слежения. Так где же он?»

Ни на первом, ни на втором этажах ничего подобного не было. Значит, придётся спускаться дальше.

Холодало…

Минус третий уровень, он же, по-видимому, и последний, встретил меня тихим гулом на грани слышимости.

«Странно. Неужели грунтовые воды так близки к стенам?» — такое настораживало. Грунтовые воды для подземных построек никогда не несли ничего хорошего. А уж перспективы если не быть заваленным, то хотя бы просто хлебнуть грязной, холодной водички вообще приводили в уныние. Так что, не желая подобного, я даже поспешил пройти дальше… За что и поплатился.

Четыре шага. Всего четыре шага от проёма, ведущего в тамбур с лестницей, по коридору к следующему проёму. Глупый, совершенно человеческий страх сыграл со мной злую шутку. И когда на третьем послышались какие-то хлопки, достаточно чётко слышимые в пустоте прямого как струна прохода, я, занятый иными мыслями, даже не успел среагировать. А потом стало поздно. Ровно на четвёртый мой шаг проёмы сзади и спереди едва ли не мгновенно перегородили крепкие на вид плиты. А под самым потолком открылись отверстия, из которых сплошным потоком повалил некий газ непонятного цвета.

«Понятно».

Всё действительно было совершенно ясно. И не важно даже, какова причина срабатывания системы защиты. Главное найти способ, как отсюда выбраться. В этом деле плиты, перегородившие проходы, являлись для меня куда большим препятствием, нежели чем банальный газ. Вряд ли местные умельцы рассчитывали, что к ним ворвётся нечто со столь чудовищной биологией.

Вдох, второй, третий, четвёртый. Лёгкие жжёт, глаза немного слезятся. Ещё один глубокий вдох, и спустя несколько мгновений онемения проблемы с дыханием почти полностью исчезают.

«В отличие от чёртовой плиты передо мною!»

Удары руками не приносят должного эффекта — барьер остаётся недвижим, несмотря на жалобный скрип. Использование лома тоже не помогает, поскольку зазоров достаточной величины найти всё никак не удаётся.

«Замуровали, демоны!»

Зато уже существующие щели вполне расширялись отвёртками и всем остальным, что можно было найти под рукой…

А спустя ещё некоторое время, затраченное на постепенное расшатывание фиксации механизма в пазах, за спиной следует ещё одна стремительная серия хлопков. После чего начинает повышаться температура. Сперва не слишком заметно, от чего я не обращаю на это внимания. Но когда с дыханием вновь возникают проблемы, а перед взором уже вьётся дым от тлеющей одежды…

Что я мог сделать в такой ситуации?

Полумеры отбрасываются в сторону, и на безмолвного врага со всем гневом обрушивается кусок крепкой стали. Раз, второй, третий… Удары ломом следуют один за другим, и преграда начинает постепенно поддаваться. Вскоре зазор между стеной и плитой расширяется достаточно, чтобы наконец мог вступить в дело довод Архимеда — рычаг.

Температура тем временем продолжает расти, дыма становится всё больше. Пластик мягчеет в руках, изредка просачиваясь на пол сквозь пальцы. Жар уже чувствуется даже мной самим, что означает более чем значительный нагрев.

Очередное усилие и под глухой скрежет плита с гулким скрежетом сгибается пополам. Дальше уже дело техники.

Но не успеваю я обрадоваться, как коридор, ставший мне ловушкой, заполняет новая серия хлопков. И мир вокруг погружается в пламя…

… — Вот же срань Господня, поехавшие зелёные параноики! — от боли, а также наполнившего всё вокруг запаха жжёного мяса и пластика хочется убивать. — И ведь не отомстишь уже, поскольку все виновники давным-давно мертвы.

Отдохнуть хотелось просто зверски. Хотя причина тому была скорее ментальная, чем физическая — тело инфильтратора не так-то просто истощить, в отличие от куда менее совершенной получеловеческой личности. Даже если организм в принципе не способен ощущать стресс, а голова всегда остаётся «холодной», во время и после кризисов начинает подводить сам разум. Ему, разуму, было страшно. Мысли раз за разом погружались в пучины сомнений и рефлексии. А от понимания, насколько близка была смерть, хотелось то ли бежать на поверхность, то ли разнести здесь всё вокруг.

«Эко меня ударило, причём даже без всяких гормонов!»

Так что, дабы не рисковать в дальнейшим из-за ещё более рассеянного внимания, пришлось действительно сделать передышку. Посидеть, подумать, немного погоревать об испорченных результатах многочасовых трудов…

Отдых не прервала даже новая волна пламени, редкими языками вырвавшаяся из-за деформированной плиты. До угла, где я расположился, жар всё равно не доставал. Да и стал он, судя по виду, несколько слабее. По-видимому, в ловушке начинает заканчиваться энергия. Именно энергия, поскольку любое известное мне топливо уже давным-давно испортилось бы под гнётом времени.

«Назад пока не вернуться, да и незачем, в общем-то. Значит, идём вперёд. Что-то ведь таким образом охраняли. Причём охраняли настолько качественно, что ловушка сработала даже спустя столько лет».

Потратив ещё около десятка минут на восстановление спокойствия, с тихим вздохом поднялся на ноги и побрёл, опасливо осматривая путь перед собой.

«Если тут на входе такие ловушки, то следующие я могу и не пережить…»

Но новой западни не последовало. Вместо неё за очередным проёмом присутствовал свет, пусть и в виде характерного зеленоватого аварийного освещения. Озаряемый им короткий коридор изобиловал не слишком крепкими на вид дверьми, символы на которых по мере прочтения воодушевляли меня всё больше и больше. Серверная, малый арсенал, каюты наместника и советников, региональный штаб…

«Это ли не рай⁈ Если зелёные не разочаруют, то, право слово, ожоги и потеря волос стоили того! Но вот одежду с инструментами я им ещё припомню».

Что же, посмотрим…

… — Опять продешевили они, а страдать — мне!

Вообще, чем больше выяснялось о моих создателях, тем больше я разочаровывался. Их решения, методы, намерения — всё оказывались какими-то, с одной стороны, излишне радикальным в своей идее, а с другой — половинчатым по сути. Ничем иным многие из их ошибок объяснить просто не получалось.

Вот, например, электроника этого аванпоста. Понятно, был недостаток… да всего, наверное, недостаток, и поэтому было решено использовать куда более доступные человеческие аналоги. Но если начинка моей лаборатории была хотя бы частично гибридной, то есть реализованной на родных для пришельцев компонентах, то здесь таковых и вовсе практически не оказалось. Всё сплошь человеческое, а значит — совершенно недолговечное. Так мало того, они ещё и защиту от поражения ЭМИ не предусмотрели, так что после близких ядерных взрывов всё превратилась в лом. Словно карета Золушки в тыкву после последнего боя часов.

И это на военном объекте, между прочим!

«Хотя, судя по контактам и кронштейнам, изначально здешняя электроника не сильно отличалась от гибридной, уже знакомой мне по лаборатории. Но потом её будто бы… Заменили? Вот только зачем? Неужели ситуация на фронте складывалась столь печально, что пришлось забирать с тылов последнее?» — подобные мысли витали в воздухе и не давали мне покоя. Это был, с одной стороны, чистый бред, поскольку любые личности хотя бы с каплей здравого смысла стали бы действовать совершенно иначе. По крайней мере, никто уж точно не стал бы ослаблять контроль захваченных регионов. Наоборот, их требовалось укреплять, поскольку именно в такие моменты обычно и начинали резко активизироваться диверсанты. А откуда резервы забрать следовало в первую очередь, так это из некритичных для фронта проектов. В конце концов такое решение напрашивалось само собой…

Но его реализация была бы мне заметна. Ведь одной из таких вот, неважных в условиях войны разработок, был и я сам. Однако, поскольку инфильтратор выжил, а проект не прикрыли, следовало сделать закономерный вывод — либо всё на фронте было нормально, либо… либо ксеносы — идиоты.

Сперва в последнее не верилось. Но вот с другой стороны… Историю Земли я знаю неплохо, и там подобного идиотизма хватало. Причём даже у тех, от кого такого, собственно, не ожидали. Да и загадка с работоспособной ловушкой тогда получает своё объяснение — по многим причинам разбирать её просто не стали бы, а значит и изначальная начинка вполне могла сохраниться.

«Впрочем, какая мне теперь разница? Домыслы результат не изменят».

К счастью, плохие новости на этом заканчивались. Изолированная от поверхности, то есть достаточно стабильная среда оказалась благостна для менее сложных вещей, а толстый слой земли и бетона защитил от большей части радиационного поражения. Конечно, дефицитную в этом времени электронику было искренне жаль. Однако в отместку я получил кое-что куда более важное.

Карту.

Обнаружив эту пластиковую красавицу, занимавшую практически всю поверхность здоровенного стола в помещении штаба, я пришёл в неописуемый восторг.

«Карта! Крепкая, детальная военная карта! Наконец-то, блин, почувствую себя современным человеком, а не выходцем из бедного средневековья! А „терра инкогнита“ станет теперь для меня не такой уж „инкогнита“. Ну, хотя бы по большей части».

Пометки на ней, как и весь остальной текст, конечно, были сделаны на языке зелёных. То есть в виде этаких округлых иероглифов, чем-то напоминающих некоторые виды индийской письменности. К счастью, этот язык, в том числе и письменная его часть, был мне прекрасно знаком. Собственно, именно на нём инфильтратора и обучали создатели. Так что иного выбора, кроме как выучить его, у меня не оставалось. Впрочем, он оказался не слишком сложен — не труднее какого-нибудь китайского.

Словом, сам текст трудности не представлял. В отличие от символов, которыми отмечали географические объекты. В легенде (описании) карты их не было, а сам шифр по понятным причинам мне был совершенно не знаком.

«Вот ведь, научились-таки у людей! Не верю, что сами додумались… Так, мою лабораторию вообще никак не отметили. Секретность или что-то ещё? В любом случае, это несомненно усложняет дело. Печально. Видимо, смысл отметок придётся узнавать уже на местах».

Впрочем, кое-что можно было понять и по косвенным признакам. Те же города, например, были вполне отмечены и подписаны. Как и внешние аванпосты, этакой сетью разбросанные по территориям пришельцев. Для контроля, вестимо. Остальные отметки, раз уж лаборатории не удосужились указать, наверняка представляли собой разнообразные военные базы, склады, фортификации и прочее подобное. Словом, крайне полезная информация, даже несмотря на то, что именно по таким объектам в первую очередь и наносили атомный удар.

Не менее, а то и более полезно оказалось узнать границы карантинных зон. Пусть в последний раз их обновляли целых восемь десятков лет тому назад. К тому же местные большие шишки даже удосужились подписать причины, по которым эти самые зоны и стали карантинными.

«Очень любезно со стороны зелёненьких».

Тем не менее на этом полезность карты и заканчивалась. И как бы я ни был рад подобной находке, являлась они в действительности преимуществом чисто локальным. Поскольку эта большая, подробная карта описывала лишь одну-единственную оккупационную зону, пронумерованную как «3–11». Ни где это находится, ни что здесь присутствовало до вторжения было совершенно непонятно. Не говоря уже о том, что здесь находится теперь.

«Думаю, многое придётся править, причём по ходу дела. Но всё же править — это не с нуля писать, да и в полную неизвестность теперь идти не придётся. Совершенно иной разговор, так сказать».

Остальные же находки тоже были полезны, но не столь значительны. Немного личных вещей и разнообразного офисного хлама больших чинуш, пара коробов более-менее крупных обрывков ветоши (нужно ведь их был в чём-то выносить) и ещё больше технических компонентов. Электроника всё так же представляла из себя крупную горку фигурных, в виде концептуального детородного органа, совершенно «мёртвых» кирпичей. То есть была занимательна с виду, но разочаровывающа по сути. И ничего более интересного в незапертых помещениях найдено не было.

Определённые надежды я питал на арсенал. Всё-таки он был приписан далеко не к последним разумным, что управляли армией в, пусть и заштатном, но целом регионе. Однако и в этот раз меня постигло разочарование — за хлипкой дверкой находилась лишь небольшая каморка, оружейные стойки которой оказались по неизвестным для меня причинам полностью пусты. В момент обнаружения данного факта, подозрения, начавшие было формироваться ещё на прошлом этаже, обрели наконец-то форму.

Дело в том, что на втором уровне я уже обыскивал одну чуть более крупную, чем другие, но при этом никак не подписанную комнату. Конечно, довольно характерные продолговатые стеллажи и стойки наводили на размышления, но не являясь знатоком в этом вопросе, я всё же предпочёл не спешить с выводами. Теперь же, подмечая схожесть того и этого помещения, можно с уверенностью постановить — тогда я наткнулся на гарнизонный, то есть солдатский арсенал. Абсолютно пустой, что примечательно. В точности, как и это место.

Один раз — случайность, два — уже совпадение. Так, кажется, говорят? Но не в этом случае. Куча оружия не может исчезнуть сама по себе, в особенности с изолированной военной базы. И уж тем более мёртвые куски металла не имеют свойства прихватывать с собой в дорогу личные вещи солдат.

«Строение относительно цело, костей — мало, и пропало всё оружие вместе с одеждой. Склады в лучшем случае полупусты, в худшем — полностью опустошены. И что же в итоге? Неужели зелёненькие сумели эвакуироваться? Тогда и карту могли не забирать — она ведь лютый анахронизм даже по человеческим меркам. Хотя люди, конечно, за собой всё равно ничего бы не оставили. Принципиально. Но то — люди. Они — параноики, они привыкли…»

Что же, в таком случае делать мне здесь больше было нечего. Конечно, за исключением необходимости в отключении ловушки и проведении пары сеансов ещё более вдумчивой мародёрки. Разбираться же с результатами короткого, но крайне запоминающегося приключений можно будет и на поверхности. Не рискуя при этом остаться в полной темноте под землёй.

— Мр-ру! — раздаётся трубный бас над головой, и что-то тяжёлое решительно, но вместе с тем деликатно навалилось на меня со спины.

— Это что же, я слышу недовольство в твоём голосе? — иронизирую, стараясь не отвлекаться при этом от своего занятия.

— М-моу-у! — и меня аккуратно пихают в бок. Лапкой. Правда, кого другого от этой грабли мог и сердечный приступ схватить — коготки под тридцать сантиметров длиной внушительны, словно дуло тяжёлого пулемёта, приставленное к виску. Такого арсенала, мало чем уступающего самым лучшим кинжалам что в крепости, что в размере, моему другу вполне хватает для того, чтобы отрывать куски от добычи на бегу, прямо во время охоты.

От чего появилась такая жуть — не ясно. Хотя я склоняюсь к мнению, что во всём следует винить генетиков-кошатников.

— Моу-у-у! — ещё один тычок, и голову внезапно накрывает слоем чего-то тёплого и шершавого.

— Не лижи меня, Ума, — пахнущий какой-то химией язык не мешал заполнять карту, но разыгравшегося хищника нужно было одёрнуть. А то я его знаю, будет опять бесится — порвёт к чертям важный для всех нас кусок пластика. А оно нам надо? — И вообще, я сейчас сильно занят. Дай мне десять минут, ладно?

— Моу?

— Хорошо, — смех удаётся сдержать, а потому наружу вырывается лишь весёлое фырканье. — Нагрею тебе котелок воды. Теплолюбивый ты наш!

Громкое благодарное сопение окутывает тёплым воздухом с ног до головы, а по лицу проходится всё тот же шершавый язык. И зверь уходит, напоследок своим любимым жестом обвив и сжав меня длинными хвостами.

«Кот, ага. Котики вылизываться любят, а не поливку кипятком. И что генетики с вирусами такого в Уме накрутили? Ладно, десять минут — так десять минут. Нужно поспешить».

С момента вскрытия мрачных подземелий пришельцев прошло три недели, которые не пропали даром. Разнообразной работы, собственно, всегда хватало, однако не забывал я и об исследовании местности. Благо теперь было от чего отталкиваться, и куда заносить данные.

Результаты картографирования, впрочем, не сильно радовали, причём по многим причинам. Для начала, как показала сверка ориентиров, я оказался в не слишком-то удачной позиции. Причём это ещё по меркам того времени неудачной, а теперь же вообще стоит ожидать если не Ад, то глубин загробного мира так точно.

«Ага, а я пока, значит, в этаком Элизиуме тусуюсь. На пару с чьим-то божественным питомцем, значится… А что, неплохо звучит! Нужно будет потом эпическую поэму написать, что-нибудь в духе Илиады».

Ну и по всем канонам повествования, из относительно благополучного клочка земель мой путь мог лежать исключительно через места, для людей не слишком пригодные. Ничего удивительного в этом нет — зелёненькие тоже не были дураками, как бы отдельные их решения не пытались меня убедить в обратном. Они вполне закономерно выбрали для размещения своей сверхсекретной лаборатории место, достичь которое было проблематично даже в лучшие времена. На фоне же непрекращающейся планетарной войны, а также учитывая людскую любовь к партизанским диверсиям, спрятать такой объект в самом захолустном захолустье оказалось действительно стоящей идеей. По крайней мере, за всё своё пребывание в комплексе, я ни разу не встречал признаков деятельности враждебных создателям сил. Ну, разве что за исключением общей ограниченности ресурсов.

Словом, труднодоступность территорий, где я сейчас находился, меня не удивляла. Просто что тогда, что уж тем более теперь это сулило немалые проблемы.

По конкретике же… С юга на запад, если я правильно понимал пометки на карте, простиралась невысокая, но удивительно затейливая горная гряда. И затейливость её состояла в том, что из-за периодической сейсмической активности и общей ненужности она была, что называется, «дикой». То есть не то чтобы совсем уж неисследованной, скорее просто необлагороженной. Ни дорог нормальных, ни туннелей, ни даже постоянных тропинок. То есть этакая сплошная серая зона с пометкой, вида: «Следить, но не влезать».

Впрочем, судя по обилию карантинных зон, кто-то туда всё-таки активно лез. Как понятно — с последствиями. К счастью, уже к моменту строительства моей лаборатории кто-то другой, интеллектом явно повыше, научился-таки подсчитывать риски, и новый секретный объект расположили пусть и в том же районе, но на некотором отдалении от опасных участков.

«Шатать нас, конечно, — шатало. Помню такие случаи, хоть какое-то разнообразие в рутине дней. Да и ксеносы так смешно бегали… Хотя, когда я за ними охотился, было куда-а веселее!»

Впрочем, теперь радости я не чувствовал. Мало того, что гряда сама по себе являлась этакой мёртвой зоной, причём даже в лучшие свои годы, а значит теперь была тем более для меня закрыта, так и остальные направления… не радовали. Собственно, вокруг долины в принципе всегда были либо горы, либо каменистые степи. И если первые мало чем изменились по прошествии лет, то вот вторые превратились в натуральные пустыни. Только вместо песка грунт покрывала то ли окаменевшая корка непонятного происхождения, то ли… то ли это и являлось грунтом. Просто тонкий слой степной почвы бесследно исчез, оставив на поверхности лишь суровое скальное основание.

Я уже неоднократно выходил к границе долины. И то, что увидел там, за лесами и узкой цепочкой холмов… Место не просто гнетущее, а прямо-таки ужасающее. Бескрайнее однотонное плато, словно бы ровное, хотя это впечатление обманчиво. Какое-то красновато-серое, слегка ржавое, но уже явно выбеленное безжалостным светом яркого, абсолютно безразличного светила. И над всем этим небо вроде бы голубого, но всё же какого-то слегка неправильного цвета. Там, во время палящего зноя, эта неправильность особенно бросается в глаза.

Впрочем, даже когда Солнца не видно, лучше картинка не становится. Если облака, так обязательно неправильных, токсичных цветов. Если ночь, то под светом непрекращающейся авроры. И никакой жизни на многие мили вокруг… Уж я бы уловил хоть какое-нибудь движение. Ничего. Полностью мёртвая земля. Причём настолько, что даже на холмах вблизи никто не рискует жить. То ли впечатление сказывается, то ли погодка там и вправду не сахар.

Словом, стабильно гнетущая земля, вмиг выпивающая все положительные эмоции. Словно вид злобных духов из одной серии книг.

И через такое мне нужно будет пройти. Не сказать чтобы очень далеко, но и не близко. Километров сто пятьдесят, может быть двести. Это, конечно, если я решу пойти к ближайшему городу, ранее располагавшемуся на берегу какой-то не слишком большой степной речушки.

«Главное в таком случае — не сбиться с курса. Промахнёшься на пару километров, и придётся в поисках цели круги нарезать».

Имелся, впрочем, и другой путь — на юг вдоль гор. И я даже уже бывал в той стороне, на границе с узкой полоской всё той же пустоши, что отделяла долину от уходящей вдаль полоски поросших лесостепью холмов. На фоне остальных, поистине бескрайних видов пустоши, даже такая природа дарила надежду. И нет ничего удивительного в том, что прежде я рассчитывал отправиться именно в том направлении.

Где растения, там и животные. А значит — пища и питьё. И это как минимум. Как максимум же, это был по крайней мере хоть какой-то шанс выйти к обширным территориям живых земель.

«Ну, если на это планете вообще остались живые земли, за исключением долины. Тогда — да, тогда — проблемы».

Однако теперь, изучив карту местности, вынужден был признать, что едва не загнал нас в вероятную ловушку. Пойди мы туда, и где-то в двухсот пятидесяти километрах пути нам бы встретился небольшой карантинный посёлок. То ли шахтёрский, то ли ещё какой. Вот только ещё через сто километров начиналась береговая линия некого моря, с состоянием которого к сегодняшнему дню не было понятно вообще ничего. Может быть оно уже давным-давно высохло, может — наоборот разлилось, а может и фонить стало, словно одна знаменитая зона отчуждения. Да и облака, двигающиеся как раз таки оттуда, меня немало смущали и цветом, и своим содержимым. Ведь никаких химикатов в море быть изначально не должно.

Словом, если заброшенный город в степи меня ещё хоть как-то устраивал, то вот уже непонятная закрытая зона, ко всему прочему заражённая ещё и неизвестно чем, уже не очень.

«Хотя я ещё подумаю, конечно. Топать через выжженное каменное плато тоже как-то не сильно хочется».

— Моу! — прерывая мои размышления, где-то в стороне моей хижины раздался басовитый, требовательный мявк.

— Иду! — кричу в ответ.

«Что же. По крайней мере не один буду, что немного примеряет с действительностью. Хотя заставить Умбракса переться в пустыню, чувствую, будет ой как непросто!»