Совершенный. Война никогда не меняется. Том 1

Глава 6 Осколки стеклянных стен

С тех пор как была обнаружена карта региона, я принялся активно готовится к путешествию. Разумеется, сборы происходили и раньше, поскольку необходимость смены места дислокации была очевидна уже достаточно давно. Однако изначально мною планировались всего лишь экспедиции, то есть исследование окружающих земель в пределах определённого радиуса, после достижения границ которого обязательно следовало возвращение на временную базу в руинах. По другому, не имея совершенно никакого представления о прилегающих территориях, исследовать их было бы попросту опасно. А так, пусть медленно и печально, зато надёжно и методично.

Однако ситуация изменилась. После обретения карты, появилась пусть и не совсем актуальная, но всё же информация. Много информации. Что, с одной стороны, позволит уже не тыкаться повсюду, словно слепому котёнку, в надежде не пойми на что. С другой же стороны, ничего хорошего полученные сведения также не обещали.

Судя по карте, даже в лучшие годы регион не изобиловал плодородными землями. Если не считать долину и ещё несколько подобных оазисов жизни, где встречались хоть какие-то леса, остальные территории представляли в лучшем случае бедную степь. В худшем же — прохладную каменистую пустыню. Но то раньше. Теперь же, учитывая уже неоднократно наблюдаемую мною пустошь, можно легко прийти к выводу, что всё стало ещё печальнее. В основном.

Конечно, ранее бедная на растения, а теперь заросшая лесом долина свидетельствует о том, что не всё изменилось обязательно к худшему. Где-то могли возникнуть новые оазисы, вполне способные поддерживать некоторую человеческую популяцию. Скорее всего этакие города-государства, очень подходящие текущему времени, учитывая повсеместную разруху и огромные площади, заражённые не пойми чем. Вот только искать такие места в степях можно хоть до посинения — всё равно никогда не угадаешь, где и в какую сторону мог измениться климат. Так что действовать придётся иначе. А именно — нащупывать регулярные торговые маршруты. Благо человеческие следы обычно неплохо заметны, а протяжённость путей позволит наткнуться на них с куда большим шансом.

Впрочем, риски также представляются довольно внушительными. Дороги, как показала реальность, уже успели обзавестись загадочным свойством бесследно исчезать, причём даже будучи асфальтированными. Что же тогда могло происходить с путями в лучшем случае каменными, а в худшем — и вовсе просёлочными, можно разве что догадываться. Но вряд ли что-то, хорошо влияющее на сохранность следов. Так что следовало готовится в том числе и к тому, что путешествовать мне придётся не просто долго, а очень долго, поскольку даже достигнув искомого можно будет его просто-напросто проглядеть.

«Благо, если что, выживать можно и голым. Главное, чтобы пищи хватало…»

Путь домой был долог, но наконец завершился. Очередной, и на этот раз последний поход вдоль границ долины окончился, пусть и безуспешно. Ничего интересного найдено не было — только всё тот же тёмный лес, холмы да пустоши за ними. Однако я не расстраивался, поскольку на что-то иное особо и не рассчитывал.

«Проверить было необходимо хотя бы из чувства ответственности. И гордости. Было бы крайне неприятно в будущем вернутся в эти земли только для того, чтобы узнать, что из-за собственной лени когда-то давно упустил след, к примеру, чьей-нибудь экспедиции».

Впрочем, теперь это было абсолютно неважно. Работа выполнена, я — дома, а значит можно и отдохнуть.

Скинув вещи у хижины, собранной из кирпичей и кусков синтбетонных плит, я присел, расслабленно потянулся и устремил взгляд на Уму. Он тоже спешил расположиться поудобнее. Зверь скользнул под свой любимый навес, где с полным довольством в каждым движении и уместился. Широкая морда удобно устроилась на поджатых передних лапах, челюсти её разжались, и прямо на бетонную пыль рухнула истекающая кровью тушка какого-то небольшого зверька. Её полёт я наблюдал со сложными эмоциями.

«А ведь если бы не Ума, то передвигаться по лесу было бы гораздо труднее. А столь длительные переходы скорее всего и вовсе стали бы невозможны. Ну, по крайней мере до той поры, пока не удалось бы доказать местной живности право на высшую позицию в пищевой цепочке. Но с апекс-хищником под боком всё становится гораздо проще…»

Имеется, правда, у моего напарника и недостаток. Один, но зато настолько комплексный и в каком-то смысле даже глобальный, что просто ужас. И речь идёт о чем-то среднем, между ревностью, собственничеством и пренебрежением к остальным формам жизни. В ином случае я бы, возможно, данную проблему даже и не заметил. Однако, когда любую попытку приручить кого-нибудь нового прерывает недовольно сопящая здоровенная зубастая пасть… Сложно, словом, не заметить кое-чью позицию относительно перспектив появления новых друзей.

«Но пока это терпит. Животноводством заниматься сейчас всё равно бессмысленно, а с помощью в бою Ума прекрасно справляется, причём в одиночку. Единственное, возможно полезны бы были потомки биогенетов-разведчиков, но их отсутствие можно и перетерпеть. Пока. А потом… Посмотрим».

Да и вообще, мне сейчас не о таком думать нужно, а отдыхать. И физически, и, что наиболее важно, морально. Всё же здешние леса слишком уж… Живые. И активные. Даже если лично на тебя никто не нападает, жизнь-то вокруг всё равно кипит. И волей-неволей, а реагировать будешь, даже того не желая.

«Это как звук падение ночью чего-то в соседней комнате. Всё равно проснёшься. А то и сходишь проверить просто на всякий случай».

Так что нервы приходилось лечить, причём регулярно. И поскольку природа уже приелась, доступных женщин вокруг не найти, а алкоголь на меня в принципе не будет работать, то наблюдение за аппетитно кушающим питомцем — далеко не самое плохое занятие. Пусть даже выходит зрелище слегка кровожадненьким, но такой уж у нас колорит.

Внезапно, видимо поняв мой затуманенный думами взгляд как-то превратно, Ума одним движением отгрыз у своей закуски лапку и подкинул её прямо к моим ногам. А после этак выжидательно посмотрел прямо в глаза.

— Эх, добрый ты у меня… — мягко улыбаясь, я вернул зверю подарок. После чего, несколько мгновений понаблюдав за его непонимающей мордочкой, отправился заглаживать кошака до полного дзена у нас обоих.

«Ну а что, — думалось мне. — можно релаксировать и подобным образом. Кто-то, вон, обычных котов наглаживал. Ну а мне, как будущему владыке человечества, по всем законам жанра полагается поистине царской пушистик. Так сказать, каков размер целей и проблем, таков и мурлыка. Всё по-честному — корреляция прямая».

К тому же был у моей ласки и другая, несколько более манипулятивная причина. Я уже начал приучать Уму к передвижению по пустоши, что ему, разумеется, не понравилось. Не понравилось даже более ожидаемого, учитывая скорость привыкания к другим «запретным территориям». Создавалось такое впечатление, будто в прошлом моего пушистика эти самые бесплодные равнины оставили некий печальный след… Впрочем, возможно это было и не так. В конце концов остальные животные тоже не спешили покидать пределов безопасной долины.

Другое дело, что несмотря на всю разумность и доверие зверя ко мне, ему всё равно требовалось сбрасывать стресс между уроками. А чем, как не лаской это делать?

«Разве что охотой…»

Травоядные, как и всякие иные животные, хотели жить, для чего прилагали массу усилий. Однако если с пищей дела обстояли достаточно просто, знай — кушай, и будущее само всё расставит по местам, то вот с хищниками дела обстояли иначе. С ними, в отличие от климата и природных катаклизмов, можно было бороться. Хотя бы тем, чтобы не оказываться на их обеденном столе.

«Хорошее было время, да. Жертвы убегали, охотники догоняли. Редкие исключения игнорировались, как не сильно влияющие на статистику. Но стоило мне проспать всего-ничего, как по пробуждению оказалось, что мир уже успел свернуть куда-то не туда».

— Ума! — крик сбивает дыхание, но ненадолго — лишь на пару мгновения. Благо сил ещё было предостаточно.

А в десятке метров позади меня, подбадривая себя трубными возгласами, с грацией парового катка пёрло небольшое, но очень представительное стадо парнокопытных. Травоядных, разумеется. И всё бы ничего, если бы, как и во многих иных местных видах, в предках этих существ также не отметились биогенеты.

«Впрочем, понять какие именно это были модификанты, так и не удалось. Явно не штурмовики, иначе меня бы уже догнали. Однако злоба в этих тварях живёт такая, будто одним из их дедушек был какой-то полоумный терроргенет…»

Числом всего в пять особей, размером животинки не слишком превышали обыкновенных лесных кабанов. То есть по логике вещей не должны были представлять какой-либо существенной опасности ни для меня, ни уж тем более для Умбракса. И так оно и было, собственно, на самом деле. Ни частичное бронирование, ни острые зубки, на даже небольшой костяной щиток на лбу, усеянный шипами, не могли считаться достойными аргументами в схватке с боевым модификантом. Не помогало и численное превосходство, в особенности когда речь шла о столь вёртком даровании, как Ума. Да и сам я, даже обладая иной специализацией, вполне способен победить.

Просто пока было рано.

«Вот ещё! Сначала убей, потом — тащи до лагеря. Причём быстро, а то ведь и пропасть может! Причём во всех смыслах пропасть… Нетушки, уж лучше сперва немного поработать ножками, чем потом страдать ручками».

Так что забег продолжился. Я стремительно летел сквозь тёмный лес, периодически уворачиваясь от всяческой живности, лезущей под ноги, прыгающей на меня с деревьев и из кустарников, а иногда даже буквально пролетающей мимо практически горизонтально. В отдельных случаях, когда зверьё атаковало особенно неудачно, приходилось пускать в ход кулаки. И слегка замедляться, переводя часть внимания на появившуюся проблему. Что могло вполне позволить меня догнать… Если бы тварюшки, специально отбрасываемые мною за спину, в свою очередь не становилось проблемой преследователей.

«Своеобразная погоня, конечно. С препятствиями. Но таков уж этот лес и его жители, ничего не попишешь».

Наконец, следуя врождённому чувству направления, я вырулил прямиком к прекрасно знакомому крошечному холмику, поросшему чуть более низеньким ельником. Хрюшки, разумеется, не отстали, выбежав следом… Только чтобы спустя несколько мгновений почти ополовиниться в численности — резво выскочивший из-за пригорка Ума, не долго думая, карающей дланью обрушился на не ожидавших такого животных. Одна неправильная хрюшка была разорвана внушительными клыками и когтями практически сразу же, тогда как вторую боевым бичом захлестнули хвосты с крючьями, причём примерно с таким же результатом.

В меня полетел целый дождик из кровавых брызг. Пришлось даже ненадолго зажмуриться, да и в рот что-то попало…

«Хм, а на вкус очень даже не плохо! Богатый металлический букет, да и по глубоко фиолетовому цвету понятно, что кровь непростая».

Оставшиеся в живых животинки струхнули, тут же надрывным визгом оповестив половину леса о настигшей их неприятной встрече. Видимо, осознали что их ожидает, и поэтому решили хотя бы подгадить напоследок.

«Плевать. На сегодня будет достаточно и этого мяса».

Ну а далее последовала уже привычная для меня сцена: милый котик аккуратно убивал, стараясь не слишком портить шкуры, пока добыча тщетно пыталась сбежать из хватки цепких когтей. Как всегда — неудачно, поскольку я стоял на стрёме, добивая или хотя бы останавливая беглецов. Наученные горьким опытом, мы более не рассчитывали на так любимое охотниками кровотечение. Поскольку мало того, что далеко не каждый местный зверь изволит помереть от чего-то подобного, так и найти потом павшего скорее всего нее получится. Жители леса растащат павшего за минуты.

«Сказал бы, что со скоростью голодных пираний, вот только даже эти рыбёшки не настолько шустры».

Наконец, смертоубиение было завершено. Питомец, презрительно фыркнув на погибших, тут же радостно потёрся о меня окровавленной мордочкой, после чего с полным смирением перед неизбежным присел, дожидаясь, пока я не привяжу к его сбруе тушки нашей добычи. Ведь оную мало было добыть, но требовалось ещё и обработать, как положено. Что нормально получиться сделать только в лагере…

…«Странное ощущение. Человеческая память во мне говорит, что запасённого мяса чудовищно много. Но вот если обратится к математике и подсчитать, сколько мы с Умой употребляем регулярно, то оказывается, что будет всё же маловато».

А ведь не так давно думалось, что двух морозильных камер, под завязку заполненных мясом в разной степени обработки, на первое время будет вполне достаточно. Однако реальность оказалась печальнее. И дело вовсе не в том, что на обильных харчах мы с питомцем решили безудержно потолстеть — свыше определённого, довольно ограниченного лимита ни я, ни он поправиться оказались попросту неспособны. Просто я более не планировал возвращаться в долину. А значит, если раньше еды нужно было набрать пусть и с запасом, но всё же не слишком много, то теперь требовалось подготовить максимум припасов. В любом возможном виде.

Чего я только не перепробовал на этом пути… Копчение, сушение, вяление, зажаривание и всё остальное, что только удалось вспомнить. С трудом, но всё же переоткрыл методику изготовления пеммикана — смешанного мясо-растительного блюда длительного хранения. А также даже сумел с превеликим трудом засолить один-единственный глиняный горшочек даров природы… На чём и закончил, за неимением сколь-либо внушительных запасов соли.

«Лучше её потратить на всё тот же пеммикан, чем надеяться на соленья. В конце концов первый и храниться дольше, и куда как калорийнее. Тем более, мясо всё равно требовалось во что-то перерабатывать».

Ещё одной победой на поприще продуктовой заготовки стал рецепт, выведенный мною уже в процессе экспериментирования с не совсем традиционными… или даже попросту адекватными методами.

«Чего только не придумаешь от мыслей о голодной смерти на бескрайних серо-ржавых просторах».

Если вкратце, вся суть рецепта состояла в запечатывании хорошенько прокипячённой пищи в смолу. Конечно, трудозатраты такой обработки были велики, да и прочих сложностей хватало, однако результаты того стоили. Собственно, сама технология крайне напоминала всё тот же пеммикан, за исключением замены жира на смесь из смол нескольких растений. Понятное дело, если такие соки и портились, то куда медленнее жира по причинам бактерицидности и кристаллизации со временем. Ну, а то, что «леденцы» не смогут есть обычные люди… Так никто и не заставляет! Пусть питаются тем, чем питались прошлые восемь десятков лет.

«Если бы удалось пищу ещё и дегидрировать… Впрочем, успеется — нам ещё планету осваивать, а потом до космоса очередь дойдёт. Тогда лёгкие, практически непортящиеся пайки придутся как раз кстати».

— Моу? — и чья-то наглая широкая морда с любопытством уставилась на цифры, выведенные в бетонной пыли. Попутно, разумеется, умостившись у меня на макушке.

— Работы будет много, Ума, — мяса придётся набрать как минимум вдвое больше текущих запасов.

— Моу⁈ — на этот раз его голос прозвучал куда более настороженно.

— Не беспокойся, ленивец ты мой, — насмешливо фыркнув, свободной рукой я почесал шею зверя. — На тебе будет только охота.

— Мроу-у! — удовлетворённо дыхнули мне в шею.

— Мроу! — недовольно басит Умбракс, переступая с лапы на лапу. От его голоса дрожат мелкие камни, и весело звенят осколки стекла средь груд бетонного мусора. Неприятие зверя ощущалось, наверное, даже на другом конце лес! Вот только меня таким уже не проймёшь — не первый раз сталкиваюсь, уже успел заиметь иммунитет к капризам питомца.

Причины же негодования котика находятся тут же, рядышком — кожаная система ремней, так нелюбимая Умой, но зато позволяющая надевать на него одежду и не только, а также небольшая деревянная телега. Последняя — отдельная моя гордость. Пусть внешне неказистая и шероховатая, но зато крепкая и довольно продуманная. Обилие металлических деталей, кожаных подкладок и самых разнообразных креплений позволяли, пусть и не без нареканий, выдерживать сложные условия пересечённой местности.

«А иной у нас, увы, считай что и нет. Пока. А возможно и потом не появится, мда…»

Впрочем, несмотря на все ухищрения приходилось признавать, что качество у этой поделки всё равно оставляло желать лучшего. Что не являлось чем-то удивительным, ведь даже хорошо помня физику и сопромат, ни лишнего времени, ни внушительных знаний в механике, ни подходящих деталей для сборки у меня попросту не было. Приходилось прибегать к тому, что в среде инженеров именовалось не иначе, чем «колхозом». Но иных вариантов не было. Либо так, либо вообще никак.

«Точно также было и с одеждой… и с инструментами… и с ремонтом бытовой техники на подземной базе пришельцев… и даже с едой приходилось корячиться, потому что зачастую добытое мясо радовало вкус совершенно излишним количеством токсинов. Ну вот почему всё должно обязательно идти через задницу?»

За два с половиной месяца жизни в долине пришлось решить множество проблем. Ещё большее число удалось обойти, тогда как перед некоторыми я оказался бессилен и отступиться в надежде на возможности, даруемые будущим. Было много работы, ещё больше — нервов, вытрепанных в скрупулёзном прочёсывании закоулков памяти. Зато теперь наша телега была заполнена. Под завязку. И далеко не только лишь мясом.

В основном я забирал с собой то, что по здравому размышлению могло являться дефицитом у возрождённых цивилизаций. Устройства времён Вторжения, в том числе кое-какие точные инструменты, электронные компоненты в разобранном и рассортированном виде, химикаты в тарах и некоторое количество дефицитных металлов, а также качественные личные вещи и многое, многое другое. Кроме того, не следует забывать и о моих изделиях: тканях, оружии, бытовой и лабораторной посуде, отлитой-таки крошечной плоской наковальне и кое-каких прочих агрегатах, крайне полезных в быту молодого покорителя мира. Словом, вещей было действительно много даже самих по себе. А ведь требовалось ещё и правильная упаковка, чтобы все наши запасы не испортил первый же токсичный дождик. Да и о тенте над содержимым забывать не стоило…

«И всё равно многое пришлось оставить… Точнее припрятать до лучших времён. Только, вот ведь ирония, если оные времена для меня всё-таки наступят, то всё здесь оставшееся мне уже вряд ли понадобится. Впрочем, как и если я бесславно погибну».

Ладно, пора собираться. Где там сбруя Умы…

— Мроу! — веско добавил питомец, стоило мне протянуть руки к куче кожаных обрезков. Хвосты хлестнули быстро, практически незаметно, и конструкция, прозванная телегой, в ответ дрогнула, отчаянно заскрипев. Однако испытание всё же выдержала. Во всяком случае на этот раз.

— Не баси! — ещё более строгий тон слов подтвердился шутливым шлепком по широкой четырёхглазой морде. — Поочерёдно тащить будем, так что успеешь ещё набегаться.

— Муо? — на этот раз с вопросительной интонацией и тоном повыше подал голос котяра.

— Да, время пришло, — усталый и немного тоскливый вздох вырывается сам собой.

После моих слов зубастая мордочка друга как-то тоскливо склонилась к земле, с непонятными мне эмоциями обводя взглядом окружающие нас лесные просторы.

«Понимаю… Сам уже как-то привык к этому месту».

Однако это вздорное мгновение слабости вскоре оказалось решительно преодолено. Всё же работы хватало, и тратить лишнее время на глупые рефлексии никто не собирался. Лучше одежду с многослойными плитами брони надеть, сбрую привязать, да полезную мелочь по кармашкам рассовать. Не тратить, словом, усилия на лишнюю рефлексию.

Ведь вскоре мы отправимся в путь.

Уже подходя к границе леса на меня вновь набросились неуютные мысли: «Туда ли я иду? Возможно, всё же не стоило рисковать?»

Успокаивать себя было неожиданно сложно. Сомнения так и лезли, подкреплённые как хорошей фантазией, так и пониманием того, насколько опасна может быть нынешняя природа этого мира. Причём природа в широком смысле этого слова — и флора, и фауна, и погода с климатом, и даже такая казалось бы независимая вещь, как тектоника континентальных плит.

«Пожалуй, нет ничего хуже знания. Дурак бы вообще обо всём этом не переживал, и обладал при этом примерно равными со мной шансами. Ну, на данном этапе. Потом уже, конечно, начал бы сказываться накопительный эффект. Но то — потом».

Вот, например, я решил всё-таки идти к морю. Через холмы с чахлой лесостепью, да. Как, собственно, и поступил бы на моём месте любой среднестатистический человек. И даже мотивы у нас примерно схожи, и звучать будут одинаково, примерно как: «нужно узнать, что там на побережье».

Однако дьявол крылся в деталях.

Нормальный человек знает, что море — это логистика, то есть торговля, а также доступность пищевых ресурсов. Относительная, конечно, но всё же. И даже если ныне всё окажется плохо, что-то всё равно наверняка удастся найти. Да и наличие той самой лесостепи на границе с пустошью как бы намекает, что какая-то жизнь в той стороне всё-таки сохранилась.

Я, в принципе, разделял подобные мысли. Но с некоторыми нюансами. В первую очередь мне нужно было не побережье и не флора с фауной, а обычная морская вода. А если точнее — то её примерный состав. Который можно будет проверить как просто на вкус, так и при помощи некоторых химических реакций. Результаты смогут многое сказать о том, что твориться как в моём регионе, так и во всём мире в принципе. Косвенные, но всё же данные. Именно те, которых сейчас как раз и не хватает.

Потом можно будет заняться и остальными проверками. Например, осмотреть мусор на берегу. Примерный возраст, степень и характер разрушения, типовую принадлежность и общее количество. Тоже вполне себе данные, способные кое-что и о мире поведать, и о местной природе до кучи.

Словом, умный — сопоставит, понимающий — сделает выводы.

Вот только море, насколько полезным оно бы ни было, всё равно оставалось чудовищно опасным. Гораздо опаснее каких-то там пустошей, пусть и депрессивных. Вот и одолевали меня сомнения…

«Бескрайняя серо-ржавая равнина и сверкающее, пронзительно голубое небо над головой. Нереальное сочетание…»

Рядом басовито проскулил Умбракс, со злобой обводя взглядом неприглядный пейзаж.

«Уже привычная реакция… По крайней мере, теперь он хотя бы согласен идти туда. Это стоило мне многих нервов».

— На этот раз нам недалеко идти, — рука зарылась в густой мех на загривке зверя. — На этот раз, да…

«Что же, остаётся только узнать, что лежит за второй стеклянной границей моей жизни. Первую я разбил и ни о чём не жалею… Надеюсь, так будет и на этот раз».