Совершенный. Война никогда не меняется. Том 1

Глава 7 Чередование полос

Пустошь… Пепельно-ржавые равнины не понравились нам обоим. Настоящая пустыня, пусть и без песка — адово горячая днём и смертельно холодная ночью. Такие перепады температур, вместе с остальным: странными ветрами, однообразным и при этом неуловимо искажающим перспективу ландшафтом, гнетущей атмосферой, а также довольно вредной, въедливой пылью вокруг — превращали даже внешне негостеприимное место в те земли, на просторах которых совершенно не пожелаешь задерживаться. Конечно, привыкнуть можно ко всему… Однако к подобному, вот честно, привыкать не хотелось совершенно.

Впрочем, на самом деле всё было не настолько ужасно — не считая странные атмосферные явления, выраженные в практически невидимых глазу смерчах и мощных порывах непонятно откуда берущегося ветра, пустошь была вполне приемлема для совершенных организмов двух её гостей.

К счастью, пробыли мы в ней недолго.

Всего несколько часов бодрого шага и парочка остановок из интереса, возникавшего к особенностям местности, и неприглядные равнины сменились чуть более красочными холмами. Вроде бы в основном такими же серо-ржавыми, однако к привычной гамме то тут, то там всё же добавлялись тёмные тона зарослей уже вполне знакомых растений.

Последнее, впрочем, не удивило — семена у них крепкие и довольно лёгкие, так что могли и попутешествовать с попутными ветрами.

Чем дальше двигались на юг, тем всё дальше отступала от нас пустошь. Всё чаще встречались заросли, пока не слились в единое полотно степного разнотравья. Начали попадаться крохотные рощицы кустарников и низеньких чахлых деревьев. Живых, в отличие от тех останков, что ранее обнаружились на границе холмистой местности.

Встречались и следы животных. Мелких, то есть насекомых и роющих, а также довольно крупных, вроде, к примеру, неизвестных копытных, собирающихся в стада числом в пару десятков особей. Последних воочию наблюдать так и не довелось, поэтому о внешнем виде и прочих особенностях оставалось лишь гадать. Целенаправленно охотиться пока не хотелось — припасов хватало, а время придётся потерять.

Погода радовала отсутствием осадков, хотя тучи иногда проносились над головой. Растения реагировали на них также, как и в долине — сворачивались в ожидании неприятностей. Что также стало пищей для многочисленных размышлений.

Вообще, по мере нашего продвижения в голове возникало всё больше вопросов. Тщательно собирались догадки, формировались гипотезы, строились теории… Словом, я много и усердно думал. Думал обо всём, начиная особенностями нового биоценоза и заканчивая своими дальнейшими планами. Несмотря на интерес к местности вокруг, идея изучения южного направления постепенно теряла свою завлекательность. Ведь за неимением городов, ничего действительного важного обнаружить скорее всего не удастся…

Я был рад ошибиться. Действительно рад. Впрочем, ещё больше обрадовался бы ответам на вопросы, что возникли из-за находки.

Мы пришли в посёлок, закрытый ещё до обмена атомными ударами. И здесь нас ожидал сюрприз.

— Ты тоже это видишь, Ума?

— Мроу, — устало откликнулся мой питомец, демонстративно шлёпнув хвостом по телеге, в которую он был запряжён.

— Сейчас-сейчас, только не шуми… — поспешил дать другу отдых. — И не отходи далеко, пока я буду осматриваться. Не нравиться мне это место…

…Сперва я всё никак не мог осознать, что же меня настораживает в этом месте. Населённый пункт небольшой — всего пять улиц на жалкие три десятка строений, большая часть из которых являлась чем-то хозяйственное. Что подтверждали остатки бетонных дорог и прочих коммуникаций, уже частично исчезнувших за давностью лет. То есть городок скорее всего действительно шахтёрский, как и предполагалось. По крайней мере на это указывали дороги к горам, а также подозрительное нагромождение ровных, уже чем-то поросших холмов вдоль них.

«Ничего необычного. При относительном равенстве технологий так строили что здесь, что где угодно на Земле. Единственная особенность — отсутствие характерных для архитектуры пришельцев элементов, да и то… Ну, не будут же они во время войны поселения людишкам строить, верно? Даже вернейшим слугам не будут, не то что какому-то там плебсу!»

Жить людям, а конкретнее — работникам, по-видимому, предполагалось в пяти четырёхэтажных общежитиях, узких и вытянутых, словно сардельки. Все ровненькие, серенькие, прямоугольные… Словом, очередной прагматичный выкидыш человеческого разума. Ничего удивительного.

Даже относительная целостность построек не являлась чем-то необыкновенным — тратить вооружение на и без того покинутое место явно посчитали бессмысленным, а токсичные дожди всё же не настолько разрушительны для бетонных конструкций. Так что внешний вид заброшенного посёлка не напоминал руины в долине, но и обжитым это место назвать не получалось.

«Обжитым, да…»

Именно в этом и заключалась проблема. Населённый пункт выглядел именно заброшенным, а не покинутым. Помещения, за редким исключением, изобиловали порядком изношенными личными вещами, мебелью и прочим подобным, что косвенно свидетельствовало скорее о бегстве, чем о плановой эвакуации. А между тем, во время установления карантина по логике должна была происходить именно последняя. Поскольку бегство нескольких партий биогенетов, которое и послужило причиной оставления города, — это, конечно, опасно, но не для регулярной армии. Не радиации или химикаты, а значит можно было людей и нормально эвакуировать.

Да и пометки на карте указывали, что кроме бетонных коробок здесь не оставили ничего полезного. Однако почему-то полезное всё же нашлось. Вот только откуда?

В поисках ответов, я осмотрел всё ещё раз. И во время прогулки по очередному ангару, по-видимому, служившего для хранения деталей и ремонта машин, обнаружил чем-то заваленный проход под землю.

«Опять подземелья… И почему я не удивлён?»

Вот с момента обнаружения этой находки и начал раскручиваться маховик расследования. Обширные, разветвлённые подвалы были тщательно изучены, что доли довольно пугающий результат. В них явно тогда-то содержались люди. Причём возможно даже недобровольно. По крайней мере обилие истлевших матрасов, простыней и прочего намекали на этот вывод, равно как и и грубые, едва различимые надписи на бетонных блоках стен.

«Некрологи, просьбы о помощи, записки погибшим родственникам… Откровенно гнетущие проявления человеческого бессилия. Вот только совершенно непонятно, чем оно обусловлено».

Впрочем, уже вскоре на этот вопрос был получен ответ. Новым открытием стал небольшой тупичок, где под трубой на куске стены аккуратным детским почерком была записана короткая, слегка сумбурная история чьих-то злоключений. История о том, как после «падения звёзд» люди какое-то время скитались, пока не прибыли в заброшенный посёлок. Как выживали на новом месте, пока не начались некие «чёрные дожди». Как затронутые этой напастью начинали болеть, а после — пропадали при тотальном молчании взрослых. И как маленькая девочка страшилась происходящего, пока наконец не ушла куда-то с остатками выживших.

Многое пришлось расшифровывать по детским каракулям, ещё больше — додумывать. Но в принципе развернувшаяся здесь драма стала мне понятна. И практически ничего не трогала в груди — произошло всё это давным-давно, да и подобных историй тогда должно было хватать по всему миру. Впрочем, не принесла она и ничего полезного по всё тем же причинам. Кое-какие подпорченные, однако всё ещё пригодные к использованию личные вещи не в счёт. Как и горы синтетического тряпья, да.

«Впрочем, не слови алгоритмы лаборатории ошибку, могло так статься, что я бы встретил этих выживших… Столько бездарно потраченных человеческих ресурсов!..»

Уже выходя из посёлка по другую сторону, удалось обнаружить и братскую могилу умерших от «чёрного дождя». Её отмечала половинка бетонного блока со следами то ли каких-то красок, то ли вообще чернил. Ну и крошечный холмик, конечно, не оставлял места для трактовок…

Правда, судя по следам и обилию человеческих костей вокруг, кто-то скорбный памятник всё же соизволил разрыть. Может быть звери, а может и ещё кто-нибудь… Голодный.

Уж не знаю, чем закончилась и закончилась ли вообще история той группы выживших, однако лично для меня этот сюжет завершился. Никаких загадок, никаких следов — только лишь ещё один печальный случай на просторах раненого мира.

Путь мой продолжился дальше на юг, к морю. По карте оставалась всего треть маршрута, около сотни километров. Внушительная цифра для обычного человека, и довольно умеренная для нас с Умой. Если, конечно, за прошедшие десятилетия береговая линия изменилась не слишком сильно.

Впрочем, я не волновался. Всё найдём, так или иначе.

Ещё с первых часов путешествия я не только двигался в нужном направлении, но также и собирал… Всякое собирал, если честно. Высматривал образцы пород, а также интересные последствия воздействия химических дождей. Всё — для исследований когда-нибудь в будущем. Искал побеги и семена растений, в особенности полезных — иного материала для хоть какого-нибудь сельского хозяйства у меня пока не было. Заготавливал древесину в качестве материала для самых разнообразных целей. Ну и просто собирал приятные глазу предметы, вроде красивых камней, панцирей насекомых, когтей с зубами и прочий подобный хлам. Это стоило делать хотя бы ради красоты.

Не следовало забывать о моральной стороне выживания, поскольку зачастую, как мне помнилось, человек погибал именно из-за отсутствия достаточной мотивации. Мне подобное, конечно, не слишком грозило, однако не всегда ведь буду ходить в одиночку или на пару с Умой. Когда-нибудь в наш тесный коллектив добавятся люди… Ну, или их изменённые потомки. А поскольку времена сейчас такие, что много чего имеющий индивид уже сам по себе уважаем, ведь сумел собрать и удержать накопленное, то и мне не следует поражать окружающих своим аскетизмом. Сильные мира сего этого никогда не ценили.

Хотя сама мысль о том, чтобы обвешаться косточками и камешками, словно какой-нибудь племенной шаман, меня несколько… Печалила. Не хотел бы жить пугалом огородным. Однако, если понадобиться, то воспользуюсь и таким декором как аргументом в дипломатии. Благо инфильтратора учили и подобному.

Впрочем, кроме превращения в заядлого хипстера, у всего этого на первый взгляд бесполезного декора могла быть и другая, куда более важная роль. Денежная.

«Неизвестно, в каком виде поставлена торговля у гипотетических выживших. Вряд ли применяются привычные деньги — бумажки и до Генетических войн были не слишком популярны, а уж после краха мировой финансовой системы и вовсе пошли в утиль. Вряд ли новая глобальная война и ядерный апокалипсис изменили ситуацию к лучшему. Так что… Символ или польза. Польза или символ. И что-то мне подсказывает, что скорее обнаружу бартер патронами, едой и чёрным металлом, чем деньги в виде драгметаллов, крышечек и остального подобного мусора. Символы и в старом-то мире не всегда котировались, а уж в новом…»

Однако, даже несмотря на собственный скептицизм, полностью отбрасывать саму возможность использования символов я не собирался. Не дурак ведь, и прекрасно понимаю, что достаточно крупным сообществам может понадобиться именно символьная валюта. В каком бы виде она не была представлена. А также не стоит и упоминать о том, что я также собираюсь организовать такое вот сообщество. И, в том числе для того, чтобы в будущем изучить данный вопрос поподробнее, собирались такие вот приятные глазу вещи.

«Может где-то такое уже в ходу, а может быть я и сам подобную практику введу. Посмотрим по ситуации».

Под подобные размышления шаг следовал за шагом, километр за километром, десяток за десятком… И вот в то мгновение, когда я по всем законам уже должен был преспокойно наблюдать за бескрайней морской гладью, оная… не появилась. Вот вообще. Абсолютно.

Естественно, меня это взбудоражило. Не сильно, поскольку в некоторой степени ожидаемо, но всё же. Тем более, по мере пути опять начали постепенно редеть тёмно-синие заросли местной флоры.

«Как будто к пустоши подхожу…»

И вскоре, увы, этой догадке суждено было подтвердиться. Впрочем, неприятная новость не пожелала приходить одна, захватив с собою своих товарок. И быть мне совсем уж печальным, если бы в толпе негатива не скрывались и позитивные лучики. Или даже целые столпы света, тут уж как посмотреть.

— Ума! — мой крик разнёсся над пустынным пейзажем, когда-то являвшим собою морское побережье. Но вода ушла, а песок сплавился в шероховатую, слегка волнистую корку. Что виной тому — можно только гадать, однако судя по схожести с пустошью, химические дождики сыграли в этой мелодии далеко не последнюю скрипку.

И вот, когда мы уже спускались к кромке бывшего берега, мой партнёр заволновался и стремглав ускакал в сторону, куда-то за гребни холмов. Что случилось — совершенно непонятно, а распрячься из телеги я чисто физически не успел. Вот и пропал мой друг, как будто и не бывало.

— Умбракс! Вернись, я всё прощу!

Однако в ответ мне была тишина… Пока кое-чья радостная мордашка не вынырнула совсем уж в отдалении, после чего над неприглядным пейзажем разнеслось трубное:

— Мо-о-оу!..

…Внимательно изучив находку друга и переместив телегу поближе, я устало присел рядом с радостно машущим хвостами Умой. И принялся наглаживать его в благодарность, естественно.

— Ты молодец, пушистик, — зверь продолжал лучиться счастьем и гордостью, наслаждаясь наградой — лаской и полосками вяленого мяса со специями. Последнее, в отличие от первого, всегда было в дефиците, поскольку найти что-то пряное и не лишком ядовитое в местной дикой природе было достаточно трудно. Да и объёмами эти находки никогда не отличались. Впрочем, возможно это проблема в относительно скором времени потеряет свою остроту. И всё благодаря находке внимательного пушистика.

Следы. Человеческие. И не только.

Отпечатки крупных копыт не удивили, а вот колея от широких колёс или полозьев — вполне. Да и обилие человеческих следов вокруг также взбудоражили, если не больше! А главное — как повезло, ведь обнаружение всего этого богатства стало возможно исключительно благодаря стечению обстоятельств.

Ну и, опять же, благодаря внимательности моего хищного друга. Мой нюх, увы и ах, приспособлен к иной стезе. Превалирование точности анализа аромата над чувствительностью к оному означает, что хорошей ищейкой мне никогда не стать. А вот определять болезни по запаху или понимать эмоции собеседника — это да, это — пожалуйста.

Впрочем, возвращаясь к стечению обстоятельств…

Во-первых, именно там, где обнаружил отпечатки Ума, караван неизвестных располагался на ночлег, о чём свидетельствовали круглые следы от чего-то типа то ли юрт, то ли каких-то палаток. В то время как двигаться люди предпочитали по относительно ровной корке, следы на которой от подобного если и оставались, то не слишком явные. Оно, в общем-то, и понятно — зачем страдать в каменистых холмах, если сама реальность предоставляет тебе практически ровную трассу естественного происхождения? Вот люди, видать, и двигались по самой границе — шли по одному ландшафту, а отдыхали на другом, скрывшись от ветров пустоши.

Во-вторых, повезло нам ещё и потому, что в последние дни не было осадков. Один единственный дождик — и ничего бы мы не нашли, перерой хоть всю прибрежную зону. Слишком тонкий слой почвы, слишком много пыли и слишком силён здесь ветер. Словом, слишком много слова «слишком», чтобы в иных обстоятельствах нам улыбнулась удача.

В-третьих, опять же, караван проходил здесь не слишком давно. Наверное, всего на пару дней разминулись, не иначе. Так что ещё и время удачно совпало, да…

«А ведь следов иных групп, кстати говоря, мы потом так и не нашли. То ли маршрут далеко не самый популярный, то ли погода действительно регулярно убирает все следы».

В-четвёртых, не менее важной являлась и причина, по которой Ума вообще умудрился что-то унюхать. А именно — человеческие останки, разорванные на куски и изрядно обглоданное. Собственно, кроме подсохших кусочков костей от них ничего осталось. Однако анатомию я знал превосходно, поэтому и сумел определить их принадлежность. Впрочем, ничего кроме этого известно не было. Кто здесь порезвился? Почему погиб человек? А человек ли, или уже не очень? Эти и многие другие вопросы, увы, скорее всего останутся без ответа.

Почему, если караван ещё можно догнать? Да потому, что куда люди двинулись дальше — неизвестно. По корке ведь шли, а там следов практически не остаётся. А даже если они и находились, то указывали не точный маршрут, а лишь направление плюс-минус лапоть. Идти по таким признакам — значит рисковать, играя в русскую рулетку. Может быть повезёт, а может и в незнакомой местности потеряюсь. И верно это тем более, что вскоре после найденного Умой места привала люди совсем уж углубились на бывшее морское дно, двинувшись дальше на юг. В земли, которые карта по понятным причинам не описывала.

Идти туда, не знаю куда я пока поостерегусь. А вот наоборот, пройтись по землям, откуда шёл караван — дело иное, куда более безопасное. Тем более, всё равно где-то в той стороне находится степной город, что был второй точкой моего маршрута. Может люди как раз таки и прибыли оттуда? Не проверю — не узнаю.

А на данный момент, раз уж решение уже принято, требуется подвести итоги исследования побережья. И так: моря больше нет, а точнее — нет его как минимум в прежних границах. Однако откуда-то тучи ведь прибывают, верно? Так что скорее всего некие водоёмы всё же сохранились, однако в каком именно виде — вопрос без ответа. Вполне возможно, что море действительно превратилось пусть и во внушительное, но всё же озеро. То есть потеряло связь с мировым океаном. Ничего необыкновенного на самом-то деле — такое неоднократно случалось даже при людях, не то что во времена до их появления.

«Тем более, что, судя по отметкам высот на карте, у нас здесь ещё и какие-то тектонические сдвиги произойти успели. Возможно даже со старой доброй вулканической зимой в придачу, исключительно полировки ради. Спасибо ещё, что меня самого во время всего того ада не сплющило в тонкий блин… и не сожгло лавой… и не отравило газами… и… В общем, спасибо!»

Теперь, конечно, очень хотелось изучить вопрос поподробнее, то есть — отправиться дальше на юг, в настоящую terra incognita (неизвестная земля). Однако, как бы не манил интерес, смысла в этом было немного. Так что, задавив порыв волевым усилием, на утро следующего дня я собрался, и мы отправились к городу посреди степей.

«Будет непросто…»

Путь предстоял немалый, так ещё и с ориентированием возникнут неизбежные проблемы. Степи — зло, а пустыни с пустошами — зло в квадрате. Однообразный пейзаж, визуальные атмосферные иллюзии, отсутствие адекватных ориентиров. И это, опять же, если не вспоминать о неизбежных изменениях, возникших за восемь десятков лет катаклизмов. Поменяться могло… многое, если не всё.

Разве что ориентирование по звёздам помогает, да и то — местами. Во-первых, прибегнуть к этому методу можно только по ночам. Во-вторых, звёздного неба этого мира я, естественно, не изучал. Совершенно излишняя информация по мнению создателей. С чем нельзя было не согласиться тогда, и от чего так хочется материться сейчас. Впрочем, звёзды всё же являлись хоть какими-то ориентирами, поэтому пренебрегать ими я даже не собирался. Как и не собирался игнорировать иные методы.

Определение направления по Солнцу? Фиксирование розы ветров? Поиск закономерностей периодически проявляющихся в небе аврор? Что угодно, лишь бы хоть как-то работало! Поскольку ситуация обстояла таким образом, что надеяться на «авось» было не просто нежелательно, но даже вредно! Ведь припасов со временем больше не становилось, а моральное и физическое истощение наоборот имело свойство накапливаться, причём даже в наших совершенных организмах.

Впрочем, пока мы ещё двигались вдоль лесостепи, последние вопросы решались просто — охотой. Охотой на крупную, довольно обильную дичь. Пусть это и было трудно, сложно, долго, а зачастую ещё и больно, однако возможность экономить продукты длительного хранения и регулярно отдыхать душой того безусловно стоили.

Так что ускорить ход получилось лишь тогда, когда мы окончательно покинули холмистую лесостепь. И вступили в полноценную пустошь…