Совесть Города

Глава 19

Лика

Вот уже полторы луны прошло с начала второго семестра. И целых полторы луны я чувствую себя абсолютно счастливой. Это такое странное и непривычное состояние.

Больше не надо ни перед кем притворяться, скрываться или кому-то лгать. Постепенно ребята приняли меня такой, какая я есть, и перестали шарахаться и смотреть с подозрением. Недавно я была с Люцифэ на музыкальном вечере, который устраивала группа Дара. А до этого мне удалось победить троих из пяти семикурсников, что является очень даже хорошим результатом.

Но самое главное, что через вечер я встречаюсь с Даром. Это так… я даже и не знаю. В жизни не могла представить, что можно просто сидеть молча рядом с кем-то и быть абсолютно довольной подобным раскладом. Ну, не абсолютно, конечно… Хотелось бы чего-нибудь большего, чем совместное чтение и обсуждение книг и просто подержаться за ручки. К сожалению, щиты и так периодически трещат, настолько я чувствую себя счастливой и переполненной энергией и радостью.

Не будь Дар таким неуступчивым в этом вопросе, я бы всё-таки попробовала его поцеловать. Хоть разочек. Настолько яркими у меня остались воспоминания о нашем прошлом поцелуе. Но светлый был нерушим, как скала.

В принципе, оно-то и правильно, но ведь хочется… Такое чувство, будто опьянев от счастья, мой здравый смысл покинул меня. Причем довольно давно уже.

Люцифэ знает о наших отношениях, но упорно делает вид, что ослеп и оглох. И я ему за это благодарна. В придачу, андрогиник сам периодически ненадолго задерживается после занятий у магистра Ариона. Но это единственный признак в поддержку высказанного Шараканом предположения.

С самим Шараканом я частенько танцую в одиночестве, хотя ещё чаще с иллюзиями Паука, а раз или два в четверть луны нашими противниками становятся Дар с Амореонэ.

Шаракан до сих пор не смирился с моими отношениями со светлым. Он так и норовит полоснуть Дара, стоит тому зазеваться и оказаться в пределах досягаемости свернувшегося браслетом меча. Шаракан хочет, чтобы всё моё внимание принадлежало лишь ему одному. Ещё четыре-пять лун назад я была бы безмерно этому рада, но теперь не могу. Просто не представляю себя уже без Дара. Как и без Шаракана.

Я потянулась и закинула руки за голову. В жизни не ощущала такого довольства и умиротворения. И абсолютно ничего не желаю менять. Ради этого я даже готова смириться с существованием нескольких настырных старших, решивших добиваться моего внимания. С одним магистр Арион уже поговорил, да так, что тот шарахаться от меня начал.

Единственное, что не совсем укладывается в устоявшийся гармоничный мир, это всё возрастающее желание путешествовать. Оно порой накатывает, как какое-то безумие. В такие моменты мне нестерпимо хочется всё бросить и уйти куда глаза глядят, лишь бы подальше.

Никакой логикой я подобные порывы объяснить не могу. Это не желание Шаракана, я уточняла. Да, он хочет путешествовать, но его желание ощущается стабильным и ничуть не напоминает эти дикие редкие приливы, с которыми бороться всё сложнее. Не будь рядом светлого, я бы уже, наверно, ушла. Но у меня есть Дар, и если мы покинем Академию, то только вместе.

Довольно вздохнув, я погладила Шаракана, пожелала ему спокойной ночи, расслабила тело и моментально провалилась в сон.

“Проснись!”

Глаза распахнулись сами собой. Я чувствовала себя почему-то усталой и разбитой. Машинально погладила Шаракана, пытаясь вспомнить обрывки гнетущего сна, оставившего послевкусие беспокойства и опасности. Отчего-то мне было просто необходимо увидеть Дара прямо сейчас. Рассказать ему о сне?

Нет.

Я вздрогнула от мелькнувшего перед глазами образа. Бред какой! Это же насколько нужно невыспаться, чтобы даже подумать о таком? Но моё тело будто начало жить собственной жизнью. Рука откинула одеяло, и я села на кровати. Потянулась к лежащим на тумбочке кинжалам и иглам и поспешно отдёрнула руку. В результате получилось неловкое движение, из-за которого я задела горшок и замерла испуганным зверьком. Анемона падающими звёздочками устремилась на пол. Я в полной прострации наблюдала за падением цветка и будто сквозь вату в ушах услышала звук бьющегося горшка.

И тут я будто очнулась. Равианикиэль меня прибьёт, если узнает, что произошло.

“Уходи отсюда. Здесь тебе грозит опасность!”

Глупости, — отмахнулась я от знакомого голоса, который не принадлежал Шаракану. — Что мне может грозить в стенах Академии?

“Иди к Дару. Тебе нужно немедленно уходить, — пророкотал на задворках сознания голос. — Бери оружие и иди к Дару”.

Я будто вновь впала в какое-то оцепенение, потянулась за кинжалами и иглами. Я уже не знала, чего я хочу на самом деле и что для меня важнее в этой жизни: свобода или добровольные оковы, которыми я себя оплела. Я всегда ценила собственную свободу и независимость, но…

Пальцы сомкнулись на ножнах и на автомате начали закреплять их на привычных местах. Я встала с кровати и с силой наступила на лежащий на полу чуть поблекший цветок.

Я… я и вправду не могла понять, что мне дороже сейчас. Но… кажется… я и вправду хотела убить Дара, чтобы освободиться.

Дарион

Я резко распахнул глаза, почувствовав чужое присутствие. Сон как рукой сняло.

Кто здесь?

“Лика, — чуть удивлённо отозвался Амореонэ. — И что ей здесь надо посреди ночи?”

Я высвободил руку из-под одеяла, намереваясь включить свет, но тонкие пальчики помешали.

— Лика, что случилось?

Она опустилась на колени у моей кровати и уткнулась мокрым лицом мне в шею.

— Ты плачешь? — удивился я, услышав тихий протяжный всхлип. — Что произошло?

“Похоже, на неё плохо наложили щиты… или не подрасчитали со временем инициации. Нужно её поскорее успокоить”.

— Тс-с-с, тише, — погладил я свободной рукой тёмную по голове. Вторая оказалась под одеялом, прижатая телом Лики.

— Дар… — её пальчики скользнули мне по щеке. Девушка приподнялась и поцеловала меня в уголок рта. — Прости меня, но… ты мне мешаешь.

Переход к холодно-расчётливому тону был настолько стремительным, что я опешил. И пропустил удар. Почему никак не отреагировал Амореонэ, я не знаю.

Варан

Пронзительный звук вызова, исходящий от кристалла связи, резанул по ушам. Варану захотелось выругаться. Что могло произойти такого важного среди ночи, чтобы требовать немедленного ответа? Тем не менее страж Академии встал с постели и подошёл к столу. Противный звук сверлом ввинчивался в мозг, вызывая единственное желание: поскорее его убрать. Варан положил руки на кристалл связи.

— Это главный дознаватель Заходящего Города. Я требую немедленного открытия ворот Академии для задержания преступника.

— В чем дело? Вы хоть в курсе, который бой? — изумился подобной наглости Варан.

— Сожалею, что прервал ваш сон, уважаемый страж, но дело не терпит отлагательств. На территории вашей Академии выявлен опасный преступник. Если вы немедленно не откроете ворота, то мы вынуждены будем прибегнуть к силовым методам, а вас рассматривать пособником со всеми вытекающими последствиями.

— Ворота я открыть немедленно не смогу хотя бы по той причине, что они, как и защита Академии, зациклены на головное управление в нашей лаборатории, — фыркнул Варан.

Угроза, на взгляд стража, была просто смехотворной, как и повод, избранный дознавателем для проникновения на территорию Академии. Но проблема в том, что формально Ванаг не мог отказать главному дознавателю при исполнении. На время ведения дел те получают практически неограниченные полномочия.

— Нам это не подходит, — отрезал дознаватель. — Оставайтесь на месте и никого ни о чём не предупреждайте.

“Похоже, мы крупно вляпались” — с тоской подумал Варан.

Страж искренне надеялся, это не связано с Ликой, Люцифэ или Дарионом, а скорее блеф в отместку за его упрямство и несговорчивость. Но внутренний голос подсказывал ему обратное. Прервав связь с дознавателем, Варан нажал на камень браслета, вызывая Ариона. Следующим будет Карел. Если произошло что-то несанкционированное, скорее всего оно должно быть отображено на камерах. И желательно увидеть эту информацию до появления дознавателя.

Люцифэ

Люцифэ проснулся от вопроса по мыслефону и легкого касания к плечу.

— Где Дарк?

— Равианикиэль? — распахнул глаза удивлённый андрогиник. — Что ты здесь делаешь?

— Спрашиваю: где Дарк?

— Что случилось? — зевнул, прикрывая рот ладонью Люцифэ.

— Она убила мою анемону. В комнате её нет. Общий фон нестабилен, но саму девчонку я не чувствую.

Остатки сна моментально рассеялись. Люцифэ вскочил на ноги и стал поспешно одеваться, пытаясь убедить скорее себя, чем Равианикиэля, что всё в порядке.

— Лика придерживалась предписаний, оставленных тобой. Ещё пару дней назад с цветком было всё в порядке. Вряд ли…

— Она специально это сделала, — процедил источник, сжимая руки в кулаки. Он был взбешен, и Люцифэ захотелось отодвинуться подальше. Однако андрогиник не сделал этого, зная крайне обидчивый норов Равианикиэля.

Проведя рукой по волосам (Люцифэ не рискнул доставать расчёску, чтобы толком привести себя в порядок), он подошёл к стене и сконцентрировался, быстро выводя на поверхности одному ему видимые знаки настройки, после чего тихо выдохнул:

— Пошли.

Равианикиэль порывисто сорвался с места и лишь слегка затормозил у стены, давая возможность Люцифэ пройти первому. Комната Лики, как и сказал источник, была пуста. На полу у тумбы валялся разбитый горшок, к которому немедля устремился Равианикиэль. Плюхнувшись на колени, он склонился над потерявшим сияние цветком. Андрогиник в это время окинул взглядом комнату, отмечая про себя отсутствие оружия и одежды.

— Она на неё наступила. Специально! — воскликнул потрясённый до глубины души Риавианикиэль.

— Я думаю, нам нужно сейчас сосредоточится на другом. А именно…

Тут их накрыло волной силы, схлынувшей буквально миг спустя.

— Джер! Щиты полностью спали. Нужно поскорее её найти, — побледнел Люцифэ. Равианикиэль замер в явно неудобной позе, не двигаясь и не произнося ни звука. — Я сейчас настроюсь и попробую выйти прямо к Лике. Сам у неё спросишь, что случилось.

— Вряд ли, — выдохнул источник. — Я всё ещё не чувствую её, хотя должен бы. Скорее всего, пошла дестабилизация силовых векторов. Не стоило оставлять девчонку без присмотра. Ты можешь на неё настроится?

— Пытаюсь, — нахмурился Люцифэ. — Ощущение, будто специально закрылась. Идём к Дару.

Равианикиэль в последний раз провёл пальцами по обвявшим листикам мёртвого растения — анемона для источника была намного большим, чем просто цветок, на создание которого ушли целые века. Она была для него даже больше, чем просто живое существо. Это было его детище, его частица, с которой он рискнул на время расстаться. Только ради Лики. А девчонка намеренно его уничтожила. Равианикиэль рывком поднялся на ноги и уточнил:

— С чего нам терять время на этого демона?

— Он может почувствовать её.

— Не факт. Уж лучше с Лордом связаться, но это небыстрый путь. Или твоего Ариона напрячь. Он хоть и слабо раскрытый, но всё же теневик. Это его специализация.

— Если ты хочешь… — нехотя согласился Люцифэ и начал быстро строить новый коридор. Однако наставника в его комнатах не оказалось.

По коридорам прокатилась очередная волна силы, намного мощнее предыдущей.

— Нам туда, — моментально сориентировался источник, срываясь с места.

Запутанные изгибающиеся коридоры могли сбить с толку кого угодно, но не тех, кто привык к подобным лабиринтам. Они были уже практически у цели, когда сильнейшая волна чуть не сбила их с ног. Равианикиэль едва успел поставить ограждающий щит.

На этот раз сила не ушла. Растёкшись, она пульсировала в такт биению сердца тёмной. Спокойного и размеренного биения.

— Не будь она так спокойна, то подумал бы, что на девчонку специально давят, раскачивая и пытаясь активизировать её способности источника, — мрачно поделился выводом Равианикиэль. Он уплотнил щит и быстрым шагом направился дальше, не рискуя переходить на бег. Не известно, что их может ожидать по пути. В таком потоке силы легко спрятать ловушки и сложно определить конкретное местоположение источника. Люцифэ подавленно молчал, с усилием отгоняя непрошеные воспоминания. Чем-то данная ситуация напомнила ему увиденное три сиана назад.

Но с тех пор он хорошо изучил Лику. Девочка, с её волей к свободе и независимости, просто не могла подчиниться ни своему фениксу, ни некроманту. К тому же, она упоминала, что последняя проблема вообще уже не актуальна.

Феникс же опечатан и самостоятельно высвободится не мог. Тогда, в Лаборатории, его ненависть и ярость к окружающим были понятны. Но что могло произойти сейчас, когда у Лики есть всё, о чём она только могла мечтать?

Внезапно Равианикиэль остановился перед массивными дверями одного из тренировочных залов и попробовал их открыть с помощью своей силы, однако створки не поддались.

Оглянувшись на Люцифэ, источник поинтересовался:

— Можешь провести нас внутрь?

— Нет, — отрицательно покачал головой андрогиник. — Силовые потоки слишком нестабильны и подвижны. Нас…

— Понятно. Придётся ломать, — не стал дослушивать Равианикиэль. От ударившей в них силовой волны двери задрожали и прогнулись. — Помогай. Чего стоишь?

Люцифэ сжал зубы, приложил руки к чуть погнувшимся створкам и сконцентрировался. Несколько мгновений ничего не происходило, но потом сверхпрочный сплав всё же стал нехотя поддаваться и едва заметно изменяться.

— Мы здесь так поселимся, — фыркнул Равианикиэль, сообразив, к каким силам решил прибегнуть андрогиник. — Отойди.

Люцифэ чуть облегчённо вздохнул, опустил руки и отступил в сторону. Кончики его пальцев едва заметно подрагивали. Зато изменённая ускоренным потоком времени дверь на этот раз поддалась натиску источника с первого раза.

Стоящая посреди зала на коленях Лика подняла голову и посмотрела на незваную парочку. Сковывающих печатей не было, а вот от холода глаз становилось не по себе. И не только от этих ночных звёздных небес, но и от лежащего неподвижно на полу обнажённого Дариона, окружённого слабо светящимися знаками. Вся его грудь была испещрена кровавыми рисунками, изначальное значение которых уже невозможно было угадать.

Девочка грустно улыбнулась и, не глядя на свою жертву, ласково провела ладонью по щеке ещё живого феникса. Другая рука, замершая было на мгновение, взлетела вверх. Кончик кинжала замер в четверти локтя на сердцем Дара.

— Не мешайте нам. Мы просто хотим уйти, — тихо прошептала девочка. Люцифэ замер, не в силах пошевелиться и поверить в реальность происходящего. Глаза будто зачарованного андрогиника неотрывно следили за кинжалом.

“Как же так? Ты же его любишь! Ты не должна так поступать,” — хотелось закричать ему. Люцифэ казалось, что мир и все его понятия о нём рушатся, пронзаемые неимоверно медленно двинувшимся вниз клинком, будто сам воздух этому сопротивлялся. За полпальца от кожи феникса кинжал, наткнувшись на невидимую преграду, застрял намертво.

Лика вскинула голову и зло зарычала, окончательно перестав походить на себя привычную.

— Ты уничтожила мою анемону и думаешь, что я просто дам тебе сбежать? — мрачно поинтересовался Равианикиэль и устремился вперёд. — Сначала ты ответишь мне за всё. И только потом, быть может, я позволю тебе уйти. Когда в достаточной степени наиграюсь. И куда это ты так собралась? Уж не за Грань ли? Но даже твоей силы не хватит, чтобы пробиться туда. А в Империях тебя затравят, как взбесившуюся псину. Или поймают и будут использовать как Шаккаду Арихэну. Прекрасная перспектива, не правда ли? — Голос Равианикиэля становился всё мягче. — Служить генератором для очередного города… Но ты ведь не задумывалась об этом? Как не задумывалась о том, что будут чувствовать Лорд и Белый Призрак, навечно связанные с тобой. Будут ли они страдать от последствий твоей жестокости? Особенно Никаэль, не терпящий насилия в любых его проявлениях. Представляю, что он будет чувствовать, видя твоими глазами тысячи уничтожаемых тобой охотников… реки крови… изувеченные трупы.

Равианикиэль дошёл до невидимой преграды и остановился, но не замолчал.

— Ангел-миротворщик, которого аж передёргивает от одного вида открытой раны. Как ты думаешь, что произойдёт раньше: он сойдёт с ума или сведет счеты с жизнью? А Лорд?

— Прекрати!! — Лика бросила кинжал и схватилась за голову, и до Люцифэ даже сквозь щит дошли отголоски испытываемой девочкой боли. Похоже, источник не ограничивался одними словами.

— Что прекратить? — вкрадчиво поинтересовался Равианинкиэль, делая крохотный шажок вперёд. — Я ведь ещё не начинал даже.

Лика вскочила на ноги. Все бушевавшие вокруг эмоциональные потоки исчезли, а в следующий миг щит Равианикиэля прогнулся и пошёл рябью от мощнейшего силового удара.

— Сдохни! — зашипела девчонка. Равианикиэль едва успел уклониться от пронёсшегося у виска чёрного росчерка. Он сделал ещё один маленький шаг и тут же отпрянул, инстинктивно держась за горло. От пола к источнику устремилась дымчатая тень, но тут же отлетела в сторону.

“Люцифэ, отрежь эту куклу от Дариона! Если она убьёт его, то здесь разверзнется вторая Бездна”, - мысленно приказал Равианикиэль.

Ему легко говорить! Здесь такая плотность силовых потоков, что на что-либо остальное просто не остаётся места.

— Да пошевеливайся, Джер тебя побери!

“Освободи пространство от силы. Хотя бы на одну сотую мига, иначе у меня ничего не получится”, - отозвался Люцифэ, полностью концентрируясь на предстоящей задаче.

У него будет лишь один шанс на сотню на удачный исход. Похоже, Равианикиэль что-то понял и собирается предпринять. Однако это очень рискованно. Чтобы избавить пространство от сконцентрированной между двумя источниками силы хотя бы на краткую долю мига, Равианикиэлю придётся задействовать едва ли не все свои возможности и опустить собственные щиты. Если Лика ударит именно тогда, то Город лишится одного источника и получит ужасающие разрушения. Но Люцифэ этого уже не увидит. Как и Дарион. Но и отпускать Лику нельзя. Ведь они будут причастны ко всему тому злу, что она совершит в будущем, вырвавшись на волю.

Люцифэ чуть напрягся в ожидании нужного момента. Вот сейчас. Вот… Шквал силы буквально отбросил Лику к дальней стене и пространство возле лежащего без сознания Дариона сбольшего расчистилось. Этого оказалось достаточно.

И сразу же андрогиник упал на колени, схватившись за живот, и завалился на бок. Боль была адская, как и невероятная слабость, охватившая тело. Чуть повернув голову, Люцифэ прислушался к окружающеме пространству и почувствовал некоторое облегчение: Дарион лежал рядом с ним. Однако перенос потребовал большого напряжения сил, и щиты андрогиника не справились с направленным на него ударом Лики. Пострадали слух, зрение, а также часть внутренних органов. Люцифэ даже не мог теперь встать, чтобы убраться подальше от набирающего обороты сражения двух источников.

Равианикиэль уже давно бы спеленал Лику, не трать он энергию на дублирование защитного щита вокруг андрогиника, а теперь и Дариона, а также на окружающее пространство, чтобы девчонка не смогла сбежать.

Люцифэ почувствовал чужое присутствие у двери. Кто это? Лорд? Нет, не похоже. Следом что-то громыхнуло и слабая вибрация пола подсказала, что кого-то опять попытались впечатать в стену.

— Придержи этого психанутого феникса! — приказал Равианикиэль по мыслефону.

— Кого? — не понял Люцифэ.

— Ариона!!

— Ариона? — андрогиник вздрогнул и пошёл на крайний шаг, к которому не прибегал ни разу в жизни: заблокировал мозгом боль, а вместе с ней и всякую чувствительность тела. Теперь он даже не почувствует приближение смерти в случае чего. Но сейчас важнее убрать отсюда Ариона и убраться самим. Им не место в этой мясорубке противоборствующих сил.

“Арион! Ты слышишь меня?” — позвал Люцифэ через мыслефон на общей волне, не имея возможности настроится на личную стража тёмного факультета.

“Да”, - спустя пару мигов отозвался мысленно феникс. Его ответ позволит перестроиться с общей волны на личную феникса и не отвлекать Равианикиэля.

“Нам нужно поскорее выбраться из зала, а я не в состоянии двигаться”.

“Но…”

“Оставь их!”

“Этот мальчишка сейчас убьёт Лику!” — возмутился страж тёмного факультета.

“Не убьёт. Он её сдерживает. Мы ничем здесь не поможем, только мешаем”.

Ответ Люцифэ не “услышал”, отключившись то ли от перенапряжения, то ли от силового удара одного из источников.