Созидатели. В поисках рассвета

Глава 10

В общежитии было жутко накурено. Абитуриенты и студенты, не стесняясь никого и ничего дымили на балконе холла и в коридоре. И хоть был день, а алкоголя не было видно, молодые люди и девушки поджигали сигареты, вдыхали едкий дым и наслаждались свободой каждый момент. Вот он! Их как будто победный клич «Я здесь, и я свободен от родителей!». И их не волновало, что часть сигарет была куплена на деньги, которые, вообще-то, выделялись им на пропитание. Студенты, конечно, некоторые уже жили только на стипендию и выделяли деньги на развлечение из своих кровно сэкономленных, но таких было меньшинство. Все-таки если тебя отпустили учиться в столицу, значит деньгами обеспечивали в большей мере.

Камилла наморщила нос, стоя в холле и рассматривая внутреннее убранство. Проскочила она легко, буркнув вахтерше, что в гости. Летом до гостей не было никакого дела, как и до всего, что происходит в общежитии. Пусть развлекаются, пока есть время.

Созидательница выдохнула и подошла к двери, намереваясь постучаться. Она чувствовала себя слегка неудобно, хоть ее и звали, вряд ли хозяин комнаты действительно ждал ее и думал, что она придет.

Она занесла руку и три раза постучала. Из комнаты донесся недовольный голос, что сейчас откроют, а девушка сделала еще один вдох и выдох, успокаивая сердечный ритм.

Дверь открылась, и она столкнулась с удивленными зелеными глазами.

— Привет! — Голос Фотиса тут же из недовольного превратился в очень мягкий, он открыл дверь, приглашая гостью во внутрь.

— Я не помешала?

— Нет, что ты. Я всегда тебе рад! Но не ожидал, что ты действительно заглянешь.

— И в жизни бывают сюрпризы!

Она прошла в комнату и огляделась. Миленько. Довольно просторная для общежития комната, серо-зеленые обои, массивный стол из дубовой мебели, который видимо был куплен родителями, полуторспальная кровать, тоже крупнее тех, что обычно выделяли абитуриентам и студентам, полки, заставленные… неужели… книгами. На кровати валялась пара футболок, а на полках скопилось немного пыли. Не идеальная чистота, но терпимо. Можно сказать, порядок, если учесть, что в комнате жил молодой парень, который недавно сбежал от родителей.

— Чаю? — спросил Фотис слегка робко.

— Да. Меда положишь? — последнее она произнесла немного насмешливо.

— Могу, у меня есть.

Рыжий юноша быстро дошел до чайника с солнечным аккумулятором, который стоял на маленьком столике с небольшими кухонными принадлежностями, и нажал на кнопку. Вода тут же стала нагреваться, он положил заварку в пакетике и пару ложек янтарной гущи.

— Прости, чай не листовой.

— Ничего страшного.

Было видно, как ему неловко, он барабанил пальцами по столу и почти не смотрел на девушку, опустив глаза в пол. Камилле было так забавно. Она чувствовала себя хищником, обступающим добычу.

Чайник вскипел за минуту, и Фотис налил горячей воды в большую красную кружку с толстой ручкой. Протянул ее девушке, жестом пригласил на стул с мягкой обивкой, Камилла кивнула и села.

— Ты… пришла… чтобы….

— Ты ведь звал, решила заглянуть. Вдруг ты еще баллы заработаешь.

Он неуверенно улыбнулся, в то время как девушка старалась улыбаться очень широко, стараясь расположить юношу к себе.

— Как тебе чай?

— Вкусно, хороший мед.

— Мама послала.

— Вместе с деньгами, которые потрачены на комнату. — Камилла не успела прикусить язык. Она же пришла сюда, чтоб быть милой и выведать что-нибудь, а не иронизировать и подкалывать.

— Да. Они с отцом беспокоились, как будет мне тут. Выделили деньги на ремонт общежития, чтоб мне выделили отдельную комнату, ну и, собственно, мне еще мебель отдельно докупили.

— Не слишком поторопились? Ты ведь еще даже не поступил.

— Ну, у меня нет варианта. Я обязан.

— На какой факультет будешь пробовать?

— Хочу на врача учиться.

— Оу, неожиданно.

Фотис усмехнулся и взглянул в девушке в глаза, она провалилась в яркую зелень, как будто оказалась на прогулке в лесу. Давно она так не засматривалась. Она села на мягкий стул, а Фотис на край кровати, слегка покачивая ногой.

Камилла оглядела комнату еще раз и увидела небольшие гантели.

— Спортом занимаешься?

— Слегка, я люблю бегать по утрам. А ты любишь спорт?

Камилла внутри посмеивалась от неловкости и официальности этой беседы, но надо было продолжать…

— Нет, не особо. Я люблю пить чай, читать книжки. Обычные скучные хобби.

— Ничего скучного нет. Я слышал, ты хорошо знаешь историю и даты.

— Кто тебе такое сказал? — нахмурилась она.

— У меня друг был на паре по культуре Сореции у Элены. Ты тогда почти на все вопросы ответила.

— Еще одно скучное хобби — запоминать цифры, — беспечно ответила Камилла

— Я бы не сказал, что скучное, очень необычное.

Они болтали о разном, легком, ненавязчивом. Камилла прекрасно понимала, что вряд ли за один приход сюда она обнаружит что-то подозрительное. Но юноша появлялся у нее в видениях, значит, нужно было узнать, что к чему. Надо просто присмотреться, сдружиться, чтоб приходить в гости более часто было не проблемой.

Фотис рассказывал о своей сестре, как она учиться раскладывать карты, о младшем брате, с которым каждый вечер играл в мяч. И Камилла даже слегка прониклась к парню симпатией.

Молодой, зеленый, вся жизнь впереди. Его жизнь пролетит для нее как миг. Это если он нигде не замешан окажется, и не придется избавляться от него еще.

Фотис сидел, периодически поправляя рыжие волосы, пытался шутить. Время пролетело быстро и незаметно. Они проговорили обо всякой ерунде часа три подряд, иногда Камилла что-то рассказывала о своей жизни, правду без вранья, но и без деталей. Чтоб ее собеседник не догадался, что на самом деле события, о которых она рассказывает вообще к другой эпохе относятся.

— Не смею тебя задерживать, у тебя же были планы, наверное, — произнесла девушка, допив вторую кружку чая.

— Для тебя я — всегда свободен.

Он взял у нее кружку из рук и понес к столу. Камилла аккуратно потрогала пальцы между собой, ощущая след его прикосновения. Она хотела его растянуть, продлить. В голове мелькнула шальная мысль, но шатенка тряхнула головой, прогоняя ее. Вот еще, глупости!

— Рада была пообщаться, приятно удивлена, ты действительно заработал балл для друга.

— Только балл? — он поднял брови и слегка улыбнулся, как хитрый-хитрый лис.

— Только балл.

Камилла встала со стула и направилась в сторону двери, Фотис решил проводить ее.

— Как я могу еще балл заработать, — спросил он на ходу.

Рука Камиллы задержалась на дверной ручке, она мягко повернула к нему голову и посмотрела из-под ресниц.

— А хочешь десять вместо одного?

— Конечно, — его голос прозвучал весело задорно, подхватывая шутку. Вот только Камилла уже перестала шутить.

Она повернула защелку обратно, закрывая. Встала спиной к двери, откинула волосы назад и чуть задрала подбородок. Да, она была ниже Фотиса, но сейчас, как будто, выше раза в два. А еще она дернула одной бровью, видя, как улыбка пропадает с губ юноши и в глазах появляется растерянность.

— Не понял… зачем ты дверь закрыла?

— Ой, замолчи, а!

Камилла подошла, положила руку на грудь, схватила слегка за футболку и потянула вниз. Фотис послушно наклонился, и девушка впилась в губы поцелуем.

Это был как глоток свежего воздуха, как пить из самого чистого и холодного родника, как валяться в траве вдали от всех, слушая только звуки природы.

Фотис прикрыл глаза и взял инициативу поцелуя на себя, забираясь языком к ней в рот. Что ж, целоваться он умел.

Парень скользнул рукой по плечу, шее, обхватывая ладонью часть щеки, подбородка, уха. Он двигал рукой вперед-назад, поглаживая лицо девушки, от чего стало очень горячо и возбуждающе. Камилла положила руки на плечи и чуть сжала их, парень застонал ей прямо в рот.

Шаг назад, еще шаг. Это напоминало движения танго, нога к ноге, только без музыки, Фотис медленно перемещался к кровати. Пара остановилась, когда юноша почувствовал внутренней стороной коленок матрас. Он оторвался от девушки, убрал руку с лица. Медленно тягуче, проведя при этом по ее ключицам, и шее и вопросительно смотрел, как бы, не веря в то, что сейчас происходит.

Камилла сощурила глаза и перевела взгляд на кровать. Глаза же Фотиса наоборот расширились от удивления.

— Можем сначала в кафе сходим, кофе попьем? — спросил он сипло и не уверенно.

Но Камилла уже надавила на его плечи, и он упал спиной на кровать, тут же поднявшись на локтях. Девушка забралась сверху, поднимая футболку и оставляя дорожку поцелуев от зоны под пупком до солнечного сплетения. Она недовольно подергала футболку наверх, юноша сразу все понял и снял элемент одежды через голову.

Созидательница положила ладонь на кровать рядом с его головой для опоры, а одну ногу перебросила через бедра Фотиса, оседлав его таким образом. Второй рукой она уже гладила ремень, но произошла смена власти.

Фотис быстрым движением дернулся наверх, и уже он склонялся над ней, усмехнулся увидев ее удивленный взгляд. Он снял с нее рубашку, расстегнул лифчик дерганными движениями и освободил пышную грудь. Его губы стали ласкать загорелую кожу, иногда сменяясь языком. Было ощущение, что его поцелуи везде: за ухом, под шеей, на груди, на животе, под коленкой и даже под локтями.

Можно ли понять, что у него не было девушки? И да, и нет. Он не торопился снимать низ с них обоих, ласкал столько, чтоб агония страсти уже разгорелась. Но, возможно, он это делал, либо оттягивая самый главный момент, либо хотел показать девушке, что все, что происходит это важно, и он ценит девушку рядом и каждое прикосновение друг друга, а не только о себе думает.

Камилла от этих ощущений поплыла еще больше, начав тереться бедрами об его бедра. Он развязал шнуровку на ее юбке и стал зубами дергать трусы, белые, ярко оттенявшие ее загорелую кожу, простые, но с кружевными вставками.

— Давай, мы обойдемся без разодранного нижнего белья в порыве страсти. — Голос Камиллы был полушепотом. Аккуратно говорить, чтоб не разрушить волшебство между ними.

Фотис выдохнул шумно и почти трясущимися руками стянул с нее остаток белья.

Она, голая, с опухшими губами, пышной гривой волос, разметанной по подушке, немного влажной кожей, и прикрытыми глазами, в которых, кажется, сверкает янтарь. Это наваждение. Какие яркие глаза!

Фотис еще раз покрыл ее лицо трепетными поцелуями: веки, носик, щеки, уши, уголки губ. А его руки по обе стороны от лица мягко гладили виски девушки.

Камилла просунула руки к его брюкам, дернула все-таки за ремень, далее расстегнула ширинку и потянула за штаны. У нее пересохли губы, и она провела по ним языком. Фотис снова впился поцелуем в нее, потеряв контроль от этого зрелища.

Теперь, они уже оба лежали голые, сплетаясь конечностями, лаская друг друга руками, поцелуями, языком. Камилла качнулась и снова оказалась сверху. Подняла руки на верх, взъерошивая себе волосы и поймав восхищенный взгляд парня, который, казалось бы, готов молиться просто на ее образ, просто, потому что она смотрит на него, опустилась на него.

Это было горячее движение, как магма опоясывает поверхность после извержения вулкана. В какой-то момент двое потерялись в этом мире. В мыслях не осталось ничего, кроме ощущения, вздохов, поцелуев и прикосновений. Их запахи смешались в одно целое, как и тела.

Уже потом девушка лежала, прикрывшись простыней, закрыла глаза и просто глубоко дышала, а юноша рядом с ней взял ее ладонь двумя руками и целовал тыльную сторону, а иногда проводил по ней носом и губами, как кот, просящий ласки.

***

На Заре Зарождения

Двадцать первый день первого летнего месяца. Самый длинный день в году. День, когда солнце радует людей своим присутствием дольше обычного. В честь этого устраивают танцы, пляски, гуляния.

На острове Рокинос очень чтили традиции и праздники. Люди любили здесь радоваться, наряжаться, готовить угощения и играть веселую музыку, а также, танцевать.

С утра рабочие установили столы и шатры в парке около школы рыболовного искусства имени Рондоса. На столах были белые скатерти с золотой вышивкой, а между деревянными столбами были свободно натянуты цветные ленты и полотна. Там, где располагалась столовая сейчас много рук трудились над едой, чистилась рыба, овощи, пеклись пироги. Часть фруктов, овощей и напитков приносили сами люди.

Начало праздника планировалось на шесть вечера, открывался праздник речью главы поселения — Орестоса и далее музыкой. Играли на лирах, флейтах и арфах.

Леда проходила между столами и поощрительно кивала. Она слегка волновалась, так как ее попросили спеть на открытии праздника. И хотя она часто выступала, но небольшой страх всегда присутствовал. Тем более, тут на сцене она будет петь под музыкальные инструменты, а не просто так. Интересно, Софосу понравится? Она слегка пошлепала себя по щекам, отгоняя ненужные и дурные мысли. Ну, вот! Опять глупости лезут в голову.

До вечера еще было время, чтоб и успокоиться, и еще раз разволноваться, и сделать прическу, и нарядиться. Девушка сделала вдох-выдох, как к ней подбежали мальчики лет восьми — десяти, среди них был улыбающийся Роннис. Они остановились на нее, поблескивая живым интересом в глазах. Леда подняла брови и улыбнулась:

— Чему могу быть обязана такой компании?

Роннис торжественно поклонился, чем вызвал у нее еще большую улыбку, и представил ее своим друзьям:

— Это моя учительница! Ее зовут Леда и она из храма Ириса, видите, я правду говорил.

Мальчики смотрели задорно, у кого-то появился нахмуренный взгляд. Видимо очень хотели, чтоб оказалось так, что Роннис врал. Но нет, мальчик рассказывал правду про то, что его учила прекрасная беловолосая жрица.

— Это твои друзья? — спросила она ученика.

— Да.

Мальчишка быстро всех представил, правда Леда не запомнила сразу семь имен и слегка кивала по инерции. Тут она вспомнила, как усредно в последнее время старался заниматься Роннис и ехидно посмотрела на него.

— Я сейчас пойду за цветами, собрать композиции на столах для украшения. Поможешь мне переносить вазы и срезать стебли? — она протянула ему руку ладонью вверх.

— Да, конечно! Парни, долг зовет! — он резко по-серьезному ответил друзьям, отчего стало еще смешнее, и схватил руку Леды. Она сжала его ладошку, направляясь к парку Жизни, где росли цветы. Скрывшись за углом, Леда отпустила Ронниса и посмотрела на него. Мальчик был так сосредоточен, что казалось не дышал.

— Ну все. Похвастался? Прошел под ручку? Смотри, дышать не забывай.

— Я не знал, что это так страшно, идти за руку. — Он покраснел и протер свои глаза.

Леда рассмеялась в ответ.

— Эх, ты такой малыш еще. Давай расти, набирайся смелости. Как за ровесницами то бегать собираешься?

— Если они будут такие же красивые как ты, видимо никак. Помру одиноким.

Тоскливое выражение на его лице стало даже комичным, что Леда смеялась уже не скрываясь. Роннис удивленно посмотрел на нее, понял, как глупо выглядит и заулыбался тоже.

— Я надеюсь, что тот, кого ты полюбишь, он так робеть не будет, прям как дурак. Как я!

— Иногда ты такой маленький, а иногда разумный.

— Разумный не зависит от возраста.

— Тоже верно. А теперь давай срежем светлые розы с этого куста, только осторожнее, они в шипах. Ирисы оттуда. — Она указала на куст в другом конце сквера. — И пионы.

Они в течении часа срезали аккуратно цветы и относили их к столам. Роннис наливал холодную воду в стеклянные прозрачные вазы. Леда чередовала композиции. Светлые розы с белыми пионами, добавляя желтые ирисы. В другие — розовые и голубые ирисы и белые пионы. Аккуратно играя со светлыми тонами и цветом, Леда собрала красивые композиции и почти не поранилась. Довольно кивнув, осматривая столы, девушка улыбнулась. Вроде, вышло неплохо. С цветами она не так уж мастерски умела обращаться, умела то, чему научили в храме. Но это были азы. Хорошо, что никакие арки не надо ими украшать, там бы точно не справилась.

* * *

Уже стоя у себя в комнате, Леда нанесла цветочное масло на вымытое тело. От масла шел легкий ненавязчивый аромат с небольшой кислинкой. Девушка нанесла розовато-красный бальзам на губы, а на ресницы какую-то смесь, которая красила в более темный и выразительный цвет, что было полезно. Ведь свои ресницы хоть и были длинные, но кончики высветлялись и длину уже не было так видно.

В течении недели Леда пробовала шить платье для праздника, выходило это плохо. Ей немного помогла мать Ронниса, но большую часть она оставила для того, чтоб просто заколоть ткань брошками.

Светло-голубая ткань цеплялась около шеи тонкими бирюзовыми и золотистыми лентами, между двумя треугольниками ткани шел целомудренный вырез, которые не обнажал лишних сантиметров кожи, а лишь слегка показывал, на талии ленты обхватывали ткань, обтягивая плоский живот, в вниз шел свободный подол до икр. Ткани было немного, юбка не была пышной, скорее летящей, с двумя разрезами по бокам от середины бедра. Леда повесила на талию дополнительно цепочку с розовыми украшениями и надела браслет вместо руки на ногу.

Девушка расплела косу, от чего волосы были слегка волнистыми, две передние пряди закрутила и убрала назад, зацепляя украшением.

В зеркало смотрела одновременно юная и взрослая девушка, она попробовала улыбнуться отражению, повертела головой, и пожелала самой себе удачи в отражение, перед тем как отправиться на праздник.

На столбах добавились стеклянные шары с голубоватым свечением, и выглядело это очень красиво. Когда-нибудь такое начнут называть фонарики. Но делать будут по-другому, без перетертого порошка морских цветков, а из масла и огня.

На сцене играли девушки и юноши со флейтами, народ уже собрался, разливал вино, разбавляя его водой, подготовили и яблочный сидр, дети пили соки и морсы. Леда опрокинула залпом полбокала разбавленного сладкого вина, вдыхая пряный запах от столов, улавливая, что где-то есть персики.

Но поест она потом. Леда приблизилась ближе к крыльцу школы, где выступали музыканты. К ним вышел Орестас сказал что-то воодушевляющее и очень короткое, ведь нечего разводить длинные речи, когда надо веселиться всю ночь до утра! Хлопнул в ладоши и заиграла веселая мелодия, глава поселения отошел в сторону, а в середину вышла жрица храма.

Заиграла медленная музыка, Леда пела песню о Солнце и Луне, вроде той, что когда-то напевала Софосу. Но более плавную длинную версию. Девушка во время пения смотрела чуть выше уровня глаз, куда-то в небо, не на людей. Но под конец песни опустила взгляд вниз и столкнулась с серыми глазами Софоса. Он смотрел не отрываясь, на лице застыло странное выражение, вроде легкая улыбка, но в глазах как будто был намек на страх.

Леда не поняла его взгляда и продолжила петь. Наверное, он благоговеет и проникся верой.

Как только она дотянула последнюю ноту и замолчала, флейты тут же заиграли более весело и задорно. Люди похлопали, а жрица удалилась со сцены на встречу танцам.

Она в веселых плясках кружилась с Роннисом, заливаясь смехом. Весьма элегантно потанцевала парный танец с Андреем, учителем Софоса и еще с парой мужчин. Кто-то ей даже подарил коробочку кофе, она искренне поблагодарила дарителя, ушла танцевать еще с кем-то и забыла имя.

Один молодой человек пробовал потрогать ее локоны, но она резво увернулась. Потом Андрей принес ей попить и позвал погулять под деревьями, но Леда уклончиво вывела разговор в другое русло. Но учитель нисколько не расстроился, он был рад даже просто потанцевать и поболтать с ней.

Некоторые парочки удалялись порадоваться празднику по-своему. Никто их не осуждал, только желали радости и любви.

Один мужчина подхватил ее запястья и стал горячо целовать, Леда немного похихикала, но вырвалась.

— Меня сегодня это не интересует.

— Выходи за меня замуж! Все сделаем по традициям, заберу из храма, построю дом. Я не на траве полежать зову.

— Пожалуйста, разбавляйте вино побольше водой, — ответила девушка смеясь.

Она похлопала мужчину по плечу и опять убежала. Это было не в ново ей. Но раньше она танцевала куда больше и больше общалась с мужчинами. Все-таки, когда-то их внимание было очень приятно. Они даже с другими служительницами храма вели счет, скольких смогли очаровать.

Но сегодня Леда утомилась, да и подготовка к празднику заранее успела дать усталость.

Вино лилось рекой, Софос никогда столько не пил. На Элиросе было не принято разливать столько веселых напитков. Хоть тут оно и было разбавлено по всем канонам, но количество переходило в качество. Периодически он смущался такой открытой радости и танцев, ведь и веселиться так бесстыдно тоже было непринято на его родине.

В голове помутнелось. Было много танцев и песен. Он плясал, прискакивая, вместе с остальными, все сливалось в массу разгоряченных хмельных тел. Кажется, он даже пару раз станцевал с Айолой, девушка внимательно смотрела на его глаза и улыбалась, даже в толпе все время ловила его взгляд. Пробовала погладить за плечи, но он быстро отводил ее руки и делал вид, что не замечает таких поползновений.

Музыка заиграла еще громче, еще быстрее. Он стал танцевать, держа под руки какую-то рыжеволосую девушку, потом музыка сменилась, раздался громкий хлопок и произошла смена партнеров. Музыка замедлилась. Под нее танцуют плавно, осторожно.

Софос втянул воздух рядом с волосами и почувствовал легкий цветочный запах, какой бывает от ароматического масла, также он был разбавлен нотами чего-то фруктового, видимо персиков, а еще морского песка. Он опустил голову и увидел белые волосы, обычно прямые, сегодня расходились мягкими волнами.

Мир немного размывался, но он понял, что это Леда.

Девушка подняла взгляд и улыбнулась:

— Это ты.

— Да, это я.

Они молча танцевали, ничего не говоря друг другу, просто иногда шумно дыша, отводя дыхание после бурных скачков и прыжков. Постепенно вдохи и выдохи становились размереннее и спокойнее. Софос бережно держал девушку в руках, чувствуя какие тоненькие у нее руки, и как невесомо ладони касаются его плеч.

Может ли застывать время? Софос был поклясться, что да, но ошибся. Музыка сменилась и Леда ушла, сказав, что хочет попить.

Софос отошел к противоположному столу, переводя дыхание, что было странно, ведь танец был медленный. От чего участился пульс, было не совсем понятно.

Он закинул в рот пару долек абрикосов и осмотрелся. Мир был слегка ярче, он все прекрасно видел, но в то же время пространство было другим. Мужчина прекрасно стоял на ногах, контролировал все, что говорит, речь была связной. Но была в его голове какая-то странная легкость и расслабленность во всем, неведомое ощущение внутри, что он свободен, что можно радоваться всему.

Вино разбавлять водой надо было сильнее.

Он увидел мельком бокового зрения белый вихрь и последовал за ним.

Леда зашла во внутренний двор школы и стояла на крыльце, прикрыв глаза и вдыхая уже ночной воздух, в листве и кустах пели цикады, дополняя музыку с празднества.

Софос подошел к ней, поднимаясь на крыльцо, рядом никого не было. Все люди были с музыкантами и столами с едой, а кто не там — уединялись в парке.

— Почему ты тут, в тишине? — спросил он ее. — Ты же любишь праздники, ты столько помогала и готовила.

— Да, люблю. Да, помогала, поэтому утомилась. Захотелось минуты покоя, иногда хочется привести мысли в порядок.

Он кивнул, как бы понимая ее. У нее ослабло крепление на заколке в волосах и начало сползать.

— Сейчас упадет, я поправлю, — сказал он.

Мужчина снял украшение, заправил прядь наза длинными пальцами, аккуратно отделяя ее от других волос. Он придержал второй рукой волосы, слегка поглаживая их назад и снова заколол, подворачивая крепление.

— Теперь будет держаться? — спросила она тихо, поднося руку к украшению и еле заметно невесома коснулась прядки, где Софос поправил.

— Теперь будет.

Он заправил оставшиеся волосы за ухо чисто машинально, не задумываясь о действиях, и посмотрел ей в глаза. Теперь время точно замерло.

Софос видел лишь водоворот лазурного цвета, где смешались синие и зеленые оттенки. Весь остальной мир поплыл для него. Было ощущение, что он попал в морскую пучину и продолжал тонуть. Его рука от волос Леды прошлась по шее, спустилась по плечу, он провел большим пальцем аккуратно по нежной коже и судорожно сглотнул.

Лазурный водоворот манил и манил, становясь все ближе. Но тут расстояние прекратило сокращаться. Софос медленно отвернул голову влево, слегка приблизил ее к его телу, провел ладонью по спине и вдохнул носом под волосами, сзади шеи. Резкий аромат фруктов ударил в нос. Почему так шумно? Что это стучит в ушах? Смутно понимая, что это ощущение собственного пульса, он еще раз громко выдохнул.

— Спокойной ночи. Наверное, мне стоит пойти спать, — прошептал Софос.

Он спустился медленно с крыльца и побрел в сторону дома, с мыслями отоспаться.

Леда стояла неподвижно все время проигрывая в голове то, что сейчас произошло. Софос поправил волосы, мягко провел по ее шее и руке, касаясь, как будто, перышком. Как неумолимо приближался к ее лицу, заглядывая с мольбой ей в глаза. Девушке казалось, что в мире больше ничего не существует. Она еще раз прокрутила в памяти момент, как он остановился прямо около ее губ, слегка, лишь на мгновение коснувшись, как будто движение прошло по касательной и сразу отстранился. Это было как будто губы прикоснулись к бутону розы, когда слушаешь аромат цветка.

Леда вдруг испугалась и задышала очень быстро, поднесла руку к губам и аккуратно потрогала их. Что это было?

Она считала, что Софос никогда не смотрел на нее так как другие мужчины. Их отношения были доверительными, дружескими скорее. Больше напоминали отношения брата и сестры. Для Софоса так точно, ну, она так думала всегда.

Для Леды же… это стало чем-то большим. Она замечала это в своих реакциях, когда он касался ее, когда она отказывалась от лишних разговоров и танцев с мужчинами, когда приревновала к Айоле. Даже обыденное действие, когда он угощал ее персиками или спрашивал выпила ли она кофе, имело более глубокое значение для нее.

Что дальше делать с этим? Ничего. Завтра он проснется, поймет, что совершил ошибку и все будет как прежде. Если он, вообще, вспомнит этот момент на крыльце.

Точно, она будет вести себя так, будто ничего не было. Это самый разумный вариант. Она не будет кидаться на шею от одного поглаживания по плечику, как бы не мечтала, чтоб в это самое плечико ее поцеловали.

Это все вино.

Хотя, некоторые ведь говорят: «На что не способен трезвый человек, на то толкает вино. И в то же время не все, что сделано под руку с вином является правдой.»

Она еще раз провела рукой по губам, сердце слегка сжалось, но Леда шлепнула себя по щекам и пошла дальше на праздник. Все-таки, ночь продолжалась.