Созидатели. В поисках рассвета

Глава 20

Леда очнулась в прохладном помещении, кожу покрыли мурашки, а лицо стягивало, будто она сначала вспотела, а потом высохла, не умывшись. Она попыталась встать, но тело плохо ее слушалось, голова была ватная и гудела, мышцы словно налились свинцом. Давно она переносила таких энергетических атак. Девушка попробовала пошевелить руками, но поняла что-то сковывает движения.

Попробовала поднести руки к лицу. Получилось. Протерла глаза, привыкая к голубоватому освещению. Осмотрела окружающее ее убранство.

Маленькая комната с каменными стенами, на стенах были жемчужные полосы, а стене было застекленное окно, за которым плавали рыбы. Решетка. За стеклом еще дополнительно были черные прутья, с вкраплениями как будто извести.

Она сидела на кровати под окном, застеленной шелковыми простынями, видимо, в насмешку. Хоть кровать была маленькая, на одного. Леда горько усмехнулась. Ну, хоть тут хватило совести. А то она уже была ни в чем не уверена, что касалось Нереуса.

От кровати шла длинная цепь, которая заканчивалась на ее левой щиколотке, можно ходить по комнате, но все равно она пленница. Руки между собой были в наручниках, между ними тоже была длинная цепь, можно поправлять волосы. Она бы посмеялась в другом случае. Будь это не с ней.

Рядом с кроватью находился стол с серебряным подносом, на котором стоял стакан с водой, кубок, бутылка вина. Он, что, думает, она выпьет и они как в старые добрые просто поболтают? Ну уж нет!

На противоположной стене была дверь, красивая, резная из камня, но вокруг нее был, также, каменистый налет, как контур. Что это такое?

Леда попробовала встать и качнувшись обратно села. Выругалась от бессилия, грязно и яростно. Сколько она так была без сознания? По морю за окном было не понятно день или ночь, а тусклое освещение от белых маленьких фонариков в стене добавляло гнетущего настроения и как будто давило.

Надо было так обо всем догадаться и попасться в самый последний момент?

Дверь скрипнула и во внутрь вошел Нереус. Леда оглядела его презрительным взглядом, впиваясь буквально в каждую деталь его внешности, источая злость. Но созидатель напротив был совершенно спокоен. Так и стоял, печально глядя на нее — высокий, худощавый, с темными волосами, в которых виднелась синева.

— Доброго рассвета, Леда! — прошелестел он.

— Он был бы добрый, если бы я его видела!

— Извини. Меры предосторожности, — он показал на ее цепи. — Я не хотел прибегать к этому, но ты сама меня вынудила.

— Надо было раньше обо всем догадаться и даже не просить у тебя помощи.

— Я бы все равно всё узнал.

— Давно ты этим помышляешь?

— Сначала ответь на мой вопрос. Давно обо всем догадалась?

Леда замолчала, буравя его взглядом. Что толку теперь скрывать?

— С тех пор как ты показал мне воспомниания о Камилле, я увидела шары Кибеллы у тебя и поняла, что они не единственные. Что ты украл в Чертогах, и наверняка, там завалились у тебя те, что стирают память. Поэтому Камилла не помнила этого момента, не помнила такого предсказания. Она бы рассказала мне.

— Твоя вера в подругу восхищает. Я-то думал покачну ее.

— Так было, но я знала, что она не врет. Она скорее скажет что-то неприятное, чем соврет.

— Точно, всегда отличалась прямолинейностью. Но ты ошиблась, я не крал шары Кибеллы.

— Тогда…

— Аминтас сам разрешил мне их взять.

— Он бы ни за что не позволил этого сделать.

— Увы, но у меня есть то, чем держать его в узде. Но тебе я не расскажу этого. Нельзя все козыри сразу доставать.

— Если память мне не изменяет, то ты всегда был никудышным игроком в карты, — Леда замолчала, а затем продолжила после паузы. — И в кости, и в нарды. Ты никогда не был стратегом, Нереус.

— Конечно, куда мне до твоего дорогого Софоса.

— Это ты на него напал? Это с тобой он подрался, ведь да. Ты украл у него ключ от врат.

— Да, я действительно вступил с ним вбой. Но он не взял ключ на битву. Полагаю, ты догадаешься, где я его взял.

— В нашем доме. Ты пробрался в нижнюю комнату и вскрыл ящик. Ты оставил царапину.

— Умница! Я всегда ценил в тебе сочетание невиданной красоты и невероятной догадливости.

Леда раздраженно фыркнула и сложила руки на груди.

— Ты причастен к исчезновениям на вышках азура! А говорил, что любишь людей… — последнее девушка прошептала очень горько.

— Я до сих пор их люблю. А то что происходит — меньшая жертва. Такое бывает, кому-то нужно принимать сложные решения и делать трудный выбор.

— Бесчеловечные решения! — выкрикнула она ему в лицо.

— Нет. Ты поймешь, если я тебе все расскажу. Все началось давным-давно. Полагаю, начало истории ты знаешь. Ты сама занималась исследованием вместе с твоим мужем. Заметила, что недалеко от Ифестеллы стали появляться окаменения. Ты, Софос, Аминтас и Вероника изучали этого. Полагаю, добрались до того, что Лава — наши старые «друзья» выжили после разрушения острова, переродились. Раньше это были существа стихии огня и камня, но после долгих лет нахождения в воде, они изменились. Теперь они именуют себя Горгонами и могут своими силами обращать предметы, животных, материю, людей в камень.

Блондинка перестала дышать, внимательно осмысливая сказанное. Она подозревала о подобном, но все равно в голове такое не укладывалось. Было очень сложно это все осознать. А Нереус продолжал:

— Они существа сами по себе не злые, просто так бывает, когда сила тебя переполняет и ты не можешь ей управлять. Они не хотели катастрофы, не хотели взрыва вулкана и гибели своего острова и Рокиноса. Они не раз обращались за помощью к нереидам. Но те надменно отказали.

— У нереид не было власти над этим. Они ничего не могли сделать.

— Но у них же вышло помочь нам. Помнишь, как это было? Мы проглотили плоды морской оливы с жемчужинами внутри. Двадцать нереид добровольно отдали свои камни нам, они все равно у них бы выросли.

— Они сделали это не сами. Мы молились столько Жизни, и они вместе с нами. Этот ответ мы получили в слезных мольбах!

— Глупые отговорки о Жизни и Судьбе!

Созидательница почти задохнулась от шока. Она не слышала никогда, чтоб кто-то из созидателей оспаривал решения Высших Сил.

— Они поделились этим с нами… — продолжил Нереус елейным голосом. — С условием… что мы нейтрализуем разрушающийся остров… и жителей вместе с ним. Мы оставили их умирать там, захлебываясь в собственных излишках энергии, в магме, заставляли их гореть и плавить столетиями. Они хотят мести… мести нереидам.

— Поэтому ты подстроил все так, чтоб все думали, что нереиды нарушили мирный договор и чтоб мы на них напали?

— Да, я хочу запереть врата нереид, убив их по возможности как можно больше. И не будет больше ограничений. Мы будем жить в мире и согласии с людьми, покорять океан.

— Думаешь, Горгоны тебе позволят? Они не планируют убивать людей? Убивать нас. Ведь, в конце концов, это мы разрушили их остров до конца.

— Они готовы простить тех, кто окажет им сейчас содействие. И люди им не нужны. Они просто хотят мирно жить.

— Имея возможность обратить все в камень по своему желанию?

— Мы заключим новый мир. У них будет свой остров, где они мирно будут жить.

— Звучит как бред. Я в это не верю. Не понимаю! Но еще я больше всего не понимаю, в чем твоя выгода? Зачем ты это делаешь?

— Потому что я знаю, какого это быть на дне. Быть никем, не иметь сил повлиять на свою жизнь. Когда все относятся к тебе с предубеждением.

— Так ты хочешь возглавить эту войну и стать новой главой совета. Хочешь все лавры себе получить, увековечить себя в памяти, чтоб люди восхваляли тебя. Перед этим еще очернив нереид и стать освободителем?

— В твоих устах это звучит все преувеличенно и грязно.

— Так звучит правда, так звучат твои планы, Нереус. — Леда выдержала паузу, обвела взглядом помещение и снова задала вопрос. — Я одного понять не могу. Как ты умудрился подделать следы магии нереид? Жемчужный след.

Он кровожадно улыбнулся и Леде стало не по себе.

— Нет… — зашептала она. — Нет…. Пожалуйста, нет…. — она спрятала руки в ладони и заплакала.

— Да, я убил нереид. Мое новое жемчужное крыло у дома ни о чем тебе не сказало. Я начал это делать шестьдесят лет назад, тогда нереиды выходили патрулировать территории своих врат. Я достал все жемчужины до единой из каждой. У кого-то их было две-три, у кого-то пять шесть. — его глаза лихорадочно блестели, и Леде страшно было смотреть ему в них, но она заставила себя, не стесняясь своих горьких и яростных слез. — Когда Софос что-то заподозрил, я понял, что его нужно устранить, это было самой сладкой частью. Ведь тем самым, я расчищал путь к тебе, Леда.

Леда хотела кричать: 'Сплюнь! Не смей произносить мое имя. Сплюнь сейчас же! Но она лишь глубоко вздохнула, сжала губы в тонкую линию и продолжила слушать.

— Я скинул Софоса в бездну, надеясь, что им уже займутся Горгоны. Ведь как бы мы не были могущественны и вечны, от обращения в камень никто не может уберечься, особенно если силы на исходе. Конечно, кое-что пошло не по плану. Полагаю, ты догадалась.

— Его спасли нереиды.

— Верно, и унесли к себе в подводное царство. Когда догадалась?

Леда вспомнила вечера с разгадкой ребуса и пожала плечами.

— Пару дней как.

— Но ты ведь понятия не имеешь почему он не вернулся.

— Не может.

— Какая непоколебимая вера в его доброту. Но… да. Ты права. После нашей битвы и атак Горгон он потратил весь эфир и… не смог призвать новый, удержав последним проклятие от Горгоны. Он не окаменел, а потерял сознание и находится уже так очень долго. Он не может призвать свой эфир… ведь…

— Его частичка во мне.

— Я уже говорил, как мне нравится твоя догадливость?

— Пошел ты!

— После этого я поумерил свой пыл, перестал бездумно убивать нереид в таких количествах, да и они стали осторожнее. Они послали письмо Аминтасу о странных исчезновениях… но как я уже сказал. Мне есть, чем его держать в руках. Он ответил им, что это дела нереид, и созидатели вмешиваться не будут. Они поняли, что рассчитывать на нас бесполезно. Но видимо в них теплилась надежда, что кто-нибудь догадается. А выступать в открытую против Горгон в одиночку им не хотелось. Чего я точно не планировал, так это то, что зов энергии Софоса приведет тебя в Фавион, где ты начнешь все изучать. Поэтому я решил сблизиться с тобой раньше, после собрания совета, но ты отвергла меня тогда, очень жестко.

Нереус потер щеку, которую Леда когда-то ударила, а он от этого вида пожалела, что не ударила сильнее.

— Я оставил поддельное послание на стене. Точнее не так. Я подделал то, что уже было. Опять же… с помощью шаров Кибеллы. Нанес иллюзию, что вам с Камиллой казалось, что это его почерк. Послание на самом деле было другое, не знаю, что оно означает, но там было «Ищи среди своих корней». Оставила его Вероника. — он сделал паузу и хрипло посмеялся. — Вероника… тоже доставила мне много проблем. Она видела, что я сделал и побежала, чтоб всем рассказать. Но было поздно. Я нагонял ее, хотел уничтожить. Но… у меня много эфира от Кибеллы, и я захлопнул на ней браслет поиска и подавления. Если бы она попыталась напрямую рассказать кому-то, то, во-первых, я бы узнал, во-вторых, она бы так и не смогла…погрузилась бы в кому. Я пытался все эти годы ее найти. Но она как сквозь землю провалилась. Нигде вспышек ее энергии не чувствовал.

— Она подавила, наверное, свою созидательскую сущность. Живет как обычный человек или пытается жить. — усмехнулась Леда.

— Ты с ней встречалась?

Блондинка промолчала с легкой улыбкой.

— Вот же дрянь книжная, умудрилась все-таки насолить мне.

— Да-а-а. — протянула Леда. — Книги она всегда любила.

— Я хотел обезопасить тебя. Чтоб ты не влипла в это все еще глубже, пока не придет время.

— И послал напасть на нас?

— Подразумевалось, что он оглушит тебя и доставит ко мне, либо напугает и я тебя спасу. А ты перестанешь лезть дальше. Но ты оказалась не одна, мой человек испугался и начал действительно биться. Я уже наказал его. Ни один волос с твоей головы не должен был упасть.

— Ты сумасшедший. — прошептала Леда с шокированной улыбкой, которая получилась у нее как защитная реакция. — А Фрона? Зачем ты караулил ее дома?

— Фрона мне не доверяет, впрочем, как и всем остальным. Она вызвалась на собрании помогать в расследовании, хотя я сказал, что возьму дело на себя. Решила сунуть свой нос. И она бы начала мне мешать. Я понял, что ее нужно устранить. Она навещала западные врата, я туда послал двух горгон. Но… эта змеюка их победила. Надо было полагать, что она сильна. Сам помню, как она сражалась.

— А как ты узнал, что я в Фавионе? Ты говорил, что Аминтас тебе не сообщал. Или ты соврал?

— Не соврал. Аминтас получил хорошую взбучку от меня, что утаил такое. Хотя… он пытался меня уверить, что он пробовал тебя разубедить во всем.

— Он правда это делал.

— Плохо старался. Но… я узнал, что ты в Фавионе, когда вы пошли записываться на занятия. Полагаю, ты даже не помнишь юношу, который уронил книги, которые ты помогла ему собрать. Он ходит с тобой на занятия по музыке. Это вообще вышло совершенно случайно. У меня не так много соратников, но я нахожу их среди людей. Кто-то среди правительства, кто-то среди молодых, кто жаден до силы и денег. Я ему рассказал о части созидателях и велел докладывать, если он кого-то встретит. И… какого же было мое удивление, когда это оказались ты и Камилла. Камилла была для меня опасна, поэтому в ваше отсутствие я поручил парню пробраться к вам в дом и подкинуть ей гребень, который мутил бы ее разум. Она забывает часть своих предсказаний, какие-то вообще перестала видеть от постоянных головных болей. Это было не так сложно. Отследил все по браслетам Кибеллы, ее вещи так хорошо ищутся. Повоздействовал еще на них. И вуаля! Наша прорицательница не смогла открывать свой третий глаз.

— Больше ты никого не подсылал к ней? — серьезно спросила Леда.

— Если ты о человеческом рыжем мальчишке, который стал увиваться за ней. О, да. Мне о нем доложил все тот же мой преданный человек. — усмехнулся созидатель. — Но нет. Но он случайным образом мне сыграл на руку, отвлекая внимание Камиллы от предсказаний и расследования на более важные для нее дела.

Он грязно похихикал, но Леде было все равно. Один из камней упали с души. Хотя бы чувства юноши к ее подруге искренние, а значит есть шанс, что она может побыть счастливой хоть чуть-чуть с ним.

— Что ты будешь делать дальше?

— Обезврежу Фрону, продолжу доказывать вину нереид, и мы пойдем к ним с войной. В разгар боя к нам присоединятся горгоны… и нереиды будут повержены в своем подводном городе вместе… с Софосом.

— У тебя ничего не получится.

— У меня уже получается! А тебе лучше смириться!

— Я никогда не буду с тобой. Особенно сейчас. Особенно после всего, что ты натворил!

— У тебя не будет выбора. — прошелестел он загадочно. — Тебе лучше поесть.

Нереус махнул рукой и в комнату вплыла тарелка с устрицами, опустилась на стол. Леда неверяще уставилась на нее.

— Серьёзно!

Она быстрым шагом подошла к столу, взяла блюдо со стала и резко кинула им в мужчину. Следом полетела бутылка и кубок.

— Стакан с водой предлагаю оставить. Ты еще захочешь пить.

— Убирайся! — прокричала гневно Леда.

— Как скажешь. И не пытайся выбраться. Ты, конечно, и так почти без энергии эфира. Этот феномен, я, кстати, еще не разгадал. Но обязательно узнай. Но так даже лучше. Нам двоим хватит сильного меня. А… о чем я говорил? Точно. В твоих цепях известь от горгон, она подавляет энергию эфира, также, дверь тоже защищена. Тебе не выйти. Лучше успокойся, попей и ложись спать. Утро вечера мудренее.

— Ты же сказал сейчас рассвет?

— Да, но фраза красивая. Ты после энергетического удара не восполнила физические силы. Поэтому лучше поспать. Еду новую я принесу попозже. А ты полежи, подумай. Все равно выбора у тебя нет.

Он подошел к Леде и поцеловал ее в щеку. Девушка резко отпрянула, при этом замахиваясь руками для удара. Но Нереус усадил ее на кровать прижав руки к телу. Он был сильнее. Провел языком по ее губам. Леда попыталась его укусить, но он вывернулся и резко ушел к двери.

— Пока, любимая.

— Провались ты! — прошипела она от унижения и бессилия и в слезах забралась с ногами на кровать, чтоб оплакивать свою долю.

***

На Заре Зарождения

— Я не ослышался?

Его шепот был подобен ветру. Леда все еще боялась убрать руки от лица, она хотела спрятаться, убежать. Ну как⁈ Как она могла такое спросить?

— Леда, посмотри на меня.

— Нет. — она почти пискнула.

— Леда… — он шептал, почти молил.

Она потрясла головой, не убирая руки от лица.

— Эх, ты.

Он подхватил ее на руки и куда-то понес, ничего не говоря. Леда отняла руки от лица, но уткнулась в шею и боялась поднять глаза на него, смущаясь еще больше от того, что выше пояса он был обнажен, и она была прижата к голому торсу.

Сердце Софоса стучало как сумасшедшее. Ему было очень странно и непривычно видеть такую притихшую девушку, которая казалось ничего не могла смутиться. Он хотел очень что-нибудь сказать, успокоить, развеселить. Но нужно было добраться до моря, сесть и спокойно поговорить. А не так на ходу.

Через пятнадцать минут они вышли на пляж. Брюнет усадил девушку на песок, и та тут же отвернулась, закрыв волосами половину лица. Он тяжело вздохнул и из узелка достал свою рубаху, пытаясь ее расстелить как сидение. Снова подошел к Леде, взял ее на руки и усадил на рубашку.

Девушка сидела, опустив голову в колени. Софос аккуратно протянул к ней руку, и она вздрогнула, подняв на него только глаза, но не лицо. Получилось, что смотрела прямо исподлобья. Взгляд Софоса был мягкий, но слегка печальный.

Леда смотрела, не отрываясь и молчала, часто моргая. Софос аккуратно подвинулся ближе, чувствуя, как она вздрагивает при каждом его приближении. Снова поднес руку ближе к ее лицу и аккуратно завел руку под подбородок, подняв ее лицо, мягко заставляя смотреть на себя.

Сердце Леды бешено трепыхалось, словно маленькая птичка, хлопающая своими крыльями. Она сидела и ругала свое глупое сердце.

Софос провел второй рукой по щеке, поглаживая, проходясь легкой лаской за ухом.

— Ты хочешь услышать свой ответ на вопрос? — тихо спросил он.

Она закусила язык и щеки и заставляя себя не отводить взгляда слегка кивнула.

— Я не очень хотел бы увидеть тебя раздетой сегодня в лесу. Ведь это была бы не ты, не твой поступок. Да и вдруг ты бы поранилась еще сильнее. Мне бы пришлось тогда тебе каждый вечер смазывать ноги тебе заживляющей мазью. Хотя… не думай, что я был бы против.

— Не совсем понимаю. — прошептала девушка и сощурила глаза.

Софос провел рукой по ее плечу, поглаживая, успокаивая и придвигаясь еще ближе. Казалось его лицо нависло над ее.

— Я бы очень хотел увидеть тебя обнаженной, но точно не в лесу, сбитую с ног в погоне за мной. Я бы хотел видеть тебя в спальне, разнеженную и расслабленную. Я хочу видеть тебя одетой и раздетой одинаково сильно, сильнее никого видеть никогда не хотел за всю свою жизнь. И хочу видеть лишь тебя одну.

Лицо блондинки просветлело, и она глупо улыбнулась, спазм в груди стал уходить, с плеч как будто сняли груз, а сердце продолжило биться быстро, но уже не тревогой, а радостью и нежностью. Она чуть приблизила свое лицо и почти прошептала губы в губы.

— Значит ли это… — ее полушепот.

— Мое сердце навеки твое, как и моя душа и мое тело. Вся моя жизнь отныне твоя.

Она выдохнула и прикрыла глаза. А Софос зарылся руками в ее волосы и приник к ее губам. Он прижимал ее к себе жадно, вдыхал и трепетно при этом дрожал перед ней. Этот поцелуй был как новое рождение, как самый яркий рассвет над морем, освящающим сердце. Если бы Леда стояла, он готов был опуститься на колени, расцеловывая каждую клеточку ее тела.

Леда отвечала на поцелуй страстно, сладко, отзывчиво. Все ее тело отзывалось и тянулось на встречу, вжимаясь в Софоса. Она провела по его плечам. То сжимала, то поглаживала. Из Софоса вышел легкий стон, он спустился ниже, уже продолжая осыпать поцелуями шею, а Леда откинула голову назад, периодически вздыхая, вперемешку с легкими полу стонами.

Это было так жарко, так тесно и то же время так естественно. Ощущать его губы на своих нежных местах, его руки, сжимающие ее крепко, но бережно. Леда запустила свою руку в его волосы, наслаждаясь тем какие они мягкие. И внутри были сняты все запреты ушло все смущение. Она чувствовала, что она может так делать, трогать его, отдаваться ему. Он принадлежит ей, а она ему.

Софос то тяжело дышал в шею, то начал осыпать маленькими легкими поцелуями ее лицо, горло и ключицы. Руки его прошлись по талии, мягко, но слегка властно, сжимая ее ребра и немного грудь. У него совсем заныло тело. Он приказывал себе остановиться и не мог. Потому что в его руках была Леда. Мягкая, тоненькая, с невероятным фруктово-соленым ароматом, с отзывчивыми губами, нежной кожей, которая так маняще вздыхает в ответ на его прикосновения. Дороже нее такой завораживающей никого нет.

Леда уже сама спустила верх платья, и он повис ниже талии, оголив ее грудь. Губы Софоса и ресницы подрагивали, руки аккуратно прикоснулись к белым аккуратным, но налитым полушариям, и он увидел, как у нее опустилась вниз губа в безмолвном выдохе. Он опустил голову, мягко целуя между грудей, как будто опускаясь в поклоне и медленно посмотрел на нее снизу-вверх. И поднял платье, накрывая грудь обратно. Поцелуи на руках и плечах становились спокойнее, поглаживания медленнее.

— Как я сказал… — его голос был хриплым полушепотом. — Я хочу увидеть тебя раздетой не в лесу, ну и… — он огляделся. — не на песке, который будет тебе колоть, а у нас даже скатертей или простыни нет.

— Хорошо. Ты прав. — Лед кивнула, взяла его лицо двумя руками и еще раз поцеловала.

— Вообще… я так-то дерево должен посадить.

— Да. Точно… я помогу.

Он поцеловал невесомо ее в щеку, они оба встали. Леда уже могла разогнуть ногу, но на ноге еще красовалась ссадине и немного болела. Софос поправил ей одежду, отдернул подол, стряхнул песок.

— Замерзла? Тебя надо чем-то укрыть.

— Нет… — она захихикала, отчего у Софоса расцвело в душе, он так ждал этого. — Мне жарко, ты что.

— Мог и догадаться.

Они шли до леса, Софос крепко держал руку Леды в своей руке и поглаживал тыльную сторону ее ладони большим пальцем. А она шла за ним, улыбалась и млела от этих нежных прикосновений.

Он достал мешочек с семенами и показал их Леде.

— Я собираюсь посадить их.

— О, ты подготовился.

— Да, я читал не только теорию к экзаменам, но и традиции. Хотел знать, что меня ожидает. Знал, что никому из вас нельзя рассказывать мне. Поэтому… справлялся сам.

— Ты молодец.

Она погладила его по плечу, а он улыбнулся, и не сдержавшись чмокнул ее в макушку белых волос, прикрыв глаза и наслаждаясь ее ароматом.

— Леда…

Они дошли до лесочка, где сели на траву. Софос вырыл яму, посадил туда семечко, зарыл, а Леда полила водой на ямку и на его руки, смывая ему грязь. Девушка аккуратно убрала волос за ухо ему и решилась сказать, то что ее волновало.

— Ты знаешь… почему я так переживала, когда учила тебя заплетать волосы… У нас принято так делать только мужу и жене. Это особая степень близости и…

— Я знаю. И знал тогда. И не смог сдержаться. Уже тогда, я хотел, чтоб ты была моей.

Ее глаза заблестели, отражая в них его тихую радость.

— А еще…мы с тобой почти поцеловались на летнем солнцестоянии.

— Я помню.

— Почему ты ничего не говорил?

— Мне было стыдно, что я был пьян. Я думал, что ты не хочешь это вспоминать.

— Вот, ты вроде такой умный и сообразительный, а иногда размышляешь глупее Ронниса!

В темноте двое добрались до поселения, идя вместе, за руку. Софос крепко держал ладошку Леды, периодически поглаживая ее изнутри, а внутри у девушки трепетало.

Они дошли до дома, тихо поднялись на второй этаж и замерли.

— Будешь спать у меня? — застенчиво спросил Софос.

Леда тихонько кивнула.

Они вошли в комнату мужчины, безмолвно разделись в темноте. Софос протянул ей одну из его рубах, которую жрица тут же натянула на себя как короткое нижнее платье и юркнула в постель. Софос сел аккуратно, размышляя о своем, потом все-таки лег и аккуратно обнял ее сзади.

Леда потерлась бедрами об него. Мужчина скользнул рукой под рубашку, задев бедро и опаляя его жаром руки, погладил ее по животу, по низу грудей.

— Я ни к кому не испытывал никогда таких чувств. — признался он.

— Я тоже. У меня по правде никого не было вообще…

— То есть? Ты никогда не была с мужчиной? — он почти ахнул.

— Нет.

— Но как? Ты же такая красивая… — услышал ее усмешку. — свободная, веселая, задорная. Да ты столько раз предлагала купаться голыми.

— Да я больше дразнила и смеялась. Но так вышло…

— Тогда давай просто ляжем спать. Мы оба устали, нам нужно набраться сил. А я не могу позволить, чтоб твой первый раз был с мужчиной, который едва волок ноги.

— Хорошо. — прошептала она, сжимая его руку.

Так они и заснули. В обнимку, слушая дыхание друг друга и чувствуя себя неимоверно счастливыми.