Спаси мою дочь, бывшая!

Глава 16. Демьян

— Дымка! — бормочу я, все еще находясь в бреду. — Ты в порядке!

Смотрю на нее и хочу прикоснуться, но не позволяю себе сделать это, потому что понимаю, что женщина не одобрит мой порыв. Я хочу, чтобы у нее все было хорошо, и не собираюсь становиться причиной нервного срыва.

— Как ты здесь оказался? Ты должен ведь находиться в больнице! В реанимации!

Она смотрит на меня, словно не верит, что это не сон, словно хочет обнять, но это идет против ее установок. Вижу, что она переживала за меня, что сейчас волнуется не меньше, но это все равно не меняет прошлого, которое громадной пропастью расстелилось между нами.

— Впустишь? — спрашиваю глухо, потому что я чертовски слаб.

Все тело чересчур мягкое.

Успокоительные еще не отошли окончательно, но я не мог находиться в больнице, не зная, в каком она состоянии.

Никто ничего не мог сказать, поэтому пришлось самому выяснять, что тут происходит.

— П-проходи! — заикается Таня и отступает, освобождая мне проход. — Почему ты сбежал?

— Я должен был убедиться, что ты в порядке, что не потеряешь снова нашего ребенка!

Она поджимает губы и опускает голову. Дымка взволнована, но старается не подавать виду. Она заспанная, как маленький котенок, выбравшийся из-под лапки матери. Видно, что сон ее был тревожным, и мне хочется попытаться уберечь ее от всех кошмаров, но я слишком вовремя напоминаю себе, что самый главный ужасный сон Таня — я сам.

— Ты идиот, Багрянский! — говорит Дымка, включая свет на кухне.

Лампочка немного мерцает, а я присаживаюсь за стол. Все тело чертовски болит. Повезло, что все легко обошлось, и у меня не было переломов, потому что в ином случае я не смог бы примчаться сюда и мучился от раздирающих душу мыслей о ее состоянии.

— Я была в больнице. Неужели врач не сказал тебе? Я в порядке, Багрянский! Со мной все хорошо!

— Врача, когда я пришел в себя, уже не было. Медсестры ничего не знают, телефон мне не дали… Пришлось сбегать и ловить такси… Хорошо, когда твое лицо знают, и мужик попался понимающий, согласился заехать за деньгами завтра! — хихикаю я, но голова начинает кружиться, и тошнота приступом накатывает, заставляя меня немного поморщиться.

Заметив по выражению моего лица, что мне стало дурно, Дымка наливает стакан воды из графина и подносит его мне дрожащей рукой. Прикасаюсь к ее пальчикам своими, а она одергивает руку, словно я самое противное существо, которое только может быть на этом свете.

— Дымка… — шепчу я.

— Ты зря сделал это. Мог бы подумать о дочери, которая нуждается в здоровом отце, — обвиняет меня Таня, а я делаю несколько жадных глотков, и состояние немного улучшается.

— Прости, но все, что я думал в тот момент — чтобы с тобой все было в порядке. Как Ася? Ты была в больнице? Знаю, что была, Дымка.

Она заботится о моей дочери, пусть и пытается показать, что хочет держаться от малышки на расстоянии.

— Все плохо! — лепечет Таня и облизывает губы.

Она отходит от меня, скрещивает руки на груди в воинственной позе и бросает на меня пытливый взгляд.

— Врач ждет тебя, чтобы решать, что делать дальше. Переливание помогло не так, как хотелось бы… Асе хотят начать делать химиотерапию, но для этого нужно твое разрешение, насколько я поняла.

Сжимаю руки в кулаки и стискиваю зубы.

Это крайняя мера, значит, все на самом деле хуже, чем я думал. Впрочем, разве может быть что-то хорошее, когда ребенок поступает с острым приступом в реанимацию?

Беру стакан, который успел поставить на стол, и допиваю воду. Голова продолжает раскалываться, но это не имеет большого значения. Важнее позаботиться о дочери и матери моего будущего ребенка.

— Тебе нужно прилечь… Сейчас я расстелю постель в бабушкиной комнате, — принимается суетиться Дымка.

— Побудь со мной совсем немного! — молю я, но она все равно уходит.

Конечно! Неужели я мог рассчитывать на то, что эта авария или беременность хоть что-то изменят? Глупо было даже просто надеяться на это. Дымка не станет прощать меня и принимать с распростертыми объятиями. Она все для себя решила, и я никак не могу на это повлиять. Хоть в лепешку расшибусь, она пока не готова слушать меня.

Потихоньку поднимаюсь на ноги. Наверное, я больше напоминаю психа, сбежавшего в этом платье, или как называется одежда, которую мне удалось умыкнуть из сестринской?

— Тут осталось кое-что из твоих вещей! — говорит Дымка, когда я вхожу в комнату.

Бросаю взгляд на одежду, лежащую стопочкой. Как много лет прошло… Возможно, сейчас она даже будет великовата мне, потому что я достаточно похудел от постоянных переживаний.

— Спасибо! — легонько киваю я.

— Одежда сыроватая, я развешу ее на улице, а утром сможешь переодеться!

Таня хватает стопку с вещами и спешит уйти, но мы сталкиваемся в дверном проеме, где я все еще стою, и женщина начинает часто дышать. Подняв на меня взгляд, Дымка смотрит несколько секунд, протискивается и уходит. А я иду к старенькой скрипучей кровати и осторожно присаживаюсь на край. Состояние на самом деле не самое лучшее. Меня штормит, но хотя бы теперь я убедился, что мои девочки в относительном порядке. А завтра поеду в больницу дочери, после чего буду решать, стоит ли мне самому продолжать лечение.

Ложусь на подушку, втягивая аромат свежести, исходящий от постели, и закрываю глаза. Меня накрывает, я расслабляюсь и медленно отключаюсь от реальности.

А просыпаюсь я в холодном поту. Подскакиваю на кровати и не сразу могу сообразить, где нахожусь, и что происходит. Голова болит, а тошнота только усиливается. Перед глазами все плывет. Мне приснились похороны. Я потерял свою дочь. Это было слишком больно и нечеловечно. Нельзя таким снам вообще существовать. Во рту все пересохло, словно я находился под палящим знойным солнцем.

Осторожно спускаю ноги, присаживаясь на край. Покачиваюсь какое-то время, чувствуя, как меня знобит. Не следовало, наверное, сбегать из больницы. Дымка была права. Нужно было попытаться добиться от врача, чтобы мне дали телефон. Вот только я тогда ничем толком не думал… Боялся за своих девочек, но поступил эгоистично. Я только подставил их, ведь если со мной что-то случится…

Иду на кухню и вздрагиваю, когда сталкиваюсь в темном коридоре с Дымкой. Она кутается в шаль и часто дышит, словно тоже испугалась моего внезапного появления здесь.

— Прости, если разбудил… Надеюсь, я не кричал во сне?

— Т-ты не разбудил… Кто-то постучал в окно! — оправдывается девушка.

— А ты ждала гостей?

Вспоминаю того «жениха», и внутри появляется ревность, тошнотворно стягивая все внутренности узлом. Я успел уже забыть о присутствии другого мужчины в жизни Дымки.

— Нет. Никого не ждала, тем более так рано! — отрицательно мотает головой девушка.

Бросаю взгляд в кухонное окно и замечаю, что солнце уже стало подниматься. Сейчас, наверное, часов пять. Проспал я совсем немного.

— Тогда я открою… Не следует тебе выходить, вдруг это грабители!

— Грабители? — Дымка немного морщит лоб. — Скажешь тоже! У нас всегда было тихо. Наверное, Витя… Или баб Нюра! — пожимает плечами. — Да и ты, как спаситель, выглядишь не очень!

— Дымка! — хватаю ее за руку, пытаясь остановить, но она ловко освобождается и отрицательно мотает головой.

— Не нужно постоянно дергать меня за руку! — ворчит Таня.

Она идет к двери, а я заворачиваю на кухню, понимая, что она права: нужно хотя бы воды попить, чтобы оказать отпор, если это на самом деле воры. Теперь я еще сильнее хочу постараться убедить Дымку, чтобы она перебралась в дом: так мне будет спокойнее.

Залпом выпиваю стакан воды и ненадолго застываю, слыша голоса. Не сразу удается поверить, что это то, что первым пришло в голову. Сердце колотится как бешеный зверь, и я спешу туда, где может находиться наше спасение.

— Ты нужна своей дочери, Аня! — лепечет Дымка. — Помоги спасти ее жизнь! Скорее всего, твой костный мозг подойдет!

— Ты заделалась в мать Терезы, что ли? Нет у меня дочери! Мне нужно укрыться где-то, Таня, помоги мне! Какое тебе дело до этого ребенка срамной измены и предательства?

Змея! Как она смеет так говорить о своей дочери? Как может во всем винить меня?

Я выхожу, и взгляд Анны прилипает ко мне.

Она сильно изменилась. Перекрасилась в брюнетку, нарастила длинные волосы, сейчас собранные в хвост на макушке.

— Ты! — шипит стерва и делает несколько шагов назад. — Простила его? Дура! Какая же ты дура, Таня! Тобой вечно пользуются, а ты этого не понимаешь! — зло бросает ведьма и бежит к калитке.

Я чуть отстраняю Таню от входа, взяв за плечи, и бегу за Змеюкой, но она ловко прыгает в салон дорогой спортивной иномарки с наглухо тонированными стеклами и с визгом стартует с места.

Перед глазами все плывет, а головокружение усиливается с каждой секундой. Я стараюсь запомнить номера, чтобы мои люди нашли эту тварь и из-под земли откопали ее. Она находится слишком близко, чтобы упустить шанс воспользоваться ею ради спасения дочери.

В ушах появляется гул, и я падаю на колени, обхватив голову обеими руками. Кажется, я даже глухо хриплю что-то нечленораздельное.

— Демьян! — ко мне подбегает Дымка, присаживается рядом и обхватывает мое лицо ладонями. Ее прикосновения обжигают, но пока я даже не могу насладиться ими, потому что от волнения мне стало хуже, чем было. — Демьян, идем в дом! Я вызову скорую! Давай же!

Дымка пытается помочь мне встать на ноги, и я беру себя в руки. Собираю все силы в кучу и поднимаюсь. Таня закидывает мою левую руку на свое хрупкое плечо. Наверное, я смог бы дойти до кровати сам, но я на подсознательном уровне пользуюсь возможностью как можно больше прикасаться к девушке. Стараюсь не опираться на нее, не доставлять дискомфорта, и медленно иду к дому. Перед глазами летают черные мушки. Приходится остановиться около крыльца, схватившись за деревянные поручни. Содержимое желудка желает вырваться наружу, но, наверное, кроме воды, там ничего и нет, поэтому рвотный позыв ни к чему не приводит, и я, держась за стеночку, захожу в дом. Не думал, что окажусь столь слабым.

Войдя в дом, я сажусь на кровать, поглядывая на Дымку, которая трясущимися руками что-то клацает в телефоне.

— Не надо врачей, пожалуйста! Все будет нормально! Это просто сотрясение…

— Ты весь горишь! — лепечет Дымка. — Просто сотрясение! Скажешь тоже!

Она все-таки вызывает бригаду скорой помощи, и те обещают приехать быстро. Таня приближается ко мне, мягко толкает на подушки, заставляя лечь. На секунду закрываю глаза. Кажется, что меня крутят на каком-то страшном аттракционе. Так плохо мне не было очень давно. Такое чувство, что еще немного, и к этому состоянию примешаются еще и панические атаки, которых не было давненько.

— Лежи! Тебе нужно больше отдыхать сейчас! — наставническим тоном говорит Дымка, а я беру ее за руку и какое-то время смотрю ей в глаза.

— Номера… Дымка, ты запомнила номера?

Все цифры и буквы вылетели из головы, а ведь важно найти эту дрянь, оказавшуюся так близко.

— Да, — глухо отвечает Таня, и я теряю сознание.